Эта суббота была создана для того, чтобы лежать на диване, смотреть в потолок и притворяться, что ты – очень занятой человек, у которого нет времени на общение с внешним миром. Мои планы были грандиозными: досмотреть сериал, может, даже почитать что-нибудь из того, что задали на следующий семестр. Ну, и выспаться тоже хотелось очень.
Именно в этот блаженный момент, когда я уже почти слился с подушкой, зазвонил телефон. Я глянул на экран – Витька. Он всегда трезвонил с каким-то подозрительной настойчивостью, которая предвещала либо грандиозные перемены, либо грандиозные неприятности.
– Здоро́во, Макс! Как жизнь студенческая? – его голос был бодрее, чем утреннее солнце.
–Привет, Витёк. Потихоньку. Чего хотел? Я спать собрался уже.
–Спать будешь потом. Слушай сюда. У меня просто мега-идея недавно родилась. Завтра, в воскресенье, вся наша группа собирается у Димки. На даче! Я все уже организовал!
Я застонал. Димка, наш староста, был парнем ответственным, мы с ним вроде даже как дружили, но не до такой степени, чтобы я бросал все свои дела и рвал когти неизвестно куда. Да и дача его находилась в такой дыре, что туда, кажется, даже такси не ездило и GSM не доставал. Название деревни – Топи – говорило само за себя.
–Дача? Вить, мне лень. Мне надо… У меня… Дела у меня, в общем. Срочные!
– Макс, ну что ты разнюнился? Каникулы! Мы это лето еле пережили! Сессия сдана, можно выдохнуть!
Витька, конечно, был прав насчет каникул. Это была та самая долгожданная свобода, которую мы заслужили потом и кровью в прямом смысле – я и еще несколько ребят с потока сдавали кровь дочке декана. Она в аварию недавно попала, а группа редкой оказалась.
– И что там делать-то будем? Шашлыки? – лениво протянул Я. – У Димки, наверное, и мангала-то приличного нет. На чем жарить?
Витька понизил голос.
– Короче, Димка у родителей ключи от дачи свистнул. Говорит, что устроит нам такую пати, что на всю жизнь мы ее запомним. Будет весело, гарантирую!
– Весело – это когда рядом цивилизация, а не комары размером с воробья, – проворчал я.
– Ну, это не страшно. Спрей с собой возьмем. Макс, главный аргумент: Таня тоже будет.
Мой мозг мгновенно переключился из режима «овощ» в режим «боевая готовность». Татьяна. Димкина старшая сестра. Аспирантка, умница, красавица, и, что самое главное, она смотрела на меня не как на одногруппника своего младшего брата, а как на… Ну, в общем, мне очень хотелось, чтобы она во мне видела мужчину.
–Таня, говоришь? – я аж подскочил, но вовремя взял себя в руки. – А что мне Таня? Ты зачем про нее вообще вспомнил?
Витька хохотнул.
– Да ладно тебе, Макс. Это твой шанс зацепить ее в неформальной обстановке. Понимаешь? Дача, свежий воздух, все дела! Лямур, тужур, бонжур. Смекаешь, увалень?
А вот это другое дело. Ради своей обожаемой нимфы я был готов лицезреть физиономии уже порядком надоевших одногруппников вечно. Я, придав голосу непринужденности, притворно зевнул и Витьке выдал:
– Ладно, черт с ним, с моим сном и сериалом. Ради такого случая можно и в Топи съездить. Только учти, если там будет скучно, я буду жаловаться тебе лично.
– Договорились! – обрадовался Витек. – Я тогда завтра к тебе зайду, часов в одиннадцать? Поедем на автобусе. А перед этим надо сходить в магазин, закупиться – Димка сказал, что сам он только чипсы купит. Мол, хата и так с него.
У меня испортилось настроение:
– Автобус? Ты серьезно? Мы сколько туда пилить будем?!
– А на чем еще? На самолете? Макс, не выеживайся. Ты хоть представляешь, сколько денег придется отвалить, чтобы на такси туда доехать? Не нуди, сделай одолжение.
________________________________________
Засыпал я совершенно счастливый.
***
Витька, к моему удивлению, слово свое сдержал – явился ровно в одиннадцать. Меня разбудила мама, которая явно была рада, что ее сын покидает свою берлогу и выходит в «люди». Собирался я под одобрительное мамино бормотание:
– Правильно, съезди. Мхом скоро порастешь, на улицу тебя не выгонишь. Максимушка, ты позвони мне, как доедешь. Хорошо?
Я наскоро натянул джинсы, футболку, запихнул в рюкзак сменное белье (на всякий случай) и вышел в прихожую. Витька стоял, переминаясь с ноги на ногу, и держал внушительный список.
–Ну что, герой, готов к путешествию в глубинку?
– Поехали уже, пока я не передумал, – буркнул я.
Потащились мы в ближайший супермаркет. Витек медленно прогуливался по рядам и гундел:
–Так, пиво, пиво… Димка просил «покрепче» взять. Шесть упаковок пива, три бутылки вина, пару бутылок водки… А закусывать мы чем будем?! Все деньги на бухло утрехаем, на жратву не останется. Макс, деньги есть? Добавишь мне пару-тройку тысяч?
