Часть 1
Глава 1
Утро не время для плохих новостей. Спроси любого, и каждый бы согласился отложить печальную весть до вечера, а лучше до ночи, если, это, конечно, возможно.
Патти Веттерлинг повезло. 22 октября 1989 года большей своей частью походило на приятный осенний день с размеренным укладом жизни и легкой суматохой, так свойственной больши́м семьям с детьми. Липкие пятна вишневого джема, оставленные на скатерти дочерью Кармен; зеленые от травы коленки на штанах у Джейка — старшего сына; и вновь расковырянные болячки Тревора — младшего, казались единственными проблемами того дня.
Может, случись все иначе, и этот день запомнился бы удачной сделкой на работе у Джерри — отца шумного семейства. Может, все легли бы спать с мыслями о превосходном мясном рулете, приготовленном на ужин Патти. А может, это был бы просто день — ни хуже, ни лучше остальных.
Но где-то неподалеку, в нескольких милях от Лонг-Прери, штат Миннесота, мужчина по имени Дэнни Хайнрих уже садился в свой автомобиль. На переднем сидении его синего Форда лежал капроновый чулок, в бардачке — незаряженный револьвер. Немного подумав, Дэнни Хайнрих переложил чулок во внутренний карман пиджака, и завел автомобиль. Медленно выехав на дорогу, он направился вверх по 75-й Кантри Роуд, чтобы навсегда превратить 22 октября 1989 в день, когда пропал Джейк.
В то время Патти накрывала на стол, раскладывая тарелки и заправляя салат маслом и солью. Стрелки на часах приближались к семи вечера, когда она начала беспокоиться: ужин остынет быстрее, чем Джейк и Тревор явятся домой с прогулки.
— Будут с минуту на минуту, — успокаивал ее муж.
Но Патти решила не выключать духовку. Тем более Джерри все еще дочитывал главу «Хладнокровного убийства» Трумена Капоте, и ей было известно — он не сядет за стол, пока не доберется до следующей. Непонятным было только то, как Джерри может читать столь мрачную литературу.
— Ты все воспринимаешь слишком близко к сердцу, — говорил он жене.
Еще он говорил, что для опасений нужна причина, а не страх, нагнетаемый телевизионными передачами. И что для беспокойства должен быть повод, реальный как кровь и плоть.
— А все остальное лишь пространство между молекулами, — шутил Джерри.
И в тот вечер, за час до предполагаемого ужина, он также остудил материнский пыл Патти ведром здравого смысла.
— Пусть едут, милая. Это ведь совсем близко.
Джейк и Тревор уже держали в руках каждый свой велосипед и ради приличия ждали, когда мама наконец скажет сквозь улыбку:
— Ну хорошо. Но только туда и обратно.
Они собирались обменять в прокате уже поднадоевшие «Утиные истории» на что-нибудь новенькое, чтобы тем же воскресным вечером не скучать перед сном.
— Добрый вечер, миссис Веттерлинг, — прокричал Аарон, садясь на свой велосипед. — Добрый вечер, мистер Веттерлинг!
Он ждал братьев на тротуаре, чтобы прокатиться за компанию. Будучи лучшим другом Джейка, Ари Ларсон был другом и для Тревора. Вместе они походили на троих братьев-погодок, неразлучных порой круглыми сутками. Ари частенько оставался у Веттерлингов с ночевкой.
— Туда и обратно! — крикнула Патти в последнюю секунду, когда светлая макушка Джейка пропала за углом соседского дома.
Теперь, пока в духовке продолжал пересушиваться мясной рулет, она вновь дырявила взглядом потертую стену, а заодно и кусты соседей, живущих по другую сторону. Не то, чтобы Патти предчувствовала что-то плохое, как могли бы подумать сторонники духовной связи между матерью и ребенком. Нет. Она просто была мамой, ждущей своих детей к ужину.
— Ну наконец-то, — выдохнула Патти, когда увидела две небольшие фигуры, появившиеся на газоне.
Она улыбнулась, почти отвела взгляд от окна, чтобы вернуться к рулету в духовке, когда заметила — дети бежали.
— Джерри, — позвала Патти.
Конечно, они могли бы оставить велосипеды на тротуаре за деревом. Или бросить их на дороге, но это было совсем не похоже на ее сыновей.
— Джерри! — прокричала Патти, когда увидела — один из мальчиков и вовсе не был ее сыном.
Она бросилась к входной двери, чуть не сбив прибежавшую на крики маленькую Кармен. Выскочила на порог.
— Мам! — Тревор бежал из последних сил. — Мам!
Его ноги волочились одна за другой, как конечности безвольной марионетки, словно он бежал уже очень долго. Ари тоже тащил себя вперед, тяжело дыша и спотыкаясь.
— Тревор, что случилось? — Патти взглянула на их лица.
На них не было слез, и на мгновение она почувствовала облегчение. Они не плакали, не рыдали. Значит, все не так уж и плохо, подумала Патти.
— Мам! — прокричал Тревор и упал на землю.
И тогда она увидела — они не плакали, потому что были в ужасе.
— Он забрал Джейка, мам! Он его забрал!
Глава 2
Кассету пришлось выбирать дольше обычного. Тревор в который раз хотел взять Скуби-ду, Джейк что-нибудь про путешествие во времени, а Ари предлагал уже, наконец, посмотреть «Крепкого орешка». Но фильм с Брюсом Уиллисом выдавать им отказались, а «Назад в будущее 2» собирался выйти только в конце года, поэтому, оплатив «13 приведений Скуби-ду», ребята выехали домой.
Ветра почти не было, но мчась на велосипеде, Джейк почувствовал, как холодный осенний воздух пробирается под футболку. Освободив от руля левую руку, мальчик застегнул пуговицы на жакете по самое горло и мысленно поблагодарил маму, что заставила его одеться потеплее. Хотя ему и хотелось пощеголять в своей именной футболке как можно дольше. Хоть до самой зимы.
— Ты к нам? — спросил Джейк, когда Ари поравнялся с ним на велосипеде.
Они уже проехали половину пути, и нужно было решать, поворачивать ли на Дейл Стрит, чтобы проводить друга, или ехать прямиком домой.
— Не знаю, — пожал плечами Ари. — Я маму не предупредил.
Он кивнул на обогнавшего их Тревора.
— И я не очень-то собирался смотреть Скуби-ду! — крикнул Ари ему вслед.
