Так получилось, что я оказалась в родном городе вновь после долгого перерыва и бегала вся в мыле по государственным конторам, делая прописку — список документов, какие именно нужны копии, адреса куда всё это принести. Голова шла кругом и все мысли были лишь об одном — успеть в срок, штраф платить не хотелось. На ходу уставившись в перечень нужных бумаг, попыталась обойти человека, идущего навстречу, и изо всех сил вписалась коленкой в незаметную лавочку возле тротуара, больно было до искр из глаз, с которых как будто спала пелена, я же жила здесь неподалёку. Совсем рядом мой старый двор, где прошло то детство, которое я помню. Естественно, пережидать обеденный перерыв в паспортном столе, я отправилась прямиком туда. В прошлое.

Многое изменилось — старые тополя вырубили, заросли боярышника, бывшие раньше дебрями скрывающими внутри себя лабиринт, стали какими-то жидкими, прозрачными и невысокими. Не смотря на разгар лета царившего вокруг, клумбы, когда-то буйно цветшие космеями, облысели, и все было каким то затертым, изношенным, блеклым.

Дом, в котором я жила раньше, ощетинился решетками, закрывшими окна первого этажа, и железной дверью со следами грубой сварки. Исчезли старые деревянные лавочки у подъезда, да и рыжего кота Маркиза вместе с его потомками поглотило прошлое, там же исчез и бессменный бабушачий патруль.

Было тихо и пусто.

Усевшись на чудом уцелевшую карусель напротив подъезда, я кажется провалилась в прошлое. Нет, скорее оно стало прокручиваться перед глазами старой плёнкой для диафильмов накладываясь на реальность.

Мы играли во всё, что могли придумать «колечко колечко», «съедобное несъедобное», «поймай и съешь», конечно же в ножички, а девочки в скакалку. Игр было много, всех не смогу упомнить. К примеру, в одной из них, выигрывал тот у кого было больше цветов в одежде. Ведущий называл цвет, а остальные должны были его показать на себе. Я любила эту игру, особенно в те дни когда надевала любимые трусы в полосочку — на них была вся радуга!

Ещё в одной игре, требовалось призвать не меньше четырёх теней предков, но не используя рук. Эту я не любила, всегда плохо выходило чертить форму призыва в воображении.

Если немного прикрыть глаза и смотреть сквозь ресницы, то кинохроника памяти становилась ярче.

Первые похороны. Маму вредного мальчишки жившего в нашем доме застрелили. Нам, детворе, было жалко Женьку, мама ведь. Но ещё, было до жути любопытно, как так, застрелили. Сами знаете, кровавым жертвоприношением никого не удивишь, их даже по телевизору показывают — спроси любого первоклассника и он тебе расскажет правильную очерёдность разрезом, в какие углы пентаграммы вписывать тетраграмматон и вообще. Ведь все должны знать, как именно достигается общее благо.

Ей выстрелили в лоб, синюшное лицо просвечивающее через толстый слой однотонного грима призванного создать иллюзию сна, но казалось намазаного малярной кистью, запавшие глаза и кусок сероватого лейкопластыря с обтрепанными краями на лбу. Ровно посередине.

Я долго видела тётю Милу во снах, жаль что там она не желала лежать спокойно. Всё начиналось с того, что она поднимала веки. Но вместо светлых незабудковых глаз, из-под них выползала темнота. Не просто отсутствие света, а густая мгла полная невиданных живыми существ, теснящихся в ней и толкающихся бокам в надежде первыми рвануться вперёд. Затем, на мёртвое лицо медленно наползала улыбка и тело тёти Милы пыталось встать из её оббитого черным сатином гроба с синтетическим розововым бархатным нутром.

Что было дальше я не знаю, чаще всего я просыпалась на моменте когда она только начинала открывать глаза. Просыпалась и остаток ночи лежала тихонько разглядывая потолок и радуясь, что успела до того как она посмотрит на меня.