Я кивнул.
– А что насчет девчонок? Кстати, а девчонки-то будут? Им что брать?
Витька посмотрел на меня с хитрым прищуром.
– Конечно, будут. Им, кстати, фруктиков каких купить надо. Погнали в другой отдел.
Закупились мы основательно. Витьку денег не хватило, я выгреб все, что у меня было. Только на билет на автобус туда-обратно и осталось.
Когда мы добрались до автовокзала, я плеч уже не чувствовал. Витьке, естественно, я претензии высказал:
– Да ладно тебе, – хмыкнул Витек, подходя к кассе. – Сейчас угнездимся в автобус и покатим с ветерком. Ты лучше думай о том, что тебя ждет вечером. Ради зазнобы своей потерпеть немного не можешь?
Я закатил глаза. Ладно уж, потерплю. Мы с Витьком поставили тяжеленные пакеты на землю, присели на скамейку и раскрыли пачку чипсов. Я не завтракал, есть хотелось жутко. Автобус опаздывал, причем опаздывал он знатно, минут на сорок. Я то и дело смотрел на расписание, на часы и на Витьку, который безмятежно таращился в небо.
– Это что за цирк? Сорок минут! На этом корыте мы до Топей будем ехать часов пять, не меньше! – возмутился я, когда наконец-то подъехал древний транспорт. – Ему сколько лет? Триста? Он вообще хоть едет?
Витька пожал плечами и, не сказав ни слова, направился к пыльному ПАЗику. Старик, сидящий за рулем, судя по всему, был одновременно и водителем, и кондуктором, и, возможно, механиком. Он молча принял наши билеты, даже не взглянув на них особо, и махнул рукой вглубь салона, где уже сидели три бодрые бабушки и один мужчина с огромным клетчатым баулом.
–Проходите, не задерживайте, – прошамкал он.
Мы нашли место в самом хвосте. Солнце уже начинало печь. Я сел у окна, выставил голову наружу и попытался поймать хоть один глоток свежего воздуха, но салон наполнился запахом дизеля, старой обивки и бабушкиных пирожков.
– Ладно, Макс, не кипятись, – Витька уселся рядом, пытаясь втрамбовать наши сумки между сиденьем и стеной. – Зато по дороге можно обдумать стратегию, как впечатлить Таню.
Я уставился в окно, наблюдая, как городские пейзажи сменяются полями.
– Стратегия проста: не выглядеть идиотом.
Я уставился в окно. С Витьком разговаривать не хотелось. Автобус, дребезжа всеми частями, повез нас в деревню со странным названием «Топи». Знал бы я, чем это закончится…
***
Через четыре часа, которые показались вечностью, автобус с лязгом остановился у остановки.
– Конечная, ребята. Топи! – неожиданно громко проорал водитель, больше похожий на старого лешего.
Мы выгрузились, прошли метров сто пятьдесят и оказались у ворот на удивление ухоженного, небольшого дачного домика. Там стояло несколько машин. Среди них я сразу выделил черный, блестящий внедорожник. Макар, сынок богатых родителей, плюгавый мажорик. Как всегда, на пафосе.
– Ну вот, мы и на месте, – сказал Витек, ставя на землю три пакета. – Стучи давай.
Я кулаком стукнул по калитке. Со двора доносилась музыка, пришлось громко звать хозяина по имени. Минут через пять Димон, широко улыбаясь, вышел нас встречать. Он был в одних шортах.
– Здорово, Макс! Витька! Вы как раз к началу! Заходите, тут уже народ собрался.
Я постарался натянуть самую беззаботную улыбку. Меня не волновало, что мы несколько часов тащились в такую глушь, что опоздали безбожно на вечеринку, которая уже вовсю гремела. Мне было плевать на всех собравшихся. Я глазами искал ее.
Таня стояла у стола с закусками и заливисто смеялась над чьей-то шуткой. Я невольно ей залюбовался. Димон громко крикнул:
– А у нас пополнение! Ну-ка, налейте им штрафную!
– Привет, ребят! – Таня обернулась, и ее улыбка мгновенно стала шире, когда она увидела меня.
– Привет, Татьяна Ник… Таня, – я почувствовал, как покраснел. – Как тебе тут?
– Димка молодец, нагнал народу. Вы как раз вовремя, тут уже все немного… расслабились, – она кивнула на стакан, который тут же протянул мне Витька.
– Штрафная за опоздание! Пей до дна! – весело скомандовал Витек.
Я не стал отказываться. Водка оказалась на удивление приличной. Глоток, второй, и нервозность отступила. Мы с Таней проговорили, наверное, минут двадцать – о сессии, о планах на лето, о какой-то дурацкой мелочи, которую она увидела в городе. Я ловил каждое ее слово, каждое движение. Чувство надежды, такое яркое и теплое, согревало меня лучше любой выпивки. У меня все получалось.
