Мракотека | Посылка пришла

Москва. Март, 2018

1

— Посылка пришла!

Ирина зажмурилась. Нет, с ней этого происходить не может. С кем угодно, но только с ней. Возможно. Но голос в домофоне злобно повторял: «Посылка пришла, пришла посылка...» Конечно, у «почты России» всегда были причуды, но не до такой же степени! Не может почтальон приходить в полночь и торчать под дверью подъезда, повторяя одно и то же.

Она столкнулась со странным посыльным впервые, когда возвращалась поздно ночью с работы. Долговязый, бледный, с пустыми холодными глазами, он неподвижно стоял у угла её дома, сжимая в руках потрёпанную картонную коробку, кое-как залепленную скотчем. Но стоило девушке сделать шаг к подъезду, как он быстро приблизился.

— Посылка пришла! — слегка разъединил почтальон синюшные тонкие-тонкие губы. Голос, мерзкий скрипучий голос, шёл откуда-то глубоко изнутри этого человека. Человека?

Тогда Ирина приняла его за сбежавшего пациента психушки или наркомана. Поэтому, быстро открыв дверь магнитным ключом (как только сумела в тусклом свете лампы быстро попасть?), девушка поспешила скрыться под защитой подъезда. Переводя дух, Ира не сразу поняла, что этот... почтальон с силой дёргает дверь. Не став испытывать судьбу, несостоявшаяся получательница поднялась к себе и закрылась на все замки. Стоило ей облегченно вздохнуть, как тишину и мрак коридора прорезал звонок домофона, неожиданно угрожающий и тревожный. На автомате девушка поднесла трубку к уху...

— Посылка пришла! — торжественно и глумливо протянул «почтальон». Он знал номер её квартиры! Выходит, какая-то посылка у него всё-таки была, но разве в таких случаях не принято... Нет-нет-нет, это какая-то глупость. Этот тип ведь ждал именно её! И знал номер квартиры, а значит и, возможно, её имя. Но почему он не сказал сразу? Не хотел? Или не мог? Может, это вообще единственная фраза, которую он знает...

— Посылка пришла! — настойчиво повторили в трубке. Девушка в ужасе бросила её на рычаг, будто гремучую змею. Уже третий день! Ирина прошла на кухню и сделала себе кофе, бодрящий чёрный кофе. Бодрящий кофе в час ночи... Домофон звонил. Её всю колотило. Она не могла понять, что нужно этому почтальону, кто или что он. Она сомневалась даже в реальности происходящего. Домофон всё звонил…

2

Трезвон... Что, опять посылка? Нет, кажется, нет. На этот раз всего лишь будильник... Ирина потянулась. После сна на диване всё тело ломило. На столике рядом стояла чашка с недопитым кофе. Дверь на кухню была надёжно забаррикадирована. И как она умудрилась сдвинуть с места тяжёлый добротный стол из дубовых досок, который её деду подарила Советская власть ещё до войны? Придётся ведь отодвигать! Она на всякий случай прислушалась. В квартире было тихо, за окном пели птицы... Ничто не напоминало об очередном ночном визите странного почтальона.

Кое-как отодвинув стол, Ира выбралась из кухни и засобиралась на работу. Наскоро собрав сумочку и потратив всего лишь полчаса на внешний вид, девушка (хорошо в свои тридцать с небольшим всё ещё чувствовать себя таковой, не правда ли?) оделась и вышла в подъезд. Уже закрывая дверь, она невольно застыла на месте. Прямо на новой обивке зияли глубокие следы, будто от когтей... «Посылка пришла!» — пронеслось у неё в голове. И, хотя в подъезде было тихо, Ирина помчалась вниз так быстро, как только могла. Пулей вылетев на улицу, она зажмурилась от нежного весеннего солнца. На душе сразу стало спокойно. «Тук-тук»... Птицы, не дожидаясь нормального потепления, сходили с ума, ветер гонял по асфальту выбравшийся из-под снежного покрова мусор. «Стук-постук». Как же всё-таки хорошо, что кошмар позади! А может, ей просто всё приснилось? «Тук-тук. Тук-тук-тук». Что это за звуки, кстати?

Неохотно открыв глаза, девушка огляделась. На лавочке сидел мужчина в чёрном поношенном костюме и ручкой небольшого зонтика стучал по деревянной спинке. Это был странный ритм. Стук то замедлялся, то становился очень частым. Было ясно, что стучит мужчина в такт какой-то песне. Он, похоже, её и напевал, глядя куда-то в небо. Вся его поза была расслабленной, даже немного расхлябанной. Только рука напряженно сжимала зонтик, словно он боялся не попасть в ритм. Ирина стала слушать. Она пыталась вспомнить песню. Это был марш, вроде бы марш. Его пел дедушка, когда ей было всего пять лет. Что-то там было про голодных и рабов. Ирине тогда очень было жалко этих людей. Мало того, что они были прокляты (так, кажется, там пелось), но их ещё ждал последний бой. Грустно.

Неожиданно стук прекратился. Любитель маршей подобрался, словно перед прыжком и внимательно посмотрел на Иру. Взгляд тёмных глаз был одновременно и злобным, и осуждающим, и презрительным, и... успокаивающим. Но что-то здесь было неправильным. Может быть то, что зрачки его постепенно расширялись, заполняя не только всю радужку, но и... Он моргнул. Нет, показалось! Всего лишь последствия ночных неурядиц.

«Шпик» (так окрестила его про себя Ира) пожал плечами и устало закатил глаза, всем своим видом выражая своё ну очень уважительное отношение лично к Ирине и к таким, как она. Потянувшись и немного «повыделовавшись» (сейчас мужчина напоминал хорошо откормленного наглого чёрного кота), обладатель зонтика и дорогих замшевых ботинок стал опять смотреть в небо.

Заторопившись к охраняемой парковке, Ирина устремилась вглубь прилегающего к дому небольшого сквера. По привычке оглянувшись, девушка заметила, что «шпик» провожает её взглядом. И опять — этот замысловатый жест из оперы «я ни при чём». Вот ведь котяра! Ира поймала себя на мысли, что не отказалась бы выпить с ним по чашечке кофе. Но не в этой ситуации. И вообще, все мужики, как известно...

3

В парке было непривычно безлюдно. Не гуляли даже вечные мамы с колясками и бабушки с фокстерьерами. Дворник (тихий и в меру приветливый таджик) уже успел собрать мусор в аккуратные «сугробы», заменившие собой недавно растаявшие настоящие. Ирина быстро зашагала по бетонной дорожке, невольно отстукивая каблуками недавно услышанной ритм «цок-цок, цок-цок-цок...» Стоп! Безлюдно — ещё не значит безопасно. Вернее, совсем наоборот! В безлюдных местах ничего хорошего не происходит. Она оглянулась. У тополя стоял шпик с зонтиком и, теперь уже не отрываясь, смотрел Ирине в глаза.

Сначала «почтальон», теперь этот! Посменно работают, что ли? Эта мысль выбитыми пробками щёлкнула в голове девушки. И вот уважаемая сотрудница кредитного банка (без пяти минут заместитель генерального) несётся сквозь кусты, перепрыгивает канавки и огибает мирно спящих кое-где кошек... Первые минуты «погони» Ира ещё оглядывалась, чтобы убедиться, что среди деревьев мелькает чёрный костюм. Бежать за ней преследователь и не думал. Но кто сказал, что это повод сбавлять ход? Расстроенные нервы не позволяли мозгу наладить свою работу и отдавали приказы ногам на прямую.

Только отбежав от парка метров на пять, Ирина Храброва остановилась. Вокруг сновали спешащие по своим делам прохожие, не обращавшие на запыхавшуюся девушку никакого внимания. Теперь можно было вспомнить и о чувстве собственной значимости. Изящным жестом поправив причёску и одёрнув юбку, Ирина приняла самый независимый вид и повернулась на каблуках. Так и есть! Мужчина стоял у выхода из парка, скрестив руки на груди и блаженно жмурился на солнце. Ну точно котяра! Опасный и наглый котяра. Ира тряхнула головой и, прогоняя из памяти события прошедших трёх дней, направилась по асфальтовой дорожке дальше. Она сама порой поражалась собственной беспечности и способности отвлекаться от стрессовых ситуаций. И привычке опаздывать, кстати, тоже!

Как назло, между парком и платной стоянкой располагался небольшой пустырь. По инерции чувствуя себя в полной безопасности, девушка бодро продолжила свой путь. Что ж, придётся немного прогуляться. Вот впереди уже виднеются гаражи вперемешку с открытыми парковочными местами. Но одна неудачно подвернувшаяся ямка — и с сухим треском от её новенького сапога отлетел каблук. Ирина упала, растянувшись на асфальте. Возможно, это спасло ей жизнь, потому что с такого положения она смогла заметить между рядами гаражей какое-то движение. Затем она услышала скрежет металла о металл… И вот всего в десяти метрах от неё с крыши гаража прямо на землю падает бесформенная куча тряпья. Хотя нет, никакая это не куча. Это одетый в лохмотья старый знакомый! Картонная коробка прикреплена к его спине на манер рюкзака, а вид ещё более изможденный и устрашающий, чем вчера.

— Посылка пришла! — громко шипит он и, не тратя времени на вставание, начинает на четвереньках двигаться в сторону Ирины, странным образом выворачивая суставы.

Чудо стучится в каждый дом, как говорится. А она чего ожидала? Что сегодня без приключений доберётся до банка? Нет уж, голубушка. Ночные кошмары имеют привычку в один прекрасный день не исчезать после пробуждения.

Тут она увидела, что коробка на спине почтальона ведёт себя крайне неспокойно. Что-то усиленно рвётся оттуда наружу. До слуха девушки донеслось злобное повизгивание.

— И что? Долго мы будем им любоваться? — донеслось над самым её ухом.

— А что делать-то? Ой!.. — Ирина оглянулась и оказалась нос к носу со своим утренним знакомым. Вблизи оказалось, что он был в лучшем случае на пол головы ниже её, однако это не придавало ей никакой уверенности. А ведь туфли на каблуках она специально подбирала так, чтобы смотреть на коллег-мужчин с высока.

— Я не люблю бегать. Совсем. Особенно за юбками. Поэтому прошу Вас...

— Аааааааа! — сказанная спокойным бархатным баритоном фраза стала последней каплей. Наотмашь заехав сумочкой по физиономии «шпика», Ирина с силой оттолкнула его и вскочила, чтобы пуститься в очередной марафон.

— Посылка пришла! — прохрипел ревностный труженик почтового фронта. — Посылка...

Не помня себя от ужаса, Ира понеслась к дому. На одном дыхании преодолев парк, она стала судорожно искать в сумочке ключи. Как назло, они были на самом дне. «Скорее всего, шпик сейчас разобрался с почтальоном. Если они не друзья, конечно», — размышляла на бегу девушка. — «Но потом он и со мной разобраться может! Уж больно улыбка это котяры похожа на оскал. Вдруг он меня съест! Или посмотрит прямо в душу... А уж потом съест». Ключи! Да, она нашла их. Скорее! Невдалеке уже маячил чёрный костюм, замшевые ботинки деликатно касались асфальтовой дорожки. Ирина приложила магнит к кружку. Тишина! Ещё раз и ещё. Тишина!

— Открывайся! — она пнула дверь. Преследователь медленно приближался. — Да открывайся же, чёрт возьми!

— Не чертыхайтесь, — устало произнёс шпик, продевая ручку зонтика через дверную на манер крюка и потянул дверь на себя. — В доме нет света, все магнитные замки работают по принципу «заходи, кто хочет». Или «что хочет». Прошу!

4

— Какое странное у Вас имя… — задумчиво произнесла Ирина, ставя чайник на стол. От кофе шпик отказался, потому что напиток действовал на мужчину как сильное снотворное. — Как Вы сказали? Морфий? Митерних?

— Морфинх! — фыркнул гость и пододвинул чайник к себе поближе. Китайский чай был ему явно по вкусу. — Бэзил Энгельрот фон Морфинх. Можно просто Бэзил.

— Вы немец? — первое, что пришло в голову девушке. Где-то этот вопрос она уже слышала.

— Пожалуй, немец! — с радостью поддержал цитирование классика гость. — Но по паспорту всё-таки австриец. Прекрасная страна, Австрия! Единственная в ЕС, которая хоть как-то борется с обилием мечетей. И партийная борьба там кипит. Хотя гражданство ЕС пока что не принесло мне ничего, кроме необходимости заполнять ворох бумаг.

— Зачем же Вы уехали из России? — разговор ни о чём был просто необходим Ирине, стоящей на грани нервного срыва. Бессмысленные вопросы! Что может быть лучше для загнанного в угол человека?

— За свою жизнь я был вынужден покинуть не только Россию. Да и почему «уехал»? Я здесь, во плоти и в твёрдой памяти. Пока не выгонят, разумеется.

— Кто выгонит?

— Да кто угодно! — Бэзил поместил стул прямо в центр гостиной и теперь неторопливо пил чай с карикатурно-торжественным видом. — Вы сами видите, что в стране происходит. Как только революция «лисьих хвостов» провалилась, всех подозрительных выдворяют. А на меня у церкви и всяких там казаков воооот такой зуб. А впрочем, не жалко! — гость развернулся, облокотившись левым боком на спинку стула. — Пусть строят себе храмы на месте НИИ, заменяют теорию Дарвина на «закон божий». До Вас тоже скоро доберутся. Помяните моё слово, от ваших частных коммерческих банков не оставят и следа... Но не будем об этом, Ирэн. У Вас, насколько я могу судить, гораздо больше проблем. И вопросов накопилось порядочно. Или всё хорошо?

— Хорошо?! Да я пропустила самое важное совещание совета директоров! И всё из-за какой-то посылки! — взорвалась девушка. — Илья уже неделю как исчез! Когда звонил в последний раз, говорил, что за ним следят, а теперь исчез. Совсем исчез… А потом ещё вы с Вашим зонтиком!

Напряжение последних дней не нашло ничего лучше, чем рекою слёз хлынуть на волю. Девушка абсолютно искренне и облегченно расплакалась.

— Warum weinst, du kleine Gartnersfrau? — выждав некоторое время и поставив чашку на стеклянный столик, осведомился Бэзил. Ирина подняла на него непонимающий взгляд. — Песня есть такая, в которой поётся, что не надо лить слёзы понапрасну.

— Я... что это было, зачем оно... почему я...

— Давайте помогу. Что это был за почтальон и что ему надо?

— Да! — пауза. — Нет. С ним всё более-менее ясно. Наркоман какой-то. А вот Вы зачем меня преследовали? Кто Вы вообще такой?! И как узнали, что в доме выключили свет?

— Помилуйте! — мужчина выразительно поднял руки, словно нахваливающий свой товар еврей-ювелир (Ирина невольно улыбнулась). — Я терпеть не могу бегать, поэтому преследовать Вас физически не мог. Тем не менее, Вы почему-то бежали от меня через весь сквер, прямо навстречу этому... наркоману. Пусть пока что это будет наркоман. Вы сами-то в свою версию верите?

