За месяц до того дня мама отправила меня в магазин за чесноком. Я был очень занят работой с документами. Но мама просила так настойчиво, что я не мог ей отказать. Оделся в спешке, побежал к ларьку. Как обычно от кассы тянулась многометровая очередь. Старики, мамаши с колясками, всем им именно в тот момент нужно было купить что-то из вегетарианского каталога. Они отходили от кассы довольными, держа в руках нужный им товар: персики, картошку, помидоры… Я переминался с ноги на ногу, щёлкал зубами. Работа с документами не была окончена и на половину, а я тратил своё время, стоя на холоде. Наконец, подошла моя очередь совершить покупку.
– Будьте добры три головки чеснока, — торопливо попросил я. Толстая продавщица удалилась вглубь магазина, порылась в картонной коробке и принесла мне овощи.
– Спасибо, — я оставил деньги, забрал чеснок, положил его в сумку и побежал домой.
Будучи в квартире, я разделся, кинул сумку на кухню и устремился за стол. Принялся перебирать бумаги.
– Женя! – послышался гневный голос с кухни. Я проматерился про себя, отложил листы и пошёл к маме. Сначала не понял, в чём проблема, но через пару секунд понял, что меня хотят разыграть. Мама стояла багровая, держа в руках три хорошеньких апельсина.
– Я собиралась делать сок? – раздражённо спросила она.
– Мама, тебе нечем заняться? — я улыбнулся и полез в сумку. Но она была пуста. Я посмотрел на маму. Она положила апельсины на стол и переспросила, по какой причине я перепутал товары. Я смутился. Мама не могла так плоско шутить. Это было чересчур глупо для неё. Я прокрутил последние события в голове. Продавщица, коробка, чеснок, деньги. Всё верно. Меня по-прежнему не покидало чувство, что всё это розыгрыш, но с каждой секундой я всё больше в этом сомневался.
– Мама, я перепутал товары, слишком был занят, — виновато пробубнил я, — давай я схожу в магазин снова? Мне молча дали деньги и повторно отправили за чесноком.
Снова очередь, снова старики и мамаши с колясками. Какая там работа с документами? Я уже час потратил на этот каламбур. Наконец, я подошёл к кассе.
– Дайте мне, пожалуйста, три головки чеснока, — попросил я. Продавщица кивнула и ушла доставать овощи из своей коробки. Когда она вернулась, я, смущаясь, спросил, не брал ли я у неё чеснока полчаса назад. Продавщица кивнула.
Вот тут мне стало не по себе. Я взял чеснок, отошёл от ларька и тщательно осмотрел каждую головку. К горлу подкатил комок. Я не мог понять, что происходило со мной в течение того злополучного часа. В голову начали забираться мысли о шизофрении. Я отогнал их подальше и направился к дому. В этот раз я решил не убирать чеснок в сумку и держать его в руке.
Войдя в квартиру, я передал овощи маме лично в руки. Услышал слова благодарности. Мама взяла чеснок и пошла разделывать его на мелкие кусочки. Три апельсина мирно лежали на краю стола. Я взял один из них и ушёл к себе в комнату. Почистил, съел. Апельсин как апельсин. В голове не складывалось логической картины. Даже продавщица подтвердила, что я взял чеснок. Откуда цитрусы? Всё-таки розыгрыш? Кто-то их подменил, пока я торопился домой? Портал в параллельную реальность? От последней мысли я усмехнулся и выкинул кожуру в мусорное ведро под столом. Вытер руки и возобновил работу с документами. Об этой ситуации я больше не вспоминал. До того дня.
То было чудесное утро. Я встал с кровати с мыслями о том, как весело я проведу этот день со своими друзьями. Взял со стола телефон и набрал Лёху.
– Лёха, привет, — всё ещё сонным голосом пробормотал я в трубку.
– Привет, Женёк, — по голосу друга было понятно, что он уже давно на ногах, — всё в силе братишка?
– Безусловно, — подтвердил я, — к шести часам буду, с меня арбуз! Мы с Лёхой ещё раз всё обсудили, снова подсчитали количество гостей, помечтали, придёт ли на праздник Света. Света – самая милая девушка из всей нашей компании, хоть и с крайне завышенной самооценкой. Она безумно нравилась мне и Лёхе, и мы любили поспорить, кого же она всё-таки выберет, хотя в душе и понимали, что мы ей не ровня.
