Шурх, шурх-шурх, шурх-шурх.
Чьей-то хромой походке вторили и другие шаги. Алекс закрыл клапан выравнивания давления и решительно распахнул внешнюю дверь шлюза. Жутко заскрипели завесы. Те, кто только что прошел мимо, наверняка испугались. Алекс выглянул в коридор и, сощурившись в свете направленных на него фонарей, рассмотрел трех человек.
— А, Борисыч, — махнул он рукой.
Коренастый крепыш — начальник отдела снабжения — облегченно вздохнул и подошел к Алексу. За ним последовали и его спутники — незнакомый мужчина в чиновничьем кителе и, как ни странно, высокая, прилично одетая девушка. Сроду в этом затхлом закоулке мира таких краль не бывало!
— Такой неожиданный скрежет, аж сердце зашлось, — простодушно признался Борисыч, протягивая руку. — Разве там не должно сначала быть шипения воздуха?
— Я выравнял давление несколько минут назад, потом уплотнения несохнущей пропиткой обрабатывал, — ответил Алекс. — А вам что не спится-то?
— Мы тут с товарищами идем взглянуть на насосный узел третьей линии, срочные работы намечаются.
Алекс фыркнул.
— Да здесь и не каждый инженер без поллитры разберется, где этот узел. Хорошо, хоть меня встретили. А могли бы встретить и... слыхали про Черного Скитальца? — слегка улыбнулся он, краем глаза наблюдая за девушкой.
— Ч...что за Скиталец? — нервно спросила та, полностью оправдав ожидания.
— Да просто местная байка, — уже открыто улыбнулся Алекс и нахально протянул руку. — Александр.
— Это наш дежурный инженер, он тут все знает, — поспешил объяснить Борисыч.
— Валентина, — девица ответила на рукопожатие, но не так как делают простые люди, а по этикету высшего света — тыльной стороной ладони вверх и сверля взглядом визави. Алекса чуть не передернуло. Она еще и выше его на целую голову.
Валентина сразу ему не понравилась. Богатая одежда, аристократическая осанка, вежливость — не та, которая означает благие намерения или уважение, а та, что означает «могу себе позволить, потому что во всем лучше тебя».
Инженер поспешил обернуться к чиновнику.
— Сергей Степанович, — представился тот. Шевроны на кителе были скрыты нарукавной повязкой. Так делать не запрещено, но какой в этом смысл?
Алекс пожал ему руку. Ладно, не его это дело. Здесь не закрытая территория, пусть ходит, как хочет.
— Обождите, — бросил он нежданным спутникам и налег на шлюзовую дверь. Потом провернул отполированное сотнями рук металлическое колесо.
Вообще-то, сейчас стоило попросить спутников отвернуться, но инженер лишь небрежным жестом начертал в воздухе сложный си́гил. В ту же секунду десятки мощных ригелей автоматически запечатали дверь. Теперь посторонние могли сколько угодно вращать колесо — оно никак и не связано с основным замком.
— Ого... — удивилась девица, а двое старших мужчин многозначительно переглянулись.
Алекс не мог отказать себе в таком горделивом удовольствии. Мало кто умеет накладывать сигилы не касаясь поверхности, да еще сразу всеми пятью пальцами, так что со стороны невозможно отследить, в какой момент какой палец чертит, а какие лишь запутывают соглядатаев.
Он поправил налобный фонарик и жестом пригласил троицу следовать за собой.
— А до насосного узла далеко отсюда? — спросил чиновник.
— Нет, метров восемьсот, — ответил инженер и обернулся к Борисычу. — Нам придется по дороге зайти на еще одну подстанцию, как раз время ее проверять. Но это небольшой крюк. А потом я в вашем распоряжении.
Мужчины согласно хмыкнули.
— Скажите, а вы давно здесь работаете? — спросила Валентина.
— Изрядно, — неопределенно ответил Алекс. Вообще-то, ему говорили, что в робе и с комплектом снаряжения он выглядит здесь так органично, будто родился сразу дежурным инженером. Прямо, не человек, а функция. Алекс не обижался. Это даже приятно, что люди думают, будто у него есть свое место в жизни. Пусть лучше ни о чем не знают...
— Ой, а я бы ни за что не смогла ходить здесь одна, — призналась Валя. — Так темно, тихо. Как здесь можно не бояться чудовищ?
— А чего нас бояться-то? — возразил инженер.
Валя принужденно рассмеялась.
Всю дорогу до крайней подстанции Алекс прислушивался к шагам своих спутников. Кто из них хромал, когда он был в шлюзе? Сейчас все шли нормально, Валя и вовсе дефилировала, будто на подиуме.