— Нет, преследовали! — В свою версию Ирина, разумеется, не верила. — Я видела Ваш силуэт среди деревьев. Чёрная дыра...

Он и в самом деле напоминал чёрное пятно в пространстве. Костюм чёрный, рубашка тоже, тёмные волосы, зрачки то и дело норовят расшириться на всю радужку, а то и заполнить всё глазное пространство...

— Знаете что?! — Бэзил внезапно вскипел и теперь уже чеканил слова, словно с трибуны угрожал врагам нации самыми страшными карами. — Если и кому из нас говорить про дыру (он подчеркнул это слово), то точно не Вам. Какую должность Вы занимаете? Интересно, как именно Вы взбирались по карьерной лестнице?! Что-то мне подсказывает, не ударным трудом или продвижением гениальных идей! Была бы моя воля, я бы весь ваш ростовщический вертеп поставил к ближайшей стенке!

— Я работаю в международном банке, среди наших клиентов...

— И это заведение Вы называете банком? — внезапно Бэзил сменил тон с угрожающего на терпеливо-педагогический. Речь его вновь была похожа на тихий шум прибоя, она гипнотизировала и убаюкивала. — Банк — это хозяйствующий субъект, который направляет избыток капитала в те отрасли производства, где временно не хватает средств или нужно их начальное накопление. А все эти ваши конторки — обыкновенные гильдии менял и ростовщиков. С той лишь разницей, что для оборота они используют не свои деньги, а часть государственного бюджета. Признайтесь, дело не совсем чистое. Старушек-то не жалко?

Ирина хотела разразиться встречной критикой или хотя бы (последний аргумент) расцарапать этому мерзкому типу физиономию. Но тут же она поняла, что в чём-то этот явно сумасшедший политический эмигрант прав. В самом деле, сколько раз она с коллегами вручала молодым семьям кредит на кабальных условиях? Сколько пенсионеров даже не подозревали о том, что часть их пенсии благополучно уплывает со счетов? А уж сколько предприятий было задушено кредитной политикой банка... Да и карьеру свою она строила в том числе и с помощью собственного тела, благо природа её не обделила.

— Не думайте, что я явился сюда, чтобы читать Вам лекции. Вовсе нет. Просто Ваши «грехи», назовём этот модный стиль жизни так, могли привлечь и привлекли что-то вроде воздаяния. В данном случае — странноватого почтальона. Вам же не очень хочется открывать посылку, не так ли? — теперь Бэзил говорил не только спокойно, но и с необыкновенной душевной теплотой, словно священник, выслушивающий исповедь начальника нацистского концлагеря, сошедшего с ума от мук совести и решившего на старости лет обратиться к богу.

— Что за чушь! Этот наркоман — моё воздаяние?!

Ирина была явно возмущена. Да, она вела довольно аморальную жизнь, но женская гордость требовала расплаты более фатальной и яркой.

— Ну, не он, а содержание посылки. Впрочем, это всего лишь научная гипотеза. И нам её предстоит проверить. В идеале — остаться живыми после эксперимента.

5

Бэзил молча мерил шагами комнату.

— А сколько квадратных метров жильё? Не отвечайте, просто забавно смотреть, какие хоромы дарят банки своим сотрудникам. В то время, как многодетные семьи ютятся в аварийном жилье, а учёных со студентами и вовсе выставляют на улицу. Не мудрено, что кремлёвские ребята сейчас запрещают всё, что шевелится. Эх, такая ситуация пропадает…

— Какая-такая ситуация? Как это меня касается?!

— А, не обращайте внимания! — тряхнул головой Бэзил, словно отгоняя непрошеные мысли. — Вернёмся к Вашей проблеме. Итак, что-то или кто-то хочет подарить Вам малоприятную коробочку. Наша задача — этого не допустить. Как минимум. А в идеале можно ещё и выяснить природу этого сутулого чуда без перьев. Из чисто научного интереса, разумеется.

— Научного? Это что же за наука такими вещами занимается? — захлопала ресницами Ирина.

— Ну, это скорее стык нескольких наук. Немного биологии, немного диамата (особенно того, что касается превращённых форм), психологии и квантовой механики. Демонология, короче говоря! — с этими словами Бэзил улыбнулся, показывая белоснежные зубы и дополнительную пару аккуратных клыков. — Ловим мы всю эту политическую шушеру...

У девушки в голове разразился не просто фейерверк, а настоящий победный салют вопросов. Такого с ней давно не было. Последний раз она столь живо интересовалась окружающим миром на втором курсе литературного. Когда слегка нетрезвый лектор, потрясая томиком Рериха, громко рассказывал про последние открытия физиков в области тёмной материи. Потом она прочитала, что ничего мистического в этом нет, это просто термин из космологии. А она-то думала... Ещё несколько таких ложных надежд на чудо, и она забросила Булгакова, Кинга, Лавкрафта и других далеко на антресоль. Теперь она читала в основном модные журналы да финансовые сводки. Первые гораздо чаще.

Бэзил вышел из комнаты. Его шаги стихли на кухне. Повисла тишина. Ей вдруг стало страшно, что всё это ей только показалось. Конечно, этот тип говорил страшные вещи. Вещи, не совместимые с её устоявшейся картиной мира. Но, какое бы ни вызывал он раздражение, всё-таки сейчас так не хотелось оставаться одной в пустой квартире, одной в целом мире. Наедине с собственными мыслями и страхами. Однако он вернулся. Расстроенный и немного обиженный.

— Это катастрофа!

— Что случилось? — подскочила Ира.

— Это просто фатальный песец! Гуманитарный апокалипсис в отдельно взятой квартире!

— Да что такое?!!

— У Вас в холодильнике совсем нет нормальной еды. Одни овощи да йогурты. Удивительно, как Вы ещё не только ходите, но и взбираетесь по карьерной лестнице прямо через головы Ваших коллег.

— Я слежу за своим здоровьем и фигурой! — подбоченилась Ирина. — К тому же, Вы разве не знаете, что животные страдают...

— Что?! — глаза Бэзила злобно блеснули, он угрожающе стал надвигаться в сторону девушки, но резко остановился на полпути. — Какие, к чёрту, животные?! Сейчас страдаю конкретно я! Или я похож на вегана? Auf einem verdammten verachtenswerten Grasfressenden? На барана, который послушно жуёт травку, или на кролика, которому от жизни немного, как известно, надо? Мне нужно мясо. Желательно свинина. Желательно жареная. Я хищник. Ясно Вам?!

«Да уж, ты и меня съешь. Покусаешь точно», — подумала Ирина, а вслух сказала:

— Ну, уж тут ничем не могу помочь. Разве что заказать еду. Если Вы, конечно, обещаете защитить меня от всяких посылок...

— Вполне. Здесь, как говорится, достаточно принять элементарные меры безопасности: на звонки не отвечать, к двери не подходить, в глазок не смотреть, в ночное время закрываться как следует. Окна, на всякий случай, зашторивать...

— Святой водой окропить?.. — Бэзил так гневно на неё зыркнул, что Ирина не стала продолжать. Было ясно, что к церкви этот эксцентричный джентльмен питает отвращение ничуть не меньшее, чем к наркоманам с посылками. — А на ночь Вы здесь останетесь?

— Это ещё зачем? — этот вопрос почему-то заставил Ирину покраснеть и потупить взгляд. — Завтра проблема будет решена, я думаю. Хотя соблазн устроить этому чучелу засаду прямо у подъезда есть. Значит, хотите, чтобы я остался? — Ирина радостно закивала. — Так уж и быть...

Но не успел Бэзил вновь устроиться на стуле и налить себе ещё чаю, как тишину нарушил громоподобный марш, сопровождающийся многоголосым хором. «Вставай, проклятьем заклеймённый!», — запели откуда-то из бэзиловского пиджака.

— Представляете? Мне звонит советский народ! — с ядовитой улыбкой пробормотал мужчина и вытащил из внутреннего кармана исцарапанный допотопный мобильник.

— Морфинх слушает. Здравствуйте, Михаил Васильевич! Да, в России, в столице. Надолго… Так, а я тут каким боком?.. А какие гарантии, что не будет, как в прошлый раз? Успокойтесь, какие там могут быть призраки? Меньше пить надо… Что значит, не пьёте? Ну партийным товарищам пить не давать. Белочка — штука заразная. Ах, и они пить бросили? Ну, смотрите сами. Предоплата… Да-да, Вы уже всё знаете. Вот и отлично. У библиотеки, как обычно. До свидания! — Бэзил спрятал телефон обратно.

В полном молчании он быстро направился к входной двери.

— А как же я?! Вы меня тут бросаете одну?! — одна мысль об исцарапанной дверной обивке вызывала дрожь. Пусть этот демонолог, если он такой умный, принесёт ей голову «почтальона». Или пусть покажет издалека и убирается куда подальше вместе со своим зонтиком и революционными песнями!

— Работа. Этот Михаил Васильевич, добрый волшебник, будь он неладен.

— Прямо волшебник?

— Конечно. Особенно когда напьётся. Такие чудеса рассказывает. И про бесклассовое общество, и про доброго Сталина. А потом всей партией по Смольному бегают, чёртиков ловят. Правда, сейчас всё наоборот. Чёртики завелись в их московском филиале и сами стали бегать за коммунистами. Придётся изображать перед этими алконавтами обряд изгнания. И вызывать не духов, а вполне телесных санитаров.

— А где здесь демонология?

— В тысячной доли вероятности. Самая банальная ситуация нет-нет, да и вывернется наизнанку, уничтожив все наши наивные представления об этом мире.

— Забавная работа, нечего сказать… — обиженно надула губы девушка.

— Не грустите! Завтра я за Вами заеду. Найдём Вашего Илью. Кстати, кто это?

— Брат старший. Всегда меня выручает. И денег дает, хотя отец на него все наследство переписал.

— Илья Храбров? — поднял бровь демонолог. — Подумать только, один из самых влиятельных финансистов пропал на две недели, а СМИ молчат. Ладно. Надеюсь, к завтрашнему вечеру всё уже кончится, — на пороге он обернулся. — К двери не подходить, в глазок не смотреть! Свет во всём доме не просто так вырубился. Бояться не надо, просто так в наше Lebensraum они не врываются. У них уже был печальный опыт в прошлом веке...

— Что такое этот «лебен»... «сраум»?

— Lebensraum. Жизненное пространство. В Вашем случае начинается с порога квартиры. За ним Вы в безопасности. Скорее всего.

— Скорее всего?! — задохнулась от возмущения девушка.

— Ну, если не начнёте срочно есть мясо, то от медленного отупения Вас не спасёт даже бронированная камера, — Бэзил расхохотался, довольный произведенным эффектом, и побежал вниз по лестнице. Ирина мысленно пожелала ему свернуть шею в темноте.

6

Кое-как ей удалось уснуть. За окном бушевала гроза. Яркие вспышки молний пробивались даже сквозь тяжёлую ткань штор, заставляя предметы отбрасывать причудливые тени. Ветер завывал, словно воспевая павших в борьбе рабочих. Шум дождя отдавался в утомлённом разуме девушки забытым маршем. «Как-кап! Кап-кап, кап-кап, кап-кааап, кап! Весь мир голодных и рабов...».

Во сне она видела дом своего дедушки в деревне, куда часто приезжала на каникулы. Вот она играет во дворе, совсем ещё ребёнок. Дед стоит рядом и колет дрова, напевая себе под нос бодрую, но непонятную песню. «Вихри враждебные веют над нами, тёмные силы нас злобно гнетут». Эти слова очень сильно пугают девочку. Зачем петь про такое?

Солнце клонится к закату, на небе ни облачка, горизонт переливается всеми красками, веет вечерней прохладой... Дед укладывает дрова в поленницу, то и дело поглядывая на широкую просёлочную дорогу. Во взгляде его читается и беспокойство, и ожидание чего-то важного, радостного. Наконец, невдалеке показываются три фигуры. Дед улыбается и приветливо машет рукой. Трое неторопливо приближаются. На всех странная тёмно-серая форма с красными ромбами на лацканах шинелей. Они о чём-то негромко переговариваются с дедом. Его лицо светлеет, видимо, вести принесли радостные. Наконец, один из гостей — пожилой мужчина, маленького роста, абсолютно лысый — протягивает деду небольшой кусочек красной слюды в форме ромба. Ирине интересно, она подходит ближе. Второй — очень крепкого сложения юноша с густой чёрной шевелюрой и серыми глазами — улыбается ей и что-то спрашивает у деда.

— Да вот, внучка моя. Куда я её дену-то потом? А если у наших не получится, если синие верх возьмут? — она слышит голос дедушки издалека, сквозь шум и эхо прожитых лет.

— Я бы боялся не синих, а чёрных! — отозвался третий. — Синие себя уже проявили. Завтра от Верховного совета одни головешки останутся. Но зато нас никто в подполье загонять не будет. Посидим лет тридцать без советских газет, уже хорошо. А вот если чёрные в игру влезут… Такой крестовый поход против наших поднимут! С хоругвиями, анефемами и ментами. А я опять в Аргентину не хочу. Мне хватило общения с местными политическими беженцами. Никакого понятия о чести мундира! Берлин ещё не пал, а они уже сбежали. Как будто нужны были кому-то…

Говоривший повернул голову в сторону девочки и посмотрел на неё грустным взглядом тёмных глаз, зрачки которых внезапно заполнили всю видимую площадь глазных яблок. Ирина не могла смотреть в эти чёрные провалы и проснулась, резко сев на постели.

7

Этого ещё не хватало! Он что, намерен обеспечить ей безопасность таким образом? Нехорошо влезать в чужие сны! Особенно так вульгарно.

Завибрировал мобильник. Незнакомый номер на дисплее. «На звонки не отвечать», — прозвучал в её голове спокойный, но настойчивый голос Бэзила.

— Ну хорошо, хорошо. Я послушная. Бываю. Иногда... — она накрыла телефон подушкой. Звонок тут же прекратился. Раскат грома заставил зазвенеть оконные стёкла. — Гроза, что ты делаешь? Прекрати...

На частичном автопилоте девушка пошла на кухню, чтобы сделать ставший привычным ночной кофе. Пощёлкала чайник. Ну конечно, света-то нет. Частые вспышки молний за окнами освещали квартиру даже сквозь шторы. Старые дедушкины часы показывали половину пятого. «Отлично, формально уже рассвет, а с рассветом вся эта нечисть уходит в норы. И наркоманы засыпают...». Она нашла в холодильнике пакет сока смягчила невыносимую сухость во рту. «И что ему не понравилось? Овощи полезны для здоровья, а йогурты вообще микрофлору восстанавливают. Не все, конечно, а только достаточно дорогие и рекомендованные специалистами». Специалистов Ирина видела только в рекламе.

