— Егор Игоревич, вы ещё будете работать? — спросила заглянувшая в дверь секретарша.
— Да, Юля, как всегда. Иди домой, — отмахнулся я.
Когда секретарша вышла, я развернулся к окну и стал смотреть, как через проходную выходили люди. Где-то через десять минут хлопнула дверь кабинета — Юля ушла. Люди ещё выходили — я слышал шаги десятков ног по коридорам. Но они мне уже не мешали. Я закрыл все открытые на компьютере документы, включил в четверть громкости колонки и запустил очередной ужастик.
Мне нравилось смотреть ужастики на работе, задерживаясь после рабочего дня. Моё предприятие было довольно большим и старым, но самое главное — целиком занимало большое старинное здание, которое было построено ещё до Октябрьской Революции и изначально было гостиницей. Смотреть ужастики в таких домах особенно интересно: нет-нет, а где-то скрипнет пол, хлопнет дверь или окно. Это здание наполнено энергией и эмоциями. Каждый, кто здесь останавливался, каждый кто здесь работал, оставлял частичку себя. Сколько людей были в этом здании с момента постройки? А скольких уже нет с нами?
В общении с коллегами я отрицаю всякую чертовщину и частенько посмеиваюсь, слушая в курилке как сторожа рассказывают водилам «страшилки» из истории нашего здания. А сам после работы трачу по два часа времени на просмотр ужастиков. Начальство и починенные думают, что я помешан на работе, женщины за спиной шепчутся по поводу того, что у меня в до сих пор нет ни своей семьи ни даже девушки. А я смотрю ужастики. Специально не включая громко колонки — чтобы слышать, как скрипы и шорохи будто приближаются к моему кабинету. Я получаю от этого удовольствие.
Вот и сейчас шаги всё приближались и приближались. Вот я слышу их уже у двери приемной. Я улыбаюсь. Пол перед дверью приемной скрипит, как будто кто-то тяжелый переминается с ноги на ногу, я слышу будто по двери кто-то тихонечко скребется. Я уже не смотрю на монитор — мне не до фильма. Откинувшись в кресле прислушиваюсь к звукам в приемной. Моё лицо искажает плотоядная улыбка. Ну? Что дальше?
Скрипы смолкли. Фильм успел закончиться, закрылось окно плеера. Вслед за ним я выключил компьютер. Я вновь оказался сильнее. Накинув пиджак, висевший на спинке кресла, вышел из кабинета. Выходя на коридор улыбнулся кому-то. Ну примерно так, как улыбается победитель, пожимая руку побежденному. И пошел домой.
Открылись двери лифта и я вышел на полумрачную лестничную клетку, подошел к двери тамбура. Прогремел гром. Короткий взгляд в окно. Всё небо стянули тяжелые тучи — начиналась вечерняя гроза. Сейчас она смотрится как дешевый спецэффект и не вызывает ничего большего, чем насмешку. Со скрипом открылась дорогая дубовая дверь, покрытая темным лаком и я шагнул в полутемную прихожую.
Вот и моя пустая квартира, оформленная в «готическом» стиле. Но даже дорогущая реплика полного миланского доспеха, обошедшаяся мне в круглую сумму, и стоящая на входе подобно стражнику не отбивает чувства одиночества. Кроме меня здесь никого нет.
За окном шла гроза. Пройдя на кухню я достал с полки виски и бокал. Из холодильника извлек бутылку «Колы». И смотрел как капли дождя, разбиваясь, стекают по стеклу. «Мой друг художник и поэт…» — затянул подходящую под настроение песню телефон, небрежно брошенный на стол.
Вы спросите: почему я смотрю ужастики на работе, а не дома? Дома я одинок. Такое ощущение, что мой дом не просто моя крепость — он стерилен словно больничная палата.
Я поудобнее облокотился спиной на стену, потянул немного виски из бокала и достал из кармана нож. Старинный восточный пчак, который всегда ношу во внутреннем кармане пиджака. Достал его из ножен и стал рассматривать.
Это очень старый нож, за свою долгую жизнь он не раз и не два перетачивался, отчего его лезвие приняло форму среднюю между кинжалом и тонким рыбным «филейником». Мне он достался от отца, отцу от деда, тому от прадеда и так далее. Я стал вспоминать, как именно этот нож стал моим.
Когда-то давно, когда мне ещё не было и десяти лет, отец привез из командировки самую настоящую куклу «Барби», как сказали бы сейчас — брендовую, которую он подарил моей старшей сестре на День Рожденья. По тем временам это было круче, чем сейчас последний «Айфон» ребенку подарить. Мне тогда стало обидно: почему сестре отец подарок из заграницы привез, а мне — нет. Я расплакался. Я смотрел на куклу и плакал. А её «голливудская улыбка» будто нарочно смеялась надо мной.