Инженер остановился у массивной двери подстанции и распечатал ее неуловимым жестом. Снова получилось идеально. Здесь завесы оказались еще более «простуженными», чем в предыдущем шлюзе.
— Я недолго, не унывайте, — произнес инженер, заходя в шлюз.
Снабженец смущенно откашлялся и попросил:
— Можно я тоже взгляну?
Инженер неопределенно пожал плечами. Валентина же вошла без разрешения. Теперь уже в ответ на недоумевающий взгляд Алекса пожал плечами Борисыч.
— Да и вы давайте уже сюда, — сказал дежурный чиновнику.
Дверь закрылась. Не отпуская колесо, инженер одной рукой проверил клапан и тут же жестом включил воздушный насос.
— Вы не будете запирать внешнюю дверь? — удивленно спросил Борисыч.
— Нет нужды. Здесь будет пониженное давление. Дверь герметично прижмется наружным воздухом.
Вскоре «экскурсанты», не привыкшие к перепадам давления, принялись зажимать уши.
— Представьте, будто активно жуете жвачку. Скоро должно полегчать, — посоветовал Алекс.
Пару минут спустя он распечатал и открыл внутреннюю дверь. Взгляду людей предстал небольшой ничем не освещенный зал, уставленный рядами столов с неопознаваемого вида оборудованием и древними компьютерами. Осветительные шины местами обрушились. На полу в свете фонарей поблескивали осколки стекла и другой мусор. Все здесь заросло вековым слоем пыли.
Инженер поднялся на помост, окаймляющий зал буквой «Г». Здесь в ближайшей к шлюзу стене слабо поблескивали огоньками несколько массивных металлических цилиндров. Алекс разблокировал сигилом ближайший, бесшумно выдвинул его на полметра и принялся записывать показания скрытых в недрах цилиндра контрольных приборов да пробовать специальным щупом соединения с волноводами.
— Рядом лучше не стоять, — предостерег он спутников. — Если волновод отвалится, то луч может успеть разрезать кого-нибудь пополам, прежде чем сработает защита.
Оба мужчины и девица поспешили отойти в сторонку. Борисыч потянулся было на другую сторону помоста, где в стене чернел едва завешенный обрывками целлофана проем.
— Туда тоже лучше не соваться, — не поднимая взгляда от начинки цилиндра сказал Алекс. — Там не опасно, но можно так испугаться, что на всю жизнь хватит.
Снабженец сначала не понял. А потом как понял! Он быстрым шагом прошел к шлюзу, увлекая за собой спутников.
— А почему там дверь не поставят? — нервно спросил он у преспокойно продолжавшего свою работу инженера.
— Нельзя. Там дальше в подземельях противовзрывные клапаны, — Алекс запечатал цилиндр и проследовал к соседнему. — Чтобы, значит, если энергоблоки рванут, взрывом не вынесло шлюз.
Теперь «экскурсантам» стало еще больше не по себе.
— А куда ведут те подземелья? — спросил чиновник.
— На дно мира, конечно же, в предвечный Хаос, — беззаботно ответил инженер.
Больше никаких вопросов не последовало. Спутники замерли у шлюза, беспокойно мельтеша фонарями. Алексу даже стало немного стыдно. На ровном месте запугал бедолаг, лучше бы просто оставил их в коридоре.
Через несколько минут он закончил работу, быстро перечитал свои записи и распечатал дверь. Девушка облегченно вздохнула, услыхав шипение воздуха из клапана. Внешняя дверь едва слышно скрипнула в расслабившихся уплотнениях — давление выравнено. Засунув куда подальше подспудное желание смазать уплотнения, инженер сразу выпустил людей наружу.
— Ладно, прошу прощения за проволочки, десять минут — и мы на вашем узле, — чуть виновато приободрил Алекс.
Валентина несколько раз странно шаркнула ногами, последовав за инженером, но тут же пошла нормально.
«Так это она хромает?» — удивился Алекс.
Спутники завели у него за спиной негромкий разговор о чем-то своем, Алексу не интересном. Лучи их фонарей метались по абсолютно пустому бетонному коридору, по стенам, по пустым коробам волноводов высоко над головами.
По пустым коробам. Так ведь тот насосный узел, к которому они идут, заброшен и отключен от энерголинии много лет назад!
— Так... — Алекс резко остановился. Теперь он вспомнил, почему в промежутках между обходами никогда не гулял по этому коридору.
Спутники безропотно остановились вслед за ним. Они поняли, что он понял.
