Здесь сильно воняло. Пылью и давно не убиравшимся мусором. Казалось, что он впитался везде. В стены, пол и потолок. Этот запах просто сбивал с ног.
Дима поморщился, но перешагнул порог. Фонарик не очень помогал. То ли батарейки садятся, то ли хрень китайская. Коридор тонул во мраке.
Еле освещаемый интерьер был беден. Какие-то пустые полки, древний шкаф, непонятно как неразвалившийся от времени, обувь, будто сто лет уже пролежавшая здесь.
Дима аккуратно прошёл вперёд.
— И зачем я согласился на это, дебил? — прошептал он в темноту. Гнетущая атмосфера давила на нервы. — Может, ну его?
Сам же отрицательно покачал головой. Нет! Он дал слово, что зайдёт сюда и что-нибудь возьмёт. Интересное. И не будет выглядеть слюнтяем перед Юлькой.
Все беды из-за девок. И угораздило же её проходить как раз в тот момент, когда начался спор!
Отговаривала его, приблизившись так близко, что он почувствовал запах её волос, сводящий с ума. Посмотрела в глаза. Было видно, что ей всё же любопытно — сможет он или нет.
Витёк с Саньком, увидев это и почуяв слабину, придумали ещё один пункт — кроме обязательного получаса, который нужно провести здесь, вынести из дома, хоть что-нибудь. Ради интереса. И ради задорных глаз Юли...
После такого он готов был лезть куда угодно. Даже ночью в дом старой полоумной бабки. Про который была куча историй. Одна другой фантастичней и сводящиеся к тому, что там всегда творилась странная хрень и чертовщина.
Через несколько дней, как её труп увезли оттуда...
Бабку не любили в посёлке. Не только за склочный характер. Её давно подозревали в пропаже животных и нескольких детей, в том, что она ведьма. В двадцать первом веке-то!
Она не пыталась опровергнуть эти слухи. Ни с кем не общалась. Редко выходила из своего большого дома, почти на самой окраине. Только за едой, да изредка просто пройтись вечером, недобро поглядывая на всех.
Только тогда, когда её неделю уже, как никто не видел, забили тревогу. Выломали дверь.
От знакомого, у которого отец был ментом, Дима узнал, что у бабки, по всей видимости, случился приступ. Не доползла совсем немного до двери. Её нашли прямо в этом коридоре. Вонючую, ссохшуюся, с перекошенным от ужаса лицом и сорванными длинными ногтями, которыми она что-то пыталась, перед смертью, выскребать на полу.
Дима посветил вниз. Да... Непонятные закорючки и загогулины. Здесь она и отдала душу, или что там у неё было.
Стараясь пореже вдыхать этот запах смерти и тлена, Дима подошёл к шкафу. Протянул руку открыть.
Впереди в паре метров что-то скрипнуло. Дима схватился рукой за сердце.
— Твою мать... — луч фонаря метнулся на шум. Дверь одной из комнат была чуть приоткрыта. В лицо дунуло ветерком. — Это просто сквозняк.
Заглянул в шкаф. Пусто, не считая большого зеркала. Мутное, в пыли, кое-как отражающее его испуганное лицо. Которое из-за трещин то тут, то там, выглядело отталкивающим. Уродливым. Глаз будто стёк на щёку, а лоб скосился в сторону.
Он немного протёр зеркало рукавом. И увидел сзади себя какую-то фигуру. Неясные очертания какого то тонкого силуэта. Выругался и обернулся. Ничего...
— Успокойся, — сказал сам себе. Он точно это увидел? Нет. Скорее всего воображение разыгралось. Немудрено в таком то месте. Насколько он помнил, сюда редко кто попадал.
Федька-алкаш как-то полез спереть что-нибудь ценное. Отравился через неделю от палёной водки. Пару лет назад проник, тоже ночью, их друг Генка, известный своей дуростью. Хотел приколоться над бабкой. У него удалось. Бабку чуть инфаркт не схватил.
А через несколько дней Генку сбил грузовик насмерть.
Бабке приписывали и исчезновение нескольких детишек. Катю видели незадолго до пропажи недалеко от дома, другой малолетний оболтус собирался повторить подвиг Гены. И на следующую ночь пропал.
Разъярённые родители хотели устроить самосуд, их еле успокоила полиция. Они осмотрели дом и ничего не нашли. «Нечего предъявить, да и бабка, как говориться, одной ногой в могиле. Как она это всё сделала бы? Опомнитесь, люди!»