Возвращаясь в спальню в надежде увидеть какой-нибудь оптимистичный сон (без всяких там демонологов или с ними, но без одежды, как вариант), Ира остановилась посреди коридора и прислушалась. За входной дверью явно что-то шуршало. Мышь? Пьяный сосед не может найти свою квартиру? Она подошла к двери и приложила ухо к декоративной лицевой панели. Шуршание прекратилось. «Когда в доме выключают свет, магнитный замок работает по принципу «заходи, кто хочет». Или что хочет», — вспомнила девушка слова Бэзила. Её сердце бешено забилось. «Бу-бу-бу-бу», — невнятно забормотали под дверью. Желания смотреть в глазок никакого не было, стоять так в одних тапочках тоже. Но кто-то всё-таки за дверью был? Неужели?..

Но вот бормотание резко оборвалось, повисла мёртвая тишина, которая нарушалась лишь шумными ударами перепуганного сердца и отдаляющими раскатами грома унявшейся бури. Ирина пошевелила затекшей шеей, размяла плечи. Сердце колотилось ещё какое-то время, пока ему это не надоело, удары становились всё спокойнее и размереннее. Показалось. Можно добраться до тёплой постели и проспать до самого прибытия Бэзила. Если, конечно, он ей не приснился. Ира шумно выдохнула...

— Посылка! — истерично заорали за дверью. — Посыыылка!..

8

Ирина проснулась (вернее, очнулась) в маленькой уютной больничной палате. Пахло лекарствами, рядом с кроватью на подставке кардиограф уныло и буднично вычерчивал биения, под потолком нарезал круги старый вентилятор с широкими, как у сказочного вертолёта, лопастями. У открытого окна стоял Бэзил и, приспособив подоконник под кафедру, что-то быстро записывал в толстую тетрадь, то и дело сосредоточенно листая книгу в цветастой мягкой обложке.

Ирина огляделась. Палата ей определённо нравилась. Тёмно-зелёные шторы хорошо сочетались с салатовыми новенькими обоями. Напротив кровати висела репродукция «Утра в сосновом бору», в углу стояла кадка с раскидистой не то пальмой, не то фикусом, не то мутировавшей бегонией. Больше ничего лишнего. А с её стороны вполне хватало кровати, тумбочки и уже упоминавшегося прибора. Что особенно понравилось Ирине, так это отсутствие вездесущей больничной раковины, которую норовят воткнуть в каждое лечебное помещение и от которой всегда несёт сыростью и затхлостью. Вообще воздух в палате был на удивление свежим, не считая классического аромата корвалола и ещё чёрт знает каких допотопных снадобий.

— Повезло Вам, сударыня, что я умею проходить через закрытые двери, — не отрываясь от конспекта, укоризненно промурлыкал Бэзил. — Головушкой Вы приложись о кафель довольно сильно. На сердце раньше не жаловались?

— Нет... — растерянно протянула Ирина и аккуратно ощупала шишку на затылке. — Надо же, совсем не больно!

— Скажите спасибо Моррисону! Он последнее время таки начал разбираться в лекарствах и снадобьях. Попали бы Вы к нему года три назад, то я бы не ручался за Вашу жизнь, — Бэзил стал что-то высматривать в оглавлении. — Орден затратил уйму времени, чтобы этот кадр забыл всё, чему его учили в Технионе. Хотя я поражаюсь, учитывая, чем он там занимался, что ему было что забывать. Вы ему понравились, без сомнения.

— В смысле?

— Ну, как только я привёз Вас, бедняга стал бегать по коридору в поисках «лекарства от инфаркта». Признаться, я сначала тоже подумал, что у Вас сердце не выдержало. Говорил же, не подходите к двери. Да, права была старая ведьма Озёрская, если девушка красивая, то она полная дура.

— Какая ещё озёрная ведьма? — Ирина всё ещё плохо соображала и не смогла бы отличить оскорбление от комплимента.

— Ну, никакая она, конечно же, не ведьма. Но и без всякого колдовства залезет Вам в мозги так глубоко, что только держись. Такое лезть начнёт, — Бэзил решительным росчерком дописал последнюю фразу и положил серебряную перьевую ручку на подоконник. — Вы можете снять с руки эти датчики. К счастью, кроме Моррисона, здесь есть настоящие врачи. И они заверили меня в Вашем полном здравии.

— Ты всегда выражаешься так странно?

— Всегда. А Вы всегда на «ты» без спроса переходите?

— Ну... — Ирина замялась. — Вообще часто.

— Вот и завязывайте с этим. Снимайте датчики! — Бэзил подошёл к Ирине и помог распутать многочисленные провода. — С беспроводными сенсорными сетями вышла заминка. Ими в России занимается всего лишь одна фирма, да и та постоянно проваливает заказы. Но скоро обязательно завезём новое оборудование.

— Это всё-таки больница?

— Ну, на публичный дом вроде не похоже, не правда ли? Хотя, тут скорее вопрос дисциплины. Дай только Моррисону разгуляться... — кардиограф выдал прямую линию и пронзительно запищал. В коридоре раздались поспешные шаги. — А вот и он, лёгок на помине…

9

В палату влетел запыхавшийся молодой человек высокого роста, довольно стройный, с взлохмаченными каштановыми волосами, приятными чертами лица и слегка ошалелым взглядом. Одет он был в джинсы и какой-то безумной расцветки клетчатый пиджак на голое тело. Довольно дорогие туфли также были обуты на босу ногу. Поверх всего этого спектакля был наброшен белый халат, изрисованный в стиле военного кителя. Не добежав пары шагов до кровати, он остановился и всплеснул руками.

— А я-то думал, опять летательный исход! — облегчённо вздохнул он. — Пациенты порой бывают такими непредсказуемыми. Позвольте представиться...

— Отставить! — скомандовал Бэзил. — Про Вас здесь уже наслышаны. Скажите лучше, как обстоят дела с охраной территории?

— Милорд, дела обстоят просто замечательно!

— Да ну? — Бэзил удивлённо приподнял бровь. — Сдаётся мне, что если у кого они и обстоят замечательно, то только у Вас. Сколько охранников в здании?

— Четверо, милорд.

— Что с электричеством?

— Запасной генератор сегодня ночью вышел из строя. Напряжение скачет весь день.

— Весь день? — вмешалась в разговор Ирина, удивленная длительностью собственной отключки. — А сколько сейчас времени?

— Около шести, — зевнул Бэзил. — Я чувствую вечернее время, спать ужасно хочется.

— Без четверти шесть! — подтвердил Моррисон, сверившись с небольшими часиками на левой руке. Ирине показалось, что на циферблате не было даже намека на стрелки и цифры. — Сударыня, Вам у нас нравится?

— Так где это «у нас»? — эти двое, похоже, обожали резко менять тему разговора.

— Ховринская заброшенная больница. Слыхали про такую? — Бэзил жестом подозвал девушку к окну и пошире распахнул шторы. В вечерних сумерках серели стены противоположного корпуса. В некоторых окнах напротив горел свет, по территории ходили охранники в странной военной форме.

— Ховринка? — удивлению Ирины не было предела. Куда ещё её затащит судьба? Даже не судьба, а этот странный человек в чёрном костюме. — Я думала, её никогда не достроят.

— Власти, положим, и не достроят. А мы тут давно навели порядок. И в материальном, и, хммм, нематериальном плане. Самое трудное было поставить хорошее ограждение. А то лезли сюда всякие прошлые жильцы. Только ярким светом и можно было отпугивать. В остальном очень даже милое заведение получилось. Работают только проверенные специалисты. А за лечением обращаются только наши соратники.

— Какие соратники? — Ирина окончательно перестала что-либо понимать.

— Ну, какие-какие? — Бэзил постучал пальцем по обложке лежащей на подоконнике книги («Демонология для домохозяек» — гласил заголовок). — Вольные художники науки, разумеется. Денег у них на лечение часто нет, но это же не повод им отказывать, как это делает современная медицина. Не так ли?

— Не знаю... — Ирина смутилась под внимательным взглядом мужчины. — Но откуда тогда взять средства на содержание больницы?

— Ну, например, брать плату за лечению только с особых пациентов. С Вас, например.

— С меня? — хотела было возмутиться Ира, но потом поняла, что ей (в общем-то) спасли жизнь уже дважды. — И сколько с меня?

— Да ладно Вам! Всё оплачивает партия! — внезапно улыбнулся Бэзил и махнул рукой. — Потом сочтёмся как-нибудь. Меня вот беспокоит другое. В это время по периметру уже обычно включают освещение. Моррисон, прогуляйтесь-ка и раздайте пару нагоняев.

Молодой человек кивнул и вышел, едва не сбив стоявшую у двери вешалку.

10

Они говорили довольно долго, пока на улице не стемнело окончательно. За это время Ирина перекусила принесённым Моррисоном греческим салатом. От свинины девушка отказалась. Даже пережитая опасность не заставила её забыть о своих вегетарианских заскоках. Бэзил, напротив, отнёсся к мясу с должным уважением, устроив стол всё на том же подоконнике.

Весь остаток вечера он в основном молчал, изредка задавая вопросы или уточняя. А вот Ирина в красках описывала всю свою бурную молодость и не совсем честно построенную карьеру. Сложные отношения с отцом (одним из богатейших людей России) и старшим братом (единственным наследником) заняли особое место в её рассказе. Она также подробно вспомнила всех людей, которым перешла дорогу и которых оставила ни с чем. Не посетив в жизни ни одной исповеди, ни разу не побывав у психоаналитика, Ира испытывала целую гамму доселе незнакомых ей ощущений.

Она словно парила над пластами отжившей реальности, счищая налёт времени с призмы восприятия. Выговорившись, она облегчённо вздохнула и закрыла глаза. На миг ей показалось, что она несётся над городом и видит яркие белые звёзды, сверкающие подобно ледяным многогранникам. Хотя, возможно, это были всего лишь её слёзы...

— Нда, многим Вы умудрились насолить, Ирина. Зачем же так с людьми? Они очень любят мстить. Как нам теперь искать заказчика среди всего этого пантеона обиженных? — Бэзил стоял, скрестив руки на груди, и вглядывался в вечернюю мглу. — Неудивительно, что прошлое воспользовалось поводом вернуться к Вам в столь извращённой форме, да ещё почтовым переводом. Не хотел Вам говорить, но у Вашего вечно пьяного соседа была дурная привычка по ночам искать свою квартиру и засыпать у чужого порога.

— Да уж, ни одного спокойного вечера. А к чему Вы это? Ой...

— Вот Вам и «ой»! Я нашёл его у Вашей двери с перегрызенным горлом. Рядом валялась смятая посылка. Точнее, пустая картонная коробка.

— Его убил почтальон! Он точно маньяк! — Ирина побелела.

— Сударыня, успокойтесь. Я же говорил Вам, что это существо должно было только доставить Вам возмездие за так называемые грехи. Вы эту шпалу видели? Ну что он может! Ныть под дверью «посылка, посылка»? По крайней мере, такова моя гипотеза. Несчастного убило само содержимое посылки. И вкус крови Вашему подарочку теперь знаком!

— Но вы же говорили про жизненное пространство, про то, что он не может войти…

— Видимо, какая-то скотина его впустила в подъезд. И не просто пустила, а ещё и вежливо дверь придержала! В любом случае, посылка ищет адреса. Сама. Уже без всякой посторонней помощи.

— А что было в коробке?

— Не знаю. Но...

Лампы несколько раз моргнули и погасли. Вентилятор застыл под потолком, слегка поскрипывая. Внезапная тишина, которая бывает только при массовом отключении всех электроприборов в помещении, повисла, казалось, на многие мили вокруг. И не осталось больше во вселенной звуков, ни даже движения.

— Интересные вещи творятся в Датском притоне! — процедил сквозь зубы Бэзил и за руку вывел из палаты парализованную от страха Ирину.

В обе стороны уходил длинный тёмный коридор.

11

— Налево выход, направо тупик и окно. Как думаете, сударыня, куда нам? Я думаю, что сюда... — Бэзил повернул налево, и они стали красться вдоль стены. Темнота сгустилась вокруг них. Ирина с трудом различала даже очертания стен, скорее бессознательно ощущая коробку коридора, но и это ощущение скоро покинуло её.

Где-то вдали послышался звон разбитого стекла. Этот звук не растворился моментально в безмолвном пространстве, но продолжал тревожить воздух, словно предупреждая о притаившейся внизу опасности. Не успела тишина вернуться в свои права, как снизу раздался ещё один звук, от которого у Ирины всё внутри сжалось. Внизу кто-то вздохнул. Шумно и злобно. Этот вздох эхом пронесся по лестнице вверх и вихрем влетел в непроницаемо чёрный коридор.

Бэзил сделал шаг вперёд и замер, прислушиваясь. Ирина не могла сказать, насколько далеко они находятся от конца коридора. Ей хотелось бы, чтобы как можно дальше. Хотя бы потому, что снизу раздался ещё один шумный вздох, а потом кто-то начал активно принюхиваться.

— Нет, нам всё-таки не сюда... — спокойно заявил Бэзил, но в голосе его сквозило напряжение. — Ирина, Вы когда-нибудь с кем-нибудь обнимались в чулане во время шумной вечеринки? Думаю, сейчас самое время повторить этот опыт. Разворачиваемся!

И вот, Бэзил, который на удивление неплохо ориентировался в кромешной тьме, повёл девушку назад, к потерянной во мраке палате. Внизу опять вздохнули, но на этот раз ощутимо ближе. Потом кто-то злобно заворчал. Или зарычал? Они прошли ещё метра три, когда вдалеке послышалось уверенное клацанье маленьких когтистых лапок по бетонным ступенькам.

— Осторожно, здесь... — оглушительный грохот и пронизывающая боль в ноге. — … где-то стул стоял...

Внизу торжествующе взвизгнули и начали быстро-быстро преодолевать ступеньку за ступенькой. Бэзил негромко выругался и пнул опрокинутый Ириной стул. Приближающаяся опасность обострила их ощущения: парочка теперь очень умело обходила расставленную тут и там мебель и прочие «препятствия», почти бегом продвигаясь к новому убежищу.

Убежище на поверку оказалось обычной кладовкой с вёдрами, швабрами и всевозможными химикатами. Влетев внутрь маленького помещения и втянув следом Ирину, Бэзил захлопнул увесистую дверь и вцепился в ручку.

12

— А засова или замка покрепче здесь нет? — умоляюще всхлипнула девушка.

— Отдышитесь сначала, сударыня. И не начинайте искать новых проблем, не решив старые. Зачем Вам засов, если до ручки наш гость всё равно не дотянется. Там почти на всех лестницах завалы. Надо быть знатным карликом, чтобы протиснуться между кусками бетонных плит. Слышите, как он семенит по плитке своими коготками? Роста в нём не сильно больше 40 сантиметров.

