Ваня с самого детства был очень плохим мальчиком. К тому же у него был особый дар, будучи редкостным вруном и лицемером, он умудрялся сохранять доверие и уважение людей.
Ему не просто прощалось всё, никто в его поступках даже не видел ничего плохого. Друзей и приятелей он неоднократно предавал, каждый раз безнаказанно. Его безобразному, но успешному обращению с девушками позавидовал бы сам поручик Ржевский.
И вот наш Ваня, привычно вышагивая по мостовой и потягивая пиво из бутылочки (другой был бы оштрафован за распитие, но не Ваня), он столкнулся со старенким чудаком рядом с автобусной остановкой. Чудак этот держал в руках полный веер новеньких купюр приличного номинала.
— Молодой человек, я, старый дурак, очки разбил и деньги рассыпал, а там ветер их раздул, собирал почти на ощупь. Помогите пересчитать, волнуюсь что просрал кучу денег. Ваня, не привыкший помогать нуждающимся, в этот раз заинтересовался. Созревший план был незатейлив и имел совершенно нулевой риск. Дедушка, похоже, едва видел без очков, а стоявшие на остановке люди ничего не разберут, хотя и поглядывают на странную ситуацию.
Парочка купюр остались в ладони, они просто не были посчитаны. Ваня сделал их своими и с ловкостью фокусника перенес в наружный карман куртки, зажимая при этом стеклянную бутылку в подмышке. Видя отчаяние на лице старика, Ваня, изобразив участливый тон, спросил скольких же денег не хватает. Названная сумма точно совпадала с содержимым Ваниного кармана. Ну и ладно, подумал он, глядя на деда, хорошо что ничего не потерял, в итоге обоим больше досталось.
— Простите за плохую новость, могу чем-то помочь?
— Нет, спасибо. Только я один во всем виноват. Ступай. Спасибо. И когда у старика выступили слезы, Ваня уже повернулся к нему спиной и растянул широкую улыбку. Да, есть люди просто нормальные, есть даже те, кто при возможности незаметно добавили бы из своих денег. Ваня был не таким и история эта на том не закончилась.
— Скалишься, сучонок? — просипел кто-то сзади и выдал Ване увесистый пендель, отчего тот выронил недопитую бутылку. Ваня обернулся мгновенно и готов был вырубить наглеца с пары ударов, а то и с одного. Парень он был исключительно крепкий и ловкий. Но перед глазами стоял только тот же старик, абсолютно безобидный. Старик с каким-то равнодушным выражением лица необыкновенно быстрым и точным ударом в челюсть отправил Ваню прилечь на грязный весенний асфальт.
Потом старичок спокойно забрал украденные у него деньги.
— Слушай и запоминай. Везение твое закончилось. Каждый раз, когда ты захочешь кого-то обмануть, будешь жестоко наказан. Скажу более емко и кратко. Захочешь на@бать — будешь огребать. Понял? Не дожидаясь ответа, старичок пнул негодяя в живот и ловко запрыгнул в подъехавший автобус. Больше Ваня его не видел.
— Ваня? Ты? Ты чего это в луже кувыркаешься? — спросил, один из приятелей Вани, имени которого тот не помнил.
— Гопники, со спины налетели...
— Дед был. Дед старый его так уделал, — женщина, стоявшая на остановке, сказала это с нескрываемым восторгом. — он у старичка деньги пытался умыкнуть, за это и получил.
— О как? Ага, гопники, значит. Ага. Держи! — с этими словами Ване достался второй удар в живот за сегодня.
С того дня друзей у нашего Вани поубавилось, но установить взаимосвязь между своими неудачами и враньем ума ему хватило. Да и фраза «захочешь на@бать - будешь огребать» вспоминалась при каждом таком случае. Он стал осторожнее, неприятности случались все реже.
Как-то по старой привычке, заигрывая с подвыпившей дамой в ночном клубе Ваня заявил о впечатляющих размерах своего мужского органа. Хороша была, чертовка. Эта дама обладала ценным для него сочетанием яркой сексуальности с бестыжим плотоядным взглядом. Сравнение с поручиком Ржевским неслучайно. К Ване такое дикое поведение только подстегивало интерес. Но в этот раз вместе с озорным блеском в глазах у дамы он увидел еще кое что. Ваня уже предвкушал увлекательное продолжение беседы, тут картинка слегка поплыла и зарябила, его начало подташнивать и наш герой-любовник вынужден был поспешно ретироваться в туалет.
Пока он добирался до туалета, в его организме произошли трагические изменения. Прямо перед зеркалом, стоя около раковины, он начал судорожно стягивать с себя джинсы. Сначала он увидел перемены в зеркале, потом, опустив глаза ниже, убедился, что это не дефект зеркала, а дефект организма.
Похоже его член уменьшился на столько же, на сколько он имел неосторожность приплюсовать в диалоге. Смириться со случившимся он не мог, он просто сделал вывод, что раз приплюсовать — значит отнять, то отнять — значит прибавить.
Логично же, врал он, чтобы себя приукрасить, значит надо врать, чтобы очернить. Гораздо сложнее ему было собраться, переступить через свою гордость и решительно произнести правильную фразу, глядя в глаза женщине. Ему казалось, что фраза должна быть максимально красноречивой и отчаянной, и пусть она над ним смеется, пусть он сегодня обломается, зато он выйдет из ситуации даже с несколькими бонусными сантиметрами. Последнее его очень воодушевляло.
Он шел и бубнил себе под нос одно и то же, на лбу и висках выступил пот, тошнота снова начала накатывать волнами.
— Я вернулся. Да... Привет. Ты знаешь, я тебя обманул, у меня вообще члена почти нет, представляешь, почти вровень, даже когда стоит... Он успел увидеть в ее глазах недоумение и насмешку, его вырвало на пол, затем он упал в обморок.
Теперь у него вровень, он до сих пор ищет того деда.