Начало смеркаться. Компания собралась вокруг костра, допивая, смеясь и перебрасываясь шутками. Таня стояла буквально в паре метрах от меня, такая красивая. А возле нее терся Макар, наш мажорик. Я старался не заводиться, не реагировать на его хамские выходки по отношению к Татьяне, но с трудом сдерживался, чтобы не накинуться на него и не отрехтовать его холеную физиономию.
Меня отвлек Димон. Он у меня что-то спросил, я ему что-то ответил. Отвлекся буквально на секунду, а когда повернулся…
Они стояли чуть поодаль от костра, у крыльца. Макар, с его наглой ухмылкой, стоял слишком близко. Я как раз застал момент, когда он небрежно, но уверенно, положил руку Тане на талию. К моему ужасу она. Она смотрела на него с каким-то странным, непонятным мне выражением лица, а потом широко улыбнулась.
Мое сердце пропустило удар, а потом заколотилось, как бешеное. Я сжал кулаки и сделал шаг вперед. Мне было плевать на толпу, на Димку, на правила приличия. Я хотел только одного – чтобы он убрал от нее руки.
Но в последний момент я остановился. В голове мелькнула мысль: если я сейчас устрою скандал, то точно буду выглядеть, как истеричный идиот. А Таня… она, возможно, сама разберется. Или, что еще хуже, ей не понравится, что я веду себя как ревнивый щегол.
Резкое, животное отвращение к ситуации пересилило желание драться. Я не мог здесь оставаться.
Развернувшись, я прошел обратно к дому, схватил свой рюкзак, который бросил у веранды и зашагал к калитке.
– Макс, ты чего? – Витек, который, видимо, тоже успел заметить эту сцену, подскочил ко мне.
– Я уезжаю, – бросил я, не глядя на него.
– Ты с ума сошел?! – Витек бросился следом, схватив меня за плечо. – Ты куда попрешься? Уже темно, тут ни одна машина не остановится! Тут оставайся до утра!
Я разозлился:
– Отвали, Витя! – я резко отмахнулся от него, почти толкнув. Голос сорвался на крик. – Оставь меня в покое!
– Да ты послушай, идиот! Автобусы до города уже не ходят, попутку поймать – нуль шансов! Тут же глухомань!
– Мне плевать! – рявкнул я, вылетая за калитку на пыльную дорогу. – Я пешком дойду, если надо будет! Просто отстань!
Я не оглядывался. Слышал, как Витек что-то еще кричит мне вслед, но слова тонули в гуле крови в ушах. Он махнул рукой, сдавшись, и я остался один на дороге, освещенной только тусклой луной.
Я нацепил рюкзак и пошел к остановке. Немного подожду, если никто не подберет, то пойду пешком. Главное, до трассы главной добраться – оттуда и ночью легко уехать.
***
Ждать мне пришлось недолго. На остановке я проторчал всего пятнадцать минут. Стоял, прислонившись к ржавому столбу с расписанием, и громко костерил самого себя.
– Ну и какого фига ты психанул? Устроил там концерт перед всеми! Истеричка, блин… Вся группа надо мной теперь ржать будет. Идиоооот! И на Витька еще наорал, толкать его при всех начал. Не надо было пить!
Откуда-то сбоку послышался рокот. Я обрадовался: не придется пилить пехом несколько десятков километров. Подъехал автобус, тот самый, что привез нас с Витьком в эту чертову деревню. Двери распахнулись с шипением, и я, не раздумывая, влетел в салон, плюхнулся на сидение у прохода, где-то в середине салона, и даже не посмотрел на водителя.
Автобус тронулся. Я закрыл глаза, пытаясь вытеснить из головы картинку, которая намертво засела в мозгу. Тут же, как назло, в голове всплыла недавняя сцена: Макар тянет к Тане свои лапы, а она хихикает, запрокинув голову. Сердце сжалось. К черту эту любовь! Больше никогда я к Таньке этой не подойду. Все эти нежные взгляды, обещания… Пшик. Мажоры всегда выигрывают. Да и бабы все одинаковые, ведутся на деньги и смазливую морду. Ну да, я ж не красавец.
Я открыл глаза. За окном мелькали редкие огни, деревья проносились черными тенями. Я приготовился к долгой дороге, но что-то было не так. Слишком быстро мы ехали, и пейзаж за окном не соответствовал направлению, в котором должен был находиться город. Не сразу я сообразил, что автобус едет куда-то не туда. Луна светила ярко, освещая лес, который, казалось, становился только гуще. Я не узнавал ни одного ориентира. Сердце заколотилось быстрее. Я огляделся. Салон был пустой. Только один мужик в углу, в старомодной шляпе сидел, низко опустив голову и, казалось, дремал.
И тут я понял: автобус не разворачивался! Он уходил всё дальше в глушь. Я резко вскочил, на ходу пошатнувшись, когда водитель дернул руль.
— Эй! Стойте! — заорал я, не дойдя до передней части салона. — Куда мы едем?
Водила на меня даже не обернулся. Я подскочил к самой кабине.
