Мне было 22. Лето, в ВУЗе каникулы. Снится сон: я стою с матерью возле известного у нас в то время магазина, и она рассказывает мне, что дочь ее сестры, моя кузина, умерла. С кузиной мы были дружны с раннего детства даже больше, чем с родной сестрой. Я заливаюсь слезами в необоримой тоске и просыпаюсь. Мать дома, она уже на инвалидности. Я рассказал ей свой сон, смеясь над ним, но она не смеялась. Через несколько дней она удивила меня, показав мне, в какой одежде и с какой брошью ее надо будет похоронить. Я удивился, уверял ее, что ей еще много лет предстоит жить, что я разберусь с ее болезнями, гипертонией и астмой. По молодости и глупости мне казалось, что мать проживет еще шесть лет, а я за это время закончу ВУЗ и смогу ее вылечить. Мне тогда попала в руки книга по китайскому иглоукалыванию (большая редкость в те годы, в ней было кое-что из «Чженьцзю-терапии» доктора Чжу Лянь, дополненное клиническим опытом пары наших советских врачей), массажем определенных точек я снял у матери приступ астмы. Ей стало совершенно легко дышать, но самочувствие не сильно улучшилось, так как я забыл о гипертонии. Уверенный, что у меня впереди еще шесть лет, и что за это время я безусловно разберусь с болезнью, я не сильно беспокоился, когда ее в конце лета положили в больницу. Ее и раньше туда клали. Я осознал свой промах с гипертонией, подобрал рецептуру и ждал ее возвращения домой, чтобы начать серьезное лечение. Но она не вернулась: в результате долгого применения гормональных препаратов отказали надпочечники. Мать умерла в реанимации. Сказать «шок» - не сказать ничего. Свой первый сон я вспомнил стоя со своей теткой, сестрой матери, перед тем самым магазином, перед которым я во сне оплакивал двоюродную сестру, мы пришли туда купить какие-то продукты для поминок. Мы стояли почти на том же самом месте, солнце светило точно под таким же углом, только вместо матери была ее сестра, а я не плакал, просто стоял пустой-пустой. Я отметил совпадение реальной ситуации со сценой из сна, но даже не удивился: психика была подавлена произошедшим.
Это было не с чем сравнить. Я пробовал раньше с матерью тест на угадывание фигур, которые один участник представляет себе визуально, а другой угадывает (знаменитые круг, треугольник и прямоугольник). Средний результат угадываний в массовых экспериментах обычных людей (и у меня со всеми, кроме матери) был 30 - 35 процентов. У нас с матерью – 75 процентов. Я думаю, этого достаточно для того, чтобы понять, какова была наша неосознанная внутренняя связь, в которой я выступал явным паразитом, «вампиром». И легко представить, что со мной стало. Мне снились сны, что мать где-то рядом, но я ее не вижу. Я слышу ее голос из-за угла нашего дома, бегу к ней в радости, что смерть оказалась неправдой, но за углом никого нет, ее голос звучит из-за следующего угла. Я изо всех сил забегаю за этот угол, но и там никого нет, только голос, который звучит как бы отовсюду, слабея и исчезая. Я просыпаюсь в еще большем горе, чем засыпал.
После похорон (а похоронили ее в том, в чем она просила: я рассказал всем родным о нашем с ней разговоре), примерно через две недели, сон был еще более впечатляющим. Мне снилась процедура опускания гроба в могилу. Я ощущал, что не хочу оставаться среди живых, и устремился к матери, в могилу, просто спрыгнул туда. Но прыжка не получилось. Крышки на гробе не было, мать стояла в гробу во весь рост и выталкивала меня двумя руками с неожиданной силой. Я не чувствовал ее рук, не чувствовал своих ног, просто стремился туда, вниз, но не мог пробиться. Мать была очень напряжена. Открытые глаза ее не имели зрачков, были сплошь белыми. Что-то белое преграждало мне путь в могилу, выталкивало из нее. Мать уже виделась слабым контуром на этой белизне. Я не услышал, а скорее почувствовал легкое шипение этой белизны, словно лопались пузырьки пены на газировке. Прикиньте, в каком состоянии я проснулся.
Еще через пару недель я почувствовал себя несколько больным, вроде как подцепившим ОРВИ. Это была не новость и не проблема: подходил четверг, день тренировки. Я уже привык к тому, что любой грипп или простуда вылетали с потом за одно только занятие. На тренировке я выкладывался как обычно, но вместо облегчения почувствовал ухудшение своего состояния. Сильно болела поясница. Дома я увидел, что моча стала какой-то черной, а градусник, наверное, сломался – показывал тридцать девять и семь. Меня вырвало. Ночью я не мог спать. Я понял, что жизнь моя скоро может закончиться, но это меня не беспокоило. Я с удивлением обнаружил, что мне нечего и некому завещать, почему-то меня занимало только это. Жить не хотелось, смерть не пугала.
Потом был врач, скорая, отвозившая меня в инфекционку с подозрением на гепатит. Гепатит был, но токсико-аллергический, ни одного признака инфекции в анализах не обнаружили. Меня то и дело рвало, спазмы продолжались даже при пустом желудке. Лежал я в изоляторе, чтобы не подхватить еще и обычную желтуху. Через несколько дней перевели в областную, где я стоял на учете в отделении гематологии. Там в приемном тоже думали, что градусник сломался, только теперь уже из-за сверхнизкого значения: тридцать четыре и семь. Я прикололся от такой четкой разницы ровно в пять градусов. В отделение меня несли на носилках. Потом полтора месяца было банальное лечение, академический отпуск в ВУЗе, долгая реабилитация, – словом, ничего необычного или мистического.
Кузина, кстати, все же умерла, только гораздо позднее и по причинам, совсем не связанным с тем, о чем я рассказал. Но это, как говорит Леонид Каневский в известном документальном детективном сериале, уже совсем другая история.
Автор: Serge71
Источник: 4stor.ru