— А я не виноват, что ты еще не дорос до Крепкого орешка! — обернулся Тревор.
Джейк засмеялся. Они все засмеялись, почти одновременно и не сговариваясь.
— Ладно! — махнул рукой Ари. — Так и быть, гляну я твою собаку.
Он наклонился вперед и закрутил педалями в два раза быстрее, оставляя за спиной Джейка и его непрекращающийся смех. Там, впереди, Ари сказал что-то Тревору, но что именно, Джейк не расслышал. За его собственными плечами раздался звук рычащего двигателя. Он обернулся и перестал смеяться.
— Эй! — крикнул Джейк, увидев синий Форд.
Тот набирал скорость, готовясь обогнать мальчиков.
— Тревор, Ари! Машина!
Ребята оглянулись. Затем все трое начали прижиматься к обочине, следуя друг за другом длинной линией. Они и не думали замедляться, хотели только уступить дорогу, но автомобиль, промчавшись мимо, резко затормозил и перегородил путь Тревору.
— Осторожно! — крикнул ему Джейк.
Он доехал до брата, которому пришлось остановиться и слезть с велосипеда. Ари тоже спешился.
— Чего это он? — спросил Тревор.
Но они не успели ничего предположить. Не успели испугаться, чтобы вновь сесть на велосипеды и уехать, быстро крутя горящие педали. Не успели убежать.
— Стоять! — сначала послышался голос.
Водительское сидение находилось по другую сторону Форда, так что в первые секунды детям не было видно, кто его издает.
— Замерли на месте!
Обогнув машину, мужчина показал им свое лицо. Вернее то, что скрывало его в наступающих сумерках. Черный чулок, перетягивающий широкий лоб и крупные скулы. Нос изгибался кончиком в сторону, прижимался к левой щеке. Там, где ткань натягивалась, чулок казался почти прозрачным, с легкой дымкой по бокам.
— Велосипеды, — сказал мужчина. — Бросьте их в канаву.
От этих слов Джейк лишь сильнее вцепился в руль. Он так увлекся рассматриванием лица под маской, что не заметил причину, по которой им лучше было послушаться.
— Живо! — закричал мужчина и поднял вверх руку.
Пальцы сжимали серебристый револьвер.
— Джейк… — прошептал стоя́щий рядом Тревор.
Наверное, он хотел спросить, что же им делать, но мужчина прервал его вопрос.
— Я сказал, велосипеды в канаву. Иначе прострелю вам головы.
Джейк перевел взгляд на Тревора, посмотрел на Ари. Тихонько кивнул им обоим и покатил свой велосипед к краю дороги. Сухая трава захрустела под колесами.
— Бросайте, — повторил незнакомец.
Канава была неглубокой, и Джейк решил, что они сумеют вытащить велосипеды чуть позже. О том, что может произойти до этого, он думать не стал.
— Джейк? — позвал его Тревор.
Брат с трудом сдерживал слезы. Было слышно, что его голос вот-вот сорвется.
— Бросай, — сказал ему Джейк.
Тревор был младше его на год, и эту разницу Джейк совсем не замечал. Если они читали книги, то зачастую это были одни и те же книги. Если они смотрели фильмы, то это были одни и те же фильмы. То же самое происходило, когда они играли, болтали, ели и жили свои беззаботные жизни.
Но сейчас Джейк почувствовал — он старший брат.
— Бросай, Тревор, — повторил он шепотом.
И толкнул свой байк в канаву. Почти сразу же велосипед завалился набок и скатился по пологим скатам на дно, обрушивая за собой комки земли. Через несколько секунд рядом с ним лег зеленый байк Тревора и красный — Аарона.
— Теперь лицом в землю, — приказал мужчина.
Он тыкал револьвером в лица мальчиков, каждому по очереди, и повторял:
— Живо, я сказал!
Джейк опустился на колени. Выставил вперед руки и уперся ладонями в землю. Лег на живот, стараясь не касаться лицом колючей травы. А когда слева распластался Ари, он встретился с ним взглядом и испугался еще сильнее. Друг плакал. Слезы стекали из уголка глаза по переносице во второй глаз, смешивались с новыми слезами и наконец капали быстрыми проблесками в траву.
— Пожалуйста, — простонал Джейк.
Он сам не знал точно, к кому обращается. К страшному незнакомцу, грозившему их убить. Или к Аарону, на которого были его последние надежды. А может, к самому себе.
— Сколько вам лет? — мужчина подошел к ним поближе.
Хруст под его ботинками звучал так громко, что слова Джейк расслышал с трудом.
— Десять, — ответил Тревор.
Ари тоже не стал ждать.
— Одиннадцать, — выдавил он дрожащими губами.
— Одиннадцать, — сказал Джейк.
Мужчина замер.
— Ты, — рявкнул он.
Вытянув вперед шею, Джейк увидел, что теперь черные ботинки незнакомца стоят точно напротив Тревора.
«Нет! — воскликнул про себя Джейк. — Только не Тревор!»
И вновь он не придал значения, что скрывается за этим Только не… Опасность — все, что ему было известно. Им угрожала большая опасность! Красное слово, написанное пылающими буквами. Пульсирующий шар раскаленной лавы — тонкий, как пузырь, и прямо над их головами.
— Эй! Младший, — продолжал мужчина. — Встань.
«Только не Тревор!» — Джейк тяжело задышал.
Он сжал кулаки, загребая между пальцами траву и грязь. Стиснул зубы от бессилия.
— Видишь лес, — сказал незнакомец.
Пара детских кроссовок переминалась с ноги на ногу рядом с мужскими ботинками.
— Беги туда и не оглядывайся. Если ты посмотришь назад, я застрелю тебя. Ты понял?
— Да, — всхлипнул Тревор.
Джейк не мог поднять головы. Не мог посмотреть на брата, чтобы кивнуть ему. И выкрикнуть громкое "Беги!" он тоже боялся.
— Ну тогда беги! — мужчина подтолкнул Тревора.
Направил револьвер ему в спину и не двигался следующие две минуты, честно выполняя ужасное обещание.
— Не оглядывайся! — кричал он.
Джейк закрыл глаза и зажал себе уши. Будто это спасло бы его от выстрела, прозвучи он над головой.
«Не оглядывайся, Тревор. Беги!» — умолял он.
Выстрела не случилось. Вместо этого по земле донесли тяжелые шаги. Джейк открыл глаза. Теперь ботинки с грязными носками смотрели на них с другом. Правый на Джейка, левый на Ари.