— Мужик, что происходит?! Я еду в город! — я ударил ладонью по перегородке.
Только в этот момент я заметил, что на водителе теперь есть форма. Это была не та рабочая куртка, что была на нем днем. Это была старая, выцветшая форма, местами драная, с какими-то странными, потускневшими нашивками. Еще времен Советов, наверное.
Я напряг зрение, пытаясь разглядеть его руки, сжимавшие руль. Они были огромными и узловатыми, с пальцами, заканчивающимися тупыми, костяными выростами, которые, казалось, не гнулись, а просто впивались в обод. Я вытянул шею и попытался заглянуть в лицо. Лучше бы я этого не делал!
От правого виска до самого подбородка зияла огромная дыра. Не было глаза, скулы, части челюсти – лишь глубокий, влажный кратер, обнажающий кость, сплетения мышц и странные, пульсирующие наросты, словно пытающиеся затянуть рану. Края этой раны были неровными, обожженными, местами покрытыми странной, блестящей пленкой, напоминающей затвердевший лак. На уцелевшей половине лица, напротив этой жуткой пустоты, горел глаз. Он не просто светился — он именно горел, как раскаленный уголек, не мигая, уставившись прямо перед собой.
Я заорал. Это был не просто крик ужаса, это был животный, первобытный вопль.
— Ты кто такой?! Что это с тобой?! — я отшатнулся на шаг, пытаясь одновременно найти хоть какой-то рычаг, хоть кнопку аварийной остановки.
Водитель, наконец, отреагировал, но не так, как я ожидал. Он медленно, с противным хрустом, повернул голову в мою сторону. Горящий глаз зафиксировался на мне. Рот, который был перекошен из-за отсутствия челюсти, растянулся в чем-то, что, видимо, должно было быть усмешкой.
— Выходи, — прохрипел он. Голос был сухой, как старая листва, с металлическим скрежетом.
— Я… я не понимаю, где мы! — пробормотал я, пятиться к выходу. – Куда я пойду? Ночью?!
— Выходи — снова проскрежетал водитель, и его рука с костяным пальцем указала куда-то в темноту.
Он затормозил так резко, что меня швырнуло в проход. Двери открылись с той же угрожающей шипящей интонацией.
— Я не выйду! Мне в город надо! Срочно!
Водитель вытянул свою костлявую руку в мою сторону. Я, перепугавшись, отпрянул назад и кубарем выкатился на дорогу. Вскочив на ноги, я рванул куда-то вбок — ноги сами несли меня прочь от этого жуткого, ржавого гроба на колесах.
Я бежал, не разбирая дороги, спотыкаясь о корни и камни. За спиной я услышал, как захлопнулись двери. Я обернулся — автобус продолжал стоять на месте.
— Какого черта он не уезжает? — подумал я. — Меня, что ли, караулит? Валить надо отсюда поскорее.
Остановиться меня заставил вой. Звериный, леденящий душу, громкий вой. Он раздавался одновременно с нескольких сторон и как будто медленно приближался. Я тут же развернулся и рванул обратно к автобусу. В голове одна за одной крутились картинки из фильмов ужасов, которых я, наверное, пересмотрел уже больше тысячи. Двери распахнулись, вой раздавался почти за спиной. Я бежал вперед и боялся обернуться. В том, что за мной гонятся оборотни или чего похуже, я был уверен.
— Уж лучше в автобусе трястись, — успокаивал я сам себя. — Водиле до меня дела нет, он знай себе баранку крутит и даже по сторонам не смотрит. Дядька тот вообще спит. Да и от двоих… кхм… полулюдей я, если что, отмашусь. А вот от стаи упырей — вряд ли!
Как только я вбежал в салон, двери с лязгом захлопнулись и автобус поехал. Меня трясло, я пытался успокоиться. В окно толком ничего видно не было, кроме каких-то ярко-красных огоньков, которые «бегали» по полю.
— Точно оборотни, — подумал я. — Что происходит вообще? Где я оказался? И, что самое главное, как теперь отсюда выбраться?
Из раздумий меня вырвал голос. Мужской и поразительно спокойный:
— Зря ты в лес-то сунулся… Они теперь долго бежать за нами будут. Жрать хотят, кровь чуют.
Я обернулся: второй пассажир, мирно дремавший до этого, проснулся и теперь в упор меня разглядывал. Он был человеком, в этом я почему-то не сомневался.
***
— Вы кто? — пропищал я позорным фальцетом.
— Я? — он усмехнулся, но улыбки не было. — Кондуктор, если тебе так удобнее.
— Кондуктор? — я нервно сглотнул. — Ошизеть можно! Слушай, кондуктор, куда мы едем? И что это за твари там бегут?!
Мои вопросы мужчина проигнорировал. Спросил:
— Тебя звать-то как, парень?
— Максим. Можно просто Макс.
— Макс, ты, кажется, не совсем понимаешь, куда сел, — Кондуктор качнул головой. — Этот автобус не идет в город. Он вообще никуда не идет. Нет у нас конечной станции.
