Я поднял голову и поглядел на солнце, как на врага народа. Ну сколько, сколько ты меня будешь жарить? В этом году летом установилась небывалая для Центральной России жара, столбик термометра показывал сорок четыре градуса, а иногда и ещё больше. Ночи не приносили прохлады и облегчения, а дождя не было уже полтора месяца. Огромный антициклон, установившийся над Европейской частью России, не пропускал другие воздушные массы и закачивал раскалённый воздух из пустынь Центральной Азии и Ближнего Востока. Последние дни дул ветер, но не прохладный, о каком мечтали люди и природа, а огненный суховей, несущий пыль и жару, обжигающий ноздри. Несущий смерть.
Я извлёк из недр сумки пластиковую бутылку и выпил последние глотки воды, выцедив даже капли. Порыв ветра взъерошил волосы на моей голове, обжёг глотку и швырнул в лицо пыль. «Я так сдохну», — подумал я про себя. Ещё неделька такой погоды, и в моём доме будет играть музыка. Но я её не услышу. И какого чёрта я попёрся в это путешествие?
Я снял с себя футболку и намотал её на лицо, прикрыв голову, как мальчишки наматывают, подражая ниндзя. Спина потерпит, а вот голове будет полегче, да и ветром не так будет обжигать дыхательные пути. И я отправился дальше по этому раскалённому миру.
Путь мой пролегал вдоль железнодорожного полотна, от которого жара становилась ещё сильнее, с обеих сторон железной дороги росли посадки, обычно зелёные, но теперь листья высохли, некоторые пожелтели, облетели и прятаться в таких полуголых посадках от жары смысла не было. За посадками располагались сады, ухоженные, вперемешку с давно заброшенными. Если идти вдоль железки прямо, то выйдешь к небольшому поселку, там есть колонка, можно пополнить запасы воды, но до поселка ещё нужно дойти, ну а за поселком – небольшой лесок. И вот окрестности этого лесочка и я собирался обследовать. После чего планировалось через поля выйти к крупному посёлку, сесть на автобус и уехать домой.
Солнце клонилось к закату, а я шёл на запад, и его свет бил мне прямо в лицо. Несмотря на вечер, жар не отступал, а до посёлка, где я хотел пополнить запасы воды, ещё пять километров. Солнце опускалось всё ниже и ниже, склоняясь к краю земли. Я решил сделать несколько кадров, достал фотоаппарат и, взобравшись на железнодорожную насыпь, начал ловить в объектив последние минуты уходящего дня. Здесь с одной стороны не было посадок – там простирались поля, на которых находились странные столбы с огромными прожекторами. Когда-то давно за полями был аэродром и самолёты, заходящие на посадку в ночи, ориентировались по этим прожекторам. Теперь аэродром располагался в другом месте, а прожектора так и остались стоять, покинутые и ненужные. Я навёл на них объектив, щëлкнул затвором, после чего сфотографировал заходящее солнце. Осмотревшись по сторонам, решил спускаться, склон насыпи был крут, в голове мелькнула мысль: «Только бы не полететь». Стоило только так подумать, как я полетел. С крыши на чердак, вниз то есть. Земля и небо поменялись несколько раз местами, а потом в глазах потемнело…
Я открыл глаза и понял, что лежу на гравии. Я поднялся, отряхнулся, удивился, что ничего себе не сломал. Солнце было там, где и находилось, когда я стоял на шпалах, значит, в отключке я был несколько секунд. Максимум минуту. Фотоаппарат отыскался в траве, как ни странно, он тоже не разбился. Я засунул его в футляр, который в свою очередь положил в сумку и отправился дальше, к своему пункту назначения.
Я шёл уже долго, ноги начали гудеть, а посёлка всё не было, лишь железная дорога блестящей змеёй убегала вдаль. Посадки то тянулись по её сторонам, то прерывались, открывая взору поля, а с другой стороны — сады.
Сколько я иду? Полчаса? Час? Я взглянул на наручные часы, но они стояли. Почему до сих пор закат? Солнце уже должно было давно сесть. Я достал фотоаппарат, включив его, в уголке экрана должны отображаться часы, но вместо них обнаружились лишь чёрточки. Солнце продолжало светить мне в лицо, а я всё так же шёл вдоль железной дороги. Странно. Почему солнце ещё не село?