Ирина прислушалась, стараясь выровнять дыхание и хотя бы немного успокоиться. Где-то по близости раздался частый-частый цокот, словно по кафельному полу прыгали маленькие мраморные шарики. На какое-то время стих и этот шум. Вокруг опять стало до безнадежности тихо. Ирина стала тонуть в тишине, проваливаясь в омут безвременья. Она бы так и уснула стоя, не выпуская руки Бэзила и опираясь на металлический шкафчик с моющими средствами, если бы на дверь не набросились с другой стороны.

Громкий звук удара чего-то мягкого, но тяжелого и пружинистого, потряс пространство. Единственная преграда, отделяющая парочку от неведомой опасности, предательски затрещала. Даже не затрещала, а загудела от напряжения.

— Вот ведь тупая обезьянка! Достаточно лишь потянуть дверь как следует на себя, а оно чуть ли не головой бьётся. Интересно, есть ли у него голова вообще после такого? — Ирина удивилась неуместному юмору своего защитника, однако мужчины выдавала температура рук. Его ладони то холодели, то становились до невозможности горячими.

Второй удар, не менее сильный и яростный. Теперь к нему прибавился ещё и злобный визг незваного гостя. Этот звук был ужасен и незнаком человеческому уху. Словно мертворожденный младенец на минуту воскрес, чтобы из принципа всё-таки огласить родильное отделение своим первым (и последним) криком. В этом крике не было жизни, а лишь её изуродованное эхо.

Существо бесновалось и бросалось на дверь снова и снова, пока не выбилось из сил. Затем оно стало обнюхивать пространство между косяком и полом. Какое-то время ничего не происходило. Только изредка гость пофыркивал и издавал какие-то булькающие звуки. Затем по плитке заскрежетали когти. Но не так, как при беге или ходьбе этого существа. Сейчас оно словно пыталось протиснуть пальцы (если они у него были) под дверь. Наконец, и это прекратилось.

— Дьявол. А оно умнее, чем я думал! — Бэзил взялся за дверную ручку двумя руками и стал тянуть сильнее. — Похоже, оно как-то зацепилось за дверь снизу, и теперь...

Бэзилу пришлось плечом упереться о стену и приложить все усилия, чтобы его не выкинуло в коридор вместе с дверью.

— И теперь оно даёт нам понять, что такое «на себя». Вот тебе, тянитолкай несчастный! — демонолог обрушил удар замшевого ботинка на торчащие из-под двери коготки.

Дверь тряхнуло, на этот раз послабее. Когти спрятались обратно. Звук их ударов о кафель опять изменился. Он стал реже и глуше, словно сила удара стала больше, а само касание дольше...

— Оно прыгает! Чёрт побери, оно прыгает! — нервно рассмеялся Бэзил. — Я смотрю, за Вами прислали ну очень смышлёную мартышку. Сейчас оно повиснет на дверной ручке, и... В общем, Ирэн, возьмите любую понравившуюся Вам швабру и приготовьтесь защищать свою бессмертную душу!

Изображать тибетского монаха с бамбуковой палкой девушке не пришлось. В коридоре раздались выстрелы. Существо за дверью разразилось самым настоящим гневным плачем и заметалось между стенами коридора. Когти заскрипели о кафель и стены с удвоенным усердием, словно гость выписывал на полу виражи.

— Оно уворачивается от пуль! — изумлённо прошептал Бэзил. — Впрочем, зря старается: Моррисон ужасно стреляет. Даже если оно проскочит у него под носом, он промахнётся. Ну вот, что я говорил?!

Цокот стал стремительно удаляться. Раздался возмущённый крик, на этот раз человеческий. Снова выстрелы. Через мгновение, где-то вдали — звон разбитого стекла. И всё стихло.

Бэзил толкнул дверь и вышел в коридор с поднятыми руками.

— Так, Рембо, спокойно. А то ещё нас подстрелишь. Уж когда не надо, так у тебя развивается какая-то инфернальная меткость. Здравствуй, дружище.

— Милорд, никогда не поверю, что Вы рады меня видеть! — раздался из темноты дрожащий голос. — Вы точно настоящий?

— А какой же ещё? — Бэзил сделал шаг навстречу незадачливому стрелку. — Да, в кои-то веки я рад тебя видеть. Можно сказать, ты спас всем нам жизнь. Вот только есть один вопрос...

— Готов ответить на любые вопросы, милорд! — Моррисон тоже сделал два шага вперёд. Даже в полной темноте чувствовалось, что он очень доволен собой и своим подвигом. Однако Бэзил быстро покончил с комплиментами.

— Вопрос такой... Какого чёрта Вы стреляете, как близорукая косоглазая тупая куница?! — вкрадчивый тон демонолога сменился громоподобным гневным речитативом. — Вы упустили эту тварь! Где Вас носило?! Куда делась охрана? Что Вы делали все эти двадцать минут? Почему до сих пор нет света?

— Милорд, я... Теперь я верю, что Вы — это Вы! А свет сейчас будет, обещаю.

Оба замолчали. Моррисон приблизился ещё на несколько шагов.

— Вот, вот сейчас будет освещение.

— Когда?! — рявкнул Бэзил так, что Моррисон резко отскочил назад и поднял страшный грохот. Вспыхнувшие лампы осветили бедолагу, лежащего среди двух опрокинутых стульев и корзины для бумаг.

— А вот оно! — торжественно поднял руку молодой человек и широким жестом предложил полюбоваться на струившийся из ламп яркий холодный свет. Подниматься Моррисон не торопился. По всей видимости, он умел наслаждаться жизнью даже в таком положении.

— Вы... Да я... Миттерхейлен, чтоб Вас!.. — Бэзил повернулся к Ирине, выглядывавшей из кладовки. — Идём. Хватит прятаться. Настало время познавательных историй.

13

Едва они вернулись в палату, как Ирина без сил рухнула на кровать, но через мгновение снова была на ногах.

— Послушайте, в опасности не только я! Мой брат уже больше недели...

— Знаю, — спокойно ответил Бэзил. — Этим вопросом уже занимаются. Вашему брату, без сомнения, угрожали вполне конкретные лица. Но связано это с его бизнесом, а не с нашим почтальоном. Хотя, возможно, я ошибаюсь, а Вы что-то скрываете. Кстати, ещё вчера Вы считали того кадавра человеком и наркоманом. В чулан нас загнал, видимо, тоже вполне обычный карлик-алкоголик? Может, расскажете уже правду?

— Я? — Ирина обессиленно всплеснула руками. — Я уже не верю в реальность происходящего, а ты требуешь от меня исповеди? И не надо так смотреть! Я не могу «выкать» человеку, который...

— Который уже дважды спасает Вам жизнь? — ухмыльнулся Бэзил и стал внимательно смотреть в окно на ряды фонарей и цветочных клумб. — Не обольщайтесь. Ничего личного. У нас тут свои разборки. Я просто принципиально против, чтобы церковь лезла в дела всех подряд. Если им так хочется иметь свою паству — пусть имеют, но зачем к светским людям приставать? Хотя я могу ошибаться в заказчике. Но Вы же мне ничего не рассказываете!

— А что именно я должна рассказать?! Может, ты уже перестанешь изображать Анубиса и объяснишь всё по порядку?!

— Анубиса? — округлил глаза Бэзил.

— Ну, кто там в Египте загадки загадывает? Неважно. Я слушаю внимательно! — Девушка взбила подушку и, обхватив её руками, уселась в центр кровати.

— Что ж... — демонолог как будто собирался с мыслями, то вставая на носки, то прислоняясь к подоконнику. — Смотрите, не засыпайте. Вопросы по ходу изложения приветствуются, хотя я могу потерять мысль.

Вы, конечно же, слышали о том, как церковь трактует понятие греха. Если ты сделал что-то, что не нравится их богу, то тебе надо либо срочно покаяться и больше ни-ни, либо… А вот что либо, библия как-то не особо уточняет. Ну попадешь ты в ад после смерти, это да. Но и там Христос вроде всем обещал спасения. А философ Ориген вообще утверждал, что все, даже «аццкий сотона», должны спастись. Этого церковь ему простить не могла. Всегда нужен образ врага, чтобы отвлечь от реальных проделок вполне конкретных людей.

Но возникает справедливый вопрос! Вот жрецы и клирики пугают народ довольно реалистичными описаниями демонов, левиафанов, всадников и прочей нечисти. А уж как богат славянский эпос на легенды о вурдалаках и других малоприятных зверушках! Откуда? Не мог же простой народ всё это сам придумать, да еще выстроить целостную систему похлеще любой энциклопедии!

Напротив, об ангелах у священников самые разные и смутные представления. Как будто опыт общения с нечистой силой у них гораздо богаче. И неудивительно! Чувствуя себя великими праведниками, священнослужители и их свита принесли в этот мир столько зла, что никакой ангел с ними общаться не будет. Ни светлый, ни падший, ни красный. Столько призывов отдать жизнь за други своя… Но жертвовать эти господа решили не своими, а чужими душами! А зачем? Не просто из жажды крови и зрелищ? Это долгое время оставалось загадкой.

Но вот началась Тридцатилетняя война, изменившая облик средневековой Европы. Контрреформация стала захлебываться в крови собственных армий. И тогда католическая церковь открыла двери своих тайных монастырских катакомб.

Выяснилось, что церковные сказки о первородном зле — не такие уж и сказки. Нет, ацтеки и всякие египтяне об этом знали давно, просто их никто не слушал. Поэтому будем считать ключевой датой 1630 год. Земли германских княжеств наводнили существа, о которых народ слагал мрачные сказания. Именно это послужило финальным доводом для Швеции вступить в эту войну против католических стран. Густав лично вёл войска навстречу неведомому врагу.

— Густав? Какой Густав? — вышла из ступора Ирина.

— Густав Адольф, шведский король, который со своими войсками переломил ход Тридцатилетней войны. А заодно и выжег логова расплодившейся на территории Европы нечисти. Кстати, Моррисон является его дальним потомком. Правда, никто эту информацию не проверял. Кстати, Моррисон! Что Вы тут уши развесили?

— Ваш маузер, милорд! — Миттерхейлен протянул демонологу пистолет.

— Нда… очень вовремя. И где он был в этот раз?

— В библиотеке, на книжной полке. Как обычно, Вы его забыли… В смысле, он там просто был. Как-то случайно так получилось.

— Погодите-ка! — Ирина собственноручно развернула обалдевшего от Моррисона по направлению к выходу и легонько подтолкнула. — А откуда ты всё это узнал? Про церковь и нечистую силу?

— Придумал, — спокойно ответил Бэзил. — Вернее, это моя рабочая гипотеза. Я успел разворошить много архивов, пока скрывался в Аргентине. А что?

— Если честно, такого бреда я ещё не слышала!

— Спасибо. Я люблю искренность! — демонолог и бровью не повёл. — Но, возможно, у Вас есть какая-то своя версия? Не поделитесь?

— Ну… не знаю. Это глупо.

— И всё же?

— И всё же… всё же я сильно устала. Может, оставишь меня в покое на некоторое время? — Ирина взбила подушку и с удовольствием растянулась на чистой простыне.

— Не вопрос. Спокойной ночи. И не забудьте помахать ручкой нашему недавнему гостю. Если интересно, то он сейчас сидит прямо под нашим окном...

14

Ирина осторожно подошла к окну. В свете фонаря на асфальте валялась куча тряпья. Внезапно лохмотья зашевелились, и из недр грязного клубка выглянула уродливая мордочка. Выдающийся вперёд высокий бугристый лоб не смог скрыть злобных маленьких глазок.

— Ну что, узнаёте своё тёмное прошлое? — издалека раздался голос Бэзила.

Девушка отчаянно замотала головой.

— Хорошо. Тогда мы сейчас отправим его прямиком в светлое будущее... — Бэзил открыл окно и стал целиться из маузера. — Всего лишь второй этаж, мишень неподвижна и освещена. Что может быть легче? Ну-с...

Но не успел демонолог нажать на курок, как Ирина повисла у него на плече.

— Не надо!

Фонарь разлетелся вдребезги. Существо фыркнуло и исчезло в кустах.

— Интересно... — протянул Бэзил. Зрачки его медленно расширялись. — Выходит, тёмное прошлое у Вас всё-таки есть. И Вы только что продлили его земную жизнь. Ирэн! Вы точно не хотите ничего рассказать?

Ира отпустила демонолога и села на кровать, накинув одеяло. Она хотела было разрыдаться, но увидела, что чернота зрачков полностью заволокла глаза демонолога. Этот взгляд небытия был лучшей гарантией: здесь её выслушают, поймут, утешат. И никогда не осудят. В этой тьме хотелось раствориться. Этой бездне можно было рассказать всё самое сокровенное.

— Я даже не знаю, что реально, а мне явилось в кошмарах! — начала девушка свой сбивчивый рассказ, но с каждым словом ей становилось всё легче. Мысли стали выстраиваться в единую картину. Головоломка оказалась не такой уж и сложной.

Оказывается, события с содержимым посылки не были исходным пунктом в череде мрачных загадок. Просто разум девушки — и сейчас она это отчётливо поняла — спрятал не слишком приятные воспоминания.

Брат Илья был старше Ирины на добрых два десятка лет: отец их, как и подобает русскому олигарху, периодически менял жён и любовниц. Детей у Храброва-старшего было немало, но наследник всегда оставался один. Илье он оставил всё своё состояние, его лично представил сильным мира сего. Надо признать, Илья не был избалованным или праздным.

С юношества он методом проб и ошибок учился строить свой бизнес. Перестройка стала питательной средой для многих предпринимателей. А девяностые — неплохим испытанием на прочность. Однако бандитский беспредел породил свою особую нишу на рынке электроники. И эту нишу Илья сначала занял сам, а потом (не без протекции отца) зачистил даже подступы к этому сегменту рынка.

И браткам, и спецслужбам, и политикам нужно было следить друг за другом. А если по дешевке скупить о очумевших от голода учёных несколько сотен патентов и чертежей, то можно в одиночку пожинать плоды от собственного технологического превосходства. В общем, на российском рынке шпионского оборудования конкурентов у Ильи Храброва не было.

Со временем этот бизнес стал не только источником баснословных прибылей, но и опасным хобби. Илья покупал квартиру на окраине Москвы или в небольшом городишке где-нибудь за Уралом, перебирался туда с запасом продуктов, ноутбуком, оборудованием и следил. У Ирины кровь стыла в жилах, когда брат рассказывал о сценах с изнанки жизни, снятых самыми современными и «навороченными» скрытыми камерами.

Чего только он не насмотрелся! Кровавые ритуалы сатанистов, маньяк-каннибал за разделкой добычи в окне дома напротив, выползающие из подвалов глубокой ночью странные создания, целые процессии бездумно бредущих в никуда детей-инвалидов.

