История вымышлена.
Все совпадения случайны.
Антон никогда не думал, что обязан чем-то Сатане. Нет, что за чушь. Вот своему отцу, на протяжении последних лет двадцати занимавшему различные должности в областной администрации и по совместительству владевшему небольшим строительным бизнесом — это, пожалуй, да. И еще, без шуток, своим собственным умениям, талантам и везению.
Хотя, отцу, наверное, все-таки больше. В конце концов, если бы не отец, то неизвестно чем бы закончилась та дурацкая история. Сколько ему тогда было? Пятнадцать, да. Точнее шестнадцать. Исполнилось шестнадцать, это ведь был как раз его день рождения. Как по-идиотски все тогда вышло, как только его угораздило вляпаться...
Антон не любил вспоминать о событиях своего шестнадцатилетия. Эти воспоминания порождали чувство стыда, вины, немного страха. Но сегодня они почему-то лезли в голову. Может потому, что сегодня тоже был его день рождения. Двадцать девятый.
Антон специально приказал водителю высадить его за пару кварталов от дома, захотелось прогуляться, подышать морозным февральским воздухом, проветрить голову, выгнать из нее хмель. На работе подчиненные вручили ему подарок — набор для письменного стола, кучу предметов, большая часть которых предназначалась скорее «для понту» чем для использования. Но зато обсидиан, какие-то там особенным образом обработанные виды дерева, стильно, дорого, собственно, по-настоящему красиво, ему понравилось. Пришлось выпить с ребятами коньяку пару-тройку стопок. Конечно, сильно от этого он не опьянел, но все же. Может это было глупо, но Антону не хотелось приходить приходить домой нетрезвым. Плохой пример для маленького Андрюшки, ему уже восемь, все понимает. Да и в целом... не хотелось как-то. Антон не без основания считал, что у него хорошая, почти идеальная семья. Жена — умная и красивая. Сын — послушный, любознательный, отличник в школе и серебряный призер в областных соревнованиях по айкидо в своей возрастной группе. А главное они с Леной действительно любили друг друга и за более чем десять лет совместной жизни эта любовь не угасла, не забилась бытовухой, не выродилась в рутину. Им нравилось проводить время вместе — вместе всей семьей и вместе вдвоем с Леной. Антон удивлялся, общаясь со своими друзьями и коллегами , которые постоянно женились, разводились, делили имущество, заводили каких-то любовниц, хвастались друг перед другом их видом и количеством. Он искренне не понимал всего этого. Зачем это, если у тебя есть любимая женщина. Любимая и любящая тебя.
Сегодня Антон планировал отметить свой день рождения дома. Лена наверняка приготовила праздничный ужин, она отлично готовила. Потом, хоть времени на это и немного, они поиграют во что-нибудь все вместе (Андрюшка в последнее время полюбил «Монополию»). А потом... потом будет вечер для двоих. Будет припасенная бутылка хорошего вина, будет любовь, Лена наверняка сделает любимому мужу на праздник какой-нибудь сюрприз.
Лена... Линда. Она тоже обожала сюрпризы. Стоп, одернул себя, Антон, причем тут Линда? Опять эта дрянь лезет в голову. Все это в прошлом, умерло и похоронено. Антон разозлился сам на себя. Какого черта?! Ну да, он был молод, глуп, вляпался в историю. Ну и что? По молодости все вляпываются в истории, иначе какая же это молодость. «Да, но все из этих историй заканчиваются убийствами, — прошептал внутри головы вкрадчивый голос, — причем, одно из которых ты совершил сам». Антон остановился и помотал головой. Да что же это за дрянь, не отпускает сегодня.
В чем он так уж виноват? Ну да, пырнул ножом мужика, может даже и не убил вовсе. Ну и что теперь? Да, ошибка. Да, так нельзя. Но ошибка осознанна, сделанного не воротишь. Каждый иногда ошибается. Антон уже пожалел, что вышел раньше. Чертовы воспоминания продолжали всплывать в мозгу.