— Хм, специально мою смену подгадали? — обвиняюще бросил он. — Вы назвали ближайшую к заброшенному Горнилу именованную локацию. Хотели поближе завлечь, и уже там обрабатывать?
Они молчали, что было красноречивее любых слов.
— Ну и кого из вас нужно умертвить? — цинично использовал он жаргонизм.
Мужчины молча указали на Валентину.
— Пожалуйста... — начала та. — Вы ведь раньше работали во Дворце Вознесения?
— И дорого вам обошлась эта информация? — Алекс не стал подтверждать ее слова напрямую.
— У меня еще есть, вы не подумайте, — девушка вдруг как-то жалко ссутулилась, принялась лихорадочно рыться в своей сумке.
— Вот, этого ведь хватит? — простодушно спросила она, протягивая Алексу большое открытое портмоне. Оно было битком набито банкнотами и металлом. Это были довольно мелкие и потрепанные деньги, но, все же, даже на первый взгляд сумма набиралась приличная. Относительно зарплаты Алекса, конечно же.
— Да разве в деньгах дело? — разозлился инженер. — Энергоблоки изношены, линии слабы. Здесь давно отключена вся лишняя нагрузка. Если Горнило включится — если оно вообще соизволит включиться ради вас — будет просадка мощности.
— А буферные накопители не вывезут просадку? — возразил Борисыч. — Вроде, должны, с запасом.
— Тьфу, — с досадой плюнул Алекс.
«Вот же козел плешивый! Специально у кого-то разузнал про буферы.»
— Возможно, и вывезут. Только вот показания контрольных приборов собьются, — парировал инженер.
— Но подстанции отключены от компьютерной сети. Приборы работают автономно. Никто не узнает о единоразовом использовании буфера, если вы напишете «правильные» числа в своих бумагах, — напирал Борисыч.
«И об этом он знает.»
— Не все так просто, — ответил Алекс. — Записи дежурных потом анализируются компьютерной программой на предмет статистических аномалий. Сначала возьмут за жопу меня, я сдам вас, вы — Степаныча. Угадайте, кто из нас рухнет громче? Мне-то уже падать некуда.
Мужчины озадаченно переглядывались.
— И никак нельзя обмануть компьютер? — с надеждой спросил чиновник.
Алекс хотел было ответить отрицательно — и не смог. Он знал, как подделать записи. В худшем случае контроллеры бы решили, что он просто немного проспал очередной обход. Это лишение месячной премии. Валя предлагала куда больше денег.
Но дело, и вправду, было не в деньгах. Да, он работал во Дворце Вознесения старшим оператором Горнила. Вышел из низов, при живых родителях все равно что сирота и беспризорник. Он умудрился выучить точные науки, изначально даже не умея читать. Закончил престижный факультет, получил работу там, куда мечтают попасть миллионы. И он был одним из лучших! Люди один за другим входили в Горнило — и никто из них не выходил обратно. Только ни в его смену! Уж он свое дело знал.
Все было хорошо, пока хватало энергии. Потом пошли сокращения — и его «низкое» происхождение возобладало над квалификацией.
Но он много лет мечтал сделать это еще хотя бы один раз! Просто еще раз увидеть чудо, убедиться, что прошлая жизнь ему не приснилась.
Однако, будут ли молчать снабженец и чиновник? Ему не нужны лишние свидетели. Но самой большой проблемой была Валентина.
— Когда вы проходили тест на пригодность? — обернулся к ней Алекс.
Девушка замялась.
— Ну... точно не помню, — она засучила рукав. — У меня есть печать. Может, она еще подойдет?
Золотая печать на предплечье у нее, действительно, была. Только плоть вокруг нее прогнила. Тщательно начищенный металл ярко блестел посреди большой зловонной язвы.
— Печать нафиг не нужна Горнилу. Это лишь кусок металла. Вы понимаете, что вы могли утратить пригодность уже давным-давно?
— Да, — кротко ответила Валя. — Вызов все не приходил и не приходил. Не могу же я вот так целую вечность провести, зная, что даже не попробовала?!
В ее словах был резон. Когда-то давно печать была просто торжественным знаком, а «умерщвление» проводилось в день успешного теста. Потом работа Горнил замедлилась — и образовались очереди. Потом люди начали замечать, что чем дольше ждешь, тем дальше от начала становишься. Это еще без учета постепенной утраты пригодности. Так печать превратилась, скорее, в изощренную моральную пытку. Сам Алекс не знал подобных мук, потому что ни разу не прошел тест успешно.
