Во время ночного похода в туалет тупо потерял сознание. Никаких изменений в самочувствии, никаких веществ — открыл дверь, потянулся к выключателю лампы, и в этот момент вырубился. Пока я отдыхал лицом на кафеле, я видел балет, господа. Очень, очень большой театральный зал, оформление, если описать одним словом — странное. На сцене, спиной ко мне, танцует девушка в старомодной балетной пачке и пуантах. Самое весёлое было то, что всё вокруг выглядело будто сквозь грязную, потрескавшуюся призму красного стекла, всё словно текло перед глазами, «туннельное зрение» плюс часто вспухающие в поле зрения чёрные кляксы. Охуенный графон, Сайлент Хиллы сосут. Неебически громкая какофония, описать можно только как прокручиваемый наоборот оркестровый раж. Лица у девушки увидеть не удалось — зрительные «слепые» пятна возникали аккурат перед её головой. Наслаждался я этим зрелищем сорок минут. Очнулся с перекошенным от головной боли и страха еблом на холодном кафеле, между ванной и унитазом. Слабость была дичайшая, с трудом стал на колени, опираясь обеими руками на обод унитаза. Грудь, бедро и челюсть украшали ссадины, пол-ебла и футболка залита кровью из носа, хотя он и не был расквашен при падении. Один свой тапок нашёл в ванной, другой умудрился прорвать пальцами ноги, что называется, навылет. Дополз на карачках до раковины, подтянувшись с её помощью, принял полустоячее положение. Включив таки свет, полюбовался на себя, красивого, отмылся как смог. Я был неотразим, жаль, не до фотканья было слегка. Дополз вдоль стен до своей комнаты, залез на кровать почему то ногами на подушки. Утро поздний вечер встретил бодрым и выспавшимся, под тихое урчание оставленного включенным компа. Никому о своём «балетно-туалетном акте» рассказывать не стал — лет шесть назад словил эпилептический припадок на почве нервного срыва с последующим больничным адом, устроенным моими сердобольными родичами. Предпочёл забыть. Три дня спустя обнаружил следы погрома в ванной, причиной которого я точно не был — следы от сорванных полок и кольцевой вешалки для полотенец, свежесобранная стопка черепков от расхуяченной фарфоровой кадки. Тихо прихуев, спрашиваю о побоище у мамы. Она сообщила, что этим утром в ванной упал в обморок муж моей сестры — здоровенный 36-летний детина с бычьей шеей, на здоровье никогда не бывший обиженным. Как он умудрился «упасть» на все полки, закреплённые на стенах мыльницы и раздавить своей тушей кадку с деревцем, пластмассовый контейнер для грязного белья и даже, блять, ёбаный ёршик в ступке сломать, ни маман, ни моё воображение объяснить были не в силах. Поговорить с моим косплейщиком возможности пока не было. Интересно, что он расскажет сам.