— На колени, — сказал мужчина.
Джейк поднялся. Поднялся и Ари.
— Покажите мне свои лица, — приказал голос сверху.
«Что?» — беззвучно спросил себя Джейк.
Он посмотрел на друга и увидел, что тот тоже выглядел сконфуженно. Ари больше не плакал и теперь морщил раскрасневшийся нос, будто от мерзкой вони.
— Лица! Вверх! — сбоку мелькнул серебристый блеск.
Джейк поднял голову и уставился на маску. В то место, где должны были быть глаза, но под чулком он увидел лишь тени. Два черных круглых пятна блуждали из стороны в сторону, скользили по мальчишескому лицу. Затем перепрыгнули на Ари. Снова вернулись к Джейку.
— Ты, — наконец произнес мужчина.
Он указал на Джейка.
— Ты остаешься.
Повернулся к Ари.
— А ты беги. Вслед за младшим.
Дуло револьвера направилось мальчику в лицо.
— Обернешься, и я стреляю. Ясно?
Ари кивнул. Он встретился взглядом с Джейком и тут же отвел глаза в сторону. Отпружинил коленями от земли и встал на ноги. Через пару секунд Ари уже бежал в поле, в то время как Джейк смотрел ему вслед.
«Только не я. Пожалуйста, Господи, только не я», — упрашивал мальчик, роняя на хорошо застегнутый жакет теплые слезы.
Глава 3
Свое имя Джерри расслышал прекрасно. И в первый раз, когда жена произнесла его без истерики, и во второй — с надрывом.
«Ну что опять», — подумал Джерри, закрывая книгу.
Он поднялся с кресла и последовал к лестнице. Засунув ладони в карманы брюк, Джерри ступал спокойным шагом, совершенно не торопясь узнать, что же так напугало Патти. В отличие от жены, он был прагматиком. И прогнозы Джерри любил строить исходя из чисел.
— Статистика показывает… — любил говорить он, добавляя после маленькие доли или большие проценты, умные слова, которые доказывали Патти — их семье ничего не угрожает.
Может, живи они в большом городе, в плохом районе, имей Джерри низкую зарплату, или употребляй Патти слишком много вина по вечерам, статистика показала бы им повод для беспокойства. Но пока все было с точностью до наоборот, и Джерри медленно спускался по ступенькам, предвкушая свою очередную лекцию.
Подойдя к входной двери, громко хлопнувшей пятью секундами назад, Джерри сжал металлическую ручку и потянул на себя. Шагнул на крыльцо и замер, продолжая придерживать за спиной полуоткрытую дверь.
— Он его забрал, мам! Джейка! Он забрал его! — вместе с прохладным ветерком до его ушей донеслись слова Тревора. — Он забрал его!
Озноб колючим инеем пробежался по коже.
— Нет, нет, — запричитал Джерри.
Невозможно. Ведь статистика показывает — они должны быть в полном порядке. Числа говорят — все будет хорошо.
— Нет, нет, — он подбежал к жене и сыну.
Схватил Тревора за плечи и встряхнул сильно и грубо, будто это помогло бы вернуть твердую почву под ногами.
— Где Джейк? Кто его забрал?
Но вместо этого земля и вовсе исчезла из-под стоп.
— Какой-то мужчина, — заплакал Тревор.
Сквозь слезы он добавил:
— У него был пистолет. А еще маска на лице.
И Джерри почувствовал, что вот-вот потеряет сознание.
Но числа не ушли из их жизни в тот вечер. Они остались, превратившись в номер телефона полиции. В минуты, отсчитываемые до приезда офицеров. И в длинные мили, в радиусе которых мог бы находиться Джейк.
Расстояние увеличивалось с каждой секундой, и Джерри видел мысленным взором, как пятно возможного местонахождения расплывается алыми краями по карте. Как оно захватывает все больше домов, улиц, поглощает весь город. Как накрывает собой соседний Литл Сок. Игл-Бенд, Мелроз и Дир-Крик.
Много дней спустя, когда позади останутся Хэллоуин, День Благодарения и Рождество, Джерри поймает себя на мысли, что не перестает думать — теперь Джейк может быть где угодно. Вся планета теперь — один сплошной красный шар.
А пока Джерри надеялся — он сумеет догнать ускользающий конец.
— Я ухожу, — сказал он жене в ночь на 23 октября. — Мы прочесываем лес вдоль 75-й. Полиция перекрыла все выезды из города. Мы найдем его, милая. Я обещаю.
Но Патти ничего не ответила. Она ходила по гостиной так, словно по полу были разбросаны раскаленные угли. Дергала ногами, вскидывая скрюченные кисти к вискам и зарываясь пальцами в растрепанные волосы.
Джерри хотел бы обнять ее и успокоить, но он знал — теперь это под силу только Джейку.
Глава 4
Первый звоночек, услышанный Патти сквозь пелену горя, прозвучал уже на следующий день, утром 23 октября. Она не заметила как уснула в кресле, искусав костяшки на правой руке. Рядом на столике стоял телефон. Его Патти гипнотизировала добрую половину ночи, в надежде, что позвонит Джерри с хорошими новостями. Или кто-нибудь из полиции. А может, и сам Джейк.
Но утром ее разбудил не телефонный звонок. Это была Кармен.
— Мам, — девочка дергала Патти за руку. — Можем мы поесть?
Женщина открыла глаза. Увидела дочь, увидела телефон. Вспомнила, почему она не в своей постели, и тяжесть вчерашнего дня придавила ее к креслу.
— О Господи… — Патти прикрыла рукой рот. — Джейк.
Она хотела разрыдаться, свернуться калачиком прямо на полу и просочиться сквозь землю.
— Можем мы поесть? — снова позвала Кармен.
— Хорошо, — ответила Патти.
Она поднялась на затекшие ноги и, приобняв дочь, зашагала на кухню. Там на столе их ждали пять чистых тарелок, пять приборов и пять пустых стаканов. Салат в миске тоже стоял нетронутый. Только листья пожухли с кудрявых концов.
«Мы ведь даже не поужинали», — подумала Патти.
А затем воскликнула вслух:
— Рулет!
Она повернулась к духовке, подошла к ней быстрым шагом и потянулась ладонью к ручке регулирования. Но та уже находилась в нейтральном положении.
