В прошлый четверг я переехал на новую квартиру. Снял комнату. Какбы, время уже поджимало, поэтому выбирать особо не получилось. Въехал в первый подвернувшийся из предложенных вариантов. Сосед оказался хозяином квартиры — пенсионер, инвалид. Очень толстый, очевидное ожирение, руки и ноги как бревна, пузо свисает до колен. Лицо тоже такое заплывшее всё, толстое с маленькими глазками. Шеи нет. Эдакий колобок. Ну, он пообещался, что лезть в мою личную жизнь не будет, главное платить, а там хоть на голове стой.
На деле оказался вполне добродушным, поделился своей картошкой, не докучал, да и вообще, почти все время спал. Ну, т.е. он побродит час-другой — ляжет поспит. Потом еще побродит и снова спать. И так до ночи. Ночью какую порнушку по телевизору глянет и спать до утра. Так и живет.
Прошла неделя, я уже более менее обвыкся на новом месте, подал заявку на интернеты, оборудовал стол. Вчера я был выходной, четверг. С утра ко мне подошел мой сосед и сказал: «Давай сходим в погреб за картошкой. Наберем и будем неделю жарить и есть». Я согласился, к тому же точку доступа должны были прийти делать только через 4 часа.
Небольшое отступление: сам по себе я крайне недоверчивый. В любой просьбе или жесте доброй воли всегда ищу скрытый подвох, неохотно иду на уступки и, уж тем более, принимаю «безвозмездные подарки» от малознакомых людей. Если мне кто-то, вдруг, помогает или что-то дарит — я считаю своим долгом отплатить ему той же монетой. Помочь чем-то, например.
Примерно через час, в полдень, сосед зашел и сказал своё «Пора». Я быстро оделся и стоял ждал его в коридоре. Одевался он долго — пенсионер, что поделать. А ведь всего два новых предмета на себя натянул: черные спортивные штаны и черную поношенную то ли куртку, то ли телогрейку. Прямо на голое пузо. Хорошо хоть застегнул. В коридоре он дал мне два больших пакета для картошки и... вот тут то и произошло то, от чего я весь следующий час непрерывно строил кирпичный завод. В руках у соседа была фомка. Маленькая, старая, с одной стороны острая, с другой как гвоздодер.
Пытаясь себя успокоить, я сказал себе «Ну мало ли, может дверь в погребе поддеть надо. Типа ключ у него такой.» Но это мало помогало. Полдень, будний день, на улице только случайные бабушки и пара школьников, которые прогуливают занятия. На площадке тоже, скорее всего, все на работе. Воображение рисовало мне невеселые картины того, как я иду, он за мной и тут бац — мир темнеет и я мертв, а сзади улыбается своей кривой ухмылкой страшный дядя-пенсионер с фомкой и разглядывает своими маленькими поросячьими глазками, как по земле растекается лужа крови из моей головы. А тут еще, как назло, я собирался выкинуть мусор и оставил заранее пакет с ним у выхода. И этот инвалид, будь он неладен, выходя, так резво подхватил его свободной рукой... Надежда на то, что у него не хватит сил жахнуть мне по темечку отпала навсегда.
Сознание, которое уже перешло в режим загнанной жертвы, давало мне последние установки: «Не идти первым, не спускать с него глаз, следить». И будь она не ладна, вся эта социальность, которая уже не позволяла мне сказать ему «не, спасибо, я лучше дома посижу».
Мы вышли из квартиры, я закрыл дверь, стоя к нему боком. Первый энкаунтер. Не знаю почему, но я решил забрать у него пакет с моим мусором. Просто протянул руку, сказал «Давайте». Он забормотал что-то вроде «Да ладно», но отдал. Пара неловких секунд, т.к. идти первым я не решался, тогда он сказал: «Ты иди первый, я по-тихоньку буду». Я начал движение, пока он все это говорил, что позволило обойти его и при этом не спускать глаз и не вызвать подозрений. Как только он закончил я уже был на пол-пролета ниже и стремительно увеличивал разрыв между нами. Когда он отставал уже на один пролет, более менее успокоился.
На улице мы шли вместе, я его не опережал, иногда отставал. Это было даже логично, т.к. дороги в погреб я не знал. Шел по его левую руку, т.к. фомку он держал в правой. А он постоянно что-то бормотал под нос, пыхтел, кряхтел и приговаривал зловещее «Сейчас-сейчас, уже скоро.» Ближе к концу пути я уже не выдержал и спросил, указывая на фомку «Это, типа, ключ?». «Это?» — пенсионер посмотрел на руку с инструментом, как будто удивляясь тому, что в ней увидел, — «А, ну да, там просто поддеть надо будет.»
«Как будто только что придумал» тревожно заметались мысли в моей голове.