С так называемым «Братством Проклятых» Антон познакомился по интернету. Сначала общался в чате с неким Ахероном. Тогда Антон увлекался мистикой, смотрел ужастики, читал ЛаВея. На этой почве и возникло общение. Антону «Сатанинская библия» и прочее творчество его заокеанского тезки не нравилось — популярная психология для придурков, свобода от социальных условностей, бла-бла-бла и все такое, при чем тут сатанизм? Оказалось, что Ахерон придерживается того же мнения. Сатанизм — это служение Сатане. А Сатана — это Князь Ада, Враг Бога и Человека. Сатанизм — служение Злу. Так говорил Ахерон. И эти слова казались тогда пятнадцатилетнему Антону весьма привлекательными. Когда Ахерон предложил встретиться в реале, Антон согласился. Так он стал членом зловещего «Братства Проклятых», ужасной сатанинской секты, регулярно проводившей дьявольские ритуалы. Ну, во всяком случае так про это потом писали в газетах. С высоты своего сегодняшнего положения и опыта Антон прекрасно понимал, что ужасное Братство было просто сборищем малолетних недоумков (к числу которых, как это не прискорбно, на тот момент принадлежал и он сам), а Магистр Братства Ахерон (в миру Артем Пономаренко, безработный, отчисленный за неуспеваемость с первого курса медунивера) — человеком с явно нездоровой психикой. Правда, была еще Линда...
Антон пробыл в Братстве около полугода. Вместе с ним Братство насчитывало пять реальных членов, они проживали в одном городе, встречались, общались, совершали ритуалы. И еще было десятка два членов, так сказать, виртуальных, с которыми общение велось через Интернет. Их членство сводилось в основном к разной трепотне в тематических чатах и форумах.
Когда Антон впервые улышал о ритуальной жизни Братства, он почувствовал, что перед ним открывается изнанка мира — манящая и зловещая. На самом деле все оказалось туфтой. Но это он сейчас понимал. Тогда — нет. Несколько раз члены Братства собирались в двухэтажном особняке, принадлежавшем Ахерону (как потом оказалось — арендуемом им непонятно на какие средства). В особняке был, помимо прочего, тематически оборудованный подвал, Антон понятия не имел, кто его обустроил, у психопата Ахерона вряд ли бы хватило на это как денег, так и фантазии. На тот момент, впрочем, он об этом не думал, все казалось круто. Алтарь в виде черного камня с нанесенными на нем письменами и бурыми потеками (несомненно крови), начертанная вокруг него и периодически подновляемая пентаграмма, натуральные факела на стенах (и специальная вытяжка для них). Висящая над входом погремушка из трех бедренных костей и черепа. По уверению Ахерона, кости и череп были натуральные человеческие, при вопросах об их происхождении он лишь улыбался как дурак. Однако пятнадцатилетнему Антону эта улыбка казалась зловещей ухмылкой, а кости и в самом деле выглядели более чем натурально.
Из участников кроме Антона, выбравшего себе звучное имя Фобос, и Ахерона-Пономаренко, была еще Натаха по кличке Натас (что читалось наоборот как Сатан и поэтому было круто), Дима по кличке Демон и Линда. Линда и Ахерон были старшими. Ахерону было двадцать один, Линде... Кто знает? На вид где-то столько же. А на самом деле неизвестно. Ее-то так и не нашли.
Ритуалы состояли в том, что участники Братства собирались в подвале, пили водку, курили траву и славили Сатану. По последней части особенно выделялся Ахерон, выпив и покурив он впадал в невменяемое состояние, начинал вещать какую-то чушь, частично по-русски, частично на латыни, которую ему видимо успели преподать в ВУЗе до того как выгнали, называл себя воплощением антихриста, говорил что грядет армагеддон, четыре всадника уже седлают коней, а зверь готовится выйти из бездны ну и всякое такое прочее. Постепенно речь его становилась все менее внятной и смысл из нее исчезал окончательно. Иногда, войдя в раж, он резал себе предплечья длинным кривым ритуальным ножом и окроплял кровью алтарь, крича что этого его жертва и дар Сатане. Каких-либо других жертв на памяти Антона на этом алтаре не приносилось.
Собирались, как правило, по субботам, родителям Димона и Наты, похоже было плевать, где проводят время их дети, а вот Антону приходилось туго — каждый раз надо было выдумывать какую-нибудь историю, объяснять у какого друга он останется ночевать и следить чтобы утром от него не слишком несло перегаром. Сейчас все эти переживания казались в какой-то мере забавными, тогда — нет.
