Наполовину порванная сетка-рабица вдруг задрожала и едва не прогнулась до земли. Дмитрий летел сломя голову, чтобы поделиться с соседом невероятной новостью.
— Михалыч! Андрей Михалыч! Иди сюда, скорее! — размахивал он руками.
— Да чтоб тебя, — ворчал Михалыч, с трудом разогнувшись и оторвавшись от грядки с недавно взошедшей морковью.
— Я походу это, всё! Экстрасенсом стал! — кричал Дмитрий, с восторгом рассматривая свою руку.
— Угадал, в какой руке батя конфету прятал? — невесело ухмыльнулся Михалыч, улыбнувшись лишь одним уголком рта.
— Нет, смотри! Шмель летал вокруг, и вдруг на меня! Я отмахивался-отмахивался, а потом вот тут ка-а-а-к заболит! Я остановился, замер, и именно туда шмель сел и укусил! Представляешь! Предвидел, получается!
— А ну покажи, — Михалыч схватил соседа за руку. — Сначала больно стало, говоришь, и только потом укусил?
— Ну да! — восторженно продолжал Дмитрий, пока Михалыч с беспокойством рассматривал место укуса. — Прямо туда ткнулся и ужалил! Ну я его и прихлопнул сразу!
— Убил? — строго поинтересовался Михалыч.
— Ну не знаю, а что? Да ты не думай, я на него зла не держу, это ж так, букашка. Может и выжил, я ведь просто инстинктивно...
— Хреново, если выжил, — Михалыч небрежно оттолкнул руку Дмитрия. — Увязались они за нами, Дима, ещё с Доброседксого. Когда я ещё камни с земли в рот пихал, когда ссал в портки, уже тогда наших доставали. Друга кусал один раз. Хорошо я мелкий был, плохо помню, а мамка говорила — хреново Ваське было, всей деревней спасали. Хотя чего там древня-то, — старик махнул рукой, — человек двадцать вместе с мелюзгой.
— Ты чего, Михалыч, — тяжело и сухо от работы на жаре сглотнул Дмитрий, — почему всей деревней-то? Аллергия какая была?
— Нет, просто мразь эта особенная. Не шмелём мы её называли. Мшель. Вроде как и шмель, но мерзость ещё та. Мшель. Мразь. Тьфу.
— Да не в больницах дело, не в ядах. Потусторонняя это зараза, не от мира сего. Либо притворяется шмелём, либо вот такое оно, зло паранормальное.
— Да о том, что после укуса с человеком ерунда твориться начинает, и не поймёшь, какая именно. Несут чушь всякую, видят что-то, но самое главное, всё в их жизни с ног на голову переворачивается. Даже вот у тебя сейчас, смотри, — Михалыч снова взял Дмитрия за руку, — разве так укус шмеля выглядит? Что это за пятнышко? Комары и то сильнее кусают.
— Ну и что?
— А то, что сначала заболело, потом укусило. Сначала прошло, и только потом заживать начало. Понюхай руку, может уже мазью какой воняет?
— Блин, может и есть что-то, — Дмитрий обнюхивал место укуса с собачьей жаждой.
— Жена небось посоветовала. Пойди, спроси.
— Серьёзно? — уставился Дмитрий на соседа.
— Серьёзно. Иди и спроси щас же. — приказным тоном ответил старик.
Дмитрий побежал в дом, а Андрей Михалыч опёрся на ближайшее дерево, осмотрелся по сторонам и, глубоко вздохнув, достал из кармана телефон.
— Алло! Евгень? Ну как ты там, не подох ещё? Да тоже помаленьку вот. Ну что, поздравь меня, к нам тоже прилетели. Ага. Соседа ебанул, будь он неладен. Но вроде говорит прихлопнул. Хрен его знает. Но дай Бог, дай Бог.
