Стройка у меня под окнами началась относительно давно. Небольшой дикий парк вырубили еще два года назад, и еще через пару месяцев от былой зелени не осталось и следа — пустырь был полностью засыпан песком, выровнен и начата заготовка котлованов под фундаменты домов.
К самому строительству подошли капитально — одновременно росло три-четыре дома, и у меня под окнами постоянно что-то ревело, стучало, скрипело или рассыпало снопы искр. Разумеется, иногда я посматривал на то, какими темпами продвигается строительство — не то, чтобы это меня сильно волновало, просто как гласит старая поговорка, на три вещи смотреть можно вечно: огонь, воду и как другой работает.
За прошедшее время я даже успел
познакомитьсяс некоторыми особенно примечательными персонажами. Например, прорабом — невысоким кряжистым мужиком с глоткой, способной орать как мегафон. Или долговязый крановщик, который по утрам забирался на свой пост. Стройка довольно скоро перестала меня раздражать, и я относился к человеческой деятельности как к чему-то вроде термитов в аквариуме — они там строят себе свои норы и ходы, а я сижу, и смотрю на них.
Вот как-то так и получилось, что однажды ночью мне не спалось, и потому я сидел у окна, и смотрел на сполохи сварки в окнах дома напротив. Само здание к этому моменту уже выросло выше уровня моего этажа, и теперь стройка шла где-то там, наверху. Так что самих сварщиков я не видел — только искры и сполохи. Примечательно, что работы активно велись только в одном доме из пяти строящихся — в остальных явно не было ни души, только несколько прожекторов освещали место стройки.
Поначалу я не придал никакого значения этим ночным трудягам — мало ли, может, у них горели сроки, и люди работали круглосуточно… но потом я заметил нечто более странное: никто из строителей не входил в тот дом и не выходил из него. Конечно, я не сразу это осознал, но постоянный шум стройки, начинавшийся с приходом рабочих, выработал график и у меня — когда я вставал утром, то первые строители как раз заходили на территорию стройки, так что немного подкорректировав будильник, я принялся присматривать за заинтересовавшим меня домом с самого утра.
Спустя несколько дней наблюдения, я был полностью уверен: утром никто не входил в здание, а вечером — не покидал. Но работы-то велись! Конечно, всему могло быть просто объяснение — например, другой вход на стройки, и люди с того объекта просто заходили с другой стороны, но я уже почуял загадку, и принялся копать (громко сказано, но мне было приятно чувствовать, будто я изучаю некую загадку).
Перво-наперво, я отправился посмотреть паспорт застройщика. Тут была карта будущего района, нумерация домов, адрес фирмы-строителя и прочая ерунда. Что мне сразу же бросилось в глаза — так это что странный дом был дорисован на карту последним, явно позже, чем все остальные дома. Записав контакты застройщика, я тут же набрал их, и попросил информацию о ценах на квартиры в странном доме. Оператор — учтивая и вежливая девушка — проинформировала меня, что в этом доме все квартиры распроданы, но есть в других домах по соседству квартиры не хуже. Я поблагодарил ее за информацию, и пообещал подумать, а сам вернулся домой.
В общем-то, все выходило довольно банально: в доме раскупили все квартиры, и его спешили закончить как можно скорее. Не уверен, что это — стандартная практика, но среди будущих жильцов вполне мог найтись кто-то достаточно влиятельный, чтобы ускорить процесс. Удовлетворив свою тягу к загадкам таким образом, я на какое-то время забыл о доме и его существовании...
Думаю, это была середина октября — на дворе стояла отвратительная погода, моросил мелкий дождь, небо было затянуто тяжелыми свинцовыми тучами, а температура едва ли поднималась выше нуля — во всяком случае, выходя на улицу я плотнее кутался в пальто — ветер пробирал до костей. Я — как обычно — торчал дома, наслаждаясь теплом и покоем — как раз руки дошли скачать любимый сериал (я не люблю смотреть фильмы онлайн, прерываемые назойливой рекламой с непредсказуемой громкостью), и, заварив какао, торчал у окна, ожидая, когда скачается первая серия сезона.