Ритуальные попойки в подвале обычно заканчивались оргиями. Для этого в комнате имелось полтора десятка подушек разного калибра и надувной матрац. Антону и Диману доставалась Натаха, страдавшая, наверное, нимфоманией и готовая подставлять все свои дырки кому угодно. А Ахерон овладевал Линдой. Или, если точнее — она им. Антон до сих пор не мог понять, показалось ему или нет в одну из таких ночей, когда он, потеряв ориентацию от выпитого, оттолкнул присосавшуюся к его члену Натаху, и потянулся к Линде, оседлавшей Ахерона. Ахерон лежал как мертвый, кажется был в отключке, но Линду это не смущало, оседлав его сверху, она извивалась и, видимо, получала удовольствие. Когда Антон протянул руку к ее груди она молниеносно развернулась к нему и зашипела, между заострившимися клыками мелькнул раздвоенный язык, а глаза полыхнули красным. Антон отшатнулся и сел на задницу. Это видение, конечно же, видение, что же еще, следствие сочетания выпивки, наркоты и общей атмосферы, запечатлелось в его памяти навсегда. С тех пор Антон больше никогда не пытался приблизиться к Линде во время оргии, хотя она была чертовски привлекательна. Никогда, пока однажды она сама не предложила ему...
История Братства закончилась плохо. Ахерон давно намекал на то, что он имеет контакт с какими-то высшими дьявольскими силами, которые сообщают ему — у Братства большое будущее, но, чтобы подтвердить это, члены Братства должны совершить нечто значительное. Принести жертву Нечистому, доказать серьезность своих намерений. Тогда они перейдут на новый уровень посвящения, тогда Сатана одарит их своей милостью, властью, богатством и прочим. Братство в массе верило своему предводителю.
В Вальпургиеву ночь Ахерон привел своих приспешников на городское кладбище. Там они, дождавшись полуночи, забрались на территорию свежеоформленной могилы, выдернули крест, воткнули его вверх ногами, распяли на нем убитую тут же черную кошку и собирались по очереди испить ее крови. К сожалению (а может и к счастью) завершить ритуал не удалось. Потому что против Братства Проклятых выступили воины Ордена Святой Православной Инквизиции во главе с Магистром Георгием. О существовании Ордена Братство до той поры не подозревало, он себя не афишировал. Орден, как сейчас понимал Антон, был в какой-то степени копией Братства только с противоположным знаком. Такая же кучка малолетник дебилов, повернутых на мистике. Только вместо черного — белое. Вместо магистра Ахерона — магистр Георгий.
Антон знал о произошедшем в ту злополучную ночь на кладбище больше, чем основная масса обывателей, поскольку адвокат его отца на каком-то этапе имел возможность внимательно изучить дело. Но и для него многое оставалось неясным. Кто сообщил Георгию о ритуале на кладбище? Тот уверял, что непосредственно ангел. Ага. Почему вообще все так вышло?.. Что ж вышло, как вышло.
А вышло вот как. Члены Ордена окружили адептов Братства в кульминационный момент завершения ритуала. Ахерон кинулся на Георгия с окровавленным ножом. Георгий угостил его картечью из охотничьего ружья, которое прятал до того момента под белым балахоном. Остальные разбежались. Но нашли их быстро. И так бы нашли, а тут еще, оказалось, один из орденцев снимал все на камеру. Которую в ходе бегства потерял. Более идиотского стечения обстоятельств, наверное, и представить себе было бы невозможно, но именно так все и произошло.
Нашли всех, не считая Линды. Как выяснилось, никто, кроме Ахерона, ничего о ней не знал — только внешность и кличку (имя?). А Ахерон попадания заряда картечи в корпус с трех метров, к сожалению, не пережил. Линда исчезла, зато все остальные попались. Было громкое дело. Были статьи в газетах и сюжеты на ТВ. Был показательный суд — такой чтоб всем стало неповадно. Георгий был обвинен, осужден, но признан невменяемым и отправился разговаривать с ангелами в психушку. Натаха и Димон, а также и рядовые члены Ордена получили условные сроки за хулиганство и вандализм, совершенный группой лиц по мотивам религиозной вражды.