— Блять, Михалыч, — уже выбежал из дома Дмитрий и дрожащим голосом вещал на всю округу, — это как так получается? Это что за ебанина-то такая? Как я мог не запомнить-то? Да и когда? Вот он только ж укусил, и я сразу к тебе! А знаешь, что самое странное? Йодом мне просто помазала, а щас смотрит, глаза круглые, как так быстро йод выдохся, спрашивает? И укус где?
— Слыхал, Евгень? — Усмехнулся Михалыч, когда Дмитрий наконец замолчал. — Начинаются приключения у нашего пацана. Ой, не говори, етить его душу. Ну поглядим, я тебя в курсе держать буду.
— В каком курсе? — Дмитрий даже попытался заглянуть в кнопочный телефон соседа, когда тот убирал его в карман.
— Сам не знаю, — честно развёл руками Михалыч. – У каждого по-разному бывает. Только итог один — находят потом укушенного где-нибудь километрах в двадцати, полуживого, грязного и напуганного до смерти.
Дмитрий таращился на Михалыча и боялся даже издать малейший звук.
— Но живого, Дим, — Михалыч хлопнул соседа по плечу, — живого и даже здорового! Это самое главное!
— Ну а как мне быть-то? Что делать? Чего ожидать?
— Ну, смотри, всё у тебя наперекосяк пойдёт, начиная с мелочей, заканчивая чем-то глобальным. Меня ж не кусали, я не могу от первого лица рассказывать. Вот у тебя поливалки раньше в какую сторону крутились?
— А я знаю?
— А щас в какую?
— Ну в левую вроде, — прищурившись и наклонив голову просчитал Дмитрий.
— В правую, Дим, в правую. Не веришь — жену спроси.
— И что? И какая разница? — Замотал головой Дмитрий. — Ну в левую они крутятся, ну в правую? Что мне с того?
— Да ничего. На такие мелочи и внимание не обратить, пока не присмотришься. Ты главное помни, что основная твоя опасность — это то, что теперь у тебя всё задом наперёд, да с ног на голову. Сначала больно, потом укус. Сначала прошло, потом заживает. Сначала переварил, потом съел. А время-то, время не проходит, видишь?
— В смысле?
— Чего в смысле? — передразнил старик Дмитрия. — Тебя мшель укусила, тебе жена йодом укус обработала, он уже зажил давно, а я всё тут стою, с места не сдвинулся.
— Ёбаный в рот... — попятился нахал Дмитрий, панически осматриваясь. — Может мне это, наручниками себя к кровати приковать на всякий?
— А что, наручники есть? С женой развлекаетесь? Я тебя прикую да прихую? — посмеивался Михалыч. — Да можешь и приковать, да ненадолго поможет. Хоть под сто замков себя запри, всё равно выйдешь.
— Но каким, блять, хуем? — негодовал Дмитрий.
— Потусторонним, блять, — огрызнулся Михалыч. — Просто живи своей жизнью, а как время придёт — пойдём тебя искать. Или кто-то другой найдёт, чай не в деревне теперь живём. И помни — ты здесь сначала со мной побеседовал, и только потом пришёл. Оно как бы и не заметно, но насмотреться ты успеешь.
Скошенная, но ещё не убранная трава хрустела и шелестела под ногами, а забитый совсем другими мыслями мозг забыл направить их куда надо. Дмитрий взошёл на грядку, растоптал половину всходов свеклы и тут же встретил жену.
— Я тебе что сказала посадить? Бордо! Тут Бордо сидело, идиота кусок!
— А что я сделал? — взмолился Дмитрий, искренне не понимая, что сделал, но осознавая, в чём причина.
— А ты «Цилиндру» посадил, длинную! — размахивала пачкой семян жена. — Ну что за человек? Два раза грядку испоганил, время потерял...
— О, Дима, иди сюда! – тут же позвал его Михалыч.
— Что? Что такое? – прибежал к сетке-забору Дмитрий.