— Что это значит? Я сплю, что ли? Там, на остановке уснул?
— Нет, не уснул, — Кондуктор выпрямился, и я отметил, что он выглядит старше, чем казалось сначала. — Ты сел в так называемый призрачный автобус.
— Призрачный? Вы издеваетесь? — взвыл я. — Какой еще призрачный автобус?! Я просто хотел уехать из этого проклятого места! Да, я пьян, но не настолько, чтобы верить в эту ахинею! Вы намекаете на то, что я умер? Я на том свете?
Кондуктор вздохнул, и звук этот был похож на скрип несмазанной двери.
— Ты не умер, нет. И это не какой-нибудь ад. Это… пограничье. Место, куда иногда попадают люди.
Я заставил себя сесть на соседнее сиденье, напротив него.
— Хорошо. Допустим. Допустим, я верю. Вы как сюда попали? Вы тоже забрели?
Кондуктор хмыкнул, глядя куда-то сквозь меня, на что-то, видимое только ему.
— Я тут не по своей воле. Долг отдаю.
— Долг? За что?
— За грехи, — отрезал он.
Он не собирался вдаваться в детали, и я понял это сразу.
— Неважно. Важно то, что живые иногда сюда попадают. Как ты. Некоторые катаются недолго и выходят где-то на следующей остановке, которая тоже не на карте. Сам понимаешь, что их там ждет. Погибают в считанные секунды, твари эти все время голодные. А другие…
Он не договорил, но я почувствовал продолжение: другие тут и остаются. Навсегда.
— А те, что бежали за автобусом? — я снова вспомнил красные точки, которые, как мне казалось, немного отстали, когда автобус набрал скорость. — Это кто?
Кондуктор прищурился.
— Ах, это. Существа. Они тут, в чаще, живут. Когда я сюда попал, они уже тут были. Довелось мне однажды наблюдать, как они жрут… Отвратительное, я тебе скажу, зрелище! Милиционера драли. Бедолага от них отстреливаться пытался, да видать, пули их не берут. Твари эти похожи на собак, но… не собаки. И не волки.
— Не совсем как собаки? Вы что имеете ввиду?
— У них нет ушей, — Кондуктор говорил медленно, неприятно растягивая слова. — И ходят они на двух задних лапах. И самое противное — у них два ряда зубов. Острые, как бритвы.
После этих слов ноги у меня отнялись. Два ряда зубов. Я не просто напился и сел не в тот автобус. Я сел в транспорт, который везет меня прямо в лапы чего-то, что я не могу даже представить. И этот Кондуктор спокойно сидит и обсуждает их анатомию!
— Мне… мне нужно выйти, — прохрипел я.
Кондуктор покачал головой.
— Выйдешь. Но не скоро. И не там, где хочешь. А пока — лучше сиди тихо. И не смотри в окна, когда мы будем проезжать через овраги. Они любят смотреть на тех, кто смотрит на них.
***
Я заметался по автобусу. Паника меня накрыла окончательно.
— Выпусти меня! — кричал я. — Сделай так, чтобы я оказался дома! Ты же кондуктор, ты должен знать, как отсюда выбраться! Говори!
Я орал, тряс Кондуктора, как грушу, а он никак на мою истерику не реагировал. Лицо его оставалось каменным, глаза – пустыми. Соваться к водителю я не решился – я просто не знал, что от этой нечисти можно ожидать. Мне пришлось взять себя в руки. Я плюхнулся напротив Кондуктора, мы оба молчали. Он сидел, скрестив руки на груди, и лишь изредка его взгляд скользил по мне без всякого интереса. В основном он молча пялился в окно. Я то и дело доставал телефон и смотрел на часы – время тут тянулось очень медленно. Сети не было, мой с таким трудом выпрошенный у родителей Айфон превратился в бесполезный кирпич.
Меня начало клонить в сон, в душе появилась какая-то мрачная решимость. Придется ждать. Уж приедем мы наверное куда-нибудь… Когда-нибудь… Я, кажется, задремал. По крайней мере, на некоторое время я выпал из реальности. Открыл глаза, когда автобус резко затормозил. Распахнулись двери, я вскочил и в два шага оказался у выхода.
По ступеням карабкался какой-то мужчина. Он был одет в мятую, грязную куртку, и пахло от него немытыми телом и дешевым алкоголем. На улице стояли трое, точно такие же, вусмерть пьяные. Видать, дружки этого пассажира. Я понял, что это мой шанс.
— Да уйди ты! — взревел я, пытаясь ногой освободить себе проход. — Дай пройти! Это моя остановка, мне срочно выйти надо!
Пьяница, уже наполовину залезший, поднял голову и посмотрел на меня.