Отец тогда усадил меня к себе на колено и сказал: «Мужчины не плачут. Когда перестанешь плакать — я сделаю для тебя настоящий, мужской подарок». От любопытства плакать я перестал сразу же. Тогда отец взял табуретку и подошел к секции в гостиной и с самого верха достал этот нож.
Он передал его мне, сказав что мой дед и прадед прошли с этим ножом две войны и что это — талисман который должен хранить настоящий мужчина при себе. Я был несказанно рад такому подарку, хотя стоит признаться, что поначалу мне не давали носить его с собой — только иногда поиграть. И то, под присмотром взрослых.
В ту ночь, когда отец передал мне нож, мне приснился сон: я гонялся по всей квартире за этой самой Барби. Она меня дразнила обидными словами, а я пытался заколоть её своим новым оружием. Но каждый раз, когда я приближался к кукле, она превращалась в такого мелкого Змея-Горыныча, покрытого мерзкой слизью и с тремя головами, голову срежешь — новая вырастает. Я боролся с куклой всю ночь, но никто так и не победил.
Проснувшись утром, я решил дело до конца довести и сломать куклу. Вернувшись со школы, дождался пока сестра уйдет гулять с подружками, а сам зашел в её комнату. Вижу — Барби на шкафу сидит. Вроде как обычная Барби: длиннющие ноги вытянуты, а руки смешно расставлены немного в стороны. Да вот только голова… Она была не просто в сторону повернута — но и вниз наклонена — прямо на меня смотрела. И вот эта фирменная улыбка. Казалось, что она смотрит на меня и спрашивает: «Ну? И что ты мне сделаешь?» Она всё так же мило улыбалась глядя на меня, но мои ноги подкосились. Мне стало страшно и я выбежал прочь, услышав позади себя легкий смешок.
А потом, спустя некоторые время, ещё один кошмар приснился. В этом кошмаре за мной охотились руки. Смешные такие, как у Микки-Мауса — черные да в белых перчатках. Но вот смешно от них мне не было: они вылезали из любых стенок, спинок, дверей, и больно хватали. Хватали и тянули куда-то внутрь стены, в открывающуюся бездну. Причем я точно знал — эти руки принадлежат той самой кукле. Утром проснулся — всего колотило. Отцу рассказал. А отец смеется и говорит: «Эх, дурачок — а нож тебе зачем? Взял бы да и рубанул бы по этим рукам!»
С тех пор я научился бороться со своими ночными кошмарами — достаточно было просто вспомнить про нож, как он в ту же секунду оказывался в моих руках. И ни один монстр ни в одном кошмаре не мог устоять перед ним. Эта власть над придуманными во сне монстрами меня зачаровала, и я стал изучать осознанные сновидения. На куклу я больше внимания не обращал. А потом и не заметил, как она вообще из квартиры пропала — выкинули, наверное.
Отвлекшись от детских воспоминаний, я достал из холодильника лимон и, всё тем же ножом, стал его нарезать на кусочки. Кусочки получались так себе. Это было похоже на алкоголизм — пить в одиночестве. Здесь никого не было. Только я. Мой верный нож. И мои воспоминания.
Тогда же, в конце 90-х, моя сестра увлеклась оккультизмом: скупала макулатуру вроде «Чернокнижие для чайников», «Гадания народов мира», «Карты Таро», «Обереги и талисманы», «Астрология» и прочая муть. Ещё карты покупала, да всякие камни-обереги. Как по мне — глупостью занималась. Ибо может ли маленький камушек от чего-то спасти? То ли дело нож!
Вскоре сестру стали пугать ночные кошмары, а в квартире происходить странные вещи: с полок падали книги, постоянно разбивались стекла в форточках. Мать не знала как с этим бороться — раз в месяц она обходила квартиру со свечкой, но это не помогало. Её и мою сестру это пугало, а меня забавляло, я был уверен, что духи мне ничего не сделают. Я даже ждал момента, чтобы какой-нибудь призрак появился передо мной, чтобы всадить в него нож и освободить, наконец, квартиру от полтергейста. Но со мной ничего такого не происходило. Разве что во сне.
Вновь отвлекшись от воспоминаний, я отложил нож в сторону и вбил в «картинках Гугл» слово Barbie.