Антон в деле не фигурировал. Потому что в ту ночь на кладбище его не было. Он перестал общаться с Ахероном и прочими примерно за два с небольшим месяца до описанных событий. А о его прежнем членстве в Братстве сотрудникам компетентных органов помогли забыть папины деньги. В конце концов, он никакого преступления не совершал, самостоятельно порвал с преступной группой, так зачем губить парню жизнь. Так, наверное, они думали. На самом деле все было не так.
Это случилось на утро после очередной ритуальной попойки. Обычно младшие члены Ордена уходили первыми, Ахерон и Линда оставались в доме. В этот раз вышло иначе. Антон проснулся позже обычного, когда Димон с Натахой уже ушли. Его почему-то не разбудили. Часы на телефоне (по тем временам бывшем вещью, доступной не каждому) показывали почти полдень. Два пропущенных вызова от отца, Антон в это время обещал быть уже дома. Надо перезвонить, а то с родителей станется и милицию вызвать. Именно назойливая опека родителей, их стремление контролировать каждый шаг единственного сына, как понимал Антон сейчас, наверное, и толкнули его в компанию Ахерона. Подростковый бунт и все такое. Антон понимал, что отцу он объективно многим обязан, но иногда задавал себе вопрос — интересно, можно ли считать родителей виновными во всем, что произошло? Если бы они не лезли так со своей заботой. Не пытались совать нос во все его дела. Может и не возникло бы у него желания доказывать свою крутизну таким способом. Впрочем, эти размышления ни к чему не вели и не особенно сильно занимали взрослого Антона. Если так рассуждать, то родителей можно обвинить вообще во всем, что произошло с человеком — ведь это же они его таким родили и воспитали.
В то утро почти что шестнадцатилетний (без одной недели) Антон наощупь выбрался из подвала и оказался на первом этаже особняка. Первый этаж при свете солнца он видел впервые. Как правило они приезжали уже в темноте, своим ходом или подвозил Ахерон, и следовали прямиком в ритуальный подвал. Считая, что дом является жилищем Ахерона, Антон подсознательно ожидал увидеть раскиданные вещи, пустые бутылки и перевернутые кресты на стенах. Ничего этого не было. Приличная, если не сказать богатая, обстановка, порядок и отсутствие намеков на сатанизм — все это удивляло.
Вдруг откуда-то послышалась негромкая классическая музыка. Антон пошел на ее источник, рассчитывая встретить кого-нибудь из своих и, пройдя по коридору, очутился в большой комнате с пушистым ковром, разобранной кроватью и небольшим столиком. На окне были полузадернутые плотные шторы. На столике — фрукты, початый графин с красной жидкостью и фужер. Царил полумрак. Интерьер дополняла висящая на стене плазменная панель немаленького размера и расставленные в разных местах элементы стереосистемы — источники музыки. Из обстановки больше в комнате ничего не было. Зато была Линда. Голая. На кровати.
— С добрым утром.... Фобос... — произнесла она и потянулась.
Что было дальше Антон помнил урывками. Размышляя об этом впоследствии, он пришел к выводу, что действительно в какие-то периоды терял сознание. Был секс. Дикий, страстный, бешеный, извращенный. Антон чувствовал желание, какого не чувствовал больше никогда в жизни, сколько он испытал оргазмов, он не помнил. Несколько. Это могло бы быть хорошим поводом для гордости — в его-то годы и с его-то навязанными родительской гиперопекой комплексами. Но не стало. Потому что Линда казалась ненасытной и его страсть тоже не утихала. Даже когда его движения стали делаться судорожными, перед глазами появилась красная пелена, а пульс грохотал в ушах, заглушая сладострастные стоны. Должно быть в какой-то момент Линда поняла, что с него хватит, она резко прекратила свои движения, наклонилась (в этот момент она была сверху, как тогда с Ахероном) и нежно поцеловала Антона в губы. Этот поцелуй вернул ему часть сил, красная пелена спала и Антон, кажется, вырубился.
Когда он пришел в себя, Линда была уже одетой и готовила завтрак. Кухня завораживала почти идеальным порядком и современной техникой. Ароматы еды кружили голову. Признаков похмелья не было, была только легкая слабость. Перед тем, как наброситься на еду, Антон позвонил отцу, сказал, что вернется к вечеру, что они с друзьями пошли на Курган. Курган был сомнительной местной достопримечательностью, там были красивые виды в сочетании с возможностью поесть шашлык или попить горячего кофе (а кто хотел — например, пива или водки). Отец, кажется, поверил и почти не ругался, что было немного странно.