— Смотри, — Михалыч протянул ладонь, на которой лежал шмель, ещё пытаясь ползать — видишь, жопа неоднородного цвета? Жёлтая, с прожилками чёрного и красного? У всех мшелей есть отличия от обычного шмеля. У кого-то усы длиннее, чем у Иван Палыча, соседа моего, у кого-то расцветка другая. Этот очень похож, очень. Вот так будет по цветам летать – и не поймёшь ничего, пока не ебанёт.
— А где ты его взял-то? – поинтересовался Дмитрий.
Михалыча не было ни перед забором, ни где-либо ещё.
— Сука! – выругался Дмитрий и решил сбегать домой за какой-нибудь банкой. Вдруг эта потусторонняя мразь живой пригодится.
Жена плакала. Едва взглянув на мужа, напомнила, что уже вызвала скорую, что скоро ему станет лучше.
— Я не дам им забрать тебя в психушку, не дам, обещаю, — взяла она Дмитрия за руку.
— Тебе укол какой-нибудь сделают, — ещё сильнее сжала руку жена. – Легче станет, поспишь, а там может и пройдёт всё.
Та просто закрыла ладонью лицо и продолжила плакать.
— Кать, не плачь, это просто мшель, — Дмитрий попытался успокоить жену, прикоснувшись к плечу. – Я щас немножко побуяню, а потом пройдёт. Всё хорошо будет. Не веришь? У Михалыча спроси пойди.
Ощущения Дмитрий испытывал довольно странные. Память превратилась в экран, разделённый на полосы. На каждой полосе Дмитрий делал вроде бы одно и то же, но в разном направлении и с небольшими изменениями. Вот он вбегает в дом, быстренько спрашивает ещё спокойную жену про банку, бежит на улицу, ловит шмеля и несёт Михалычу. Вот он бежит обратно, хватает шмеля рукой, за крылья, и снова тащит соседу. Вот сосед принимает насекомое из его рук, рассказывает про цветную жопу мшели и снова посылает за ней. И вот уже Дмитрий прибегает к плачущей жене…
Дмитрий, всё же, снова взял банку, снова посадил туда мшель. Закрыл покрепче и отнёс Михалычу. Тот принял «дар» спокойно», будто так и надо. Просто в экране воспоминаний появилась ещё одна линия.
— Не бойся, ты всегда их видел, каждый день, просто они успешно скрывались, убегали из памяти, они так могут — выдал неожиданную речь Михалыч. – А теперь у тебя, как ты сам сказал – способности. Теперь ты сначала их забываешь, а потом видишь. А раньше видел, но мгновенно забывал.
Дмитрий скривил губы в удивлении, а мозг выдал ещё один экран. Первая полоса была пропитана ужасом.
—Эй! Вы кто? Как сюда попали?
Прямо у порога стояло несколько существ. Услышав голос Дмитрия, они словно услужливо расступились, открыв проход в дом.
— Вы охуе… — начал наступление Дмитрий и замер.
Мохнатые тела существ были замотаны в траву и покрыты огромными листьями. Лишь такие же пушистые головы были полностью открыты, чтобы гигантские глаза могли видеть всё и даже больше. Существа молчали. Лишь дальше отходили от входа, чтобы впустить хозяина.
— Михалыч! – заверещал Дмитрий.
Но на помощь выбежала жена.
— Ты, чего орёшь, — хмуро смотрела она на мужа, лениво поправляя волосы.
— Кать, отойди! Быстро! Отойди! – визжал Дмитрий, не решаясь броситься жене на помощь.
— Ты дурак совсем? – Катя уставилась на мужа, сомневаясь в его адекватности.
— Ты посмотри, – Дмитрий указывал пальцами на непрошенных гостей, — не видишь их, что ли?
— Ну, видимо, не вижу, — язвительно ответила жена, осмотревшись.
— Не бойся, они никого не трогают, — воспоминание прервалось голосом Михалыча. – Просто ходят у каждого дома и ждут, когда их посыльный… ну или их как его назвать… в общем, пока мшель кого-то не укусит.