Я попрощался с другом, положил телефон обратно на стол и принялся готовиться к празднику. Первым делом все гигиенические процедуры, душ. Я потрогал свою голову. Длина волос превышала норму. Я взял из шкатулки деньги и направился в сторону парикмахерской. Меня встретила милая девушка, аккуратно усадила в кресло и принялась за дело. Получилось чудесно. Я поблагодарил парикмахера, оставил администратору деньги и вышел на улицу. Моё внимание привлёк противный писк с дороги – по проспекту промчались три полицейские машины с включенными мигалками. Я хмыкнул и направился в сторону дома.
Посмотрел на часы, времени было ещё много. Я присел на диван и включил телевизор. По новостному каналу показывали события прошедшей ночи.
– Мужчина обезглавлен отморозками на Владимирском переулке, — говорила в камеру девушка-репортёр, — свидетели утверждают, что на возвращающегося домой офисного работника напало трое мучителей. Далее – глазами очевидцев. Камера передвинулась к пожилой женщине.
– По ночам я плохо сплю, — пробормотала старушка, — услышала ночью мужской вскрик на улице. Выглянула в окно и увидела, как трое… — бабушка шмыгнула носом и протёрла глаза платком, — двое держали его, а третий вонзил нож… прямо в живот, — пожилая женщина всхлипнула. Девушка-репортёр приобняла её и жестом приказала оператору сменить ракурс. Камера стала снимать полицейских, задумчиво расхаживающих у места преступления.
– Когда он согнулся, — успокоившись, продолжила старушка, — один из них взял топорик и принялся рубить, — она приподняла руку вверх и резко опустила, будто бы показывая удар топориком, — они забрали голову и ушли, — бабушка разрыдалась.
– Поиски садистов ведутся, — подытожила девушка-репортёр, — голову несчастного так и не обнаружили, — было видно, что ей самой тяжело о таком говорить, — любой, кто имеет хоть какую-то информацию по этому делу, должен срочно звонить в полицию, — на экране высветился трёхзначный номер. Новости кончились, появилась реклама, где мужик в костюме краба рекомендовал жидкое мыло.
Я в оцепенении выключил телевизор. В моём городе никогда не было ничего подобного. А тут убийство, да ещё и с особой жестокостью. Меня передёрнуло. Я посмотрел на часы. Было почти пять. Я взял сумку и поспешил за арбузом. В любом случае, я уже хотел обсудить ночной кошмар в компании друзей.
Шёл я по улице с опущенной головой. На уме были только слова бабушки. Мужской вскрик, нож, топорик. Топорик, как же неуместно это слово в данном контексте. Топориком рубят мясо для котлет, но никак не головы… Я остановился. Ведь голова – это тоже мясо.
Путь мой лежал к ларьку. Снова очередь, снова старики и мамаши с колясками. Времени было мало. Я плюнул и побежал к другому магазину. Вдруг вспомнил случай с чесноком и апельсинами. – Тем более, — прошептал я себе под нос, — куда угодно, но не в этот дурдом.
Повезло, что у дома Лёхи стоял небольшой вагончик. Возле него на деревянном столе лежали арбузы и дыни, большие и сочные. Усатый продавец подзывал народ, расхваливая вкус и качество своих товаров. Я подошёл к нему и попросил самый большой и зелёный арбуз. Прикусил губу – от столика так пахло сладостями. Я уже представлял, как буду есть этот арбуз с друзьями. Ведь он такой сладкий, прямо как Света… Продавец опустил товар мне в сумку и пожелал удачи. Я охнул и с трудом приподнял свою ношу – арбуз был не только огромным, но и тяжёлым. Мелкими шажками, стараясь не уронить его, я направился к подъезду.
— Женёк! – Лёха рассмеялся и побежал ко мне. Я зашипел на него, давая понять, что не готов обниматься. Лёха понимающе кивнул и забрал арбуз. Мы пошли к его квартире. На пороге нас встречали Паша и Лиза. – Женёк! Как давно! – в один голос прощебетали они, — уже из дома не выходишь из-за своих документов! Я улыбнулся и приобнял Пашу, затем чмокнул Лизу в щёку. Приятная девушка.