— Это я ее выключила, — сказала Кармен.
Так Патти услышала первый звоночек — она мама не только для Джейка. У нее есть и другие дети. Живые и теплые, прямо здесь, в ее руках. И она не может бросить их, чтобы они сами готовили себе завтраки и спасали дом от пожара.
— Спасибо, доченька, — ответила Патти.
Но пробуждение не длилось вечно. Иногда в сердце у Патти оставался только Джейк, и она обнимала себя за плечи, воя от потери своего единственного ребенка. Ведь шло время, а Джейк так и не возвращался домой.
— Я ведь сказала, — произнесла Патти через неделю после пропажи. — Никуда им не ехать.
Стояла глубокая ночь, и Джерри уже лежал под одеялом, готовясь ко сну.
— Я ведь просила, — Патти приблизилась к постели, стискивая ладони в тугие кулаки.
Она подошла к Джерри вплотную. Напряженная и натянутая, как струна, которая вот-вот должна была порваться.
— Он мог бы быть сейчас с нами! — закричала Патти и обрушила на мужа побелевшие кулаки.
Она била его по ногам. По животу. По безвольным рукам, которые и не пытались защищаться.
— Я знаю, — Джерри лишь прикрыл глаза. — Я знаю, Патти.
Его нижняя губа выкатилась вперед, будто он был пристыженным ребенком, готовым заплакать.
— Я ведь просила не отпускать его!
Патти взмахивала ослабевшими руками и роняла их на одеяло. С каждым следующим разом они все больше походили на мягкие веревки, пока, наконец, она не оставила их лежать на ногах у мужа.
— Прости, Патти. О, Патти, прости меня, милая, — зарыдал Джерри, парализованный от пяток до плеч.
— Я ведь просила… — продолжала повторять Патти. — Я просила.
Она легла Джерри на грудь, приложилась ухом к его сердцу. И хотя злость на мужа все еще грызла ее за горло, ни за что на свете Патти не хотела бы остаться в ту секунду одной.
— Как думаешь, Джерри, — спросила она тихим голосом. — Зачем ему Джейк? Что он с ним сделал?
Сердце под ухом забилось быстрее.
— Я не знаю, — ответил мужчина.
Его легкие поднимались и опускались, все выше и глубже, будто пытались стряхнуть с себя Патти и ее тяжелые вопросы.
— Что говорит статистика? — продолжала она.
И Джерри накрыл ладонью рот. Сквозь рвущиеся всхлипы и мокрые пальцы он с трудом выдавил:
— Я не знаю, Патти. Я не…
— Ты знаешь, — прервала его женщина.
Возможно, впервые они были согласны друг с другом в предположениях.
Глава 5
Следующим утром, отвезя детей в школу, Джерри не вернулся домой, как предполагал изначально, и не поехал на работу. Он свернул к востоку от центра города и уже через десять минут припарковывал свой автомобиль возле полицейского участка.
— Офицер, при всем моем уважении, но вы теряете время, — говорил Джерри мужчине напротив.
Тот сидел за потрепанным столом, пряча взгляд среди сплетенных между собой пальцев.
— Нужно опросить всех тех, кто когда-либо совершал преступления против детей.
Джерри тяжело сглотнул.
— Особенно на сексуальной почве.
Да, статистика показывала очень маленькие числа там, где еще теплилась надежда, и большие — где разрастался страх. Но она никогда не поворачивалась к Джерри беспросветным нулем.
— Каждого такого человека нужно опросить как можно скорее. Сначала тех, кто живет в нашем городе. Затем тех, кто в соседних. У вас ведь есть их адреса? — не вставая со стула, он наклонился вперед, поближе к столу.
Глядел, как под прикрытыми веками блуждают глазные яблоки. Наконец, офицер ответил:
— У нас нет их адресов. Мы не ведем подобного учета.
Джерри вдавился в спинку стула.
— Как? — нахмурился он. — То есть подобный тип может жить совсем рядом с нашим домом, а мы и знать об этом не будем?
Офицер поднял голову и посмотрел на Джерри.
— По закону мы не можем обязывать их регистрироваться по каждому новому месту жительства, — ответил мужчина.
Он отвел взгляд в сторону и, уже глядя куда-то за спину Джерри, добавил:
— У нас нет на это прав.
На парковке дверь автомобиля не закрылась с первого раза. Джерри хлопнул ею слишком сильно, и она отпружинила от замка, чуть не задев стоя́щий рядом пикап.
— Нет прав, — повторял Джерри, пытаясь попасть ключом в отверстие. — У нас нет на это прав.
Нет прав защищать себя и своих детей, нет возможности спастись. Он думал, они в безопасности, но оказалось — это всего лишь иллюзия. Театр без декораций, чтобы не сойти с ума от страха, ведь кто угодно может украсть твое счастье.
Джерри ехал по дороге, и навстречу ему попадались люди. Никому из них он больше не мог верить. Уже подъезжая к дому, Джерри поймал в зеркале заднего вида собственное отражение.
— Идиот! — закричал он себе.
Человеку, которому он доверял больше всего на свете.
Через две недели Джерри заметил, что синяки, которые он оставил в тот день на руках, сошли почти полностью. Можно было бы завести машину и уехать подальше от глаз Патти, куда-нибудь за город, чтобы вновь бить кулаками по хромированному рулю, иногда попадая по гудку. Но какой в этом смысл, если синяки болят, но проходят. Исчезают без следа, в то время как проблемы остаются.
Не помогал и алкоголь. Бывало, Джерри, также сидя в машине, приканчивал полбутылки дешевого виски и все еще чувствовал, что забытье недостижимо даже на пару минут. Оно не наступало и после второй половины бутылки.
Только во сне Джерри мог наконец забыть — Джейк пропал, и уже так давно. Иногда после пробуждения он невольно прокручивал в голове мысль: смерть — это тот же сон, только бесконечный.
Туда-то они и направлялись вместе с Патти, медленно погибая друг у друга на глазах. Может, будь они одни, без Тревора и Кармен, без тлеющей надежды на возвращение Джейка, и смерть показалась бы им выходом. Но обе причины были для Джерри слишком весомыми, и он продолжал хвататься за жизнь.
Этого же он требовал и от Патти. На Рождество, когда город уже подзабыл о Джейке, и вместо листовок о его пропаже нарядился в еловые ветки и стеклянные шары, Джерри принес домой елку.