Однажды во сне мне приснилась девушка. В то время среди моих сверстников были популярны мультики про Человека-Паука и прочих мутантов. И тот сон был по мотивам этих мультиков: я был каким-то супергероем, на меня насели какие-то враги. Да так, что даже верным ножом было тяжело отбиваться. И тут на помощь из ниоткуда появилась она: высокая такая, в облегающем закрытом костюме из белой кожи. В дурацкой маске как в тех мультиках, а из-под маски светлые локоны выбиваются. Помогла она мне и пропала.
Проснулся я и задумчивый побрел в школу — образ незнакомки не выходил из моей головы. «Эх, жаль, что она лишь плод моей бурной фантазии — встретить бы её в жизни», — только об этом и думалось. Так потихоньку организм переходил к пубертатному периоду. И следующей ночью она опять приснилась. На школьном коридоре — такая же высокая и стройная, длинноногая. Но уже без маски. С красивым лицом, длинными светлыми волосами. Она кого-то напоминала. Она сама подошла ко мне на коридоре. Ко мне, к заучке на которого не смотрели одноклассницы. И сама пригласила на свидание, но зазвенел звонок на урок, на деле оказавшийся будильником. Утром я вспомнил где видел её лицо: конечно — это была та самая кукла!
В её улыбке было что-то особенное. Даже сейчас, просматривая фотографии кукол «Барби» на телефоне я не мог найти ту, у которой была бы такая же улыбка и лицо. Такие же глаза… Я вспомнил, как после того сна перерыл всю квартиру, но той куклы так и не нашел. Она исчезла.
Тогда, на самой заре полового созревания, я словно сошел с ума. Я не знал, чего она добивалась от меня, но чувствовал, что схожу с ума — мне уже было мало снов. Я хотел встретить её в реальной жизни. Но даже из снов она сбежала. А я всё искал встречи с ней, начал специально смотреть на ночь ужастики чтобы вызвать кошмары, где с упоением резал многочисленных монстров. Но ни один из них её не выдал. Но я знал, что она — самая сильная и главная среди монстров в моей голове.
Однажды мне приснился сон, где я увидел её среди прохожих. Она стала убегать, но я схватил её за руку и резко развернул к себе. В этот момент всё окружающее как будто пропало, в этом сне существовал только мы вдвоём.
— Отпусти руку, мне больно, — попросила она.
— А ты не сбежишь? — недоверчиво спросил я.
Она была виновницей стольких кошмаров. Она была виновницей моего сумасшествия. Но сейчас она казалась мне совершенно беззащитной. Она стояла передо мной опустив глаза, словно загнанный зверёк. Я задал вопрос:
— Кто ты?
— Суккуб.
Кто такие суккубы я знал — читал в книжках, которые нет-нет, да воровал у сестры. Что такое секс я тоже уже знал. Ну как знал — читал. И её ответ был не стал для меня неожиданностью.
— Погоди. Но ведь мы с тобой не трахались.
— А ты веришь этим пошлым книжкам? — рассмеялась девушка искренним и добрым, почти детским смехом. — Там, конечно, понаписывают.
— А что тебе от меня нужно? Ты же сексуальной энергией питаешься.
— Питаюсь. Но не только ей. Я вообще эмоциями питаюсь. Чем сильнее эмоция — тем вкуснее пища. Вот у детей самые сильные эмоции — страх, который вы испытываете в ночных кошмарах. А ещё есть тоска. Ты пока меня искал — очень вкусно тосковал. Но тебя я боюсь.
— Чего?
— Ты же прирезать можешь ненароком. Думаешь, что твой нож это просто безобидная игрушка? Ты даже представить не можешь — какая сила у тебя в руках. Ты же вообще не думаешь — что ты делаешь.
От её слов мне стало немного стыдно. Смешно — меня в моем же сне отчитывала какая-то кукла. Но в ту ночь мы с ней подружились.
Иметь суккуба в подростковом возрасте — круто. Главное про него никому не говорить. Но чем старше я становился, тем сильнее мне хотелось попробовать настоящей девичьей плоти. Тем более, что в глубине души я всё равно считал всё происходящее лишь плодом своего воображения. Ну назвал плод воображения сам себя демоном — пусть будет так.
