Я очень люблю бродить по барахольному рынку по книжному ряду. Здесь люди с рук продают иногда просто уникальные старинные издания по смешной цене. Однако после того, что я однажды услышала, я стала относиться к книгам с осторожностью.
Возле одного книжного ларька место облюбовала себе странная нищенка — бабушка лет восьмидесяти. Бойкая, в здравом уме старушка просила милостыню, кроя всех трехэтажным матом. И были эти ругательства у нее какие-то заковыристые. Несмотря на это, люди охотно давали ей деньги.
Я вертела в руках старую зачитанную книгу, когда она обратилась ко мне и сказала на диво спокойным голосом:
— Не трогала бы ты, деточка, книги старые, в них не всегда добро. Не дай Бог, окажешься еще на моем месте.
Тихий голос и вежливый тон так удивили меня, что я, купив ей беляш, поинтересовалась, что с ней произошло. И вот что поведала мне женщина:
«Босоногой я тогда была пацанкой, почти беспризорной, бегала с такими же, как я, сорвиголовами. Компания состояла из трех девочек и пары мальчишек. В нашем поселке еще до революции жил помещик. Богатый и хозяйственный был человек: владел и мельницей, и конюшней, и псарней. Весь поселок он обнес каменным муром. Нигде больше я не видела подобного камня и кладки. После того, как помещика раскулачили и выслали, люди разгребли каменный забор по дворам, а конюшню и псарню превратили в сеновал и склады. Только один кусочек мура остался не тронутым. Возле него мы и играли.
Однажды наша компания решила разобрать немного камней — так, ради азарта. Самый старший из нас, четырнадцатилетний Алешка, принес лопату и кирку, и мы стали рыть землю под муром. Лопата вскоре зацепила что-то очень твердое.
— Ух ты, а вдруг там клад! — сказал девятилетний Ванька по кличке Попенок.
— Копай, Лешка, дальше! — крикнула я.
Мы действительно отрыли просмоленный дубовый ящик, но вместо злата и серебра нашли… книги: рукописи, свитки, Библию, молитвенники. Конечно, не зная, что это, мы были крайне разочарованы. Теперь бы эти издания стоили целое состояние. Но что мы, дети, которые и читать толком не умели, понимали? Мы решили перетащить их в конюшню, хоть печь растопить сгодятся.
Некоторые книги были с картинками, некоторые были написаны на старославянском языке, и только Ванька умел их немного читать, так как его дед был священником. Тут в руки Алешке попала книга под названием «Изгнание хульного духа», и у него тут же загорелись глаза:
— А давайте обряды проведем, игра будет потешная, заодно и увидим, из кого какие чертики повыскакивают.
— Нельзя такую книгу читать простым людям, — пробормотал Ванька.
— Кто сказал?
— Дедушка мой говорит.
— Раз боишься, то иди отсюда, не мешай, — пригрозил Лешка.
Со мной были еще две девчонки — Катя и Дуся, которую дразнили Косулькой за сильное косоглазие. Все, кроме Ваньки, как ни странно, поддержали идею Алешки и пошли на сеновал читать заговор из этой книги и заодно проведать кошку Цыганку с котятами.
Мы гладили хвостатую, а Лешка открыл книгу и начал читать странную молитву. Он «бекал-мекал» по слогам. Умолкли все, кроме Дуськи. Ее стало бить в припадке, глаза закатились вверх, на губах появилась пена. Потом она вскочила на ноги, а мы завизжали и разбежались по углам. Перепуганный Лешка выронил книгу, но ее, не растерявшись, тут же подхватил Ванька и стал читать дальше. Дуська металась, карабкалась на стены, рвала на себе одежду. Нам стало очень страшно, лишь голос Ваньки звучал так же звонко и четко. Иногда Ванька крестил Дуську, и, наконец, измучившись, бедняга изогнулась и изрыгнула из себя нечто похожее на тонкую белую пружинку, которая живым маленьким вихрем закружилась у наших ног.
— Рты быстро все закрыли! — заорал Ванька, и все подчинились.
«Пружинка» металась по сеновалу, и я почувствовала, как она несколько раз ударилась о мои ноги. Волосы у нас на головах стояли дыбом, а Дуська лежала без чувств на полу. Эта белая дрянь явно искала нового хозяина. И тут дремавшая неподалеку кошка потянулась и смачно зевнула. Эта гадость моментально ввинтилась ей в рот. Цыганка икнула, попыталась рыгнуть, а через минуту уставилась на котят, мирно спящих у нее под боком. Ее глаза как-то злобно сверкнули, и через мгновение любящая пушистая мамочка уже поедала свое потомство.
Мы таращились на это, не в силах пошевелиться, однако Лешка набросил на нее какой-то мешок, взгромоздил его на плечи и побежал к речке. За ним кинулся и Ванька. Я и Катя остались возле подруги, стали пытаться привести ее в чувства. Я набрала в колодце воды и помыла Дусю, Катя у кого-то стащила с бельевой веревки платье — одеть нужно было подругу… Вскоре приползли и ребята, бледные и мокрые.
— Ну что, вы утопили Цыганку? — спросила я.
— Дьявол это, а не Цыганка, вода даже бурлила.
— Слава богу, все позади, лишь бы Дуся в себя пришла, — плача, сказала Катерина.
— Еще не все, — сказал Ванька. — Нужно еще раз обряд провести, проверить, не вселилась ли в нас эта гадость.
Мы жутко боялись. Несмотря на это, Ванька стал читать, и слава богу, на этот раз все обошлось — «тварь» канула на дно вместе с кошкой. Немногим позже очнулась и Дуся. Она была очень слаба, но ее глаза смотрели ясно. Естественно, нам досталось за украденное платье, куда-то подевались и книги, зато Дуся навсегда лишилась косоглазия. А я с тех пор вдруг стала материться так, что земля из-под ног уходит. Жизнь я прожила тяжелую. Может, если бы не было всего этого, и судьба по-другому сложилась...»
Взгрустнув, старуха снова залилась бранью, а мне после этого расхотелось рыться в старинных книгах.