«На улице не нападет, прохожих хоть и мало, но они есть. Может когда будет в погребе. Черт, во что бы то ни стало нужно пустить его в погребе вперед и быть готовым отбить или увернуться от удара.»
Но весь тактикул закончился уже через секунду — мы пришли к погребу.
Это был просто люк, тяжелый люк в земле. В том месте, где он лежал, половину обзора закрывал густой кустарник, а вторая половина была каким-то пустырем, где никто не ходит. «Ну вот и все, мне пи#дец.»
— Нужно снять замок, — пенсионер протянул мне ключи, — давай.
Чтобы это сделать нужно было присесть. Я специально встал так, чтобы быть к нему хотя бы боком. Но он даже не шевелился и не смотрел в мою сторону. «Понятно, ждешь пока я открою и там уже меня порешаешь, мудак.» Замок был ржавый и кое как открылся. Им не пользовались месяца три, как минимум. Чтобы открыть саму крышку люка, пенсионер дал мне фомку. «Ну конечно, меня то ты не боишься,» — я поддел люк и с трудом открыл. Определенно, находясь под ним и без рычага, поднять этот кусок чугуна будет невозможно. А теперь второй энкаунтер. Можно сказать DEAD END для меня. Если до этого я еще как-то мог изворачиваться и держать его в поле зрения, то теперь я попал в тупик. Под крышкой люка в земле была просто квадратная дыра. Нечто, отдаленно похожее на лестницу, начиналось только через метр, а то и полтора от отверстия. Единственной опорой, которой можно было воспользоваться до того, как ноги коснуться ступеньки — края дыры. И держаться нужно было обеими руками. Зайти можно было только с одной стороны, т.к. с другой был кустарник, да и не важно это. Важно то, что: 1 — сам пенсионер явно в этот люк не полезет, затем меня и позвал. 2 — с какой бы стороны я не начал спуск вниз, он всегда будет надо мной, а обе мои руки в полусогнутом состоянии и выполнять роль опоры. Стоит убрать одну руку и я провалюсь вниз, с веротяностью 95% ударившись о выступ лестницы, которая как будто специально была сделана таким образом.
— Сразу не лезь, постоим подождем. А то там воздух... ...и сдохнешь, — я его почти не слушал. Мой наполненный ужасом взор был прикован к яме, которая уже виделась мне моей новой уютной могилкой. За все то время, что мы стояли и ждали, пока выйдет спертый воздух, не прошел ни один человек. Там даже тропинки не было. Никто там не гулял. «Пи#дец, ему даже убивать меня не надо. Можно просто закрыть люк, пока я буду внизу и ждать, пока я сдохну.»
Через пару минут пришло время спускаться. Пожертвовав удобством, я таки решился сделать это находясь к нему лицом, чтобы со спины меня прикрывал хотя бы кустарник, куда он не сможет встать из-за своих габаритов. Все это время он держал фомку в руке, а я не сводил с неё глаз. Но вниз посмотреть пришлось, т.к. нужно было узнать, куда поставить ногу. В долю секунды я буквально провалился в эту яму, уворачиваясь от потенциального удара фомкой по затылку. Но удара не было.
Внизу я уже ожидал увидеть расчлененные трупы или высушенные черные кости. Глаза не видели ничего, т.к. еще не привыкли к темноте.
«Ну что там, увидел?» — донеслось сверху.
Чего увидел? — мои глаза расширились и начали высматривать во тьме образы изуродованных тел.
Картошку, чего... Там в дальнем углу должна быть. Подожди, глаза привыкнут.
Погреб оказался землянкой 2 на 2 метра с низким потолком. По всей дальней стенке стояла картошка, точнее белые ростки этой самой картошки, которая охеренно проросла и уже начала тихонько гнить. Я с пол часа ковырял её, пока не набрал два пакета более менее твердой. Когда лез наверх, уже не ждал удара... даже не знаю почему. Был настолько вымотан... устал бояться, да, устал. По пути домой я его обогнал и сидел на лавочке перед подъездом, курил, наблюдая, как он медленно, кряхтя, приближается ко мне — в черных поношенных спортивках, черной телогрейке, маленькими поросячьими глазками и фомкой в руках. Вылитый маньяк-убийца. Но я уже устал. Дома я бросил картошку на кухне и сразу ушел к себе в комнату, где проспал два часа.
Все таки, самое страшное, это не неизвестные НЕХ, не пасты, не инди-крипота. Самое страшное — это обычный человек, которого ты видишь впервые или совсем не знаешь и который ставит тебя в безвыходное положение потенциальной жертвы.
ПРИМЕЧАНИЯ
• Дата описываемых событий 23 августа 2012.
• Что за погреб то такой? Большой-большой двор, огороженный пятиэтажками. Весь центр — поле с травой. В центре поля — кустарник, практически внутри которого железный люк. Под люком погреб. Никаких других погребов рядом нет.