— Зачем? — Патти встретила его на пороге с выражением лица, на котором был написан страх.
Джерри не нужно было теряться в догадках, что же так ее напугало. Прожив с женой долгие годы, он мог читать ее мысли как с листа. И теперь он знал — она боялась вновь начать жить. Хоть на секунду порадоваться чему-то в той реальности, где они лишились Джейка.
— У нас есть дети, Патти, — сказал Джерри, положив ладони ей на плечи. — И они должны оставаться детьми.
— Но как же мы будем, — развела руками Патти, — без Джейка?
— Не без Джейка, — замотал головой Джерри. — Он будет с нами. Он всегда с нами.
И Патти заплакала, медленно закивав.
Часть 2
Глава 1
— Кто говорит, что время лечит, никогда не болел по-настоящему.
С этих слов Патти начала свою речь 17 февраля 2015 года.
— Прошло двадцать пять лет с тех пор, как пропал Джейк. И каждый день из этих двадцати пяти лет я глубоко больна. Да простят меня страдающие раком за это сравнение, но в моем теле опухоль. Она болит ночью, когда я засыпаю, она болит утром, как только я открываю глаза. Даже сейчас я чувствую, как она ноет в груди и мешает мне говорить.
На несколько секунд Патти зажмурилась.
— Я знаю также, что от нее нет лекарства, и ни один врач на свете не сможет мне помочь. Но все же я не бессильна.
В небольшом зале на полсотни человек она отыскала глазами Джерри. Он не сидел в первом ряду и не стоял в проходе, где его было бы хорошо видно. Наоборот, Джерри спрятался среди чужих лиц, чтобы Патти не заметила его случайно. Обычно, во время выступлений, если она цепляла его взглядом, то начинала плакать. Словно вокруг не оставалось никого больше, и она разрешала себе быть собой.
Но в этот раз Патти знала — она не станет.
— Я не могу заставить эту опухоль исчезнуть, но мне под силу не дать ей расти. Каждый день, когда я заставляю себя подняться с кровати, приготовить завтрак и выйти на улицу, является моей маленькой победой. Каждый час, который я могу подарить семье, моим детям и внукам — еще одна скоба, сдерживающая опухоль.
Она кивнула Джерри.
— И каждый ребенок, чья жизнь была спасена благодаря наследию Джейкоба, облегчает боль моего существования. Сегодня тридцать седьмой день рождения Джейка. Тридцать семь лет прошло с того дня, как он появился на свет, но если сложить все спасенные им жизни, получится гораздо… Гораздо больше.
Она улыбнулась. Уже уходя со сцены, Патти поднесла кончики пальцев к лицу и убедилась — оно было сухим. Может, подумала Патти, время и вправду лечит. Ведь двадцать пять лет назад она не могла сдержать слез.
Стоял февраль, и день рождения Джейка приближался со все нарастающей болью в сердце. Его первый день рождения, который они готовились провести без него.
— И я могу купить ему подарок? — спрашивала Кармен, сидя у отца на коленях.
Джерри собрал детей в гостиной, чтобы объяснить им слишком сложные для их возраста вещи. Патти тоже пришла. Она стояла в проходе, прислонившись к дверному проему, и пыталась понять, что за вздор несет ее муж.
— Конечно, — ответил Джерри. — То, что Джейка нет с нами рядом, не означает, что его нет совсем. Это будет его день рождения, и где-то…
Джерри мельком взглянул на Патти.
— Где-то далеко ему исполнится двенадцать. И он будет очень рад получить подарки. Ведь так?
— Да, — пожала плечами Кармен. — Но ведь он не сможет получить мой подарок. Что мне подарить?
Патти посмотрела на Джерри. Покачала головой, внутри жалея его и сочувствуя.
— Я понимаю, — сказал он. — Это сложно. Это не то же самое. Но если подумать, главная цель подарка — это порадовать Джейка. Ведь так?
Кармен кивнула.
— И, мне кажется, Джейк был бы рад, если его подарком сможешь пользоваться ты. Понимаешь?
— Нет, — она замотала головой.
— Помнишь, как этим летом, когда мы были на колесе обозрения, ты уронила свое мороженое. Помнишь? Что сделал Джейк?
— Отдал мне свое, — улыбнулась дочь.
Джерри тоже натянул улыбку. Вот только глаза у него заслезились, и все вместе выглядело так, будто он плачет от счастья.
— Потому что он хотел, чтобы ты была рада. Для него это было дороже, чем какое-то мороженое. И в этот раз мы порадуем его так же. Хорошо?
— Да, — ответила Кармен.
— Да, — сказал Тревор.
Он сидел рядом на кресле и не двигался, уставившись на пол. За три месяца Тревор плакал всего несколько раз. И еще меньше он смеялся. В моменты, когда Патти возвращалась в реальность, она подходила к сыну и гладила по голове. Ловила его отрешенный взгляд.
«Все еще в ужасе», — думала Патти.
— Я могу нарисовать для него что-нибудь, — предложила Кармен.
Джерри закивал.
— Замечательно, — сказал он. — А еще мы можем написать ему письма.
— Письма? — Патти отлипла от дверного косяка и медленно зашагала внутрь гостиной.
— Да, письма. Мы напишем, как сильно мы его любим. И как сильно мы скучаем по нему.
Джерри пересадил дочь на диван и поднялся на ноги. Протянул руки к Патти.
— Когда-нибудь он прочитает их, милая. Когда-нибудь он вернется, и ему нужно будет знать, как мы жили без него.
— Джерри… — Патти закрыла лицо ладонями. — Хватит.
— И как сильно мы ждали его, — добавил он.
В ту ночь, перед сном, Джерри обнял ее в постели и сказал тихо на у́шко:
— Мы должны быть в порядке, когда он вернется. Хорошо?
Патти не ответила. Она не хотела открывать рта, чтобы не сказать случайно о том, как она устала слушать его обещания. О том, что за три месяца ни одно из них не сбылось, и это намного хуже, чем если бы он просто заткнулся.
— Почему я плачу, будто он умер, если хочу верить, что он живой? — спросила она, когда молчание стало слишком громким.
— Потому что тебе страшно, — ответил Джерри. — Ты боишься, что если поверишь сейчас, потом будет намного больнее. Я тоже этого боюсь. Но если Джейк все-таки жив, если когда-нибудь он вернется домой, мы должны быть готовым. Мы должны его ждать.