А дальше они говорили. Линда спрашивала Антона о его взглядах, о том какие фильмы он смотрел, какие книги читал, они говорили о том, чем неосатанизм Лавеевского толка отличается от сатанизма ортодоксального, об использовании сатанинской символики людьми и группами, продвигающими, казалось бы, совершенно другие ценности и о том, хорошо ли это или плохо с точки зрения Сатаны и его настоящих слуг. Антон и не подозревал до этого разговора, что сатанизм имеет столько граней, что о нем можно вести столь длительную интеллектуальную беседу. Линда знала очень много. Она с одинаковой легкостью могла цитировать куски из Библии, Данте, Мильтона, «Молота ведьм» и каких-то совершенно неизвестных Антону произведений. Антон был очарован и покорен. На некотором этапе разговор зашел о договоре с Сатаной. Хотел бы Антон заключить такой договор? Да, пожалуй, хотел бы.
— А что бы ты попросил? — поинтересовалась Линда.
— Ну... — Антон задумался, — Наверное, всего и побольше. Здоровья, денег... Чего там еще?...
— Счастья, — подсказала Линда. — Удачи.
— Ну да, — согласился Антон.
Линда замолчала, но Антон чувствовал, что разговор этот начат неспроста. Он вспомнил Ахерона, который что-то упоминал про новые уровни посвящения, которые принесут с собой всяческие блага для адептов Братства (А, кстати, где он сам? Впрочем, не важно). Не об этом ли шла речь?
Антон спросил. И Линда ответила.
Что имел в виду Ахерон, она не в курсе. Обретение покровительства Сатаны требует серьезных и обдуманных действий, на которые этот псих-недоучка вряд ли способен. Хотя ему будет предоставлен шанс. Но дело не в этом. Договор. Да, это реальность. Да, подписав его можно получить все, что попросишь. Без обмана. Да, она может объяснить и помочь Антону это сделать. Остальные? Нет. Они не готовы. Может позже, хотя шансы исчезающе малы. Глупцы, пушечное мясо. Их души и так достанутся Нечистому, но они недорого стоят. Антону было лестно такое сравнение его с прочими Проклятыми, если честно, он и сам считал, что они ему не ровня. Придурошный Ахерон. Димон с Натахой — обитатели социального дна. И он — парень из хорошей семьи, достаточно обеспеченный, умный (шел на серебряную медаль), с хорошими перспективами. Ну, конечно, Линда тоже. Она особенная. Она действительно крутая. Так думал тогда Антон.
И прозвучавшее после безумной ночи и последующей интеллектуальной беседы за кофе предложение подписать договор, а точнее Договор, показалось ему заманчивым и логичным. Дальше все было просто. Договор надо было подписать кровью. Текст — на усмотрение Антона.
— Проси все, чего хочешь, — сказала Линда.
Для подписания годился любой день. Но некоторые дни были лучше других.
— Какой самый главный праздник в жизни сатаниста, по мнению некоторых... хм... современных деятелей? — лукаво спросила Линда.
— День его рождения, — догадался Антон.
— Верно.
До шестнадцатого дня рождения Антона была ровно неделя.
Договорились, что в ночь после дня рождения он придет сюда один. Линда будет ждать его. Одна. И Договор будет подписан.
Семь дней пролетели как в тумане. Антон находился в странном состоянии, это замечали и родители, и прочие окружающие, от вопросов он отмахивался. В назначенный день он пришел в особняк. Отец не хотел отпускать, получился скандал. В итоге Антон заявил, что уже взрослый, что идет отмечать свой праздник к друзьям и хлопнул дверью.
Линда ждала его, как и обещала. Одна. Антон одновременно и надеялся, и боялся, что прелюдией к подписанию станет нечто подобное произошедшему тем утром. Но Линда, похоже, была расположена перейти сразу к делу. Даже, показалось Антону, спешила.
На столе лежали чистый лист, изящная шариковая ручка, зловещий изогнутый нож и перо. Как бы все понятно. Антон был готов. Но оказалось, что не все так легко.
— Недостаточно просто подписать, — сказала Линда, — Так бы все и подписывали. Чтобы Договор вступил в силу нужна жертва.