Дима, да и другие ребята, не особо в это верили. Но, что отмечали все, рядом с домом действительно было некомфортно находиться, даже днём. Бабку тоже как-будто окружал ореол чего-то мерзкого и непонятного. Если задуматься, он и не знал, как её зовут на самом деле. Ребята и упоминали-то её в разговорах — просто бабка.
— Дом, как дом, — сказал Дима, направляясь дальше. Заглянул в комнату с открывшейся дверью. Там стояли полки с книгами. Много книг. Он посветил по сторонам. Хотел взять одну, но потом передумал. Это не прикольно. Надо что-то другое.
Получше закрыл за собой. Прошёл дальше по тёмному коридору. Дёрнул ещё одну дверь. Она оказалась на удивление тяжелой. Петли громко скрипнули и Дима навалился посильней. Клацнул замок. Закрыто.
Вот это уже интересно. В доме были менты и они бы не оставили без внимания такое. Либо сами закрыли. Тогда что же там такое? Найти бы ключи...
Он прошёл дальше, минуя несколько комнат, мельком заглядывая в них. Кухня, чулан, поросший паутиной, в который, видимо, давно не заходили, что-то типа детской, с игрушками и куклами, хотя представить бабку, играющую с детьми было сложно, да и не ходил к ней никто.
Из последней комнаты Дима убрался быстрее всего. Ему казалось, что куклы будто поглядывают на него своими лупоглазыми чёрными пуговками. Ощущал, что они за ним наблюдают, как бы глупо это не звучало. Парню становилось в этом месте всё неуютней.
Самая дальняя комната в конце коридора манила его. Он решил, что посидит там ещё минут пять и пойдёт на выход. Хрен с ней, с закрытой комнатой.
Дима решительно зашёл. Видимо это спальня. Здесь воняло сильнее всего. Застарелым немытым телом, тряпьём, не стиравшимся неделями. Он вспомнил, что так же несло от его бабушки в последние дни жизни. Как он маленький, боялся подходить к этому страшному усохшему существу. Не мог понять, как бодрая и полная жизни бабуля, могла превратится в это жалкое подобие человека. Дима встряхнул головой, пытаясь убрать эти противные воспоминания из памяти.
На тумбочке лежал ключ. Неужели от той двери? Всё-таки сегодня он удивит Юльку не только своей отвагой.
Рядом стояла фотография, на которой бабка обнимала девчонку, лет четырнадцати и мальчика, немного младше. Её дети или внуки?
Сзади кто-то вздохнул прямо в затылок. Шея тут же покрылась гусиной кожей. Дима, ругнувшись, повернулся и увидел, как дверь закрывается у него перед носом.
Щёлкнуло в замочной скважине.
Дима, не веря, подбежал и подёргал пластиковую ручку.
— Блин, парни, это не смешно. Молодцы напугали знатно. — Голос его дрожал.
Начал шарить руками по карманам. «Щас я вам устрою».
Блин! Телефон он отдал Саньку перед тем, как войти в этот дом. Ещё одно уродское условие!
По ту сторону раздался детский смех и лёгкие шаги, будто маленького ребёнка, приблизились к двери. Что-то поскреблось еле-еле по деревянному покрою.
— Оставайся с нами... — еле различимый шёпот, — нам так больно..
Ручка ходила ходуном туда-сюда. Щёлк-щёлк.
Всё тут же прекратилось. Тишина. Только сердце грохочет, так будто вот-вот остановится.
Дима прислонился к двери.
— Ребята, хватит, если хотели меня напугать у вас это получилось на сто баллов, — он прислушался. Ни. Че. Го.
Приставил ухо вплотную, пытаясь что-нибудь услышать. Резкий вопль заставил его отскочить от двери. Что-то выло в агонии, издавая утробные стоны, словно раненое животное.
— Боооольно!
Дима забился в угол, молясь чтобы это прекратилось. Наконец-то опять всё стихло. Хотя Диме от этой гнетущей тишины стало ещё страшнее.
Дверь клацнула и потихоньку стала открываться, впуская всё больше ужаса в комнату. Дима вцепился в фонарик и, кое-как поднявшись, осветил проём. Было такое ощущение, что темнота стала густой. Луч еле пробивал её. Он, держась за стену, подошёл к выходу. Грудная клетка ходила ходуном. Он никак не мог успокоиться.
«Надо валить отсюда. Это уже ни хрена не шутки». Если он останется здесь ещё на пару минут, то точно рехнётся.