— У каждого дома? – чуть не плача переспросил Дмитрий, наблюдая, что страшные воспоминания не остались в прошлом – у его дома всё ещё бродили те же существа.
— Испокон веков, да, — кивнул Михалыч. – Кто-то боится призраков, не открывает дверь незнакомцам, а на самом деле у их порога всегда вот эти чудища стоят.
— И у твоего ходят?
— Конечно, сам посмотри, — кивнул Михалыч на свой дом.
— Но там никого нет! – Воскликнул Дмитрий.
— Сначала забыл, потом увидишь. Сколько раз напоминать надо?
Михалыч громко усмехнулся и отпил из кружки.
— Ты где кружку взял уже? – тут же заинтересовался Дмитрий.
— Да что ж ты такой непробиваемый, — недовольно цокнул языком Михалыч. – Говорю же – всё у тебя теперь через жопу. Был я когда-то здесь без кружки, да вот домой сходил, чая налил. Ты её сначала увидел, и только потом я её налил и принёс. Ну что за сосед у меня, тупенький…
— Но вот я стою перед тобой, да? – не унимался Дмитрий. – Я помню, как пришёл, как отдал тебе шмеля… кстати, где он? Вот, причинно-следственная связь работает правильно? Ведь так?
— Тебе так кажется, но мшель не допустит нарушение своих законов. У них там свои законы, понимаешь? И физики, и мироздания… Наши миры будут сражаться за свои законы, но мшели всё равно победят. Успеешь ещё.
— Чего успею?
— Насмотреться, — Михалыч похлопал соседа по плечу. – Иди домой, не бойся, они не тронут. И в дом не войдут.
Дмитрий шёл аккуратно, готовясь рвануть в любую секунду. Пусть только хоть одно из существ сделает шаг в любую сторону, парень рванёт что есть сил, перепрыгнет через собственный забор и убежит как можно дальше от этого проклятого места.
Но шмели просто провожали его взглядом, огромные глаза переливались на солнце и тщательно изучали будущую добычу. Дмитрий юркнул в дом и наспех заперся на все замки.
Нужно было что-то металлическое, но и не особо важное, чтобы, сорвав, например газовую трубу, не устроить катастрофу.
Всё оказалось банально – батарея. Сейчас лето, топить дом газовым котлом не нужно, а если Дмитрий всё поломает, то время на исправление более чем достаточно.
И Дмитрий действительно успокоился. Стал представлять, сколько полезного сделал бы сегодня на грядках. Ведь последний выходной, а потом опять пять дней работы, после которой останутся силы, разве что, включить поливалки, которые всегда крутились в правую сторону.
Или в левую? Да какая разница? Где тот петух, что так истошно визжит? С этой стороны дома или с другой? Есть ли хоть крошечный кустик за этим окном, чтобы птички так активно чирикали, перепрыгивая с ветки на ветку? С какой стороны забор Михалыча? Разве ещё вчера он не был совсем в другом месте?
«Ну а что ты хотел, — мысленно обратился к себе Дмитрий, — пока всё через жопу, а потом… потом…»
— Сначала думаю, потом придумываю, — шептал он, чтобы прийти в себя, — или сначала придумываю, а потом думаю. Сначала двигаю мышцами, потом встаю… или наоборот… сначала двигаю рукой, и только потом решаю это сделать. Сначала встаю без наручников и оков, и только потом как-то это делаю…
Дмитрий летел, парил в воздухе, проходил сквозь стены, нарушая все известные человечеству законы. Жена то ли не заметила Дмитрия, то ли сам Дмитрий скрылся вне времени и пространства.
Во дворе кипела работа. Сотни его копий с невероятной скоростью перемещались по участку и что-то делали. Копали грядки, сажали свёклу, пили пиво с Михалычем, всё так же, через забор.