С последними словами Джерри обнял Патти еще сильнее, сцепив руки у нее за спиной. Ее собственные ладони были зажаты между их телами, и она подумала, что самого́ Джерри никто не обнимал уже очень давно.
— Я люблю тебя, Джерри, — сказала она, уткнувшись ему в плечо.
На следующее утро Патти проснулась поздно. Обычно тревога будила ее раньше Джерри, иногда раньше восхода солнца, но в этот раз Патти, открыв глаза, увидела на пустой подушке полоску яркого света.
— Джерри? — позвала она, выйдя в коридор.
— На кухне! — отозвался муж.
Его голос звучал бодро, почти с азартом, как если бы он готовил для нее сюрприз. Но Патти догадывалась — это не то, что ей было нужно.
— Сядь, пожалуйста, — попросил ее Джерри, как только она вошла на кухню.
На столе лежали бумаги. Некоторые из них были разбросаны, некоторые сложены в аккуратную стопку.
— Вчера я сказал, что ты боишься. Ты боишься надеяться, боишься продолжать жить без Джейка, будто ничего не случилось. Еще я сказал, что я тоже боюсь. Но это не единственное, что меня пугает.
Пока Джерри говорил, Патти не сводила взгляда с его лица. И хоть оно казалось усталым и серым, глаза смотрели на нее уверенно и открыто. Будто Джерри был измотан не тяжким трудом, а чем-то хорошим и приятным.
— Мы с тобой… Теперь мы знаем, как бывает.
В ту же секунду веки у Джерри начали краснеть. Он опустил взгляд себе под ноги, и когда вновь поднял его на Патти, его глаза блестели от влаги.
— Теперь мы знаем, что улицы полны чудовищ. Они ждут в темноте. Они все еще на свободе, ведь мы слишком беспечны. И даже закон на их стороне.
— Что ты предлагаешь? — Патти оглядела ворох бумаги.
— Я хочу это изменить. Да, теперь я не могу смотреть на людей так, как раньше. Теперь они — опасность. Но я знаю, среди них много тех, кому нужна наша помощь. Тех, кто не знает того, что теперь знаем мы.
Джерри подошел к столу. Туда, куда, потряхивая головой, смотрела Патти.
— Наша помощь? — она приложила ладонь к груди. — Джерри, это нам нужна помощь. Это мы, кто в беде. И Джейк. Джейк!
— Это поможет и нам! — Джерри перехватил ее зарождающийся крик. — Я хочу создать фонд. Фонд имени Джейка. Мы будем помогать людям, Патти.
Она зажмурилась, все еще тряся головой.
— Мы будем помогать детям, — добавил Джерри.
Глава 2
Его уже давно не звали Ари. Жена звала его Арн, коллеги — Арон, а дети просто папой.
— А это кто? — спрашивала дочь, рассматривая потертый школьный альбом.
Она была в том возрасте, когда дети добираются до старых фотографий, чтобы покромсать их ножницами и вклеить в цветные блокноты. Но, к ее несчастью, Аарон вовремя заметил, что в детской стало слишком тихо.
— Это мой друг, — ответил он.
На фото они с Джейком бежали на перегонки — Аарон спереди, Джейк почти наравне с ним.
— Где он сейчас? — спросила дочь, когда на следующем снимке снова увидела их обоих.
— Я не знаю, — честно сказал Аарон.
Этот альбом он не открывал уже очень давно, и теперь страницы хрустели, стоило их перевернуть. Аарон пролистал все до единой. По ним казалось, что в какой-то момент, примерно в шестом классе, Джейк просто уехал из города. Навсегда и вместе с семьей, ведь Тревор тоже пропал со снимков.
Иногда Аарон думал, что забери судьба в тот день не Джейка, и двое других остались бы вместе. Как лучшие друзья, если бы пропал Тревор, или как братья, если бы Ари. Будто человек в маске знал, как навредить им больше.
А иногда эти мысли являлись к нему во снах. Особенно в первое время после пропажи, когда к собственному удивлению он спал по десять часов в сутки. Ему снилось, как человек в маске выбирает его. Как огромные руки хватают его за шею, обвивая вокруг скользкие пальцы. И как он летит в канаву, которая все углубляется, углубляется и углубляется…
Просыпаясь, Ари трясся от страха. Иногда он находил под собой влажную наволочку, иногда мокрой оказывалась простыня. Но если можно было бы выбирать, он бы все равно предпочел этот сон, вместо другого — настоящего кошмара. В нем не было монстров, не было боли. Только Джейк, стоя́щий на коленях.
Друг, которого он бросил, убежав без оглядки.
Когда в тот вечер Ари забрали родители, его мама плакала чуть ли не больше, чем миссис Веттерлинг. Вот только, обнимая его в машине, она говорила:
— Я так рада, Ари. Я так рада, что ты в порядке.
Какое-то время он злился на нее за это. За сказанные слова и за стыд, которые они вызывали. Ведь он был в порядке только потому, что быть «не в порядке» выпало на долю Джейка.
«Как ты можешь?» — думал Ари, пока наконец этот вопрос не растворился во времени.
Понимание, отчего же мама смеялась и плакала одновременно, пришло намного позже. Когда сам Аарон стал родителем.
— Осторожнее с ножницами, — сказал он дочери.
Выйдя из ее комнаты, он вернулся в свой кабинет и сел за стол. Напротив стоял монитор, и в черном глянцевом экране Аарон поймал собственное отражение. К тридцати семи годам он не успел облысеть или набрать слишком много лишнего веса, но волосы у висков заметно поредели. Да и второй подбородок иногда был виден под неудачным углом.
«А как бы выглядел Джейк?» — задумался Аарон.
Настоящий Джейк, а не тот искусственный, которого нарисовала компьютерная программа. Листовки с ним не пропали спустя столько времени, но теперь на них было два лица. Джейк из детства, и Джейкоб, каким он мог бы стать. Иногда Аарон искренне жалел Веттерлингов за их непоколебимое упорство.
Но намного чаще он ими восхищался, невольно спрашивая себя, а сделали ли бы его родители так много. Не потеряли ли бы надежду, перестав искать и ждать. Не закопали ли бы на кладбище пустой гроб, положив цветы на мобильный камень с рандомной датой после черты.