Стройка через дорогу жила своей жизнью — вертели стрелами краны, туда-сюда, утопая по колено в грязи, сновали строители. Как и на любой уважающей себя стройке, на этой завелись свои бездомные собаки. Поначалу две мелкие и вечно несчастные псины были даже немного милыми — их подкармливали как строители, так и сердобольные бабушки из моего дома, но постепенно две собаки превратились в весьма неприятную стаю, которая, конечно, побаивалась строителей, но посторонних людей к стройке близко не подпускала. Главным зверем стал здоровенный, как теленок, черный лохматый пёс. Этот монстр не раз вылетал на меня, бешено лая и скаля пасть, в конце концов, я даже купил шокер — отпугивать слишком уже озверевшую
собачку. Кроме призрачного шанса быть покусанным, собак я недолюбливал еще и потому, что они регулярно драли забредших к ним на стройку котов. Особенной прытью отличался все тот же вожак — как-то раз он догнал кота и буквально на бегу перекусил несчастное животное пополам.
В тот день я как раз увидел небольшую белую кошку, пробравшуюся под забором, и отправившуюся вглубь стройки по своим кошачьим делам. Может, не будь я такой ленивой жопой, я бы побежал спасать кота от неминуемой гибели, но мне было проще сказать себе что-то про естественный отбор и не лезть в дождь и холод. Конечно же, через минуту кот пулей вылетел из-за здания, за которое зашел, и за ним несся тот здоровый черный барбос. Котяра предпринял попытку отчаянного рывка через двор, бросился ко входу в
странныйдом, застыл на мгновение, но затем одним прыжком скрылся в недрах здания. Пёс последовал за ним, и вот тут-то и произошло странное.
Больше всего это походило на то, как если бы собаке кто-то выстрелил солью в морду — пёс внезапно затормозил в паре метров от входа в дом, кувыркнулся в грязи, отчаянно закричал (именно закричал, а не завыл — я такого в жизни не видел и не слышал ни до, ни после), и подвывая бросился наутек, прочь от здания. Я стоял с отвисшей челюстью: черного ублюдка я знал достаточно хорошо, чтобы понимать, что это было нетипично для него — вот так удирать со всех ног. Даже от шокера, которого остальные собаки боялись как огня, он не драпал куда глаза глядят, а просто отступал, как бы признавая, что
добычазаслужила шанс пожить еще немного.
Я перевел взгляд с удирающего барбоса на полыхающие сварочные огни наверху, и понял, что мне во что бы то ни стало надо попасть внутрь, и своими глазами посмотреть, что там происходит.
Как говорится, сказано — сделано. На стройку я выбрался в выходной день, когда все работы (за исключением
моегодома) стояли. Людей на стройке не было, собаки где-то прятались от непогоды. Добравшись до входа в здание, я стряхнул с ног рыжую грязь и вошел в дом.
Надо сказать, я был несколько разочарован — внутри здание оказалось вполне обычной
панелькой— серые бетонные стены, горы строительного мусора по углам. С потолка свисали жгуты проводки, заботливо обернутые в синюю изоленту. Пройдясь по первому этажу, я не нашел ничего интересного, и решил подняться повыше — к моменту моего визита в доме было уже восемнадцать этажей, и я решил осмотреть хоть парочку.
Второй этаж был, в общем-то, таким же — разве что мусора тут было меньше, и помещения — чище. Третий этаж встретил меня несколькими замурованными проходами, но в целом, повторял первые два.
А вот четвертый этаж заставил меня остановиться, и достать телефон, чтобы сделать пару снимков. Дело в том, что в первой же комнате обнаружилась лестница, упирающаяся в потолок. Просто кто-то оставил посреди комнаты лестничный пролет. Все еще оглядываясь на неуместную лестницу, я перешел в соседнюю комнату и озадаченно уставился на дверь, расположенную под углом градусов в тридцать к вертикали.
В комнате за
косойдверью все было бы в порядке, если бы не три десятка жгутов проводки, свисавших тут и там со стен. Ощущение такое, будто всю комнату собирались утыкать лампочками в произвольных местах. Прочие комнаты на этаже были под стать этим — комната, в которую необходимо войти через окно в стене, комната с дверью и окном в потолке. Этаж походил на бред сюрреалиста. Мне сразу вспомнилась прочитанная мною в детстве история о программистах, строивших дома. Усмехнувшись аналогии, я покачал головой: да у вас тут с архитектурой полный бардак.