— Ты чего орешь, чучело? — прохрипел он, стоя на карачках и пытаясь удержаться на ступеньке. — Дай уважаемым людям в транспорт прот… Проц… Про-тис-нуть-ся! Пацаны, покеда! Я домой поехал. Нинка меня прибьет… Опять орать начнет, что я — скотина, что я наж… нажрался опять…
Пьяницу я не слушал. Спихивая отвратительно воняющее тело со ступенек, я вглядывался в пространство, которое мне казалось поразительно знакомым. Улица была точно из моего мира: горели желтые фонари, слышался шум проезжающих мимо машин, виднелся кусок то ли парка, то ли аллеи. Мир, от которого меня отделяло всего несколько ступенек, был живым. Видел я его только через дверь – за окнами по-прежнему чернел лес, густой и непроходимый.
Я попытался вылезти наружу, выбраться из этого проклятого автобуса, но алкаш не давал мне этого сделать. Телосложение он имел внушительное, силы были явно не равны. От двери он меня отталкивал одной ручищей, не давая выйти.
— Не лезь, говорю! — прошипел он, толкая меня локтем в грудь. — Куда прешь?! Дай мне войти!
— Мне выйти надо! — я еще раз попытался прорваться, . — Пусти!
В этот момент, как будто по команде, раздался резкий, протяжный гудок. Алкаш вздрогнул и сделал рывок вперед. Как только он втащил ногу на последнюю ступеньку, дверь с грохотом захлопнулась и автобус снова тронулся. Теперь нас было трое.
***
Алкаш с трудом поднялся и что-то бормоча себе под нос, добрел до передних сидений. Сначала сел, потом прилег, и уже довольно скоро захрапел. Я снова подсел к Кондуктору и стал его расспрашивать.
— Получается, когда кто-то в автобус входит, я могу выйти? — с надеждой спросил я.
Кондуктор отрицательно мотнул головой.
— Тебя отсюда все равно не выпустят. Отсюда не сбежать, понимаешь? Сколько до тебя пыталось, и сколько после тебя будет…
— Пожалуйста, — я буквально стал умолять его. — Вы должны мне помочь выбраться! Я не должен здесь оставаться, у меня там… у меня жизнь осталась! Родители, сестренка младшая, друзья, учеба!
Кондуктор вздохнул.
— Выхода отсюда нет, Максим. По крайней мере, на моей памяти в мир людей отсюда никто еще не возвращался.
Пейзаж за окном не менялся. Автобус все ехал и ехал, а я лихорадочно соображал, как быть дальше. Мозг отказывался принимать слова Кондуктора как данность. Должна же быть какая-то лазейка, какой-то сбой в этой проклятой системе.
Вдруг алкаш, который до этого мирно храпел, заворочался. Он сел, потирая глаза Оглядевшись, громко выругался, обрызгав слюной сиденье напротив.
— Какого черта?! — рявкнул он. — Вы куда меня завезли? Я что, остановку свою проехал? Эй, водитель! Тормози, я сказал!
Пошатываясь, пьяница пошел к выходу, громко бормоча:
— До конечной, что ли доехали? Ну японский магнитофон! Я что, до Ленина пехом теперь пилить должен? Ну что за люди, а? Ну прилег человек с устатку, задремал… Неужели разбудить было нельзя? Водила, тормози свое корыто!
Автобус стал сбавлять скорость. Я вскочил. Хоть и зол был на этого алкаша за его пьяный дебош, который мне выбраться из этого корыта не дал, но такой лютой смертью погибнуть ему позволить не мог. Я знал, что Кондуктор не шутил. Я знал, что за пределами автобуса эти сумеречные твари его моментально растерзают.
— Стойте! — заорал я, бросаясь к нему. — Вам не надо выходить! Не двигайтесь!
В этот момент снаружи раздался низкий, протяжный вой. Я подбежал к выходу и обеими руками вцепился в рукав его куртки, пытаясь удержать его рядом. Алкаш взревел от ярости.
— Ты что творишь, урод?! Отцепись! Отвали, я сказал!
Он отпихнул меня с неожиданной силой, а потом замахнулся. Но я сдаваться не собирался — я крепко держал его побелевшими пальцами.
— Вам ни в коем случае нельзя на улицу! Там… там не люди! — орал я, перекрывая его ругань.
Меня, конечно же, не послушали. С грохотом, который, казалось, сотряс весь автобус, дверь открылась. Он вывалился на обочину, споткнулся и упал на колени.
Я выскочил за ним, не раздумывая. Инстинкт самосохранения в этой ситуации отступил перед желанием спасти хоть кого-то от неминуемого.
Твари неслись на нас с бешеной скоростью. Красные, горящие глаза приближались очень быстро. Мужик, видимо, наконец осознал, что это не просто дикие звери. Он вскочил на ноги.
— Волки, что ли? — прохрипел он, но в его голосе уже не было уверенности.
Я схватил его за воротник и потянул обратно.
— Нет времени болтать! В автобус! Живо!
В автобус сначала влетел я, скользя по ступеням. Потом, с диким воплем, заскочил и он, завалившись внутрь, как мешок с картошкой. Мы отползли к противоположной от двери стенке. Сердце колотилось так, что я слышал его в ушах. И тут я увидел то, что живет за пределами этого призрачного автобуса.