— О, это мы планировали на вечер, — обрадовался Дмитрий. – Я правда вижу будущее? С начала вижу, потом оно будет? Значит, всё-таки будет?
На душе вдруг стало так хорошо. Дмитрий, чувствующий себя повелителем мира, парил над участком и с умиротворённой улыбкой наблюдал за кишащими собственными копиями. «Так ведь и должно быть» — успокаивал себя он – «Сначала вижу, потом это произойдёт. Ну и трудоголик же я.»
— Сначала придумываю, потом думаю! – радостно закричал он. – Вечный двигатель! Придумал! Машина времени! Придумал!
И в этот момент всё погасло. Тело рухнуло в траву, голова раскалывалась от невыносимой боли, а память напрочь покинула перегревшийся мозг.
Вокруг собрались мшели. Все как на подбор, обмотанные травой и всякими лопухами, они переглядывались и явно что-то беззвучно обсуждали. Их было много – словно все особи покинули «свои» дома и слетелись сюда, к своей новой добыче.
На удивление, уже было темно. Ночь.
«Пиво с Михалычем просрал» — вернулось первое воспоминание.
Дмитрия затошнило. Вырвало какой-то вонючей жижей, в которой явно что-то шевелилось.
Первый хоботок блеснул в лунном свете, прямо у лица Дмитрия – забрал что-то из кучи рвоты. За ним последовали остальные. Словно тоненькие трубочки они на мгновение замирали у лужецы, что-то всасывали и исчезали.
Дмитрия рвало ещё и ещё. Мшели наперебой, расталкивая друг друга, беззвучно подбегали к луже рвоты, стреляли хоботками и отходили в сторону. Со стороны могло показаться, что Дмитрий – суперзвезда, а толпища мшелей – это его фанаты, бьющиеся за автограф.
Когда церемония поглощения рвоты закончилась, мшели замерли и опустили головы, выстроившись в ряд, кажущийся в лунном свете бесконечным. Дмитрий лежал, пытаясь хоть как-то собрать воспоминания, при этом не сводя глаз с отряда чудовищ.
Вдруг одна из особей зашелестела, задёргалась, выпустила хоботок, который на глазах раздулся до неимоверных размеров. Мшель повалилась на бок, потом кое-как приподнялась, и внутри неё что-то забурлило. Часть травяных одеяний свалилась, обнажая мохнатое тело, а из гигантского хобота вывалился человек, покрытый слизью, который тут же вскочил на ноги и понёсся в неизвестном направлении.
Через несколько секунд то же самое произошло и со следующей в ряду мшелью. А потом со следующей. Монстры рожали через свои хоботки людей, в которых Дмитрий с каждым разом всё больше узнавал себя. Особенно когда очередь дошла до существа, стоящего под фонарём. Сомнений больше не было – из хоботкового родильного аппарата выпал сам Дмитрий, голый и покрытый желтоватой жижей, похожей на мёд.
— Ёбаная ваша мать, — прокряхтел Дмитрий и удивился слабости своего голоса.
Дмитрий вспомнил толпу своих копий на участке и глубоко вздохнул. Мыслей почти не было – память возвращалась с трудом, он даже не знал, кто эти существа и что было за день до этого. Только полёт над участком, наполненном Дмитриями. Это казалось бредом или сном, а происходящее сейчас – продолжением кошмарного сновидения.
Мшели лишь переглядывались. Ждали, пока все остальные особи не закончат процесс производства Дмитрия. Казалось, что поток мшелей не закончится никогда. Родивших монстров сменяли новые, всё так же отхлёбывали из уменьшающейся лужи рвоты, выплёвывали очередного Дмитрия.
— Зачем вам столько? Куда вам? Почему я? – Дмитрий лежал, крутил головой и пытался понять хоть что-то.
Дмитрий оказался в центре настолько огромного скопление мшелей, что их явно было видно из космоса, как гигантские круги на полях.