Разумеется, мне было интересно, что же будет дальше. А дальше было — и еще как! Пятый и шестой этажи были наполнены совершенно бредовыми конструкциями — лестницы с крошечными дверными проемами в каждой ступеньке, двери, прикрывающие замурованные проходы… На шестом этаже я заблудился ненадолго и успел было запаниковать, но вовремя себя успокоил, и, держась рукой за левую стену и постоянно поворачивая налево, через двадцать минут вышел к лестнице.
Уже предвкушая еще большую фантасмагорию, я поднялся на восьмой этаж. Первая комната оказалась пустой и без интересных находок — просто этаж как этаж. Я даже подумал было, что предыдущие три этажа архитектурного хаоса — просто чей-то вычурный заказ. Возможно, они строились под грандиозную квест-комнату?
Бредя по одинаковым и пустым помещениям, я уже было решил, что все интересное — позади, когда вдруг наткнулся на свисающую с потолка ногу. Нет-нет, это не была чья-то оторванная конечность — просто из потолка
рослаобычная такая обутая в ботинок нога, в брезентовых, как у строителей штанах. Внезапность находки меня, безусловно, напугала, но, ткнув пальцем в ногу, я с облегчением понял, что штанина пуста внутри, и это, похоже, в самом деле просто кусок ткани с прикрепленным к ней ботинком. Усмехнувшись, я ткнул пальцем в находку, и
конечностьначала раскачиваться.
В соседней комнате с потолка свисали еще пара таких же ног. Всего на этаже их набралось штук двадцать.
Ступая на девятый этаж, я уже предвкушал следующий ход — руки! И они не заставили себя ждать. Около сорока перчаток или целых рукавов с перчаткой свисали с потолка, торчали из стен… Кроме того — вернулись и безумные лестницы с дверями в ступенях, из которых торчали
руки, а иногда —
ноги.
До десятого этажа я добрался когда на улице начало уже темнеть. Я с некоторым сожалением уставился на темнеющий провал дверей, и решил возвращаться — у меня не было при себе фонарика, а блуждать ночью по подобным безумным коридорам без дополнительного освещения я не рискнул — как бы ни было это захватывающе — поймать боком ржавую арматуру или вывалиться из окна десятого этажа меня вообще не прельщало.
Выходя из дома, я заметил черного пса. Он сидел под одной из теплушек строителей, и внимательно следил за мной. Мне стало немного не по себе — я был совершенно безоружен (шокер остался дома), а бежать от него по глине было бы невозможно — это легкий кот мог рассекать по месиву без особых проблем, я бы увяз мигом. Но — пёс не двигался, лишь проводил меня взглядом до ворот.
Ночью мне снился дом — во сне я бродил по его бесконечным коридорам, спускался и поднимался по лестницам с невозможными углами, исследовал бесконечные этажи безумного сна архитектора. Утром, протерев глаза, я уселся на постели, потянулся и, уже сунув ноги в тапочки, взглянул на комод, и вздрогнул — из верхнего ящика свисала
рука— рукав моей зимней горнолыжной куртки с пристегнутой к ней перчаткой. Усмехнувшись самому себе, я встал, и убрал вещи на место, а сам отправился завтракать.
...Следующие несколько дней прошли довольно быстро — работа, рутина и ничего интересного. В дом я засобирался только к вечеру следующих выходных — когда на стройке был минимум людей.
К моему удивлению, собаки на стройке вели себя на редкость смирно — только одна небольшая дворняга заворчала на меня из-под колес теплушки, но в целом — вся стая хоть и пялилась на меня блестящими в темноте глазами, но сидела смирно. Так что шокер я убрал в карман брюк, и вошел в здание. Внутри ничего не поменялось — те же кучи мусора, те же серые, бетонные стены. Немного собравшись с мыслями, я начал подъем на десятый этаж.
Спустя минуту или две, я сидел, тяжело дыша (физподготовка — не моя самая сильная сторона), на лестничной площадке под цифрой
10. Дверной проем темнел в двух метрах выше и дальше, маня своей загадочной чернотой.
Сейчас, в сумерках, здание казалось ни разу не чарующим, но, скорее, зловещим. Хотя я и взял с собой мощный фонарь, светивший ярче некуда, длинные, насыщенные тени создавали иллюзию движения на периферии. Свисающие с потолка
конечности, казались живыми в темноте, и будто слегка шевелились. Для верности, я ткнул одну из них кончиком шокера, и
ногас трудом поддалась — ботинок и штанина были нихрена не пустыми!