Через некоторое время звериная, собачье-волчья морда сунулась в салон. Она была огромной, слюнявой и мерзкой. Тварь шумно втянула ноздрями воздух и зарычала. Даже в этом полумраке, освещенном лишь тусклыми лампами в салоне, я умудрился разглядеть ее пасть. Кондуктор не обманул. У этого существа и правда зубы были в два ряда. .
Я замер. Мужик рядом со мной издал звук, похожий на сдавленный всхлип.
Я уже думал, что тварь сейчас влезет, что она проигнорирует границы этого старого транспорта и доберется до нас, но тут раздался оглушительный, пронзительный гудок. Резкий, неестественно громкий звук заставил существо отшатнуться. Оно дернулось назад, его красные глаза на мгновение мелькнули в дверном проеме, и двери с силой захлопнулись. Сразу после этого раздался толчок, и автобус тронулся.
Я медленно перевел дыхание, пытаясь унять дрожь, которая пробирала меня до костей. Алкаш, все еще сидя на полу, смотрел на закрытую дверь и крестился.
— Чего… Чего это было? — прошептал он. — Это что за зверь такой?
— Это, — я поднялся, чувствуя, как ноги ватные. — То, почему я тебе говорил не выходить. Мужик, очнись! Ты что, еще не понял, куда попал?
Кондуктор, сидевший на своем месте, казалось, совершенно невозмутимый, поправил свою шляпу.
— Я же предупреждал, — сказал он тихо, но твердо. — Выхода отсюда нет.
Я подошел к нему снова, игнорируя пьяницу, который теперь сидел, прижавшись к стене, и молился.
— Вы сказали, что никто не возвращался, — я старался говорить ровно, не срываясь на крик. — Но вы же здесь. Вы — Кондуктор. Вы, получается, тоже не из мира людей?
Кондуктор медленно повернул голову.
— Я когда-то был человеком. Очень давно. Теперь я навечно связан с этим автобусом.
***
Моего брата по несчастью звали Толиком. Оказался он вполне нормальным мужиком. Когда напряжение немного спало, мы отсели с ним подальше от Кондуктора. Толику я об этом автобусе рассказал все, что знал: про эту жуткую дорогу, про внезапную остановку, про то, как исчезают люди, и про этого странного Кондуктора, который, кажется, знал о нашем положении больше, чем говорил.
Толя долго молчал, внимательно слушая мои сбивчивые объяснения. Он почесал затылок, уставившись на замутненное окно, за которым мелькали одинаковые, словно вырезанные из картона, деревья.
— Понятно, — наконец произнес он, и его голос был на удивление спокойным, несмотря на всю сюрреалистичность ситуации. — Значит, мы застряли. И едем куда-то, откуда не возвращаются.
Я кивнул головой, хотя сам уже не был уверен ни в чем.
— Пока что да. Остановимся, и… ну, ты понял.
Мы опять замолчали, прислушиваясь к мерному гулу мотора и скрипу подвески. А потом Толик неожиданно мне поведал, что работает механиком. Настоящим, с руками в мазуте и опытом ремонта всего, что заводится и едет.
— А знаешь, Макс, — начал он, понизив голос до шепота. — Я ведь могу покопаться во внутренностях этого, как его… Призрачного автобуса.
— И что это даст?
— А я могу сделать так, чтобы он вообще перестал заводиться, — Толик усмехнулся, но усмешка вышла нервной. — Провода, помпа, карбюратор… ну, или что тут у них вместо него. Главное — заглушить двигатель.
— И что нам это даст? — повторил я свой вопрос, уже немного заинтригованный.
Толик прищурился.
— Я о таком читал как-то… В книге было сказано, что призрачный транспорт всегда должен находиться в движении. Это, типа, его закон. Если автобус сломается, он не сможет больше забирать пассажиров, и вся эта чертовщина должна нарушиться. Нас, возможно, отправят домой.
Я почувствовал, как во мне зарождается давно забытое чувство — надежда. Идея мне показалась здравой и вполне логичной в контексте этой аномальной поездки.
— Толик, это гениально! Если мы его остановим… Давай поступим так…
Мы с Толиком стали обсуждать детали нашего блестящего плана. Он прикидывал, как незаметно отсоединить какой-нибудь критический узел.
— Мне нужно всего несколько минут, — шептал Толик, обводя взглядом салон. — Выскочу, капот открою, и…
Неожиданно подал голос Кондуктор. Его голос, сухой и скрипучий, прорезал тишину, как лезвие.
— Вы можете не стараться, молодые люди.
Мы резко отпрянули друг от друга, словно школьники, пойманные за списыванием.
— Что именно вы имеете в виду? — спросил я, пытаясь выглядеть невозмутимо.
Кондуктор медленно улыбнулся, и эта улыбка не сулила ничего хорошего.
— Я слышал, как ты, механик, собирался остановить мой автобус. Прекрасная мысль. Очень… смелая. Я б сказал — безумная. Если ты его остановишь… — Он сделал драматическую паузу. — Твари, что живут у того леса, растерзают вас в считанные минуты.
Он хмыкнул и продолжил.