Из глубины квартиры доносилась музыка. Первый раз за месяц я стал по-настоящему расслабляться. Ведь Паша прав, я уже дней тридцать точно не отрывал голову от своих бумаг. В гостиной уже собрался народ. Маша, Андрей, Соня, Валера, Илья… Света. Она, как обычно, не участвовала в танцах. Она сидела на кресле, одной рукой приобняв свои колени, а другой листая ленту социальной сети в телефоне. – Уже планы строишь? – шепнул мне на ухо Лёха. – Отвали, — отшутился я, — может, сегодня ты уединишься с ней в спальне. Посмотрим, посмотрим, — задумчиво пробормотал Лёха. Компания танцующих весело поприветствовала меня, при этом не прекращая танцевать. Света лишь кивнула головой, не меняя положения.
— Ну что, все в сборе, можно и начинать? – крикнул Лёха и сделал музыку потише. Компания перебралась из гостиной на кухню, где уже был накрытый белоснежной скатертью стол, на нём красовались различные виды колбасы и сыра, стояла бутылка виски, на табуретке — ещё две бутылки шампанского и несколько баночек пива.
Мы сели за стол.
– Я так рад, что спустя три года по окончании школы мы снова собрались здесь, все вместе, — начал Лёха. Все начали аплодировать ему, как талантливому актёру. Каждый сказал что-то от себя. Когда же все закончили со словами счастья и радости, начался приём пищи. В ход пошли колбаса и сыр, девушки пили вино, парни начали с виски. Паша достал откуда-то бутылку водки. Я тихо напомнил Лёхе про арбуз.
– Да, друзья! – вскрикнул Лёха, — нам Женечка арбуз подогнал, может, закусим им? Андрей убежал в коридор за сумкой. Мы продолжили праздновать. Я налил себе ещё одну рюмку, хотя и понимал, что уже хватит. Голова гудела, я не мог вспомнить, когда в последний раз так отдыхал. В комнату вернулся Андрей. Без арбуза. Но со сковородкой. Все удивлённо посмотрели на него. Андрей не был похож на себя – его лицо будто бы позеленело, а в глазах читался дикий ужас. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а затем он подошёл к столу, замахнулся сковородкой и ударил меня ею по голове. Я упал. Темнота.
— Эй урод, слышишь, урод, — я приоткрыл глаза. Голова раскалывалась. Передо мной сидели Паша и Андрей. В углу кухни я заметил плачущую Лизу. – Только дёрнись, тварь, и я тебе мозги вышибу, — пригрозил Андрей, подняв сковородку над моей головой. Я промычал что-то неразборчивое. Потом тихо спросил, в чём же дело.
– Ты издеваешься, мразь? – это уже произнёс Паша. Я ещё ни разу не видел, чтобы он ругался.
– Пошли, мразь, — Андрей схватил меня за шею и потащил в сторону входной двери. Пока он тащил меня мимо гостиной, я увидел там Лёху, успокаивающего рыдающую Свету. Он гневно посмотрел на меня и отвернулся. Тем временем я был около входной двери. Андрей достал с полки сумку где был арбуз и открыл её перед моим лицом. В сумке лежала голова.
Сейчас пошёл уже четвёртый год, как я сижу за решёткой. Каждый день меня избивают и охранники, и другие заключённые. Там я – животное. И всегда им останусь. Я уже плохо помню свои последние дни на воле. Праздник, удар, полиция, допрос. Я так и не сдал двух своих сообщников. Я понятия не имел, кто они такие. И кто такой я? Убийца? Псих? Волшебник? На допросе все склонялись к первому варианту. В тот день я снова вспомнил случай с чесноком и апельсинами.
– Надо же, — подумал я, — лучше бы вместо головы нашёл в своей сумке деньги.
Сейчас я выхожу из комнаты для свиданий. Мама передала мне хлеб и бутылочку воды. Аккуратно завернула в бумажный пакетик. Я плетусь в свою камеру, сажусь на койку и достаю содержимое из пакета. Вот на столике лежит буханка, тянусь за водой, но рука так и остаётся в пакете. Бутылки нет. Вместо неё я вытаскиваю небольшой ключ, на котором мелкими буквами выдавлено: «От заднего двора». Я лично видел, как мама положила в пакет воду. А сейчас это имеет какое-то значение? – улыбаюсь я, — завтра же и сбегу. Я съедаю хлеб, кладу ключ под подушку и засыпаю, представляя себе жизнь на воле со Светой. Она же теперь с Лёхой живёт. Эх, повезло засранцу!
ㅤ
Автор: Reuben Riosca 19