На диване расположился Владик, молодое и припухшее от жирка лицо освещено экраном его мобильного телефона, на экране — интерфейс популярной социальной сети. Этот формат отдыха давно стал для него ежедневной рутиной. Мимо его глаз с высокой скоростью пролетали посты разной степени важности, некоторым, наиболее привлекательным, Влад всё же уделял частицу своего внимания. В целом, подобное времяпровождение он считал формой медитации, которая, по задумке, спасала его от «губительной рефлексии».
Вечер не отличался от всех предыдущих, всё также не смешили смешные картинки, всё также не интересовали интересные факты, всё также не мотивировали мотивирующие речи говорящих голов с видеохостингов, да и фотографии знакомых девиц тоже давно не радовали, до них, всё же, не дотянуться. Вечно занятые друзья и знакомые ему сегодня ничего не писали и никак не отвлекали. Среди информационного потока особо выделялась своей бессмысленностью проскакивающая тут и там реклама, что пыталась маскироваться под очередную полноценную публикацию. Реклама Влада раздражала, и в те моменты, когда он с ней сталкивался, то пролистывал с показательным усилием, назло маркетологу не читая ни единой буквы в очередной «заманиловке».
Точно также он поступил с очередной попавшейся ему рекламой. Он уже было пролистал ещё несколько постов, как возникло непреодолимое желание вернуться обратно. Иногда среди рекламных публикаций могли проскочить «важные» для социума вещи, например — объявления о сборе средств на лечение очередного инвалида или о пропаже очередного человека. Увиденный Владом пост принадлежал ко второй категории. Владик быстро понял, за что зацепился его взгляд и почему ему так захотелось посмотреть на пост внимательнее: на фотографии, что была расположена под крупной красной надписью «ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК», был он сам. Полноватый, одетый в «домашнее», чуть усталый Владик, изображённый в чёрно-белом формате, дополненный словесным портретом и датой пропажи, которая полностью совпадала с сегодняшним днём. Ушёл и не вернулся.
Влад происходящего не понял. Под постом не было комментариев, не было лайков. В самой группе, посвящённой розыску пропавших, пост тоже нигде не высвечивался. От волнения загорелись неприятным зудом плечи. Его уже когда-то разыгрывали с помощью интернета, и ему очень это не понравилось, не хотелось и повторения подобной ситуации. Пришлось всё же списать объявление на очередную глупую шутку, а с волнением было решено справиться привычной сигаретой. На кухонном столе валялась пустая пачка, отравы внутри как специально не нашлось, и Влад решил выйти за пополнением запаса в магазин, но ему пришлось задержаться. Начавшийся снег привлёк его внимание и пригласил выглянуть в окно. До самого горизонта светились сотни одинаковых панельных многоэтажек, которые он любил разглядывать по ночам, подкармливая свою меланхолию. Приятный оранжевый оттенок пробивался сквозь падающий снег на улицу, но его с трудом хватало, чтобы осветить округу — и ему на помощь приходили более сильные уличные фонари. Там, снизу, под фонарями он видел закутанных в платки и укрытых капюшонами людей, идущих одиноко к своим подъездам. Влад проводил одного из одиноких до единственного подъезда соседнего дома и поднял взгляд обратно к горизонту. Света в далёких высотках не было, ни в одном из окон, словно все их жители уснули, оставив лишь длинные ряды одинаковых безжизненных домов. Осознание этого пришло к Владу в тот момент, когда резко потухли дома уже его микрорайона. На мысли о возможной аварии потемнела хрущёвка напротив. Не осталось и уличного освещения, но прекратился снег, своим исчезновением позволив придти лунному свету на помощь резко вымершему городу.
Влад открыл окно и вытянулся наружу. На улице никого не было, будто все успели спрятаться по домам в последний момент. Посмотрел по сторонам — не горели окна соседних квартир. Холод вынудил нырнуть обратно и закрыть за собой окно. Захотелось курить чуть больше обычного. Смирившись с мыслью о том, что в магазинах теперь не работают кассы и придётся идти в дальний ларёк, Владик оторвался, наконец, от подоконника. Испуг постучался по диафрагме, когда он рефлекторно потянулся к выключателю. Свет в его квартире никуда не пропал. Пытаясь не углубляться в ворох недопонимания и паники, он схватился за мобильник лишь для того, чтобы обнаружить отсутствие связи. Это он сумел легко себе объяснить, пока натягивал ботинки: нет электричества — нет связи. Надев куртку и нащупав в кармане ключи, он ещё раз напомнил себе о наличии электричества в собственной квартире выключением света в коридоре. Приблизившись к двери, зацепился взглядом за зрачок — сквозь него было видно свет подъездной лампы. Лампа дала успокоение, ведь электричество в доме всё же оставалось, и он почувствовал себя глупо — зря перепугался. Он открыл замок и нажал на дверную ручку, но сама дверь не поддалась. Влад толкнул её с усилием, но и это не помогло. Дверь, чуть приоткрываясь, мгновенно захлопывалась обратно, словно её удерживали снаружи. Ещё один толчок не помог. Что-то ударило дверь снаружи в ответ на все попытки её открыть. Не успев толком перепугаться, Влад прильнул к глазку.