Ради своих «репортажей» Илья нередко покидал своё относительно безопасное убежище. Он залегал на крышах домов и среди раскидистых крон деревьев, в кузове самосвала и за кучей строительного мусора на заброшенном заводе. А однажды Илье пришлось прятаться в вагончике у лесорубов, когда он слишком близко подобрался к рыскающим на краю лесополосы человекоподобным существам.

15

Видео хранилось на компьютере без какой-либо связи с интернетом и дублировалось на внешнем накопителе. Спичечный коробок, вмещающий несколько терабайт, брат показывал Ирине лишь мельком. Также в случае, если с братом что-то случится, некий «надежный человек» должен был передать Ирине флешку.

Его не волновали слава или деньги. Охота за неведомым давно стала азартом, к которому быстро привыкаешь. Лишь дважды оператор-любитель использовал добытую информацию. Первый раз он не выдержал наблюдений за «медицинскими» упражнениями хирурга-психопата. Садист без каких-либо проблем заманивал к себе в «операционную» жертву за жертвой. Несчастных никто не искал, да и на ментов надеяться… В общем, Илья попросту сам пустил пулю в затылок этому отродью, оборвав кровавое безумие.

Второй случай тоже был связан с «медициной» и закончился не так удачно. Вернее, вообще пока ещё не закончился.

Ирина до сих пор не может поверить, что братом могли управлять корыстные мотивы. Но он сам однажды пришёл и с порога сказал, что нужна её помощь в научном шпионаже. Один щедрый японец желал получить сведения о неких тайных некрогистонных технологиях. Да, именно «некрогистонных»: Ирина очень хорошо запомнила этот жутковатый термин...

— Понимаешь, у них там по ночам в окнах мерцает фиолетовое пламя, и чуть ли не целые процессии на территории хороводы водят. Один меня даже увидел! Хотя бред. Мне просто показалось. Я на пятом этаже был, на неосвещенном балконе... — возбужденно тараторил Олег.

— Подожди. Я ничего не поняла. Тебя видели?! — Ирина до смерти боялась всех этих невольных актёров и статистов. Слишком сильно веяло от этих странных видео замогильным холодом.

— Сестрёнка, ты только не волнуйся! Смотри. Прямо под окнами одного из моих гнёзд (так он называл временные квартиры) стоит абортарий. Небольшое серое здание, три этажа, территория огорожена. Стоит себе и стоит. Закрыт уже лет пять. Был закрыт. Месяц назад без предупреждения возобновил работу. Да как! Туда толпами бабьё (прости, Ир) повалило. Многие прям с животами, хоть завтра роды принимай. Таких даже в подпольных не рискнут чистить. Но нет! Всех обслуживают, уходили «пузатые» уже пустыми. Я даже на дневной график перешёл, чтобы за клиентурой следить. Решил ночную съемку доверить автоматике. А зря!

— Почему?

— Да потому что на ночь доктора не покидают абортарий.

— А может они просто без белых халатов выходят, и ты их с клиентами спутал....

— Нет! — отмахнулся Олег — с ними не спутаешь. Шуганые они, несчастные. Да и учет я вел всех входящих и исходящих. За дурака-то меня не держи.

— Да не держу я. Не шуми. Дальше что?

— А то, что ночью туда вообще такая публика приходит!

— Какая?

— Да черт его знает, какая. Бесноватые какие-то. Во дворе что-то копают, пляшут, снуют туда-сюда. Один ни с того ни с сего как голову задерет вверх и прям мне в глаза смотрит. Я чуть со стула не упал. Стекло затемненное, да и я никогда не высовываюсь. Но отполз на всякий случай, переместился к окну в спальне — а во дворе уже никого! И с того дня по ночам тихо стало. Только на третьем этаже у них окна светятся каждую ночь, и тени внутри какие-то мечутся... А вчера со мной связались мои японские коллеги и предложили хорошую награду за информацию об оборудовании из этого самого абортария!

— Ничего себе поворот! — опешила Ира. — А японцы-то тут при чем? Как они вообще на тебя вышли?!

— Ну, вышли они на меня еще когда союз разваливался, а ты только в школу ходила. Но это не важно. Мне нужна твоя помощью. Ты пойдешь туда, надев вот эти серьги. В них встроены миниатюрные...

— Не поняла! Пойду туда в качестве кого?! — Ира даже не взглянула на протянутую братом коробочку со шпионским ноу-хау.

— Как кого?! Клиентки! Или у тебя уже всё наладилось?

16

Ирина тяжело вздохнула. Ну как всё могло наладиться? Полгода назад она забеременела от сопредседателя Совета директоров своего банка и использовала беременность как эффективное тактическое прикрытие. Шантажировала мужика, проще говоря. А вместе с ним добрую половину руководства! Круг «близких знакомых» Ирины не ограничивался одной лишь банковской сферой. Шумиха и скандалы никому из финансистов нужны не были. О генетической экспертизе воротилы кредитного террора вспоминали не сразу. Кроме того, большинство было женато на весьма авторитетных особах — сам факт связи на стороне мог плачевно сказаться на «династической карьере». В итоге Ире всё сходило с рук. Она даже обошла своих главных соперниц по карьерному росту. Теперь до заветного кресла в Совете директоров оставалось рукой подать.

Как следствие, вынашиваемый плод из тактического преимущества превратился в стратегическую уязвимость, то есть в обузу. Но случилось страшное: время было упущено, и ни одна солидная клиника не соглашалась на операцию на таком большом сроке.

Поэтому предложение брата совместить шпионаж с лечением Ира спокойно приняла. В любом случае ребенок (а уж тем более плод) был ей так же неприятен, как и его биологический папаша.

— И Вы пошли, нацепив волшебные серьги? Шпионить за... как Вы сказали... некрогистонными технологиями?! — вмешался в рассказ Бэзил. — Для неких мифических японцев...

— А что мне оставалось делать?! Я...

— Да я Вас и не пытаюсь осуждать, Ирэн. Это Ваша жизнь, Ваш выбор. Просто всё это кажется до безобразия абсурдным!

— Почему?! — обиделась девушка.

— По кукараче. Вот например, что это за некрогистонные технологии? Вы когда-нибудь это слово слышали?

— Нет…

— Вот-вот. Если бы это была некая инновация, о ней бы гудел уже весь мир. А тут просто красивое словцо. «Некро» — мёртвый, «гисто» — ткань. Или патологоанатомы скинулись и наняли пиар-менеджера?! — Бэзил привстал на носочки и посмотрел на своё отражение в оконном стекле. — Пойдём дальше. Ваш Брат покупает квартиру всегда с целью следить за каким-то действом. А тот абортарий был закрыт уже пять лет. И причин ожидать его открытия вроде как не было. Почему же он так удачно выбрал себе новую точку наблюдения? Вы понимаете, к чему я веду?

Пока что Ирина поняла, что ничего не понимает. И пока понимание собственного непонимания расползалось по её психике, зазвонил телефон. Девушка полезла в сумочку и извлекла нечто лопатообразное. Только поднеся айпад к уху, она заметила, что экран абсолютно темный... Выключенный планшет продолжал играть мелодию вызова, хотя ещё с прошлого вечера был разряжен.

— Без паники. Это меня! — Бэзил аккуратно изъял у онемевшей девушки аппарат. — Морфинх слушает!

Минуту Ирина пыталась слушать вместе с Морфинхом. Но из динамика раздавался только треск. Никакого намёка на человеческую речь. Но Бэзила это, похоже, не смущало.

— Будет исполнено, мессир! — отчеканил демонолог и отдал Ирине айпад. — А что Вы на меня так смотрите?! За те деньги, которые Вы заплатили, эта штука должна до Альфы Центавра в пасмурную погоду дозваниваться! Продолжайте, пожалуйста.

Решив, что скоро она сможет привыкнуть к любой чертовщине, Ирина продолжила.

Абортарий изнутри напоминал палубу космического корабля. Всюду стояли большие картонные коробки, обклеенные знаками биологической и радиационной опасности; через распахнутые двери кабинетов и операционных были видны массивные приборы неизвестного назначения; тянулись по полу кабели, провода и оптоволоконные световоды. И ни души. Бесцельно послонявшись по первому этажу, как велел ей брат, Ирина прошла в регистратуру. Впрочем, это была скорее комната для переговоров. Никаких окошек, карточек и сварливых сотрудниц. Встретивший её доктор больше напоминал менеджера по работе с VIP-клиентами. Опытного такого менеджера, матёрого....

— Чаю, мисс Храброва? — любезно улыбаясь, спросил этот очень располагающий к себе толстощекий эскулап.

Ирина бессильно кивнула.

— Понимаю, всё понимаю! — моментально прочитав состояние девушки (девушки лишь номинально или в смысле духовной зрелости, но все же), засуетился врач. — Сделаем аккуратно и в лучшем виде. Плод не успеет ничего понять. Да ему и не положено. Оперировать буду я лично. Кровельских Алескей, академик РАЕН.

Врач широким жестом указал на развешанные по стенам дипломы. Поняв, что Ирину они совершенно не заинтересовали, академик приступил к формальностям. Ирина подписала несколько бумаг, выложила на стол круглую сумму, заполнила анкету об аллергии на лекарства и хронические заболевания... После всех гигиенических процедур и переодевания в синий балахон она оказалась в гинекологическом кресле. Едва уловимый укол в предплечье, вспышка ламп над головой... Разум стал погружаться в забытье, словно утопая в горячей ванне. Где-то на краю сознания замелькали тени. Вдруг над ухом раздался искажённый, чуждый человеческому уху, голос.

— Вот и всё, мы его извлекли. Хотите посмотреть?

Что за чушь? Зачем ей видеть извлеченный плод?!

— Хотите посмотреть?

Нет, она не хочет! А кто она? И что означает «хотеть»? Куда делась реальность?

— Хотите посмотреть? Хотите посмотреть?

Голос повторял свой вопрос снова и снова, пока не сорвался на крик. Да и тот скоро потонул в смеси металлического скрежета и странных песнопений.

17

— Я очнулась уже в кресле приёмного кабинета, снова одетая в свой деловой костюм. И если бы не отсутствие животика, то подумала бы, что мне приснился кошмар.

— Нда, занятные кошмары Вам снятся. А как же почтенный академик РАЕН, — произнес Бэзил с явной иронией, — объяснил предложение ознакомиться с извлеченным материалом?

— Последствия наркоза, галлюцинации, — сделала неопределенный жест Ирина.

— Предсказуемо. Что ж, возможно, это был отходняк от наркоза. А Вы были только на первом этаже?

— Только на первом. Но Вы же меня не дослушали! Мне потом эта сцена стала в кошмарах сниться! Только во сне я открываю глаза, смотрю — а там... а там....

— Тише-тише... Всё хорошо. Оно там было и там же и осталось.

— Хорошо.... — Ирина всхлипнула и попыталась собраться, но рассказ давался ей со всё большим трудом. — Там что-то зубастое сидит, окровавленное, злое. Что-то не моё.

— Отчего же не Ваше? Похоже, Вы сами прекрасно понимаете содержание Ваших кошмаров, просто боитесь увидеть мозаику целиком. А что потом?

— А потом начались преследования.

— С посылкой?

— Да. То есть нет. Преследовать стали не меня, а брата.

Когда Ира отдала Илье серьги, радости его не было предела. Брат тут же загрузил информацию на ноутбук и поспешил мягко выставить сестру за дверь. Так было довольно часто. Ира знала, что после затишья брат обязательно выйдет на связь и поделится результатами расследования. Но на этот раз ей было немного обидно и почему-то страшно. Страшно не за себя. Вернее, не только за себя. Тогда она еще не понимала, почему.

И действительно. Скоро брат ей позвонил. Но это был звонок со спутникового телефона, а звонили (судя по выставленному потом счёту) откуда-то из-за рубежа. Ирина ни разу не слышала, чтобы брат был так напуган.

— Они следят за мной! По ночам в дверь скребутся. Посылку предлагают какую-то. Уезжай из города! — Вот и всё, что ей удалось расслышать сквозь помехи. Связь прервалась, и больше от брата вестей не было.

Спустя какое-то время телефон ожил вновь. Теперь на мониторе высветился домашний номер брата. Однако на том конце провода сидело что-то совершенно не по-братски настроенное.

— Ирина Юрьевна? — скорее не спросил, а уверенно, механически пролаял искаженный гротескный голос. — Из абортария беспокоят. Будьте добры, зайдите к нам, заберите Ваш плод.

— Что, какой плод?! Прекратите свои шуточки? Вы кто?! — испуганно закричала Ира. — Где Илья?

— Заберите плод, заберите плод... — повторял голос всё быстрее и громче. Когда вместо слов из динамика стал литься скрежет и чей-то злобный плач, Ирина бросила трубку.

Бэзил нервно постучал по подоконнику. Отражение неподвижно наблюдало за движениями своего хозяина.

— Они ведь не думали, что Вы придете в абортарий. Что это? Акция устрашения? Попытка выйти на контакт, банальная проверка Вашего присутствия в городе?

— Не знаю! Но это был тот самый голос! Сначала там, в операционной, потом в кошмарах. И посылку...

— Кстати, в операционной был персонал?

— Вроде нет. Мне сразу сделали укол, я ничего не помню. Хотя чувствовала кого-то...

— Чьё-то злое присутствие? — подсказал Бэзил.

— Да! В точку! — энергично закивала Ирина и без сил рухнула на кровать. Исповедь закончилась. Тревога и страх отступили, дав возможность душе залечить давние раны.

— Надо полагать, наш почтальон появился через пару дней после звонков? — Бэзил посмотрел на мирно спящую девушку. — Надо полагать. А ты что по этому поводу думаешь, нацисткая рожа?

Отражение виновато улыбнулось, пожало плечами и, отвернувшись от своего хозяина, стало смотреть на звёзды.

18

Ирину разбудил целый букет необычайно вкусных запахов. Она стала лениво потягиваться, постепенно осознавая, где и почему находится. За окном светило мягкое весеннее солнце, на небе не было ни облачка, но асфальт и кроны деревьев были мокрыми. «Сколько же я проспала?» — подумала Ирина. Впервые за последние полгода она почувствовала себя в безопасности. Душа её была отдохнувшей, свежей, как будто помолодевшей лет на восемь… А тело — очень голодным.

Недолго думая, девушка пошла на запах, прихватив с собой сумочку и неработающий мобильный. Пахло жареными овощами, оладьями, яичницей, индийскими приправами и чем-то еще, чрезвычайно вкусным, но почему-то забытым.

После недолгих поисков Ирина толкнула приоткрытую дубовую дверь и вошла в просторное помещение. Первое, на что она обратила внимание — стол, рассчитанный на добрый десяток лиц. Махина из цельного массива неведомого дерева-рекордсмена, с наборными узорами, множеством выдвижных ящиков, неожиданных округлений и впадин. Как эта конструкция могла спокойно стоять, опираясь всего на три точки, Ирина понять не могла. Но зрение её не обманывало. Примерно в полуметре от пола из лакированной толщи отделялись три изящных ножки причудливой формы. Две с одной стороны и одна с другой, как у рояля. Рядом стояло четыре стула, все под стать столу.