Через несколько метров фонарь высветил прежде закрытую дверь. Теперь она была нараспашку. И кто-то возился там, бормоча непонятные гортанные слова. Дима прислонился к стене.
Нет, друзья так разыгрывать не будут. Тогда что же это? Но он боялся даже приблизиться на шаг, не говоря уже о дальнейших действиях. Тварь злобно взвизгнула и из комнаты в стену пролетел какой-то предмет. Дима еле удержал крик от неожиданности, увидев милую куклу размером с ребёнка, всю изуродованную, будто искромсанную ножами.
После из проёма вылез и обитатель. Костлявая тварь, в засаленном халате, шаркая, направилась к нему. На обезображенном лице выделялись глаза, все красные от боли и ярости. Будто сшитые друг с другом тонкие пальцы рук непрерывно извивались, сжимаясь и разжимаясь.
Дима остолбенел от этого неведомого ужаса. Только тогда, когда существо раззявило свою пасть в нечеловеческом крике, его ступор пропал.
Он понёсся назад, слыша за спиной визжащие в темноте голоса. Кошмарный хор, будто вопящий отовсюду.
Дима залетел в комнату, вцепился в небольшой комод в углу и подтащил к двери. Навалился сам всеми оставшимися силами. Сердце бухало так, что отдавало в ушах.
«Это уже не спишешь на воображение. Такую тварь можно увидеть только в кошмарах, заставляющих проснуться в поту».
Скрюченные пальцы легли ему на плечо. Его обожгло холодом вперемешку со всепоглощающим ужасом.
Он услышал голоса, зовущие его, с трудом пробивающиеся через дверь и мглу, но язык, как и всё остальное тело, перестали слушаться.
Диму трясло, он не мог найти в себе мужества повернуться. Существо сделало это за него.
— Какой аппетитненький...
Ужас растянул его лицо в гримасе крика, так и не вырвавшегося изо рта...
* * *
— Ну долго он ещё? — Санёк в который раз посмотрел на время. — Уже почти час прошёл, а его всё нет.
Витя не ответил. Он как можно незаметнее поглядывал на Юлю, закусившую губу и ходящую туда сюда, будто заведённая. «Переживает за него» — немного с завистью думал Витя. Ради такой девчонки он и сам бы полез в этот дом.
— Давайте сходим, проверим что там? — наконец выдала Юля.
— Ты шутишь, Юлёк, — Саня засмеялся, — да этот полудурок, небось, сидит где-нибудь у входа и ждёт. Напугать нас самих.
— Ты просто боишься пойти туда!
— Есть немного, — не стал спорить Санёк, — разговоров всё-таки ходило много. И ещё долго будут. Ты тут гостья на лето, поэтому особо и не в курсе.
— Я слышала, но, по-моему, это всё чушь. Колдовство, магия-хренагия. Для десятилеток может это и страшилки на ночь, но вам-то уже по шестнадцать! Просто нелюдимая бабка, просто старый дом.
— Не знаю, не знаю, — влез в диалог Витя, — мне знакомые рассказывали, что тут по ночам бывает слышны какие-то завывания, стоны.
— Ну, хватит, — Юле это явно не нравилось.
— А мне батёк говорил, что раньше она нормальная была, — Саня опять достал мобилу посмотреть время, — лет семь назад всё поменялось, когда её внучка умерла. Неизвестно что произошло, но хоронили её в закрытом гробу. Типа настолько она была обезображена. Вот после этого и бабка поехала крышей и пошла вся эта чертовщина.
— Да заткнись ты уже, — Юля вся побледнела. — Ты специально это всё рассказываешь?
— Я-то что? — удивился Саня, — сама захотела узнать. Отец был пьяный, может и наврал. Он много тогда языком трепал, я половины и не запомнил. Но главное, он участкового хорошо знает, так тот, когда-то обмолвился, что деваха с придурью была. Сатанистка, типа. Привлекалась раньше в городе за жестокое обращение с животными, какие-то ритуалы проводили, даже нападение на человека было. И сюда переехала по просьбе бабки, та думала может здесь внучка одумается. Такая вот история, ребята.
Он вздохнул. Решительно сказал.
— Ну, мы идём или как?
— Идём, — моментально ответила Юля, пока не передумала. — Вить, ты с нами?
— Угу, — он не разделял оптимизма, но делать нечего. Пойдёшь назад домой, будешь ссыклом до конца дней.