— Я видел, как одно из этих… существ, пережевало пистолет милиционера и выплюнуло его, как косточку от вишни. Вас отсюда выковырят, как шпроты из банки.
Мое сердце рухнуло. Толик молчал. Кондуктор снова сдвинул шляпу на лоб и опустил голову, Мне показалось, что он опять заснул.
Некоторое время мы ехали молча. Тишину нарушил Толик:
— Ты водить умеешь? Развернуть автобус сможешь?
— Водить умею. Ты что задумал, Толь?
— Хочу кое-что проверить. Что будет, если сменится водитель? Если за руль сядет человек? Что будет, если автобус поедет назад, а не вперед?
— Не знаю, — честно признался я. — На этот вопрос я тебе ответить не могу.
— Макс, мы кататься на этом корыте можем вечно. Давай пробовать выбраться. Слушай внимательно! Сейчас мы с тобой идем к водиле. Я, насколько позволяет мне пространство, разбегаюсь, прыгаю на водилу и выкидываю его за борт. Дверь открою, не боись. Ты прыгаешь за руль, разворачиваешь автобус и открываешь двери. Я возвращаюсь и мы мчим домой. Все ясно?
Я отрицательно замотал головой:
— Нет Толь, подожди. Ничего не получится. Во-первых, как вы собираешься водилу выкинуть? А вдруг ты дверь не откроешь? А вдруг он вообще не выкинется! Да и твари те… Толь, тебя сожрут!
— Минут пять у нас в запасе есть. Основная ответственность лежит на тебе, Макс. За это время ты должен развернуть автобус. Понял? Все остальное я беру на себя! Да ты не боись, я в ВДВ служил, у меня знаешь какая реакция?
Толик похлопал меня по плечу. Потом полез во внутренний карман своей грязной куртки, достал оттуда что-то холодное и сунул мне в ладонь:
— На память, — улыбнулся он. — Это счастливая вещица, она удачу столько раз мне приносила. Тебе удача сегодня пригодится.
Я раскрыл ладонь и увидел лежащий на ней патрон. Поблагодарить Толика я не успел — он неожиданно прытко вскочил и быстрым шагом направился к водителю. Я пошел следом за ним.
Все произошло как-то быстро. Толик, подойдя к водителю, неожиданно развернулся, с силой дернул рычаг, открывающий двери. Автобус остановился, створки распахнулись. Толик спрыгнул на обочину и заорал:
— Макс, не теряй ни минуты! Прыгай за руль!
Открылась водительская дверь, Толик рывком дернул нечисть на себя. Водитель даже не сопротивлялся. Я тут же прыгнул на освободившееся сидение, вцепился руками в руль и ногами стал нащупывать педали. Твари завыли со всех сторон. Толик мне что-то кричал, а я пытался завести этот чертов автобус. Где ключи?! Обязательно должны быть ключи!
Слева раздался хруст, что-то тяжелое рухнуло на землю. Я потянулся к водительской двери, рванул ее на себя. Я точно знал, что твари добрались до Толика — им хватило нескольких минут, чтобы добежать до него и напасть. Завести автобус я так и не смог…
Я знал, что это конец. Автобус больше не едет, значит, дорога у меня одна – в пасть к существам, дожиравшим Толика. Сжав покрепче в ладони патрон, я зажмурился…
***
В глаза ударил яркий свет, правую щеку обожгло. Над ухом раздалось недовольное:
— Макс, ты совсем офонарел? Поднимайся давай, чего разлегся тут?
Я медленно открыл глаза. Надо мной склонились Витек и Леха, мои одногруппники. Витька протянул мне руку:
— Нашел где спать завалиться! На остановке! Макс, тебе водка последние мозги отшибла! Говорил ведь я тебе остаться. Чего в ночь ломанулся? Цел?
Я осторожно поднялся с железной лавки.
— Вроде цел. Погодите-ка пацаны… А вы как здесь? А я где?
Леха заржал:
— Во его накрыло! Вить, сколько он выпил? Грамм двести? Макс, ты дрыхнешь на остановке в трех шагах от дома Димки. Пошли давай к машине. Домой тебя подбросим. Да вставай ты уже!
Я обрадовался. Этот призрачный автобус, Кондуктор, нечисть, упыри-оборотни — мне все приснилось? Я вскочил и бросился обнимать пацанов. И Витька, и Леха недовольно морщились:
— Сбрендил, что ли? — ворчал Витек. — Да чего ты прицепился? Падай на заднее, поехали уже! Спать хочется страшно!
Всю обратную дорогу я вспоминал этот странный сон. Анализировал, прокручивал в голове отдельные события. Алкоголь выветрился окончательно, опьянения я больше не чувствовал. Только жуткую усталость.
Доехали мы на рассвете. Пацаны высадили меня у подъезда, я поплелся домой, мечтая только об одном — добраться до своей кровати. Домой заходил на цыпочках, стараясь не разбудить сестренку и родителей. Когда я разувался в прихожей, у меня из кармана с тихим звоном что-то выпало. Я пригляделся – на коврике у вешалки лежал… патрон, который подарил мне Толик.