Примерно треть необъятной поверхности этого шедевра неизвестных краснодеревщиков занимала потрепанного вида карта Европы, вся исписанная и изрисованная. Видимо, этот геополитический этюд был давно завершен, потому как был завален бумагами, папками, чертежами, схемами, книгами и письменными принадлежностями. Прямо по центру канцелярских завалов, опершись левой рукой на край столешницы, стоял Бэзил и внимательно изучал развернутый перед ним график, иногда помечая что-то на отдельном листочке. Стулья мужчина решительно игнорировал. «Похоже, стоять вот так над картой ему гораздо привычнее, чем над научными разработками» — холодком пробежала по позвоночнику непрошеная мысль.

Стол так напомнил Ирине о столярных работах её дедушки, что она еще несколько мгновений восхищенно рассматривала этого одинокого офисного левиафана. Однако голод и обострившееся обоняние подсказывали, что всё самое интересное происходит за дверью в другом конце кабинета. И действительно, скоро оттуда появился Моррисон в забавном клетчатом малиновом фартуке, который был ему явно мал и только мешал передвигаться.

— Сударыня, проходите сюда. Не стоит отвлекать милорда-демонолога от работы! — почтительно произнес он.

— Нет-нет, — не меняя положения и не поднимая взгляда, отозвался Бэзил. — Мы позавтракаем здесь, у меня есть новости. Так что неси, что ты сотворил на сей раз. Порадуй даму своими кулинарными фантазиями. И не забудь про мои морепродукты. Вы ведь явно не поклонница осьминогов в кляре?

Ирина замотала головой. Конечно, она была голодна, но «морских гадов» не стала бы пробовать даже под страхом смерти.

Моррисон исчез за дверью и вернулся через пар минут, неся соблазнительно пахнущее блюдо. То, что Ира сначала приняла за букет ароматов разных видов пищи, — всё исходило от одного кулинарного изыска. На широкой тарелке лежал бифштекс, утопающий в пышном омлете с овощами. Сделав ещё пару рейсов, Моррисон принес графин апельсинового фреша, соусницу с кисло-сладким пряным соусом, кофейник, три чашки, серебряный кувшинчик со сливками... В общем, еще треть стола оказалась заставленной.

— Только не игнорируйте бифштекс, умоляю Вас. — сказал Бэзил, бочком приближаясь к миске с осьминожками. — Если пациентов Моррисону я бы не доверял, то в вопросах готовки он специалист.

— А что это за мясо?

— Это? — Бэзил задумался. — Это свинина. Двойной прожарки, без капли крови. Кровь вообще категорически неуместна, когда речь идет о пище, знаете ли. А о своем вегетарианстве забудьте. Поиграли в кроликов — и хватит. Тем более, сами видите, какие волки стали за Вами бегать.

Дважды уговаривать девушку не пришлось. Мясо просто таяло во рту, а омлет мог потягаться с классическими оладьями и в сытности, и по вкусовым качествам.

Бэзил тем временем уже поддел вилкой зажаренный в кляре комочек щупалец, но замер, перепроверяя свои расчеты. Наконец он решительно отложил вилку и фломастером нанёс на график ещё несколько точек.

— Всё. Расчёт окончен. Завтра отнесёте в инженерный отдел. — Морриссон кивнул, а Бэзил, поймав удивленный взгляд девушки, решил пояснить. — Понимаете, мы обнаружили удивительные закономерности в расположении станций метро. Похоже, каких-то узлов явно не хватает. Вот и ищем способ это проверить.

— Мммм… Заброшенные станции? — с трудом отрываясь от завтрака, отреагировала Ирина.

— Ну, как-то так. А Вы откуда знаете?!

— Да это все в Москве знают! По телеку постоянно передачи на эту тему! — пренебрежительно махнула рукой девушка.

Демонолог и его помощник переглянулись.

— Н-да. Видимо, иногда полезно прислушаться к голосу народа. Я на эти расчёты полгода потратил! — разочарованно протянул Бэзил.

— У меня есть знакомые диггеры, могут туда устроить экскурсию.

Очередной лёгкий шок отобразился на физиономии демонолога.

— Вы хотите сказать, что местная молодёжь своими средствами свободно проникает на закрытые объекты?

— И не только! Заброшенные заводы, долгострои, старые больницы.

— Вроде Ховринки?!

— Почему «вроде»? Я сама лет десять назад по местным подвалом прошвырнулась. Только мы с охраной ходили. Всё-таки золотая молодёжь, все дела…

— О времена, о нравы! — Морфинх, казалось, был и подавлен, и восхищен услышанным. — Правда, в случае чего никакая охрана бы Вас не спасла. Кстати, осьминоги великолепны!

Ирина охотно присоединилась к похвалам в адрес повара.

19

После завтрака Ирина отправилась в душевую, довольно современную и чистую. Девушка ничего не знала об устройстве больницы, но подозревала, что демонолог внёс большие изменения в планировку помещений. Очень большие изменения. Начать с того, что вместо полотенец здесь была сушилка. Нет, не для рук. Для всего сразу — сушилка в человеческий рост. Плюс, душевая примыкала непосредственно к кухне, где сейчас хозяйничал Моррисон. Никаких других выходов (например, в тот же коридор) не было.

Стоя под струями теплой воды, Ирина не могла отделаться от сомнений по поводу реальности происходящего. Может, она потеряла сознание там, в квартире, и сейчас лежит в обмороке? А может, она всё еще под наркозом?.. Где тут холодная, а где горячая вода, кстати? «Ой, мама!» — повернув кран не в ту сторону, Ирина тут же убедилась, что не спит.

Обсушившись, Ирина оделась в любезно предоставленную чистую одежду и вернулась в кабинет.

— У Вас совершенно нет вкуса. Ну, кто так выбирает одежду? Могли бы взять что-нибудь получше! — строго сказала девушка.

— Разве я похож на человека, разбирающегося в цветных вещах? — усмехнулся Бэзил, — В любом случае, всегда пожалуйста. А вообще, мне нравится Ваш боевой настрой. Он нам пригодится сегодня.

— Это ещё зачем? — насторожилась единственная пациентка Ховринки.

— Сюрприз. Пока что отдохните. Вот там диванчик, подушки, книжки. Кстати, с водой всё было нормально?

— Вполне. В первый раз вижу такой душ в больнице.

— Всё-таки здесь не совсем больница. Я просто почему спрашиваю… Перепланировкой руководил я лично. Знаете, есть такой стиль архитектуры: конструктивизм называется. Там всё одновременно и рационально, и красиво, и удобно. К сожалению, этот стиль требует точнейших математических расчётов… И ошибки потом всплывают во всяких мелочах. Например, давления не хватит, и вода просто не дойдёт до верхних этажей.

— Верхних? Но мы же вроде на втором?

— Да Вы что?

— Ну да! Вы же сами говорили. И по моему, эх, по моей посылке Вы стреляли с близкого расстояния! — Ирина подбежала к большому окну и застыла в изумлении. Внизу открывался вид на город с высоты птичьего полёта, далеко внизу можно было разглядеть забор и чёрточки фонарных столбов. — Но моя палата…

— Правильно. Палата на втором. Она и сейчас там. Можете спуститься, проверить.

— Да, но мы же...

— А мы на двадцатом, на самой вершине многострадальной ховринской заброшенной больницы. Почти пентхаус, не правда ли?

— Как на двадцатом?! — «Он издевается?!»

— Ну, это как на девятнадцатом, только на этаж выше.

— Но я же не поднималась по лестнице!

— И что? — Бэзил был невозмутим. — Видите, как замечательно тут всё устроено. Не надо бегать вверх-вниз по ступенькам.

— Это... Это опять какая-то шутка! Я сейчас, я... подождите.

Ирина погрозила пальчиком неведомо кому и выскочила за дверь. Она собиралась повторить свой маршрут от палаты в обратном порядке, пробежать по коридору для верности, но... застыла на пороге небольшого фойе, заставленного кадками с цветами и не имеющего никаких других выходов, только двери лифта. Коридора не наблюдалось.

Она оглянулась. Бэзил с интересом наблюдал за её паникой поверх очередного документа.

— Что...

— Не трудитесь. Я же говорю, это конструктивизм. Не правда ли, уникальный архитектурный стиль?

— О! Милорд стоит у истоков советского конструктивизма! — из кухни вышел Моррисон, уже без своего абсурдного фартука. Однако строгий взгляд демонолога заставил молодого человека немедленно исправиться. — В смысле, так можно было бы сказать, если бы милорд жил лет сто назад!

— Ты ещё здесь? — нахмурился «милорд» и обратился к Ире. — Я понимаю, что Вы слегка озадачены здешней топологией, но жизнь любит сюрпризы.

— Зато я их не люблю! — буркнула собеседница и с досады оккупировала предложенный ей ранее диван.

Моррисон же скрылся за дверью фойе и вызвал лифт.

— Не понимаю! Вы же демонолог?! — девушка тем временем брезгливо перебирала книги, сложенные на столике около дивана. — Зачем Вам эта макулатура? «Демонология для домохозяек», «Тысяча заговоров на каждый день»... Вы что, ограбили киоск с жёлтой прессой?

— Зря Вы так. Vox populi vox Dei. Я могу написать несколько томов заумных текстов с формулами и схемами, но кто этот бред станет читать? Разве что Моррисон из вежливости. А главное! Где гарантия, что теория окажется надежнее практики? Я полгода потратил на «открытие» заброшенных станций метро, а Вам же достаточно было позвонить друзьям.

Словно в подтверждение слов демонолога, зазвонил выключенный ай-пад. Девушка, уже ничему не удивляясь, молча отнесла телефон Бэзилу. Тот благодарно кивнул.

— Морфинх слушает. Да не вопрос. Мы сами съездим и проверим. Кстати, опять приходил этот усатый, как его, ... Белкин. С повесткой. Требовал Вас. Кажется, он сильно сомневается в Вашем существовании. Нет, не в метафизическом смысле. Завербовать-то завербуем. А зачем он нам?.. Понял. Молчу. Будет сделано, мессир.

— Так что там с теорией? — напомнила Ирина, получив обратно свой ай-пад.

20

С теорией оказалось всё сложно. Бэзил раскрыл первый попавшийся под руку сборник советов от потомственной целительницы. Между страницами хранилось несколько диаграмм и графиков.

— Мы думаем и структурируем повседневный опыт с помощью слов. Поэтому в этих народных «заклинаниях» вполне можно найти некую закономерность. Мы провели лингвистический анализ для нескольких десятков таких вот книженций. В итоге, удалось применить методы теории информации и синергетики.

Ирина уставилась на множество переплетающихся кривых, распылённых по координатной сетке словно граффити начинающего анархиста. Ничего подобного она не видела ни на биржевых диаграммах, ни в годовых отчётностях, ни в студенческом курсе матанализа.

— Моррисон и ещё несколько наших знатоков сумели извлечь и очистить от информационного шума вот эти хаотические аттракторы. Правда, красота?

— Ну… — протянула девушка. — А что дальше с этим делать?

— Вот! — щелкнул пальцами демонолог. — Раз мы построили для этих текстов единое информационное поле, то можно попытаться самим что-нибудь на этом поле посеять. Авось взойдет. Современные математические методы на службе демонолологии. Разве не чудесно? Мы можем создавать собственные, по-настоящему мощные ритуальные тексты!

— И много текстов Вы уже создали?

— Ни одного! — вздохнул Морфинх. — Но это не повод отчаиваться. Я думаю. что там что-то сидит на квантовом уровне, и простой математикой туда не залезешь. Придётся ждать, когда изобретут нанокомпьютеры.

— По-моему, Вы опять всё усложняете! — Ира отняла лист с аттрактором у демонолога и повернула на девяносто градусов. — Смотрите. Вот это пятно похоже на осьминога, убегающего от злобной овечки. А здесь…

— Брррр! — демонолог отобрал график и повернул его ещё раз. — Сама Вы, пардон, злобная овечка. Это экспериментальные данные, а не тесты Роршаха!

— О! А вот так ещё лучше видно! — лист снова резко сменил владельца. — Как будто вихрь закружил несколько черепов.

— Как закружил?

— Ну вот так: жжжжжж!

— Так, хватит! Хватит глумиться над наукой.

— Но Вы же сами хотел услышать голос народа! Попробуйте показать эти рисунки всяким бабкам-знахаркам. И если они будут ругаться и креститься со страху, то Вы на правильном пути.

— Эх, как оно повернулось! — задумался демонолог. — Скажите, Ирэн, чисто гипотетически, Вы никогда не думали сменить вид деятельности? А то у нас вырисовывается одна вакансия…

Однако сообщить о вакансиях Бэзил не успел. В дверях показался Моррисон, сгибающийся под тяжестью двух коробок. «Огнеопасно! Не трясти, не трогать, не смотреть, не дышать!» — было написано на одной из них.

— Это что?!

— Ваш заказ, милорд. Инженерный отдел постарался на славу.

— А… горелка Бунзена с сюрпризом. Очень хорошо. Спасибо! А что во второй?

— Да так. Запчасти для гироскопов. А то они быстро выходят из строя…

— Брось. Ни из какого строя они не выходят. Просто ты вечно их раздариваешь своим бабам вместо цветов. Извращенец. Впрочем, твои проблемы. Тебе же самому потом эти агрегаты по винтикам собирать.

— Вы же вроде любите официальное обращение! — не удержалась Ирина, которая еще за завтраком заметила, что демонолог обращался к ассистенту на «ты». — Что случилось?

— Как раз ничего не случилось. Просто когда от Моррисона больше пользы, чем вреда, можно и неформально обращаться, — охотно пояснил Бэзил. — Это очень редко бывает, поэтому не переживайте. Вот когда он начинает создавать вокруг себя бардак, тон обращения резко меняется. Так он лучше понимает, когда прятаться.

— Прятаться? От кого? Зачем?

— От меня. Чтобы не получить пулю. Или чтобы его не превратили в обугленную тушку! — с этими словами Бэзил распечатал коробку и извлёк на свет спиртовую горелку с удлиненным соплом. — Вот теперь моя душенька довольна. Ай да со мной на полевые испытания!

— Куда?

— В смысле, на место преступления. Вы помните адрес наблюдательного пункта?

— Конечно! Хотя… я могу уточнить. У меня в телефоне записан.

— Ни в коем случае! — воскликнул демонолог и пояснил, поймав удивленный взгляд собеседницы. — Просто я прошу Вас пока не включать и не заряжать ай-пад. Мне нужна рация.