Я почувствовал, как волосы встают дыбом даже на спине: я живо вообразил себе, как я приподнимаю ткань штанины, а там — окровавленная конечность человека... Но, конечно, это была лишь цементная пыль. Быть может, я не сталкивался с подобными
экспонатамираньше, а, может, просто мне везло — но некоторые из
ноги
рукбыли набиты цементом, создавая эффект натуралистичных таких ошметков внутри одежды. Этот факт меня несколько повеселил, в конечном итоге, и до двенадцатого этажа я дошел почти приплясывая — аттракцион становился все интереснее!
...Ну, или я так думал до того, как впервые увидел уставившийся на меня из патрона для лампы глаз. Натуральный такой (точнее — правдоподобный, я потрогал его, и нашел, что он сделан из керамики) глаз, торчавший в патроне вместо лампочки. В соседней комнате в стенах вместо розеток разинули зубы три
рта. Причем, сделано было на редкость качественно — зубы были будто настоящие, а из глубины провалов торчали багровые, слегка блестящие, видимо, от лака, языки. Я хотел было коснуться одного из них, но декорации были настолько пугающе натуралистическими, что я предпочел не рисковать — ощущение было такое, будто вот-вот челюсти сомкнуться, оставив меня без пальца.
Как было выше? Как и ниже: чем дальше — тем безумней. Руки, с глазами или ртами в центре ладоней, ноги с зубами вместо кончиков ботинок, рты, из которых вместо языков торчали руки, ноги или глаза. Пару раз мне даже попалась небольшая аллюзия к
Чужому— вместо языка во
ртубыл расположен еще один ряд зубов с крохотной рукой, торчащей из него… Безумие архитектуры и декораций. Честно говоря, в какой-то момент я понял, что еще не напуган, но уже и не в восторге — чем выше я поднимался, тем ближе к кошмару смещалась фантасмагория помещений.
Когда я заканчивал осмотр пятнадцатого этажа, одна из рук, свисавших с потолка дернулась, и схватила меня за плечо. Я заорал, и сбросил с себя конечность, рассыпав в воздухе цементную пыль… Я бросился к лестнице, но почему-то вместо того, чтобы бежать вниз, я бросился наверх — оттуда слышались звуки проводящихся работ, а, значит, там были люди!
И они были выше — на восемнадцатом этаже я увидел строителей — двое обрабатывали что-то в углу сваркой — я видел только силуэты на фоне снопов искр, еще несколько человек стояли на краях перекрытий там, где в пазы форм для бетона заливался свежий цемент. Еще трое были заняты чем-то в дальнем конце строящегося этажа — я не видел, что там они делают. И один направился ко мне.
— Что вы тут делаете? — спросил он. Или, вернее будет сказать, я думаю, что он.. оно?.. это спросило… Или мне показалось? Дело в том, что у него не было лица — лишь очертания, затянутые серой, бугристой кожей. Существо пробубнило еще что-то, но тут я выхватил шокер, раздался треск электрического разряда, и он… или оно… В общем, я ткнул шокером прямо в его «рожу». Существо издало то ли хрип, то ли визг, и отшатнулось, а я — как был — на четвереньках — припустил вниз по лестнице...
И я видел клацающие зубами рты в стенах, пялящиеся с ненавистью глаза вместо ламп, меня хватали руки и пытались бить ноги, торчавшие из стен и потолков… Но я выбежал оттуда и с воплем бросился домой. И вой собак вторил мне за спиной — вся стая бросилась следом, подвывая и заливаясь лаем... И в кошмарах я снова видел их… Цемент, льющийся из
ртовв центре головы, жгуты проводки, лезущие прямиком из кистей рук, вросшие в стены тела и их части...
С тех пор прошло много лет. С тех пор я не шатаюсь по стройкам. С тех пор — я побывал в том районе, и видел тот дом. Я видел, как в окнах его горит свет, и как за ними перемещаются тени его обитателей. Я видел, как на парковке под домом появляются и пропадают машины, но я никогда не видел, чтобы хоть из одного парадного выходили живые люди…
А ещё — я видел такие дома в каждом районе каждого города, где с тех пор жил. И в каждом было не меньше двадцати этажей. И по сей день меня мучает один вопрос: что же там, на самом верху?