Наверное, думал Аарон, это нечестно — сравнивать их вот так. Ведь пропади он, а не Джейк, и его родители превратились бы в совсем других людей. Совсем ему незнакомых. Может быть, они тоже основали бы фонд. Может быть, стали помогать бы детям. И закон Джейкоба Веттерлинга, обязывающий насильников регистрироваться и знать свое место, тогда назывался бы законом Аарона Ларсона.
Может быть.
Подвигав компьютерной мышкой по коврику, Аарон включил монитор и открыл окно браузера. Вбил имя друга в поисковике, чего так же не делал уже очень давно.
— Что? — воскликнул Аарон, впиваясь глазами в первые строки.
Назван подозреваемый в деле об исчезновении Джейкоба Веттерлинга.
Он щелкнул мышкой по ссылке, развернул крупный текст.
Следователи назвали мужчину из Аннандейла «подозреваемым лицом» в исчезновении Джейкоба Веттерлинга, 11-летнего мальчика из Миннесоты, похищение которого оставалось загадкой в течение 26 лет. 52-летний Дэниел Джеймс Генрих был арестован у себя дома в среду вечером по обвинению в получении и хранении детской порнографии. Предварительное слушание по делу Генриха, который содержится в тюрьме округа Шерберн, состоится в среду в 10 часов утра в Окружном суде США в Сент-Поле.
— Что с тобой случилось, Джейк? — прошептал Аарон.
Глава 3
Ари еще не успел добежать до леса, как мужчина повернулся к Джейку и зашел ему за спину.
— Руки назад, — сказал он.
Джейк не шевельнулся. Он смотрел не мигая, как Ари превращается в точку, и понимание, что он остался совсем один, мурашками пробежалось по коже.
— Руки! — повторил незнакомец.
На сей раз Джейк очнулся. Он повернул голову, заглянул через плечо. Небо вдруг показалось таким темным, будто ночь наступала слишком быстро для их светлых вечеров.
— Давай сюда, — потерял терпение незнакомец.
Он нагнулся к Джейку и схватил его за руку. Что-то гладкое и холодное скользнуло по запястью.
— Я хочу домой, — сказал Джейк, стараясь поймать взглядом то место под маской, где находились глаза.
Он хотел показать — ему очень страшно. Так сильно, что щеки намокли от слез.
— Пожалуйста, — продолжал Джейк.
На несколько секунд мужчина перестал выворачивать его вторую руку. Завис, смотря Джейку в лицо. Казалось, он думает, он сомневается.
— Пожалуйста, я хочу домой. Я хочу домой! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — затараторил Джейк.
Он услышал, как пустой обруч наручника ударился об уже надетый на руку, и на мгновение обрадовался.
— Я могу уйти? — спросил Джейк, широко раскрыв глаза.
— Нет, — мужчина щелкнул замком на втором запястье.
В следующую секунду он схватил Джейка за плечи и рывком поставил на ноги. Резко развернул на пол-оборота и подтолкнул к машине. Джейк попятился.
— Я хочу домой! — теперь он не умолял, он требовал.
Мужчина не сказал ничего. Он положил широкую ладонь Джейку на плечо и начал толкать его вперед. Джейк уперся ногами в траву. Отклонился назад, но рука на плече оказалась сильнее.
— Я хочу домой!
Теперь Джейку хотелось вернуться в то место, откуда минутой ранее он так мечтал убежать. Снова сесть на траву, в знакомом поле. Посмотреть в сторону дома, который был совсем рядом.
— Иди, — щеку обдало металлическим холодом.
Уже сев в машину, Джейк в последний раз попытался вразумить своего похитителя.
— Что я сделал не так? — спросил он.
Очередной вопрос, оставшийся без ответа.
Заведя автомобиль, мужчина снял маску с лица. Обнажил затылок, густую копну темных волос. Растопырил уши.
Разглядывать лицо Джейк не решился. Он не знал точно, что происходит, не догадывался, что с ним случится позже, но он чувствовал — все заходит слишком далеко. И лицо, которое незнакомец так тщательно скрывал от тех, кого отпустил — угрожало не хуже револьвера.
Когда синий Форд выехал на дорогу и встал поперек разграничительных линий, Джейк уже и не надеялся, что похититель повернет в сторону его дома. И, конечно же, этого не случилось.
Сначала они ехали прямо, затем повернули на 75-ю улицу. После Джейк запоминал лишь повороты, проговаривая про себя: право, лево, лево, право… Но вскоре слов в этом стишке стало слишком много, и Джейк без особого сожаления сдался. Все равно, вряд ли бы это помогло.
За окном проносились редкие фонарные столбы, трава и кусты смазались в желто-зеленые штрихи. Только лес вдалеке выглядел медленно плывущим назад.
«Пожалуйста, Ари, — просил про себя Джейк. — Быстрее».
Он пытался предположить, сколько еще времени Ари и Тревор будут бежать до помощи. Пытался представить, как далеко за эти минуты его успеют увезти, и очень жалел, что дал посадить себя в машину.
К тому времени, когда Джейк начал поглядывать на ручку двери и прикидывать, сколько усилий у него уйдет, чтобы ее открыть, машина свернула в последний раз. Не на очередную дорогу, а в чистое поле, уходящее склоном вниз. Спустя три минуты они остановились недалеко от густой рощи.
Джейк начал оглядываться. Может быть, для любителей пасторали открывшийся пейзаж отозвался бы в сердце теплотой. Но для одиннадцатилетнего мальчика, насильно привезенного сюда в темноте, горизонт без единого строения не означал ничего хорошего.
— Выходи, — сказал мужчина, открыв дверь со стороны заднего сидения.
Джейк вжался в угол между дверцей и креслом. Острые углы наручников впились в кожу.
— Нет, — замотал головой Джейк.
Мужчина не стал предлагать ему второй раз. Просто нырнул в салон, просто вытащил из него мальчика.
— Тихо, — сказал он, когда Джейк, уже стоя на ногах, начал вырываться.
Затем Джейк услышал, как щелкнули наручники, и почувствовал, как звонкие обручи соскользнули с запястий. Спустя пару секунд он был свободен. Если, конечно, не считать чужой руки на шее и дуло револьвера, упирающегося в спину.
— Идем, — скомандовал незнакомец и подтолкнул Джейка к роще.
Тяжелые пальцы под затылком были влажными и горячими, и Джейк не знал точно, что из этого хуже: они или револьвер.