Возможно, я и до сих пор смотрела бы этот сон, но повезло. К нам в гости приехала бабуленька и нас положили спать вместе. Я не любила спать с ней, слишком жарко. Когда она засыпала, её тело пряталось в лёгком мареве пышущим жаром, оставалось только откатиться на самый край кровати и прижаться к прохладной стене.

В тот раз, я проснулась даже не успев увидеть лицо тёть Милы. Проснулась под сердитое бормотание бабуленьки, очень уж она расстроилась. Прямо под носом, в её семье, а она, дипломированный духовод, прохлопала. Когда всё закончилось, вспомнив, я пыталась её утешить. Все знают, главная опасность мороков — не самых сильных существ, в том, что подселяясь они стирают из памяти любые упоминания о себе. Да и проявляются только когда носитель спит, были случаи когда люди годами жили с этой тварью внутри, а лекари грешили на спонтанное истощение ауры или не проявившееся проклятье — когда человек потихоньку тает телом и духом. Так что я старалась успокоить бабуленьку, ведь в любом случае всё хорошо закончилось.

Да и завтрак в тот день был хорош, свежий морок в кляре, с чесночным соусом — редкий деликатес. Тем более, такой крупный — всем хватило.

Господи! Какие духи предков и кровавые приношения по телеку? Самое мерзкое, что там можно увидеть, это клипы популярных певцов — но они обходятся без резни, насколько я знаю. Что происходит? Откуда в моих воспоминаниях этот бред?! Сюр какой то! До боли зажмурившись, в надежде скинуть с взгляда непонятную пелену, я вновь открыла глаза.

Пустынный двор, ощущение от него странное. Как пустая скорлупа, будто всё живое покинуло её, но ведь я прекрасно слышу гул дороги, что метрах в пятиста отсюда, где-то неподалёку поют птицы и слышен тот особенный звук города. Мне нужно туда! Бежать. Вырваться из этого странного места притворяющегося старым знакомым и вернуться обратно в нормальный мир.

На плечо опустилась рука — тёплая, мягкая. Голос такой же, уютный и вызывающий доверие.

— Вернулась лапушка — произнесла женщина, тяжело сев рядом со мной на протяжно заскрипевшую карусель. -наконец то! Заждались.

— Мы не знакомы. — дернув плечом, пытаясь сбросить чужую руку, сказала я.

— Вспоминай моя хорошая, всё здесь. — Рука незнакомки оставалась на том же месте, начав потихоньку поглаживать плечо. От её прикосновений по телу растеклась приятная мягкая волна, так бывает когда в выходной проснёшься ближе к обеду, без будильника и срочных планов и лежишь в уютной постели лениво поглаживая любимую кошку улегшуюся на грудь и мурчащую всё громче и громче.

Я попробовала встать, но тело не слушалось. Да и честно говоря, желание бежать, паниковать, тоже практически исчезло. Не помню, когда мне в последний раз было так хорошо и спокойно. Вздохнув, я прислонилась к сидящей рядом женщине и закрыла глаза.

Грузная женщина в цветастом халате, сидящая на старой карусели оттолкнулась ногами от земли в попытке раскрутить её. Отвратительный скрип разорвал тишину в клочья, поморщившись от резкого звука, женщина посмотрела на свою соседку по аттракциону. Развалившись на сидении спал ребёнок, девочка лет семи. Одетая явно с плеча взрослого, утопающая в огромной футболке. Вздохнув, женщина подхватила дочь на руки и положила на своё плечо придерживая ребёнка под попу обтянутую полосатыми трусиками, и понесла в сторону подъезда.

" Ну уж надеюсь наигралась, нагулялась. - бормотала женщина. - Надо будет мать в гости пригласить, посмотрит, не нахваталась ли дряни какой. Одни игры им! Ладно, скоро день Восшествия, вот будет двойной праздник".

Железная дверь отворилась перед женщиной с лёгким скрипом и резко захлопнулась за её спиной.

Стало очень тихо.

Автор: Юлия Красногорская