Но почему Вале не пришел вызов во Дворец? Он присмотрелся внимательнее. Теперь он увидел, что ее богатая одежда на самом деле видала виды. Украшений нет. Ногти не ухоженны. Гладкое лицо — просто нарисовано по методу панельных девок. Возможно, была содержанкой, начала гнить, оказалась выброшена — так и лишилась блатного места в очереди. Алексу не хотелось думать, каким способом она добыла деньги, чтобы подкупить трех человек. Ему ведь, наверняка, предложили меньше, чем остальным.
— Я ничего не обещаю, — наконец, сказал он. — Если вы не подходите — и только если вы не подходите — Горнило вас не примет. Никаких вторых попыток.
Валя запрыгала на месте:
— Спасибо! Мне нужен только один шанс!
Преступная четверка продолжила путь. Вскоре они миновали поворот к насосному узлу, а затем поднялись в отделанный мрамором переход, связывающий закрытую станцию метро с местным малым Дворцом. Путникам здесь стало даже более жутко, чем в бетонных технических коридорах — те и должны быть безлюдными. Погруженные же во тьму каменные залы с осыпающимися фресками и пыльной позолотой наводили на мрачные мысли.
В свое время они вошли в вестибюль Горнила и остановились перед закрытыми вратами. Алекс попросил спутников отойти в сторону и не шуметь. Ему нужно было тщательно ощупать запирающие и контрольные сигилы, чтобы точно знать, что он сможет их восстановить. Он довольно долго ходил вдоль врат, размахивал руками, бормотал что-то себе под нос. Наконец, замки глухо щелкнули, и врата стали медленно раскрываться.
Спутники замерли на месте: мощные аккорды сотрясли воздух, зависли на торжественной ноте и улетели в пустоту подземного города, как только врата открылись полностью.
— В двери встроен механический орга́н, — пояснил Алекс, входя внутрь.
Он провел сообщников на пост оператора.
— Что же, Валя, положите свои вещи на тот стол и ступайте в Горнило. Станете там в центре неподвижно и будете ждать решения судьбы, — сказал инженер девушке.
Валя, конечно, не удержалась от того, чтобы напоследок обнять всех трех мужчин. Те были тронуты, но вздохнули с облегчением, когда она их отпустила: во-первых, она расплакалась и перемазала их соплями; во-вторых, от нее уже ощутимо пованивало. Алекс с сомнением провел ее через высокий проем в некое подобие огромной металлической бочки и вернулся на пост.
Здесь он щедро осыпал сигилами только ему известные скрытые в стенах машины — и рядом с ним вдруг засветилось большое овальное зеркало, удерживаемое в воздухе лишь тонкой металлической опорой.
— О, реликтовый компьютер, — заинтересовался чиновник. — А правда, что он управляется лишь жестами?
— Да, в прежние времена люди даже не поняли бы, зачем могут быть нужны клавиши, — инженер последовательностью знаков уже вызвал управляющую программу.
На экране появилась непрерывно меняющаяся трехмерная диаграмма.
— Это волновая функция Валентины. Сейчас определю опорные точки, чтобы правильно настроить Горнило.
Минут десять он сосредоточенно крутил диаграмму и заполнял формулами и числами поля в математической программе.
— Ну вот и все, теперь все правильно, — наконец, сказал он, опустив руки.
— Значит, она сможет вознестись? — спросил Степаныч.
— Не факт. Опорные точки можно определить для каждого, — ответил инженер.
— А если получится, она успеет что-нибудь почувствовать? — не унимался чиновник.
— Исключено. Тело разрушается и воссоздается во Втором мире в один и тот же квант времени.
Алекс заглянул в Горнило и сказал стоящей в темноте Вале:
— Мы готовы. Все решится через несколько секунд. Рекомендую прикрыть глаза. И вот еще... не могли бы вы потом прислать нам весточку с той стороны?
Валя лишь кивнула.
Бесшумно закрылась толстая стеклянная дверь. Инженер подошел к терминалу и сделал быстрый пасс двумя руками.
Люди не услышали ни единого звука, но на экране появилась новая панель со множеством быстро сменяющихся чисел.
— Чтоб мне не сдохнуть, Горнило набирает энергию! — удивленно воскликнул Алекс и метнулся к стеклянной переборке. Спутники последовали за ним, и вот уже трое мужчин прижались к стеклу, боясь пропустить чудесное зрелище.
Одновременно с глухим ударом — будто книга рухнула с высоты — металлическая бочка Горнила исчезла, а сверху ударил столп ослепительного света. И в то же время на невидимый пол упала одежда Валентины — ее хозяйки уже не было.
