— …А расскажи, Пашка, что-нибудь интересное про больницу!

— В больницах вообще много странных казусов случается. Особенно в ургентирующих больницах. Да, баек про больницы очень много рассказывают – но это просто дикая ерунда. Как студенты в патанатомии трупы за стол усадили, как покойник живым оказался и всё такое. Ерунда, глупости. В жизни иногда такое бывает, что куда там тем байкам! Да и рассказывать такое потом неловко – на смех же поднимут!

— А ты расскажи, мы с пацанами смеяться не будем.

— Был у меня один интересный случай – хотите верьте, хотите – нет. Лет шесть назад, когда я еще недавно с интернатуры пришёл, поступил к нам в ВАИТ один странный пациент. Без сознания, в тяжелейшем состоянии. «Скорая» его привезла откуда-то из парка, его там прохожий увидел валяющимся на газоне. И – никаких данных о нём. Ни документов при мужике не было, ни мобилы, ни даже кошелька. Может, изначально и были – но какие-нибудь аферисты вытащили, пока он в парке лежал. Хотя я в этом сомневаюсь. Единственное, что было при нём – так это небольшой блокнот. Почти весь исписан. Печатными буквами, и почерк такой аккуратный, будто у инженера. Когда мой старший брат в политехе учился, он точно такими же ровненькими буковками в чертежах и сопроводилках писал. Да уж, не чета нашему врачебному почерку… Так, значит, буквы в том блокнотике – русские, но язык совершенно непонятный. Что-то вроде «ларам абдрагма ана бурргам…» Пролистал я этот блокнот. Никаких номеров телефонов, ничего, похожего на имена… Ни единого знакомого слова.

— Нерусский, может, какой-то?

— Я тоже поначалу так подумал. Да и внешность у него была какая-то нерусская – светлый весь такой, почти как альбинос, скулы такие жуткие. Может, думаю, из какой-нибудь малой народности? Погуглил эти странные слова из блокнота – но ничего толкового не нашел. Не знает гугл такого языка. И решил я тогда, что это то ли шифр, то ли просто бред психбольного.

— А что с мужиком-то было?

— А это уже другая интересная история. У него был сепсис. Заражение крови. И очень тяжелый сепсис. Криптогенный сепсис – непонятно с чего он начался. Никаких ран, никаких гнойников… Вызывали и ЛОРа, и УЗИ, и рентген делали всего, что угодно – но так и не нашли источника. Зато вторичные гнойники – по всему телу.

— Ой, Пашка, давай без таких подробностей…

— Посев брали несколько раз. Смешанная инфекция. А собственно сепсис вызвала одна бактерийка, которая для человека в нормальных условиях не патогенна. Ну, не болезнетворна. Такое может быть при СПИДе, при иммунодефицитах – но мы всех поступающих больных на ВИЧ проверяем, и у этого никакого ВИЧ не было. Можно было бы иммунограмму заказать – но уж слишком дорого она стоит. А денег у этого безымянного мужика не было и родственников, видимо, тоже. А наша больница не настолько богата, чтобы неизвестным пациентам дорогие методики назначать. Три дня лежал этот безымянный у нас в ВАИТе. Были и консилиумы, и конвульсиумы. Без особого толку всё. Динамика – отрицательная, лейкоциты росли, потом падать от гемодилюции начали…

— И в сознание не приходил?

— Нет. На второй день начал метаться. Пришлось к койке привязать. Иногда приоткрывал глаза, пытался что-то сказать…

— И что же он говорил?

— Да всё ту же тарабарщину, что и в блокноте. «Арагарма, торальарда…» И произношение странное, словно бы нараспев. Будто декламировать пытался. Так и не наладили с ним никакого контакта. Помрачено было сознание – впрочем, оно и немудрено в таком-то состоянии. Но! Один раз – меня в тот момент рядом не было, это медсестра была свидетелем, утром третьего дня он открыл глаза, уставился на неё, ну, на медсестру – и говорит по-русски: «Это было ошибкой. Этот мир ненавидит нас». Или что-то в этом роде. С акцентом. Если только сестричка не приврала ничего. Сестричка позвала меня. Прибегаю из ординаторской – а мужик уже замолчал и глаза закрыл.

— Умер, что ли?

— Нет, не умер. Точнее, не сразу умер. Больше он глаз не открывал и не говорил ничего, ну а в шесть часов вечера мы констатировали смерть. Отвезли его в патанатомию – там тогда мой однокурсник, Серёга Карпов, работал. Позвонил мне утром Серёга – говорит, приходи на вскрытие своего странного больного. Пришёл я. В общем, нашли мы множество гнойных очажков в легких, в печени... Потом Серёга поворочал тонкий кишечник…

— Паша, ну мы же просили…

— …И говорит мне: смотри, какая интересная поджелудочная железа! Гляжу – а там не один общий проток, как у нас, в который и желчь, и панкреатический сок выводятся – а штук шесть маленьких протоков, по всей длине железы, и выходят напрямую в двенадцатиперстную кишку! А желчный проток вообще отдельный от них и открывается выше панкреатических. И у каждого протока – свой маленький сфинктерчик. «Аномалия развития?» – спрашиваю. «Да, аномалия, — Серёга мне. — Причём полезная аномалия! С такой поджелудочной железой панкреатит почти не страшен». Подивились мы этому – но значения не придали. Но потом и другие странности нашлись…

Оказалось, что вдобавок у этого мужика не было ни аппендикса, ни шрама от аппендэктомии. Родился он без него! Что за чудо природы?.. И толстая кишка короче, чем у нас – только две трети брюшной полости ободком охватывает… Но самое интересное обнаружилось, когда Серёга ему рот открыл, чтобы до гортани добраться. Он заметил то, на что никто из нас внимания не обратил. У безымянного пациента нашего было… тридцать шесть зубов. Мы, лечебники, в стоматологии мало что смыслим и на зубы никогда особого внимания не обращаем. А тут оказался такой казус. Привели заведующего челюстным отделением: пусть поглядит на это нечто! Тот тоже изумился. Шутка ли – вместо коренных – небольшие зубы вроде премоляров! В общем, констатировали смерть от генерализированной инфекции, упомянули в эпикризе его анатомические странности. Так никто за этим горемыкой и не пришёл, остался он невостребованным телом. Сначала мы с Серёгой думали – а вдруг это какой-то синдром неизвестный? Вдруг мы в историю медицины войдём? Связались уже с медицинской академией… Но милиция личность покойника так и не смогла установить и передать его куда-либо для исследования не получилось. Бюрократия, будь она неладна... Лежал он у нас какое-то время в холодильнике – вдруг родственники объявятся или личность выяснят? Но без толку. А холодильников у нас в патанатомии мало, да и то не все работают: это же не морг из американского фильма, в котором хоть целую роту можно хранить! В конце концов увезли безымянного человека в судебный морг и, надо думать, похоронили его рядом с неопознанными бомжами, и так он там, вероятно, и лежит до сих пор. Только поджелудку его Серёга заформалинил и сохранил. Кто он был, этот неизвестный, и откуда он взялся?.. Я потом и в интернете, и в литературе искал сведения о таких аномалиях – но так ничего нового и не отыскал. Иной раз вспоминаю его последние слова – и аж жуть тогда берёт. Может, конечно, Танька-медсестра плохо расслышала его, или вовсе приврала – но, чёрт возьми, очень даже хорошо эти слова со всей историей сходятся… И жутко, и жаль его, беднягу. Но никто уже не узнает, откуда он на самом деле взялся и кем он был.

Автор: Темнокрыскик

Источник: 4stor.ru