21

В лифте оказалось всего несколько кнопок. Ирина уже не удивилась, когда Моррисон нажал самую нижнюю, без какой-либо цифры рядом. Ради интереса она прикинула время спуска. Лифт ехал вниз довольно долго со средней скоростью. Когда двери открылись, девушка увидела пустую подземную парковку. Здесь стояла только чёрная «Волга» советского образца, скромно прячась за бетонной колонной. Бэзил помог девушке усесться на заднее сиденье, Моррисона отправил за руль, а сам сел рядом с водителем.

Морриссон вел на удивление аккуратно, можно даже сказать, играючи. Они довольно быстро проскочили длинный тоннель, который был лишь одним из многих ответвлений, объединенных пустой парковкой, и выбрались на поверхность где-то совсем в другом районе Москвы.

— Вот оно, стратегическое значение Ховринки! — торжественно объявил Бэзил. — Это Вам не сквозь этажи перемещаться! В любой конец нашей резиновой столицы за полчаса. Настоящее чудо. А теперь скажите лучше, как до наблюдательного пункта доехать?

— Налево у следующего светофора — начала прокладывать маршрут Ирина. — Нет, направо. В смысле не у следующего, а у этого. В общем, здесь прямо… надо было.

Через час блужданий компания поднималась по лестнице на шестой этаж старой девятиэтажки напротив абортария. Бэзил осторожно открыл стальную дверь квартиры неизвестно где полученным дубликатом ключей. Едва переступив порог «гнезда», Ирина бросилась в дальнюю комнату. Услышав её сдавленный крик, Бэзил поспешил следом, оставив Морриссона закрывать дверь.

Спальня, она же кабинет, она же столовая, она же наблюдательный пункт, представляла собой печальное зрелище. Линолеум содран, подушки и матрас выпотрошены, книги разбросаны по полу, ящики письменного стола вырваны с корнем. Ноутбуку досталось больше всего: разобрали буквально по деталькам.

Ирина шагнула вперед, но была поймана Бэзилом за локоть.

— Не приближайтесь к окну. Если оно выходит на абортарий, то о нашем визите быстро узнают. Хорошо хоть подъезд с другой стороны, но всё равно действовать надо быстро. Осмотритесь. Что-нибудь пропало?

Ирина заморгала.

— А?

— Что из вещей пропало? Вы же были здесь раньше.

— Но я не...

— Сосредоточьтесь! Вы. Здесь. Уже. Были! Задача элементарная! — голос Бэзила звучал властно и угрожающе. Он развернул Ирину лицом к себе и уставился девушке в глаза. Его зрачки расширились и стали словно растекаться по всей склере. Ирина провалилась во тьму этих двух омутов и теперь всё сознание её было подчинено только голосу. Голосу, похожему на рокот волн и рычание дикого камышового кота, оставшегося без обеда. — Вспоминай! Дай разуму самому найти ответ!

Тьма переполнила глаза демонолога и выплеснулась на стены, окутывая комнату вуалью прошлого. Теперь девушка видела всё так, как это было около месяца назад. Вот перед ней сидит брат, справа на стене охотничьи трофеи, на столе приборы слежения: очки-визоры, бинокль, камера с ночной съемкой, набор отверток...

Ирина вынырнула из состояния транса, рывкам хватая воздух. Абсолютно дикими глазами она уставилась на Бэзила, вцепившись в его воротник. Тот спокойно ждал ответа.

— Зарядное... от камеры, отвертки, трофеи, стул! — выпалила девушка и стала оседать на пол.

Бэзил подхватил её и слегка встряхнул.

— Тише, тише. Это пройдёт. Вот, съешьте, — он достал из внутреннего кармана пиджака небольшую (фактически сувенирную) плитку. — Венский карамельный шоколад. Каждый кусочек просто тает...

Ирина быстро развернула фантик и мгновенно схомячила деликатес. Шоколад и правда помог, хотя вкуса она толком не ощутила. Она села прямо на пол, подавшись вперед и положив голову на колени, и решила ещё немного отдышаться.

22

— Значит так. Илья сидел здесь на чёрном пластиковом стуле, — придя в себя, начала объяснять Ира. — У него при себе всегда был запас батареек и всякие зарядные. Но сейчас здесь нет большого такого зарядника от камеры. Я его отлично помню. Ещё на столе стояла коробка с отвертками, её я раньше никогда не видела и сейчас не вижу.

— Не густо... — задумался Бэзил.

— Да, и на стене еще висели морды всяких зверей.

— Он охотник? — встрепенулся демонолог.

— Кто?

— Ваш брат, кто же еще.

— Нет. Никогда не увлекался охотой.

— Откуда тогда трофеи?

— Не знаю... — у Ирины начинала болеть голова. — Может, осталось от прошлого хозяина квартиры.

— Забыть, оставить или даже продать такие вещи ни один охотник просто так не сможет. Нет, тут что-то другое. — Бэзил начал слегка раскачиваться, иногда вставая на носочки и потягиваясь. — Посидите-ка пока здесь.

Демонолог вышел, держа под мышкой спиртовую горелку. Зачем он тащил сюда агрегат, девушка не стала спрашивать. Она бездумно уставилась на серую полоску неба, видимую из её положения. В быстро сгущающихся сумерках можно было различить оранжевые всполохи на горизонте. Словно кто-то направил на кружево туч несколько ярких прожекторов и теперь развлекался.

— Всё, оказывается, очень просто! — объявил Бэзил, заглядывая в комнату и кивком приглашая девушку выйти. — Можно сказать, элементарно. Хоть Ватсона зови. Моррисон, будешь доктором Ватсоном.

— А он был гинекологом, милорд?

Бэзил ничего не ответил, но кинул на Митерхейна такой мрачный взгляд, что помощник понял: конкретно для него Ватсон может вполне оказаться злым проктологом.

Троица прошла на кухню, окно которой не выходило на абортарий. На стене висели впритык друг к другу те самые трофеи, в углу стоял черный пластиковый стул, на подоконнике валялись, все в пыли, две отвертки.

— Инструменты я нашел за газовой плитой и положил сюда. А теперь давайте воспроизведем действия Вашего брата. — Бэзил подошёл к голове лисицы и бесцеремонно содрал её с крепления. — Вот, смотрите, тут ценник на обороте. Это интерьер, а не настоящие трофеи. Можно купить в гипер-маркете, который мы проезжали по пути сюда. Ценники свежие. Так что не старый хозяин оставил Илье Юрьевичу зверушек, а жилец решил сам побаловать себя. Или нас.

— Но... — Ирина хотела сесть на пластиковый стул и чуть не упала, когда Бэзил резко передвинул его к окну.

— Подоконники здесь очень высокие, а гимнастикой наш «клиент» заниматься не хотел, — Бэзил с грацией сытого кота вскочил на стул, а оттуда на подоконник. — Он знал, что его не увидят отсюда наши общие знакомые. Отвёртки лежали как раз вот так. Ваш брат ведь высокий?

— Ну, не так чтобы очень.

— Насколько он меня выше? Вот так?

— Нет, повыше... ещё повыше...

— Да ну Вас! — обиженно хмыкнул Бэзил. — Зато я не занимаю слишком много пространства. Моррисон! Нужна твоя помощь.

После нескольких падений с высоты собственного роста и выше, Моррисону удалось раскорячиться на подоконнике так, чтобы держать равновесие и свободно достать до муляжа оскаленной морды матерого волка.

— Нда, Миттерхейн. Ну и поза! Или Вы так к появлению доктора Ватсона готовитесь? — язвительно осведомился Бэзил. — Но не суть. Замри! Вот! Именно этого серого зверя Ваш брат счел нужным крепко привинтить к стене. Здесь несколько явно чужеродных шурупов. Они есть только у двух пушистых имитаций. Держи отвёртку.

— Милорд, но ведь получается, что кто-то должен был подавать Илье инструменты и держать эту морду. Без посторонней помощи здесь никак.

— В самом деле? — приподнял бровь демонолог. — Может, это ты падаешь при каждом удобном и неудобном случае?

— Нет-нет, я серьезно. Представьте! Даже если отвёртка у меня в руке, волчара не в воздухе ведь висит! Значит, нужно его держать. А как? Приходится отложить отвертку. У любого возникнут проблемы.

— Хм... А волк разве тяжелый? Это же поролон или что-то такое... — Бэзил подкинул лисью голову, почти невесомую, невзирая на её габариты.

— Сейчас скажу точно... — запыхтел Морриссон, отвинчивая шурупы. И с грохотом рухнул вниз, пытаясь удержать трофей.

Волк оказался просто неподъемным.

— Да! В одиночку здесь даже Ваш хорошо физически развитый брат бы не справился, — озадаченно протянул Бэзил. — Внутри чучела что-то есть.

Достав из кухонного шкафчика нож, начинающий детектив аккуратно вспорол искусственную шкуру и извлек габаритный адаптер.

— Это оно! — воскликнула Ирина, отогнав Моррисона от стула и с удовольствием усевшись.

— Я догадываюсь. Вот только зачем прятать адаптер? Ладно, разберемся. Интересно, кто же все-таки помогал Вашему брату? Вы можете сходу назвать хотя бы пару вариантов?

Ирина задумалась.

— А вот у медведя тоже шурупы новые. Давайте его проверим? — вместо ответа предложила она.

— Милорд! — испуганно прошептал Моррисон и указал на входную дверь.

В замке кто-то копошился ключом.

23

Клац-клац. Клац-клац. Действия индивида снаружи были до отчаяния механическими: ключ можно было вставить, только если замочная скважина пустовала с обеих сторон. Тем не менее, вот уже полминуты вся троица затаила дыхание и слушала, как вновь и вновь некто упрямо пытается вставить ключ в замок.

Бэзил бесшумно открыл дверь в санузел и кивком голову приказал своим спутникам спрятаться там. Сам он стремительно вынул ключ и в два прыжка достиг кладовки. Ирина бы и не заметила неприметной дверцы в полушаге от спальни.

Входная дверь отворилась и в коридор вошел, пошатываясь и спотыкаясь, сутулый, с синюшной бледной кожей, словно ссохшийся за последние дни, «почтальон». Сквозь щель в проёме Ира могла видеть, что её преследователь держит в руках вместительную клетку-переноску. В таких обычно на выставку кошек доставляют представителей какой-нибудь крупной породы. Очень крупной породы...

Почтальон постоял, словно прислушиваясь. Когда он сделал шаг в сторону санузла, у девушки перехватило дыхание. Сутулый сделал еще шаг, и Ирина впала в ступор. Протянув руку с длинными синюшными пальцами, почтальон взялся за ручку двери и слегка потянул на себя. В этот момент клетка-переноска, которую он теперь поставил на плечо и придерживал свободной рукой, накренилась и начала сползать. Видимо, живой груз был более важным, чем осмотр туалета, потому что почтальон моментально подхватил клетку, крякнув от напряжения, и обреченно заковылял в спальню.

Ирина облегченно вздохнула, и выдох её получился бы слишком шумным, если бы Моррисон предусмотрительно не зажал девушке рот. Вместе они слушали, как зловещий носильщик идет в спальню, закрывает за собой дверь и ставит клетку на пол.

Возился он довольно долго, пока из коридора не послышались ещё два новых звука. Первый, уже знакомый Ирине: кто-то словно принюхивается и обиженно всхлипывает. Второй... девушка никак не могла понять: то ли кто-то отдирает скотч, то ли за окном работают электросварщики.

Внезапно в спальне гневно заверещали. Такой злобы в визге вчерашнего визитера Ира еще не слышала, но источник звука узнала.

Дверь в санузел резко распахнулась. На пороге стоял взмыленный Бэзил, закинув на плечо горелку Бунзена. От него пахло паленым. Рукава рубашки дымились.

— Быстро! Уходим! — Второе слово он сказал, уже отпирая входную дверь.

Из спальни доносились полные ярости вопли; существо опять оказалось перед преградой и пыталось преодолеть её проверенным способом — выбить весом своей тушки. Уже выбегая из квартиры, Ирина увидела, что по периметру двери в спальню пластик был расплавлен и, застыв, запечатал проем.

Бэзил переставил ключ на внешнюю сторону и повернул на пол-оборота.

— Пусть теперь мучается, домушник недоделанный... А вы, ребята, так и будете в молчанку играть?

Ирина и Моррисон переглянулись. Только сейчас до них дошло, что Миттерхейн по-прежнему зажимает рот девушки ладонью.

Внутри квартиры громыхнуло.

— Вниз. Быстро. А на выходе разбегаемся, как договаривались.

— А как мы догова...? — начала было Ирина, стоило только Моррисону убрать руку. Однако он тут же подхватил девушку на руки и помчался по лестнице вниз.

24

Разбегаться, как оказалось, договаривались просто. Моррисон передал девушку Бэзилу из рук в руки (она была ещё в легком ступоре) и умчался в неизвестном направлении. Демонолог устроил Ирину на заднем сидении машины так, чтобы снаружи её было очень трудно заметить, а сам уселся на своё прежнее место. Побарабанив по бардачку некоторое время, он собрался с мыслями и оглянулся.

— Ну что, красавица? Теперь я абсолютно уверен, что с братом Вашим всё в полном порядке и что уехал он по собственной воле.

— Точно? — отозвалась Ирина.

— Угу. Вы ведь помните, как доставал Вас этот почтальон? Он скребся у порога, но зайти не смог, даже если бы Вы случайно оставили дверь нараспашку. Жилое помещение, всё-таки. Lebensraum. Но Ваш брат навсегда покинул свой штаб, поэтому запрет спал. Нежилая квартира — уже и не совсем квартира. Вот и заходят всякие.

— Это ужасно. Зачем они всё разнесли? Даже ноут…

— Вы невнимательны. Как раз ноутбук был аккуратно разобран. Ваш брат сам вынул жёсткий диск и увез с собой. А в адаптере, скорее всего, спрятал некую ценную информацию: пароли, небольшой накопитель или ещё что-то. Ну, чтобы заказчик был доволен, но не убрал исполнителя на месте. Так что охотник с собакой вломились в дом, когда уважаемый Илья уже сидел в самолете. Видимо, их поисковые операции проходят теперь регулярно. И рано или поздно они бы добрались до кухни, но...

— А как Вы их заперли в комнате? — перебила Ира.

— О! Я же обещал полевые испытания! — Бэзил не без гордости посмотрел на подпаленные рукава рубашки. — Пластик хорошо плавится, как оказалось. Но настоящее дело нас ждёт впереди. Вот. Держите маузер. Стрелять умеете?

— Когда-то стреляла в тире, отдачей синяк набило, месяц потом сходил.

— Нормально! — Бэзил протянул девушке оружие, из которого вчера стрелял по ночному гостю.

— А как же Вы?

— Я? Да я вообще мирный, зачем мне пистолет? Вот, у меня только примус... — Бэзил поудобнее устроил под мышкой горелку. — Ну что, нанесём дружеский визит Вашему лечащему врачу?