Когда за их спинами редкие деревья сошлись в одно полотно, мужчина остановился. Он дышал так быстро и тяжело, что Джейк решил — незнакомец выдохся. Может быть, подумал мальчик, тот сильно устал, а может быть, и вовсе болен, так что шанс все-таки убежать и спастись теперь казался не таким уж и маленьким. Учитывая, особенно, что весь путь от автомобиля до рощи они только и делали, что спускались по склону.
А потом Джейк услышал:
— Снимай свою одежду.
Глава 4
— Я больше не могу этого читать, — Патти бросила листки на стол.
Отвернулась от них, словно они были трупиками выпотрошенных наизнанку кроликов.
— Мы должны узнать, — сказал Джерри.
Он не сидел напротив, не стоял поодаль. Он был рядом с Патти, за ее спиной.
— Я не могу, — плакала жена.
Джерри чувствовал, что тоже не может. Он хотел верить, что если не прочитать протокол до конца, ничто из написанного не окажется правдой. Но здравый смысл подсказывал — чернила на белой бумаге уже ничего не могут изменить.
Джерри взял листки в руки и начал читать. Нашел глазами Джейка, нашел его в лесу. Нашел, как тот просит одеться и умоляет отвезти его домой. Нашел, как он плачет. И как ему отвечают — нет.
Джерри не видел, что написано дальше. Строки размывались в голубое пятно, словно он забыл снять очки перед тем, как принять душ. Но нельзя было не заметить — пятно заканчивалось где-то внизу. Последние предложения, и Джейк умрет, как и все их надежды, что окажутся пылью.
— Я не могу, — Патти закрыла лицо ладонями. — О, Джерри, я не могу.
Он не зачитывал протокол вслух, и она не узнала подробностей. Последние строчки ей тоже были не нужны. Джейк умер. Он умер, и это было невыносимо.
— Я знаю, — произнес Джерри скрипучим голосом.
Он вытер слезы рукавом пиджака и продолжил читать. Если бы он остановился и спросил себя, а зачем, что я хочу узнать, то ответил бы сначала — а вдруг? Вдруг хоть что-нибудь случилось не так ужасно? Вдруг среди строк спряталось слабое утешение, и тогда он обязан его найти.
— Но мы должны.
Второй ответ был бы — хватит. Они так долго жили, не зная ничего. Они предполагали, они догадывались. Они придумывали, фантазировали и надеялись. И вот, наконец, долгожданная правда.
— Нет! — выкрикнул Джерри, не успев прикрыть ладонью рот.
Не было там милосердия. Не было пощады. Только слова, казавшиеся фильмом — слишком красочным и слишком громким.
— О мой мальчик, — рыдал Джерри.
На пленке был Джейк. И был пистолет. Его дуло, приставленное к затылку. Осечка, как последний смешок. И два выстрела. Прямо в голову.
Чуть позже Джерри подумал, как быстро пролетела жизнь перед глазами у Джейка. Две секунды? Одна? Такая короткая жизнь.
А ведь глубоко внутри, где-то под непоколебимой надеждой, Джерри давно смирился — он никогда не увидит Джейка. Иногда ему казалось — он понял это в первый день после пропажи. Иногда, что через год. Но теперь, узнав правду, Джерри забыл, что был к ней готов.
Когда им показали останки, он держался изо всех сил. Не хотел пугать Патти, которая и без того походила на ходячий труп. Но как только ткань обнажила лежащие под ней кости, Джерри взвыл. Он подскочил к столу и поднес к скелету трясущиеся руки. Поднял и прижал к груди маленький череп, прислонился щекой к рассыпанным пальцам.
— За что? — спрашивал Джерри.
Вся любовь, все те объятия, которые украли у него много лет назад, Джерри готов был вернуть теперь. Он все обнимал и целовал пыльные кости. Говорил им, как он любит. И рассказывал, как сильно ждал.
Но кости ничего ему не ответили.
Глава 5
На этот раз Патти пришла к Джейку одна. Она надеялась, что без Джерри у нее получится быть честной, и она сможет сказать Джейку то, что давно пора было сказать.
— Здравствуй, мой мальчик.
За год могильный камень почти не изменился. Разве что выцвел слегка и немного осел.
— Я принесла тебе письма, — сказала Патти, доставая из сумки толстую пачку.
С одного конца стопки конверты были желтыми от времени. Ближе к середине они начинали светлеть, пока, наконец, не становились белыми и ровными.
— Я писала их тебе каждый твой день рождения, Джейк.
Патти развязала веревку вокруг пачки и разложила письма на траве. Она старалась не смотреть на камень, чтобы не поймать взглядом дату: 22 октября 1989. День, когда пропал Джейк, и день, когда он умер.
В моменты, когда такое случалось, Патти вздрагивала. Она переносилась, против своей воли, в различные мгновения из прошлое. В те самые, где, как оказалось, Джейка уже не было в живых, в то время как они продолжали верить — это не так.
— Мы справляли твои дни рождения, Джейк. Каждый. Так, будто ты был с нами.
Патти подняла самый старый конверт и вытащила такой же старый листок.
— Я хочу прочитать тебе письма, Джейк. Каждое из них.
Патти брала в руки конверт за конвертом. Она читала Джейку о том, как прошел год, как прошло пять или десять, но они все еще ждут его домой. Как поседели ее волосы, и что теперь она похожа на безумную ведьму, пусть и без колпака. Как Кармен пошла в среднюю школу и влюбилась в первый же день. Как Тревор ходил на свидание, и там его описала морская свинка. Как папа отрастил бороду, а затем та тоже поседела. Как много хороших людей встретились им на пути, и как они помогали друг другу. Как многим детям они сумели помочь. И как мир стал чуточку лучше.
— Вот как мы жили, — улыбнулась Патти.
Письма обратно в стопку она собирала слишком долго, специально выравнивая их как можно тщательнее. И веревку обвязывала тоже с особой аккуратностью. Все, чтобы потянуть время, ведь пора было уходить. Пора было прощаться.
«Прощай, Джейк», — говорила Патти про себя.
Затем делала глубокий вдох, глубокий выдох, но слова так и оставались на языке.
«Прощай, Джейк», — молча повторяла Патти, зная прекрасно — это обман.
— Может, в следующий раз, — сказала она после нескольких попыток.
Уже уходя по дорожке обратно к машине, Патти решилась — сейчас или никогда. Она развернулась, разомкнула губы и произнесла…
Ни-че-го.
* * *
История основана на реальных событиях: убийстве Джейкоба Веттерлинга.
К сожалению.