Я взял в сторону, дошёл до посадок и, пройдя через них, вышел к садам и обнаружил следующую странность. Дома, располагающиеся прямо у посадок, были видны отчётливо, но дома, находящиеся чуть поодаль, скрывал какой-то странный туман. Что за чëрт?! Я снова вернулся к железной дороге, здесь мир был виден отчётливо, не было тумана. Снова взобрался на насыпь и замер с открытым ртом – столбы, чёртовы прожектора. Как такое может быть? Я что, топтался на месте? Что происходит то, а? Я спустился по другую сторону насыпи и пошёл к прожекторам, прошёл мимо них, оставил их позади. Прошло ещё некоторое время, я не знал, сколько именно, но всё ещё был закат. Мой мозг лихорадочно искал объяснение происходящему: «Пространственно-временная петля, я попал в пространственную петлю».
В сотне метров впереди себя я увидел идущую по полю женщину, одетую в лёгкое платье. Я догнал её, и когда между нами оставалась пара метров, обратился к ней:
— Женщина, не подскажете, как пройти к полустанку? Что-то я заблудился здесь.
Женщина резко обернулась:
— Ты меня напугал!
— Простите, я не хотел.
Она улыбнулась:
— Тебе нужно вернуться к железной дороге и идти прямо по ней, никуда не сворачивая.
— Блин, я так и делал, но я словно топчусь на месте. Не подскажете сколько времени?
Женщина взглянула на наручные часы:
— Девять часов вечера.
— А вы здесь где-то живëте? — продолжал задавать вопросы я, стаскивая со своей головы футболку.
— Да. В посёлке, что за лесом, — она снова взглянула на меня. — Ну, ты и пуганул меня.
— Я что, на привидение похож?
«Привидение», — это слово запульсировало в голове. — «Привидение».
Женщина посмотрела на меня, секунду смотрела, вглядывалась в моё лицо, а затем шарахнулась в сторону, начав креститься:
— Господи. Свят, свят, свят!
— Что с вами? — я шагнул к ней.
— Не подходи, — взвизгнула она. — Отче наш, иже еси на небеси…
Она развернулась и побежала по полевой дорожке. «Дура баба», — мелькнуло у меня в голове и в ту же секунду мир вокруг померк, снова этот, непонятно откуда взявшийся туман. Я побрёл сквозь него, а вокруг меня мелькали непонятные тени, затем туман расточился, и я снова оказался рядом с насыпью, впереди меня были поля и столбы. Прожектора. И всё также был закат, а я стоял лицом на запад. К солнцу. Это закончится когда-нибудь? Или нет? Я оглянулся назад, но мир был скрыт непонятной дымкой, а впереди закат. И я пошёл навстречу закату.
* * *
— Хотите историю про призраков? — Данил подмигнул Маргарите, посмотрел на Илью и Катю, после чего протянул руку и повернул шашлыки на мангале.
— Давай, напугай нас, — Катя отмахнулась от назойливого комара и присела поближе к Илье.
Компания друзей коротала длинный летний вечер на даче у Данилы.
— Рассказывай, — поторопил его Илья.
— Каждая история про призраков начинается с трагедии, — начал Данил. — Пять лет назад один парень споткнулся на железнодорожной насыпи. Той самой, что в километре отсюда и, падая, свернул себе шею. Тело нашли лишь через несколько дней, рядом с телом разбитый фотоаппарат. Говорят, что этот парень до сих пор ходит по этим местам, его видели в полях. Он появляется знойными летними вечерами и всегда идёт навстречу закату. Видно, пытается куда-то выйти, уйти из этого места, а не может, потому что умер здесь. Так и будет скитаться здесь до скончания веков.
— Жуткая история, — сказала Рита, поëжившись. – И смерть нелепая.
— Ребята, — сказал Данил, снимая шашлыки с огня. — Вот и ужин готов.
И друзья приступили к ужину, наслаждаясь вкусным шашлыком, тёплым летним вечером, вдыхая ароматный дым мангала и запахи полей.
Автор: Lynx