Было время я даже поверил, что во снах можно общаться с другими людьми и показалось, что Барби — реальная девушка которая также как я увлекается осознанными сновидениями и просто меня дурачит. Я стал искать её среди окружающих, изучал пикап. Попробовав реальный сексуальный опыт я постепенно стал забывать про свою старую подругу. Вскоре она навсегда исчезла из моих снов. Но ни одна реальная девушка и близко не была похожа на тот задорный плод воображения, как бы я не искал…
Вот и получилось, что я остался один. Раньше у меня хоть демон был. А теперь ни демона, ни реальной девушки рядом. Я подумал: если я перестал кормить суккуба своей энергией, как она питалась? Нашла другого? Или я убил её голодной смертью. Обе эти мысли меня одинаково печалили, а телефон пел: «Поблекли нежные тона, Исчезла высь и глубина»…
Хорошо ещё, что хоть живу не с родителями. Когда появились деньги, мне удалось найти хорошее предложение, за привлекательную цену. Самое забавное, что женщина, которая мне её продавала, рассказывала, что здесь якобы живет полтергейст, что по квартире чуть ли не карандаши летают. Меня это только заинтересовало и квартиру я купил.
Жаль только, что новоселье мне было толком не с кем праздновать. Скорее в шутку, я поставил в центре стола буханку хлеба и, смеясь, вонзил в неё свой верный нож со словами: «Ну что, садитесь к столу или проваливайте — теперь я здесь хозяин».
Где-то в глубине души я надеялся, что за столом материализуется моя придуманная любовь. Но новоселье так и прошло в одиночестве — ни полтергейст, ни домовой ко мне не присоединились даже после четвертого бокала виски. Даже сказанное вслух заклинание, которым я когда-то вызывал её во сне, сейчас не помогло. И ни летающих карандашей, ни бьющихся стекол, ни падающих с полки книг — ничего не было. Ничего этого не было. Но появилось ощущение пустоты и одиночества. Каждый раз приходя в квартиру я чувствовал — я здесь совершенно один. «Квартира с привидением» на поверку оказалась стерильнее, чем столетнее здание моей работы.
Закончив воспоминания и отложив в сторону телефон, я побрел в сторону спальни. А утром «на автомате» собравшись, отправился на работу.
— Егор Игоревич, вы как всегда? — спросила Юля.
— Конечно, иди домой. — ответил я.
И вот я снова один. Сегодня гроза началась раньше чем вчера. Я смотрел на своих несчастных коллег, которые выходя из здания пытались укрыться от непогоды и с нетерпением ждал, когда большинство из них уйдет. Найдя подходящий ужастик и подобрав нужную громкость, я откинулся в кресле.
Гроза входила в полную силу. Ужастик оказался неплохим и вызывал легкие мурашки уже в первые полчаса фильма. В кабинете стало темно. Прогремел гром, вслед за которым раздался щелчок «автомата» и неприятный писк УПСа.
Я поставил фильм на паузу и подошел к автомату. Подергав рубильник вверх-вниз убедился, что света нет. Что ж, придется отменить сегодняшний киносеанс. Отключив компьютер, надел пиджак и в этот миг моё дыхание перехватило, а по телу забегали мурашки. Чего-то не хватало.
Нож! Я же вчера оставил его дома на кухонном столе!
В этот момент громко стукнула форточка где-то далеко на коридоре. Рациональная часть меня убеждала в том, что ничего страшного не произошло, что всё это — просто игра воображения. В любом случае — я чувствовал себя неуютно. Надо было поскорее выбираться отсюда и ехать домой.
Но выйти на коридор у меня не получилось — дверь приёмной оказалась заперта. Видимо Юля, замечтавшись о своём очередном ухажере, закрыла её на ключ когда уходила.
За спиной раздался легкий смешок. Я обернулся — никого. Набрал по мобильнику Юлю — «абонент вне зоны доступа сети». По ногам прошла мелкая дрожь, я подошел к столу и взял телефонную трубку, чтобы вызвать охрану, у которой были запасные ключи. Ах да, связи нет — электричество же вырубило. Где-то на коридоре заскрипел пол. Вдруг я увидел, что возле Юлиного монитора сидит кукла Барби. Раньше её здесь не было. Я взял куклу в руки — она была явно старой: на пластике виднелись потертости, ткань платья выцвела, но облезшая краска изображала улыбку. Ту самую улыбку.
— Ну здравствуй, — вздохнул я, взяв её в руки, — вот и встретились. Я решил вернуться в кресло, чтобы спокойно обдумать — что мне делать дальше. Вернувшись в кабинет, присел на край кресла, облокотившись локтями на стол так, чтобы спинка кресла и стена была максимально далеко от меня — по какой-то причине я испугался, что оттуда вновь могут появиться руки, которые начнут тащить меня в бездну. Впрочем, откуда им было взяться — кукла вот она — напротив. Я посадил её перед собой на край стола. Мне показалось, или краски стали чуть ярче? Нет, всё равно видно, что кукла старая. Но она все так же смотрела на меня той самой улыбкой.