— Какая жертва? — спросил Антон, опешив.
— Человеческая, — ответила Линда.
К этому Антон был не готов.
Сейчас, после прошествия стольких лет, он все еще не мог понять, что в итоге заставило его согласиться? Какие-то мальчишеские комплексы, нежелание «включать задний ход» перед Линдой? Реальная вера в Сатану? Что-то еще? Антон написал ручкой, что предлагает Сатане свою бессмертную душу в обмен на счастье, здоровье, богатство и удачу. Задумался, не надо ли расшифровать эти понятия, чтобы не вышло как в дрянном ужастике.
— Все нормально, — Линда будто бы прочла его мысли. – Здесь без обмана. Дату поставь. Теперь подпись.
Она подтолкнула к нему нож и, видя его замешательство, быстро с каким-то непонятным Антону раздражением пояснила:
— Подпись кровью, нужно всего пару капель, ткни острием в любое место, лучше не в палец, тут не поликлиника, в пальце нервных окончаний много, будет больнее. Тыкаешь, выступает кровь, берешь перо, ставишь подпись.
Воспоминания о прошлом помогли хмелю почти полностью выветриться из головы. На улице было не так уж холодно, но ветрено, Антон замерз, колючие снежинки летели в лицо и глаза, мешая смотреть. Ему хотелось поскорее оказаться дома. Там Лена наверняка уже приготовила праздничный ужин. Там Андрюшка кинется ему на шею с радостным криком «Папа!», а потом непременно вручит какой-нибудь свой собственный подарок — рисунок или поделку. Там хорошо. Там все дурацкие воспоминания о давным-давно канувших в Лету ошибках навсегда растворятся в тепле и уюте.
Антон решил срезать угол и пройти напрямик через вторую половину их квартала. Первую занимала обнесенная оградой территория элитного шестнадцатиэтажного дома, где у Антона с семьей была квартира из пяти комнат на двух уровнях. На второй половине, Антон знал, в течение самого ближайшего времени должен будет возникнуть еще один новый дом — близнец уже построенного. Сейчас на этом месте располагались какие-то деревянные сараи, гаражи, большой участок заметенного снегом потрескавшегося асфальта, бывший прежде автостоянкой. Все это уже принадлежало строительной компании и должно было вскоре исчезнуть, но работы еще не начались. Впрочем, нет, похоже уже начались. Вон вдоль покосившегося забора лежат штабеля каких-то брусьев и досок. Антон шел мимо, разглядывая их с любопытством. Интересно, для чего они тут? Должно быть какие-то временные конструкции из них будут монтировать.
В ту ночь шестнадцатилетний Антон тоже крался, прячась за штабелем стройматериалов, карауля и выслеживая свою жертву. Вот черт, опять эти воспоминания. Линда сказала, что нужна жертва. Любая. Любой человек. Первый встречный. Все равно кто. Прямо сейчас. Насмерть. Ножом. Вот этим самым, который лежит на столе. После этого Договор будет считаться вступившим в силу.
— А если меня поймают? — спросил Антон.
— Не поймают, — ответила Линда. И Антон почему-то поверил, что да, не поймают.
А еще Линда сказала, чтобы Антон завязывал с Братством. У Братства нет перспектив. Это было странно слышать, Антон даже опешил. Конечно и во время предыдущего разговора, Линда дала понять, что ставит его выше прочих, но вот так. Завязывать? Нет перспектив?
— Как, то есть... Ты советуешь мне выйти из Братства?... — удивленно спросил он.
— Выйти из Братства, — Линда усмехнулась. — Как пафосно звучит. Просто перестань с ними общаться. Не звони, не встречайся, не пиши. И все. Зачем тебе это? Хочется острых ощущений? Нажраться, накуриться и потрахаться с этой вашей Натахой, кстати у нее сифилис, это и есть предел твоих мечтаний?
Антон не знал, что ответить. Нет конечно, это не предел. Но ведь не в этом был смысл всего. Смысл был в служении Сатане. Хотя какое там служение. Служение — это то, что он собирается сделать сейчас. Действительно, пора кончать эти дурацкие игры, пьянки и оргии. Хотя Ахерон говорил, что из Братства выйти нельзя, кроме как на тот свет, а он псих, мало ли что может отчудить, когда поймет, что Антон решил их послать. И неужели у Натахи сифилис? Придется лечиться как-то в тайне от родителей...