Вся площадка была завалена телами людей, телами совершенно безжизненными, неподвижными, посиневшими и бессовестно голыми. Собою они перекрыли все соседские двери, а в углах мёртвые лежали друг на друге штабелями до самого потолка. Глаза их были открыты, а на лицах не было никаких эмоций и гримас, словно погибли они все мгновенно, занятые в момент смерти скучным бытом. Чем дольше Влад смотрел в глазок, тем чаще он замечал среди трупов знакомые лица. У дальней двери лежала его школьная учительница, у выхода к лестнице нагло развалился выпавший из общей кучи алкаш, живущий в соседнем дворе. На кафеле, в самом центре площадки, лежала, свернувшись калачиком, одноклассница, в которую он был совсем недолго, по-детски влюблён. Промелькнули лица родственников, и чем ближе к квартире Влада лежали их тела, тем ближе они приходились лично ему. Владик не смог, однако, узнать лежащего лицом в пол мёртвого, чья рука, окаменелая, застывшая, указывала прямо на глазок.
Застывший, ничего не ощущающий Влад был приведён в чувство ещё одним ударом в дверь. Он, ошарашенный, сначала отскочил от неё, но тут же вернулся к глазку, ведомый желанием узнать, кто стучится к нему в дом. Прямо перед дверью вставало на ноги тело, лежавшее до того прямо под глазком, оттого скрытое из виду. Мёртвый оказался одним из близких друзей Влада. Он смотрел исподлобья живым, радостным взглядом. По пустому, источающему скуку лицу со лба стекала струйка крови. Мёртвый медленно наклонился назад, на секунду застыл и резким движением ударился головой об дверь. Продолжая после удара крепко стоять на ногах, он снова отклонился назад, готовясь ещё раз столкнуться лбом с металлической преградой на своём пути. За его спинами начали подниматься на ноги остальные мёртвые, не издавая при этом ни единого звука. Те из них, кто лежал под потолком на спинах остальных, падали на кафель, разбивая об пол носы, локти, колени.
Владик с трудом нашёл в себе силы, чтобы перестать смотреть на это зрелище и сделать несколько шагов назад. В дверь снова ударили, сильнее, чем раньше. Чтобы побороть панику, он начал включать свет везде, где можно было это сделать. Зажёг даже маленький светильник в спальне, хоть совершенно хватало и яркой люстры. Последней оставалась кухня. Включённая на кухне лампочка осветила плотно прижавшееся к окну симпатичное лицо молодой женщины, что показалась Владу немного знакомой, но совершенно чужой. Она медленно водила своими руками по стеклу, не оставляя за собой следов, как не оставалось следов и от её дыхания. Девушка смотрела на Владика такими же живыми и радостными глазами, какими смотрел на него его мёртвый друг.
В дверь стучались всё чаще. Мёртвая не отрывала своего взгляда от Влада, как и Влад не мог оторваться от неё. Так продолжалось, пока в его и без того уставшем организме не начали иссякать последние силы, и он медленно опустился на пол, всё ещё смотря мёртвой в её живые глаза. Она смотрела на него сверху вниз, становясь оттого властнее него. Влад уже не пугался. Он смиренно отреагировал и на характерный металлический звон, говорящий об открытии замка.
Вместе с медленными, размеренными шагами множества тел, заходящих в его дом, через открывшееся окно проникли внутрь и другие мёртвые, что прятались за спиной той прижавшейся к окну девушки, скрытые темнотой. Словно лунного света им никак не хватало, чтобы осветиться. Словно свет его комнат был им нужнее. Ему подумалось, что без света все его мёртвые пропадут и больше не появятся. Он не понимал, почему к нему не пришли его живые.