На коридоре послышались шаги. Но судя по звукам — то шел не один человек, а сразу несколько. Они медленно приближались к двери приёмной. Где-то недалеко ударила молния, видимо в громоотвод на крыше — потому что раскатом грома здание ощутимо качнуло, отчего кукла опрокинулась и упала со стола.
В приёмной стукнула форточка. Я бросился туда — странно, но ещё недавно она была закрыта. Забыв закрыть её за собой, я ринулся в свой кабинет — там где-то должны были быть хотя бы ножницы. На худой конец титановый Parker сгодится.
Достав из тумбочки ножницы я рассмеялся: чего я боюсь? Взрослый мужик, чего мне бояться?
И плюхнувшись в кресло гаркнул: «Войдите!» Что ж — встречу гостей согласно должности.
От порыва ветра вновь стукнула форточка в приемной, которую я забыл закрыть, и хлопнула дверь между моим кабинетом и приёмной. Я вздрогнул.
Раздался аккуратный стук в кабинетную дверь, который резко контрастировал с царапаньем по двери приёмной.
— Войдите, — пересиливая страх и ком в горле тихо повторил я.
Дверь аккуратно приоткрылась и я не поверил своим глазам: в кабинет вошла она. Только теперь она была не куклой, а высокой и красивой женщиной. Такой, какой приходила ко мне во снах. Может чуть постарше — ну так и я за это время не молодел. В руках у неё был поднос, на котором стоял чайник, несколько чашек и какое-то блюдо накрытое салфеткой.
— Неучтиво встречать гостей просто так, — улыбнулась она мне всё той же улыбкой и, поставив поднос на стол, села передо мной спрятав руки где-то в глубине платья.
В этот момент от порыва ветра, чуть не слетев с петель, хлопнула вроде как запертая дверь приёмной. Мысль о том, что совсем недавно она была заперта привела меня в ужас. Барби же лишь глазами показала мне на блюдо. Её мягкая улыбка вселяла в меня какую-то уверенность.
Я сбросил салфетку. На тарелке лежал мой нож. И в этот момент всё сразу стихло. Только капли дождя продолжали бить о стекла. Барби также продолжала сидеть передо мной.
— Дай руку, — сказал я ей.
— Не дам, — сказала она, уводя взгляд. Улыбка сошла с её лица.
— Дай руку, — твердо повторил я.
Не дожидаясь, я взял ей правую руку и потянул к себе. Белая перчатка, та самая, которая когда-то тянулась за мной из стен, была порвана. Нет, даже не порвана — сторона прикрывавшая ладонь была обуглена, а на самой ладони был сильнейший ожог.
— Заживет, — виновато произнесла девушка, — правда заживет. Я ведь должна была принести его тебе…
— Егор Игоревич! Просыпайтесь, — раздался Юлин голос откуда-то снаружи.
Я проснулся в собственном рабочем кресле.
— И всё-таки, вам надо меньше работать, — улыбалась мне секретарша.
Значит это всё был сон? Но вот стоит поднос, а нет — это, наверное, Юля принесла — чайник горячий. Да уж, давно мне такие реалистичные сны не снились. А нож я и вправду дома забыл. Надо отдохнуть от ужастиков хотя бы сегодня.
В конце рабочего дня я мельком взглянул на Юлин стол — никаких кукол там не было…
Вот и старая квартира. Когда я зашел внутрь, от образовавшегося сквозняка стукнула балконная дверь в гостиной. Это было странно и непривычно — я не помнил, чтобы открывал балкон «Надо меньше пить,» — подумал я и зашагал на кухню: вот бутылка виски, недоеденный лимон, недопитая «Кола» и забытый нож. Вновь стукнула балконная дверь.
Балконом я пользовался редко — выходил на него только чтобы открыть или закрыть форточку при проветривании. Это был самый обычный балкон: ещё прошлые хозяева его обшили вагонкой и соорудили в углу шкафчик. В который я никогда не заглядывал с момента покупки квартиры. Именно в этот момент мне захотелось исправить это досадное недоразумение.
К моему удивлению шкафчик оказался не пустым: он был заставлен стеклянными банками и старыми бутылками, но меня привлек предмет, видневшийся в глубине. Разгребая бутылки я достал из глубины шкафчика куклу. Точно такую же Барби, какая была когда-то у моей сестры. Она выглядела как новая, только пыльная. Впрочем, был у неё ещё один дефект — пластик на правой ладошке был оплавлен.
ㅤ
Автор: Redzub