Словно услышав команду, мшели вдруг стали хаотично и быстро переглядываться, их осыпавшиеся одеяния зашелестели под их ногами или лапками, а скопление стремительно растворялось в воздухе. Дмитрий выдавил из желудка всё, что давало ему способность видеть и запоминать чудовищ. Пространство быстро очистилось от монстров, предоставив взору уда более приятные деревья и кусты, освещённые слабым светом луны.
Встать было очень тяжело, тело как будто потеряло былую силу. Колени и спина болели так, словно мшели избивали парня, а не просто стояли рядом. Ноги передвигались с трудом, шаркая и цепляя траву. Дмитрий был не в силах даже поднять ногу повыше, чтобы перешагнуть через заросли. Воспоминания потихоньку возвращались – укус шмеля, беседы с Михалычем, плачущая жена…
С трудом удалось вспомнить, в какой стороне находится дом. А точнее – квартира. Дмитрия почему-то очень напрягла эта мысль.
Час ковыляния среди деревьев, по траве и кустам вывел Дмитрия к шестнадцатиэтажному зданию, в котором он чётко узнал что-то «своё». Таким же способом бы найден подъезд, а в кармане оказался ключ от домофона. Почему-то Дмирий точно знал, что лифт нужно запустить на двенадцатый этаж, а квартира буде сразу справа.
Дверь в квартиру была открыта. Дмитрия встретили двое – старушка и женщина средних лет.
— Ну наконец-то, пап, — кинулась к Дмитрию женщина.
— Где пропадал? – строго спросила старушка. – Опять со своими алкашами сидел?
— Вы простите, — едва живым голосом обратился к ним Дмитрий, — но не могли бы вы сказать, кто вы такие, и почему я пришёл именно сюда?
— Блять, — шёпотом вырвалось у женщины, а затем она наклонилась к уху старушки: — Ма, это деменция, наверное.
— Дим, Дима, алё!, — тут же попёрла на Дмитрия старушка. – Ты дома, ты правильно пришёл. Я – Катерина, жена твоя, а это дочь, Леночка. Узнаёшь?
— Какая ж… — начал Дмитрий и прервался. – Михалыч же сказал, что меня найдут живым и здоровым, он же обещал.
— О чём ты? – нахмурилась дочь.
— Да это лет пятьдесят назад было, — отмахнулась Катерина. – Что-то там они намудрили с Андрюшей, царствие ему небесное. Ты про это ведь, да?
— Михалыч умер? – изо всех сил просипел Дмитрий.
— Дак лет через пять после того случая, про который ты говоришь.
— Какого случая? – вмешалась дочь.
— Да, — старушка раздражённо махнула рукой, — молодой твой папочка был, дурной. Нажрался чего-то непонятного, Андрюшка грибов небось неправильных дал. Весь день буянил. Ты не поверишь, я его наручниками к батарее приковала, а он их вскрыл как-то. И пропал. Вечером забеспокоились, пошли его искать, а он чуть ли не в лес упёр, валялся там, весь в блевотине. Андрюша тогда говорил не ругать этого дурачка, что это он виноват. А в чём именно виноват – не признавался, а я ж говорю — наркотиками какими накормил, грибами. Ну вот нашли папку твоего, домой притащили, да и отошёл вроде.
— А дальше что было? – спросил Дмитрий.
— Да что было, да ничего, — снова отмахнулась старушка, — проспался ты, наркоман наш, про галлюцинации свои бредил несколько дней, да и успокоился. С Андрюшей целыми днями пропадал. Ну и всё, больше такого не повторялось. Потом вот дочку родили через два года. Дим? Ты правда забыл всё?
— Сначала переварил, потом съел, — прохрипел Дмитрий, глядя будто сквозь стены. – Сначала почувствовал, потом укусил… это что же получается? Сначала умер, а потом прожил?
Дочь и жена стояли рядом, обнявшись и рыдая. А в комнате, громко жужжа, несколько раз ударился в стекло, но всё же вылетел в окно большой восьмилапый шмель.