25

«Женская консультация» — гласила потёртая вывеска, однако никто тут и не собирался оказывать консультационные услуги. Абортарий пустовал. Ни следа от современного оборудования не осталось. Только хорошо различимые на пыльном полу борозды говорили о том, что отсюда что-то в спешке убирали с помощью тележек. В углу были свалены те самые удобные кресла из регистратуры. Рядом валялась табличка.

— Кровельских А. М., врач высшей категории, — вслух прочёл Бэзил. — Интересно, он эту табличку у кого-то украл или сам смастерил? Где-то я эту фамилию уже видел. На какой-то цветастой афише. Ладно, здесь больше делать нечего.

Они поднялись на третий этаж. В глаза бросилась недавно покрашенная дверь, на которой были видны четыре дырки от шурупов. Демонолог осторожно заглянул в кабинет. Пусто.

— Не успели. Сбежал наш доктор. Неужели уйдём ни с чем?

Ирина не ответила. Ей хотелось поскорее покончить со всем этим бредом. Демонолог тем временем стал осматривать пол. Абсолютная чистота.

— Интересное дело. На первом этаже пыль да гладь, а здесь хоть бы пылинка где завалялась! А зачем кому-то бороться с пылью? Наверняка, чтобы убрать следы.

— Ну, внизу-то пыль да гладь.

— Вот именно! И следы-следы-следы. Впрочем, чему удивляться? Как раз на первом этаже ничего ценного не было.

— Как?! А оборудование всякое!

— Декорации, — фыркнул Бэзил. — Даже если тут и были какие-то ценные вещи, их хранили здесь. Внизу эти ребята создали неплохую сцену. Видимо, знали, что за ними будут следить. Вот и работали под прикрытием. Вполне возможно, о намерениях Вашего брата они и не знали заранее. Но кто-то из «персонала» спалил всю контору. Хм… гражданин Храбров, кажется, говорил про свечение внутри здания. Но комнаты всех этих кабинетов выходят на другую сторону. Так-так-так. А это что? Посмотрите-ка на эту дверь. Как думаете, куда она ведет?

— Эта? — Ирина быстро взглянула на обшарпанную дверку у поворота, начиная злиться на Бэзила. — В чулан какой-нибудь!

— Какой-нибудь? Не надо недооценивать чуланы. Один из них вчера спас Вашу жизнь. В общем, нам туда!

Бэзил слегка подналег на дверь. Замок жалобно всхлипнул, и проход оказался открытым. «Фанера», — презрительно процедил сквозь зубы демонолог.

— Вы только посмотрите!

Прикрыв за собой дверь, Бэзил тут же потащил Ирину к столу с пробирками и кипами исписанных листов.

— Значит так. Времени у нас мало, скоро сюда вернётся этот зверинец. Поэтому вот...

Бэзил собрал все записи со стола и протянул Ирине.

— Продемонстрируйте нам чудесную вместительность дамской сумочки! — демонолог не ограничился столом и стал методично опустошать все выдвижные ящики. — Так, принимайте макулатуру.

Бэзил быстро пересек комнату и открыл крышку стоящего в углу железного бака.

— Scheisse. Плохи наши дела. Можете мне передать ту бутыль с соляной кислотой? Спасибо. Нет, нет, нет, сюда смотреть не советую.

Демонолог выплеснул содержимое склянки в бак и быстро закрыл крышку. Ира услышала приглушенные крики боли и отчаяния. Внутри бака вопило как минимум пять разных существ.

— Ещё бы чуть-чуть, и они бы поставили на поток производство этих зубастых гомункулов. Благо, биоматериала они за это время надёргали в избытке. Бр-р-р... Так что теперь осталось только изучить их записи, найти и допросить доброго доктора. А потом узнаем точное местонахождение Вашего брата и купим Вам туда билет. Ну что ж. Вроде всё. На выход!

Бэзил потянул дверь на себя.

— Посылка! — влетел в комнату сутулый почтальон и вцепился Бэзилу в шею. — Посылка!..

26

Бэзил не остался в долгу и заехал кадавру бунзеновой горелкой под подбородок. Почтальон пошатнулся, но не упал, а только крепче вцепился в демонолога. Последний не терял времени и лупцевал своего противника примусом. Чугунный корпус оставлял на теле кадавра глубокие вмятины, как на машине или дубовой мебели. Но почтальон этого словно не замечал. Разве что двигаться стал немного неувереннее.

Тем временем в дверном проёме показался вчерашний больничный гость и начал принюхиваться. Теперь Ирина смогла рассмотреть гомункула во всех деталях. Это был ком грязной жёсткой свалявшейся шерсти, внутри которого угадывались черты эмбриона на поздней стадии, раздувшегося раз в десять, с гипертрофированной мускулатурой и гротескными челюстями.

Гомункул злобно зашипел и бросился на Бэзила. Ему удалось как следует цапнуть демонолога за плечо своими острыми зубами.

Девушка судорожно выхватила из сумки пистолет и прицелилась. Но в кого стрелять? Решив, что мишень должна быть большой и медлительной, она разрядила половину обоймы в почтальона. Отдача едва не вывихнула ей руку, однако выстрел достиг цели и отбросил почтальона на стол с пробирками. Сутулый стал корчиться на осколках, пытаясь нелепыми ручищами стащить с себя пропитанную кислотой одежду. Кожа кадавра покрывалась волдырями и лопалась, обнажая чёрные жгуты мышц.

Бэзил наконец-то схватил оживший абортированный материал за лапу и запустил верещащим комком шерсти в почтальона. Последний, невзирая на расползающиеся по телу ожоги, поймал подачу и кинул гомункула в Ирину. Словно выпуская на волю последний резерв жизненных сил, почтальон вскочил, опрокинув стол и двинулся на Бэзила.

Девушка истошно закричала, когда на её голову приземлилось косматое зубастое существо. Она так огрела гомункула сумочкой, что тот отлетел обратно в Бэзила и второй раз впился в плечо демонолога.

— Да вы издеваетесь! — возмущенно зарычал Бэзил и, схватив гомункула за шкирку, со всей силой впечатал его в стену зубами вперед. Во все стороны брызнула густая черная жижа. — Вот так. А то устроили тут волейбол!

— Осторожно! — Ирина предупредила об опасности слишком поздно. Сутулый опять сомкнул пальцы на шее демонолога, на этот раз вложив в хватку последние силы.

Бэзил стал терять сознание. Спиртовая горелка выпала из его рук и прикатилась к ногам девушки. Ещё один выстрел из маузера только разозлил почтальона. Кожа на его морде сморщилась и пожелтела, нос попросту отвалился, но удушению это не мешало.

Тем временем, ломая себе клыки и мерзко извиваясь, гомункул отлипился от стены и маленькими прыжками стал приближаться к Ирине.

27

Выстрел. Мимо. Выстрел. Мимо. Выстрел. Кончились припасы.

Девушка заозиралась в поисках спасения. И нашла его! Над лабораторным шкафчиком висело зеркало, в котором отражалось всё поле боя. В том числе и Бэзил, всё слабее пытавшийся освободиться из цепких удушающих лап почтальона. Отражение оказалось гораздо сообразительнее своего хозяина и, подмигнув Ирине, указало ей под ноги. Опустив взгляд, девушка увидела горелку Бунзена.

Радостно схватив и наставив сопло на приближающийся эмбрион, она запоздало поняла, что не знает, как пользоваться этим устройством.

Гомункул прыгнул, раскрывая свою веерообразную пасть, утыканную острыми кривыми зубами. И тут Ирина осознала, что бояться нечего. Ведь прямо сейчас на неё летит всего лишь плод неудачной карьерной борьбы. Она уже один раз не позволила ему разрушить свою жизнь, не позволит и сейчас. И никакое оружие для этого не нужно. Природа, собственное тело — вот единственное верное средство.

Эта мысль электрическим разрядом прошла по всему позвоночнику, снимая с мышц и суставов все блоки, разрывая страх на кусочки. Храброва перенесла вес на левую ногу, а правую выбросила вперед подобно складному ножу. Не ожидавший подвоха гомункул получил удар дамской туфелькой куда-то в область шеи и забился в судорогах. Почти сразу на его черепушку опустился чугунный примус.

Ирина метнула взгляд на зеркало. Отражение Бэзила заняло почти всю отражающую поверхность и, беззвучно ругаясь самыми последними словами, жестами требовало вернуть примус своему хозяину. Надо сказать, что демонолог всё-таки не сразу признал своё поражение. Дотянувшись до неповрежденной колбы, он умножил число ожогов на теле кадавра. Во многих местах сквозь кожу существа уже видны были кости. Точнее, чёрный полусгнивший остов.

Теперь вместо гомункула в роли волейбольного мячика выступил примус. Иришка прицелилась и швырнула горелку, едва не попав чугунным снарядом Бэзилу в висок. Демонолог перехватил подачу и направил сопло на своего душителя.

Тугая струя рыжего пламени отбросила почтальона к противоположной стене, сжигая остатки кожи. Тварь теперь была похожа на ходячий костяной каркас, наспех облепленный плотью, что не мешало ей вновь двинуться на своих врагов.

— А можете ещё раз стрельнуть? — с надеждой спросила она.

— Боюсь, что с перезарядкой могут возникнуть небольшие проблемы! — откашливаясь, заявил Бэзил. — Мне нужно буквально пару минут.

— Пару минут?!

Парочка разбежалась по разным углам лаборатории, играя в догонялки с медлительным и уставшим, но смертельно опасным почтальоном.

— Ну что поделаешь? — теперь им приходилось перекрикиваться. — Но мы сейчас можем проверить Вашу гипотезу.

— Какую ещё гипотезу?! — возмутилась Ира, залезая от надвигающегося кадавра под стол и пытаясь выбраться с другой стороны.

Вместо ответа Бэзил достал из кармана листок с хаотическим аттрактором. Тот самый, в беспорядочных линиях которого девушка увидела столько красочных образов. Держа рисунок подобно распятию, демонолог сделал шаг навстречу кадавру.

Существо издало полный любопытства звук и, как под гипнозом, стало пристально вглядываться в изображение оставшимся глазом.

— На. Полюбуйся пока! — демонолог вручил листок знатоку современного искусства, а сам принялся изучать горелку. — Чёртов примус. Раньше тут таких наворотов не было. Ведь и не перезаряжается, зараза… Как же тут?..

В конце концов, до почтальона дошло, что его просто дурачат. И, издав угрожающий рык, он скомкал бумажку и замахнулся на демонолога.

— Ага! А это что за кнопочка…

На этот раз пламя медленно и торжественно покинуло сопло горелки и алым облаком окутало кадавра. Тварь только раскрывала рот, словно в немом кино, и цеплялась ручищами за невидимую опору. А потом почтальон просто развалился, превратившись в кучку тлеющих головешек.

28

— Отличная реакция, Ирэн! Браво! — Бэзил поставил на пол примус, чтобы поаплодировать измотанной напарнице, которая нашла в себе силы для театрального реверанса. — Мои поздравления! Первую главу этого запутанного дела мы с Вами завершили! — Бэзил задумчиво посмотрел вверх, на первые звёзды. — Но остаётся ещё много вопросов.

— У меня вопросов ещё больше! Зачем Вам всё это? — Ирина тряхнула сумкой, набитой документами, затем взяла с пола горелку и внимательно её осмотрела. — И как работает эта штука? Что здесь вообще происходит?

— Не знаю! — широко улыбнулся демонолог и повторил. — Не знаю. Мир вообще богат на странные происшествия. А здесь... здесь был целый сборочный цех, замаскированный под современную клинику. И если шпиона-любителя за нос удавалось водить довольно долго, то его японские заказчики поняли что-то важное. И здешние некроманты не собирались сдаться без боя.

— Некроманты?

— Назовём их так. Любители оживлять то, чему лучше бы покоиться с миром. Я сильно ошибся с заказчиком. Думал, это епархия свои порядки пытается установить. А теперь не знаю, что и думать. Кстати, этот зверинец ведь кто-то выпустил из квартиры. Надеюсь, Моррисон нападёт на след. И медвежью морду забрал. Хотя от него дождешься...

Бэзил приблизился к зеркалу и подмигнул.

— И тебе спасибо, нацистская морда.

Ирина подошла почти вплотную к демонологу.

— Кстати! — бросил через плечо Бэзил. — Хороший был удар. Я-то думал, что Вы... а, ладно! Я думал, что ты не сможешь убить это существо.

— Почему же?

— Ну, это часть твоего прошлого, память об ошибках, — Морфинх улыбнулся ещё шире. — И процентов на тридцать гомункул всё-таки состоял из твоего нерожденного первенца.

Бэзил обогнул задумчивую девушку и направился было к двери, но получил удар горелкой в затылок. Уже оседая на пол, он услышал полный иронии голос Храбровой.

— Да брось. Я всегда была чайлд-фри и менять свои привычки не собираюсь. Счастливо оставаться.

Ирина повернулась на каблуках, бросила горелку Бунзена под ноги вырубленного демонолога. Взяв со стола последнюю уцелевшую пробирку, она щедро плеснула реагентом на тлеющие останки почтальона. Пламя радостно вспыхнуло и стало расползаться по полу.

Ирина Юрьевна Храброва всегда покидала поле боя с гордо поднятой головой.

Эпилог

Нужная квартира была на пару этажей ниже той, откуда наблюдал за абортарием Илья. На звонок открыла не вполне трезвая, но безупречно одетая и накрашенная девица.

— Ой, Ирусик! Чмоки-чмоки. Как ты, родная? — слегка картавя, защебетала она.

— Сарочка! Это полный писецк.

— Что такое, зая? — склонила девица на бок обрамлённую мелированными локонами головушку.

— Давай я тебе всё на месте расскажу. У тебя ключи мои остались?

— Это такие, что ль, с ребрышками? — наморщила лобик девушка. — Да! Сейчас принесу.

— Принеси, пожалуйста. И собирайся, поедем в безопасное место.

— А тут опасно? — захлопала ресницами Сара и схватила с полочки недавно купленные туфли...

— Да. Тут бродят два психопата. Как минимум.

— Ой-вей! Я так и знала, что в дурдоме опять выходной!

— Что?!

— Ирусик, тут такое дело. Я когда на самокате по Москве сегодня ехала, меня водители-мужики предупреждали, что в дурдоме сегодня выходной. Прям из машин высовываются и кричат. Ну, чтобы на меня психи не напали... Так мило! А как они выглядят?

— Кто?

— Ну, психи твои.

— Один стройняшка такой, но совершенно без царя в голове. Другой в смокинге, пироман под наркотой. Глазища во! Как два пятака. Поджигает всё, что под руку подвернётся.

— А… этот-то. У него ещё ботинки такие замшевые.

— Ты его видела? — опешила Ирина.

— Да так, забей. Меня последнее время сильно глючит. Вот и мерещится всякое. Особенно этот твой, с чёрными глазами. Ну что, погнали вниз?

Храброва не успела ничего ответить и ещё долго стояла, слушая, как эхом по подъезду разлетается стук каблучков.