Ослепительное свечение медленно угасало, пока мужчины не смогли разглядеть высоко над собой развевающиеся перламутровые полотнища.
— Что это? — выдохнул Борисыч.
— Остаточное явление. Мы можем некоторое время наблюдать образ гиперэллиптической поверхности Второго мира. Сама другая реальность — что-то вроде голограммы на этой поверхности. Но для Валентины это теперь такой же объемный мир, и даже лучше нашего.
Свечение внезапно исчезло, и мужчины сквозь цветные пятна в глазах снова увидели внутреннюю часть Горнила.
— Что это там лежит среди одежды? — указал кто-то из спутников.
— Ха, кажется, она, все-таки, прислала нам что-то! — обрадовался Алекс.
— Кто? Валентина? — удивился чиновник.
— Ну да. Вознесшиеся часто что-нибудь присылают. Просто, артефакты Второго мира сразу изымает особая служба. Операторам лишь разрешают читать письма, и то — из чужих рук, — Алекс уже отодвинул переборку.
Он принес одежду и бумажный конверт. Одежду забрал чиновник — чтобы уничтожить где-нибудь в укромном месте. Деньги и золотую печать отдали инженеру. Потом все сгрудились у стола в нетерпении.
Алекс открыл незапечатанный конверт и извлек из него фотографию. На ней была Валентина в легком белом платье. Наверно, впервые за много лет ее руки и ноги не были плотно задрапированы одеждой — на них уже не было признаков тлена. Девушку окружал какой-то невероятный пейзаж: никаких коридоров, потолков; лишь что-то голубое сверху и что-то совершенно невообразимое, зеленое, желтое, будто бы фрактальное вокруг.
Валя выглядела счастливой. Инженер перевернул фотографию и прочитал вслух записку:
— Спасибо, Алекс! Тысячи слов не хватило бы, чтобы выразить мою благодарность. Второй мир прекрасен, искренне желаю и вам всем сюда попасть. Вечно Ваша, Валентина.
Алекс отложил фотографию и вытряхнул из конверта остальное содержимое: три странных зеленых лоскутка, резко расширяющихся из небольших стержней и плавно сходящихся в острые кончики. Лоскутки были разделены множеством жилок на выпуклые сегменты, но не имели какой-либо тканной структуры.
— Что это? — спросил чиновник.
— Кажется, это растения — неразумная живая материя Второго мира, — наморщил лоб инженер. — Они не состоят из привычных нам вибронов, и не могут быть разрушены, если попали в наш мир. Они ясно видны независимо от освещения и, насколько я знаю, непрерывно излучают потустороннее тепло.
Он указал на фотографию:
— Видите, вот они, цепляются за эти длинные прутья и столбы.
— Но когда она все успела? — недоумевал чиновник.
— Континуумы двух реальностей никак не связаны. С нашей точки зрения все мгновения Второго мира существуют одновременно, — пояснил Алекс.
Спустя некоторое время мужчины вышли в вестибюль. Алекс попросил спутников подождать. Он добрых полчаса накладывал и перенакладывал сигилы. Контрольные печати были особенно сложны. Чтобы наложить их, нужно вызвать у себя едва ли не галлюцинации — а это особенно трудно после перенесенного эмоционального потрясения.
Возвращались по техническим коридорам молча. Каждый нес свое растение и был обременен противоречивыми мыслями.
Радостно было от того, что они смогли увидеть чудо. Тоскливо было от того, что никому из троих, скорее всего, уже не доведется вознестись. Алекс скрывал под робой оголенные мертвые ребра, а что скрывали под одеждами двое других — и знать не хотел. Рано или поздно тлен перекинется на руки, ноги, голову — и им придется уйти в безлюдные подземелья, дабы не смущать других.
Ну и что? Зато он был проводником в лучший мир. Хоть сам не ступил на ту сторону, но отправил туда очень многих. И он знает, что будет делать, когда придет его время спрятаться во тьме.
Он приползет на ту самую подстанцию, куда водил Валю, Борисыча и Степаныча. Спустится через проем в конце зала. Ляжет там среди истлевших, но не умерших скелетов своих бывших коллег и будет дожидаться конца времен.
Тот не заставит себя долго ждать. Ведь Хаос все быстрее растворяет реальность — и это не остановить. Величайшее зло, некогда поразившее их мир, станет единственным избавлением для неумирающих.
Но у Алекса будет козырь в рукаве. Он вложит себе в грудь растение и будет поглощать его живое тепло. Говорят, когда пространство исчезнет, материя Второго мира должна будет вернуться домой. Возможно, и Алекс сможет последовать за своим растением.