— А никто не задавался вопросом, почему дверь просто на щеколде, а не на замке? — спросила девушка.
— Я ж тебе говорю, — на неё, как на дурочку, посмотрел Саня. — место дурное. Если бы дверь была нараспашку, может кто и соблазнился. Со временем, я думаю, страх пройдёт и дом обчистят полностью, а пока... только один дебил рискнул туда залезть. И то из-за тебя.
Юля промолчала, но щёки налились румянцем.
— А теперь ещё и мы присоединились, — дополнил Витёк.
Дом поприветствовал их мерзким, сбивающим с ног запахом. Смрадом и гниением.
— Фуу, — Юля брезгливо поморщилась.
— Бабкиными миазмами всё пропахло, — высказался Санёк, — почти неделю здесь провалялась. Прямо где ты стоишь.
Он, ухмыляясь, смотрел, как Юлька, взвизгнув, отскочила в сторону.
— Вить, прикрой дверь, — скомандовал он.
— Может свет включим?
— Блин, Юль, ты хочешь, чтобы кто-нибудь увидел, что здесь есть люди? Мы, типа, в чужом доме... Диииим!
Юля дёрнулась.
— А орать — это никто не услышит?
— Неа, — беззаботно мотнул головой Саня, — в этом я сомневаюсь.
Тихо переговариваясь, они прошли прихожую и зашли в сам дом. Мрачная атмосфера давила на нервы. Фонарики через силу проходили сквозь темноту.
Впереди виднелся приоткрытый шкаф. Внутри что-то блестело. Юля подошла и отворила дверцу. Матовая поверхность зеркала, изломанная трещинами, манила её к себе. Она увидела отражения себя и ребят... а позади, прямо у двери, вытянутый силуэт, словно сотканный из мутных теней.
Она обернулась. Ничего не было видно, только страх пронизывал насквозь.
— Саш, ты видел? — её голос дрожал.
— А? — он отошёл в сторону с Витей, пытаясь решить кто пойдёт в самую тьму первый. — Что там?
— Ничего, просто воображение. Наверно. — Юле уже не казалось хорошей затеей продолжать здесь находиться.
Она нашарила выключатель.
— Похрен, пусть увидят.
Щёлкнула. Ничего не произошло.
Витя хмыкнул.
— Замечательно, ещё и света нет.
В глубине что-то тяжелое проползло по коридору. В сторону ребят донёсся кошмарный стон.
— А вот это уже стрёмная тема, — сказал Саня.
У шкафа завопила Юля. Парни одновременно повернули фонарики на звук. Рядом с ней стояли два отвратительных изуродованных создания. На них была порванная полусгнившая одежда. Невысокие, ростом с ребёнка, изможденные, почти лишенные плоти тела, с выступающими ребрами. Только в лицах, с трудом, можно было различить человеческие черты. Они тощими костлявыми руками крепко вцепились в девушку.
— Мы хотим заглушить свою боль... Оставайся с нами...
Витёк, всхлипнув, забежал в первую попавшуюся комнату.
Юлю уже опрокинули на пол и существа принялись жадно шарить по лицу. Скрюченные пальцы оставляли на коже длинные царапины. От шока глаза её закатились, были видны только белки. Она была на грани помешательства.
Санёк уловил справа от себя движение, но ничего не успел сделать. Нечто, появляющееся только в больном рассудке, какое-то окровавленное безглазое, жутко извивающееся существо с перекрученными конечностями стремительно утащило его прочь.
Вопли Вити в комнате, будто его пожирали заживо, становились всё громче...
* * *
— Ну что, решился? — спросил молодой парень.
— Ещё раз подытожу — я захожу в дом минут на двадцать и ты даёшь мне тысячу? В чём подвох?
— Его нет, — парень открыто улыбнулся, — просто дом пользуется очень печальной славой. Недоброе в нём что-то. Вот и спорю, что и десяти минут там не проведёшь.
— Да мне местные уже про него говорили. Фигня это всё, сказочки детские — здоровый детина почесал голову. — Готовь деньги!
Он оставил мотоцикл неподалёку и направился к дому, немного шатаясь от выпитого ранее.
Парень с ухмылкой смотрел ему вслед. С этим проблем не будет.
Не то, как с прошлыми. Не углядел он тогда, весь посёлок до сих пор на ушах из-за пропавших подростков.
Мужик скрылся в доме. Мотик в овраг, будто и не было никого.
Бабушка с сестрой будут довольны свежему мясу...
Автор: Zootehnick