Пустой город. Не слышно ни шума машин, ни говора людей, ни даже гула проводов. Брошенные автомобили так и стоят посреди мостовой. На летней веранде ветер сталкивает с залитого чем-то бардовым стола бумажный стаканчик – и стук разносится по всей улице. Но тут в тишине раздаются шаги двух пар ног: топ-топ, топ-топ.
Мужчина лет пятидесяти с военной выправкой разворачивает бумажную карту. Аккуратно, чтобы не шуршать слишком громко. Он находит взглядом дом с нарисованным шариковой ручкой крестиком и подписью: «аптека», удовлетворённо кивает – как вдруг кто-то стучит его по плечу. Военный резко отшатывается, выдёргивает из кармана пистолет – но тут же выдыхает.
Парень за двадцать в модных очках не ждал такой реакции. Он наигранно поднимает руки, а затем указывает на здание, рядом с которым они стоят.
Это кинотеатр. Стеклянные двери разбиты, пол уходит в темноту – но внимание модника привлёк не вход, а один из плакатов рядом с ним. За стеклом лайтбокса толпа мертвецов позирует на фоне разрушенных зданий. Ближайший к камере широко улыбается. Снизу надпись: «Марш мёртвых 4».
Военный недоумённо пожимает плечами, но молодой человек уже достаёт из-за пояса нож и примеряется к коробу. Мужчина тормозит его, трясёт картой, стучит по лбу так и оставшимся в руке пистолетом – но его напарник лишь показывает на часы, демонстрирует жест «чуть-чуть», и с головой уходит в работу.
Махнув рукой, военный отступает прочь. Скинув с плеча пустой рюкзак, он засовывает карту в боковой карман, к фонарику. Затем перекладывает пистолет в левую руку, а правой достаёт сигареты и затягивается. По улице разносится скрежет ножа о пластик.
Скрёб-скреб. Скрёб-скреб.
Шарк-шарк.
Военный оборачивается. Буквально в одном метре от паренька стоит девушка. Она была красивой – пока в её шею не впились зубами, и не вырвали солидный кусок. Её грудная клетка не движется, она не дышит.
– Сзади!
Крик – как гром. Модник оборачивается, и в тот же момент мертвячка кидается на него. Миг, чтобы перебросить пистолет из левой в правую – мужчина вскидывает оружие и укладывает нападающую в висок.
Девушка оседает, мягко. Будто рада наконец отдохнуть. Эхо выстрела и крика ещё разносится по улицам, когда к нему примешиваются шаги: шарк-шарк, шарк-шарк, шарк-шарк… Не одна, и не две пары ног. Десятки. Сотни. Живые переглядываются и кидаются в ближайшее укрытие – кинотеатр.
В тёмном холле Модник останавливает Военного, показывает руку. На предплечье – следы зубов; свежие, ещё кровоточат. Тот отрывисто кивает, и выставляет на наручных часах таймер: пять минут.
Мужчина действует собранно: светит на план эвакуации, находит зелёный крест, и быстрым шагом ведёт напарника за собой, вглубь тёмного здания. Четыре минуты.
Он с плеча выбивает хлипкую ДСПшную дверь, обводит фонарём комнату. Луч выхватывает кинопроектор, стол, и, на его краю – открытый белый ящик. Размотанный бинт свисает до пола. Военный подбегает к нему, выдыхает: на дне болтается пластиковая бутыль с перекисью.
Модник садится на стол, закатывает рукав. предплечье ещё кровит. Его спутник склоняется над раной, начинает обрабатывать. Парень шипит, отводит взгляд – и толкает мужчину вбок. Бутыль летит на пол.
Там, где было плечо военного, клацают зубы. Киномеханик, бледный, с так и не зажившим укусом на запястье, поднимает голову – и тут же получает ногой в живот. Он не падает, лишь делает пару шагов назад. Военный хватает пистолет, но молодой человек протестующе машет ему, тянется к ножу. Атакующий бросается вновь – и встречает головой лезвие. Две минуты.
Мужчина падает на колени, ищет взглядом перекись, и замирает.
Мертвец наступил на бутыль. От неё остался пластмассовый блин, остатки жидкости растеклись по полу. В тишине слышно, как по зданию ходят другие – медленно и бесцельно.
Раненный берёт из руки Военного оружие. Тот не сопротивляется. Лишь смотрит. Морщась от боли в предплечье, Модник достаёт из пистолета магазин, а из магазина – один патрон. Зубами тянет пулю из гильзы – и, наконец, выдёргивает, едва не рассыпав порох. Чёрным порошком он аккуратно посыпает рану.
Брови мужчины ползут вверх. Он вскакивает с пола, вытряхивает из кармана пачку сигарет, за ней — зажигалку. Раненный кивает, принимая её. Медленно подносит к укусу. Стискивает зубы. Поджигает.
Тихое шипение. Резкие вспышки от искр пляшут на двух лицах, блестят в стёклах очков Модник не издаёт не писка. Через три секунды всё кончается. Над укусом поднимается дымок. Ноль минут.
Они оба живы. Где-то в кинотеатре раздаётся шарканье – такое же монотонное и хаотичное, как и до этого. Военный разлепляет губы:
– Что теперь?
* * *
Улица перед кинотеатром пуста. Только две фигуры удаляются спокойным шагом. Из рюкзака одной из них торчит свёрнутый в трубочку плакат.
– Откуда ты узнал про порох?
Военный до сих пор не может прийти в себя.
– Из «Рэмбо 3».
– А как придумал…
– Это из «Земли мёртвых».
– Но… Твой план не мог сработать! Я думал, там даже тока нет!
Модник самодовольно улыбается, и произносит:
– Deus ex Machina!
В кинотеатре за их спиной аншлаг. Зал набит, зрители стоят в проходах. Сотни мёртвых глаз вперились в экран, по которому маршируют мертвецы. В самые напряжённые моменты зрители тихонько рычат.