Линда опять словно прочла его мысли, а может и правда прочла.
— Не бойся, — сказала она, улыбнувшись. — Никто из них тебя не потревожит. И сифилис тебе лечить не придется в отличие от Дмитрия. Ты же указал в Договоре здоровье.
Линда сложила подписанный Договор вчетверо и протянула Антону. Он машинально принял бумагу и убрал во внутренний карман куртки.
— Забудь о Братстве. Ты выбрал собственный путь, — она смотрела в глаза Антону, в глубине ее бездонных зрачков светились красные искры. — Бери нож, иди на улицу. Найди жертву. Убей. И все. Живи и наслаждайся всем, что попросил.
С тех пор Антон никогда ее больше не видел. Когда в ночь на первое мая Ахерон отправился в преисподнюю, а прочие члены Братства оказались под следствием, он испытал облегчение. Линда была права. Ему не по пути с этими придурками. Совсем не по пути. Ритуальный нож он выбросил в какую-то канаву еще тогда, ночью, Договор куда-то потерялся, наверное, выпал из кармана куртки. Серьезно поговорив с отцом после майских событий, Антон собрал и выкинул все книжки и сувениры сатанинской тематики, бывшие в доме. Их было почти не жалко. О прошлом больше ничего не напоминало.
А потом были выпускные экзамены, за ними вступительные, потом учеба в престижном ВУЗе. Бурная студенческая жизнь. Работа в отцовской фирме. А потом и свое достаточно динамично развивающееся дело. И параллельно этому — Лена, с которой они близко познакомились еще на третьем курсе, она училась на том же потоке. И пышная свадьба, которую сыграли на шестом. Рождение Андрюшки. Эта жизнь, настоящая, полная событий, впечатлений, радости и удач быстро подхватила и закрутила Антона, заставив его забыть о глупых ошибках подросткового периода. Только иногда эти воспоминания накатывали, вот как сейчас, и от них бывало сложно отделаться. Но ничего, скоро он будет дома.
В ту ночь Антон вышел с ножом на улицу через заднюю дверь особняка. Накинул капюшон, прячась от снега и промозглого ветра. Крепко сжал рукоятку ножа. Куда идти, не знал, все казалось странно незнакомым, он очутился на темной пустынной улице, прошел по ней метров сто, свернул в проулок, миновал какие-то заброшенные по виду одноэтажные халупы. Откуда они тут? Вдруг впереди увидел движение. Человек. Мужик средних лет, успел заметить Антон, идет, глядя под ноги, чуть пошатывается. Пьяный? Тем проще. Антон метнулся за кучу уложенных у забора досок и притаился. Мужик, кажется, ничего не заметил. Когда он прошел мимо, Антон выскочил из своего укрытия, догнал его в три прыжка, хотел ударить в шею сбоку и сзади, но в последний момент мужик что-то почувствовал, успел обернуться. На миг они встретились глазами. Антон ударил. Ткнул. Вонзил нож на половину лезвия и тут же отдернул руку. Брызнула кровь. Мужик выронил портфель, попытался зажать рану рукой, кровь не хлестала фонтаном как в фильмах, но текла более чем обильно. Мужик упал. Антон смотрел на него как завороженный. Потом сделал несколько шагов назад.
— Помогите, — прошептал мужчина, глаза его смотрели в небо.
Антон повернулся и побежал.
Дурацкие воспоминания вогнали взрослого Антона в какое-то трансовое состояние, он, кажется, прошел уже довольно много, а штабеля досок все не кончались. «Заблудился что ли? — мелькнула мысль. — Хотя где тут заблудиться?» Вон уже его дом виден, почти что пришел. Вдруг он скорее почувствовал, чем услышал сзади движение, рефлекторно развернулся и встретился глазами с мальчишкой. Мгновение остановилось. Мальчишка был в черной шапке-гондонке, ветер откинул капюшон с его головы. Антон узнал его. Мальчишка взмахнул рукой, и Антон почувствовал, как что-то горячее лопнуло в шее, потекло за воротник. Попытался зажать рану, упал. Перед глазами было звездное февральское небо и танцующие снежинки.
— Помогите, — прошептал Антон, понимая, что никто ему не поможет.
Автор: Holodok