Ночь, за окном тьма и метель, вьюга завывает в старом стеклопакете, я лежу под толстым одеялом и пытаюсь уснуть, но не могу — открываю глаза, гляжу на люстру, пытаюсь думать о чем-то абстрактном, потом спрашиваю у себя: а стоит ли засыпать? Всё-таки завтра выходной, но с другой стороны: режим сбивать нельзя. Решаю всё-таки закрыть глаза и представить себе что-нибудь радужное и радостное. А потом началось то, что я не забуду никогда: во входную дверь квартиры кто-то тихонько постучал. Я, честно сказать, уже даже не испугался, а даже немного обрадовался. Надо сказать, в тот момент жизни я был достаточно одинок, жизнь была рутиной, а тут хоть что-то интересное. Подойдя к двери, я заглянул в глазок и увидел… Ё-моё! В прихожей стоял милиционер — офицер в пальто с шашкой и с маузером, висевшим на боку. Хотя постой... Маузер? Шашка? Косплеер что-ли?
— Кто там? — решил я всё таки спросить.
Вместо ответа последовал чуть более настойчивый стук.
— Откройте, полиция! — последовал через время голос за дверью.
— Мужик, судя по виду, ты кто угодно, но точно не из нашей поли...
— Откройте, полиция! — перебил меня его голос.
— Послуш...
— У вас оружие? Оружие есть? Оружие есть? У кого оружие есть? Откройте, полиция! У кого оружие есть? — затарабанил голос, как будто пластинку заело — Тогда можно через дверь! Откройте, полиция! Откройте, полиция! У кого оружие есть? — его стук стал настойчивее, настолько, что казалось, сейчас дверь лопнет в щепки, вдруг наступила гробовая тишина, я решил вновь посмотреть в глазок, но в этот момент… — в этот момент милиционер вдруг резко рванул на себя дверь, она чудом не поддалась под его напором, я решил всё-таки её открыть.
— Милиция! Впустите!
— Мужик, я дверь открыл.
— Впустите или я буду вынужден применить силу — взгляд милиционера был холоден, а лицо каменным, меня это напрягло — Милиция! Впустите! — как будто бы на записи повторил полицай.
Мне начало казаться, что он не человек, а манекен, как будто кукла.
— Чего те н...
— Откройте, милиция! — крикнул он уже в полный голос.
Мне стало очень не по себе от него.
— Вот с ордером приходите, тогда и погово...
— Откройте, мили... — в этот момент я закрыл перед ним дверь, вздохнул, и повернулся чтобы лечь спать, но тут впал в ступор, полицейский, точно такой же, с шашкой, маузером стоял за окном моей, находившейся на 9 этаже, квартиры и стучался.
— Откройте! Открывайте немедленно! — крикнул он — ОТКРОЙТЕ! — его голос стал похож скорее не на крик, а на очень громкий хрип.
Отойдя от шока я спрятался в ванной, где нет окон, но и тут меня ждало новое удивление, стук последовал в дверь ванной, вот тут страх окончательно взял верх, я забаррикадировался всем, что можно было передвинуть и стал ждать. Мысленно ненавидел себя за то, что решил открыть. Отлично, интересное, бл*%ь, приключение.
Просидел я так до целого утра, под монотонный и безголосый стук в дверь, в какой-то момент я не выдержал и просто уснул, очнулся после полудня, как будто с бодуна, аккуратно разбаррикадировался и тихонько открыл дверь, милиционера нигде не было.
Осмотрел квартиру, окно, дверь — всё цело, как будто бы никого и не было.
Решил я поспрашивать об этом всём, первым делом спросил своего старого знакомого, Иване, этот дед, лет на 60 старше меня, живущий тут с рождения, то есть примерно с конца тридцатых, был моим учителем физики и по совместительству классруком, он мне и поведал следующую, пугающую историю.
— Маузер? Шашка? Пальто? Знакомое описание, ой знакомое...
— Ты о чём, дед?
— Да когда я мелкий был, Ростов то немцы захватывали, притом не один раз, и вот в один из таких разов к нам наведался по описанию тот же мужик и сказал идти на перепись, я из дома тогда убежал, с родителями поругался, а они пошли на эту «перепись» — дед замешкался.
— И что? Что в этом такого?
— Дак только перепись эта была на Змеёвской балке, перестреляли их всех тада, и мать, и сестру, и брата полуторогодовалого, меня потом искали, благо партизаны помогли — дед вздохнул — а того нацика я своими руками зарезал потом, при освобождении, за семью, так сказать, вот теперь ходит, стучит, с каждым годом всё боле похож на куклу, хе. Сначала представлялся так, как представлялся изначально, то есть нацистом, и его подавно не пускали, потом поменял тактику, притворялся красной армией, хитрая бестия, а когда Союз развалился, то перестали Красной армии верить, так он избрал новую стратегию — полисменом представляется. А что? На все времена работает. Слушай, а ты дверь ему открывал?
— Да.
— Плохо, а в дом пригласил?
— Нет.
— Это хорошо...
— Но вот есть тут кое что...
— Что такое?
— Я когда в ванну спрятался, он, ну, в дверь от ванной стучать начал.
— Оооох, Игорюнь-Игорюнь, плохо это.
— Что? Почему?
— Он поначалу в подъездную дверь стучал, а я от него в квартире спрятался, так он и начал по дверям входным стучать, а иногда и в подъездную.
— Это значит... Придёт он ночью, к тебе придёт.
— И что ж мне делать? В ванной прятаться? Переезжать?
— Переезжай ко мне, Игорюнь, будет спокойнее.
Я призадумался.
— А как же девушка моя? Мы ж съезжаться планировали, а своей квартиры у нее нет.
— Скажи, что дед я твой, и меня чёрный риелтор из своей квартиры выселил, ты и подселил к себе, она только обрадуется, что такой добрый парень у нее!
— Ого, спасибо, дед Вань, ты прям меня спас!
— Да я всегда рад помочь.
— Ладно, я тогда пойду вещи собирать.
— Давай, давай, пока солнце не село.
* * *
Выходя из квартиры я понял, что забыл ключи от своей двери на тумбочке, и пошёл назад, как внезапно я услышал разговор деда с... самим собой?
— Что-ж, не взял измором этого fehlgeburt, возьму хитростью, хе-хе.
В этот момент я понял, что надо бежать. Выйдя из дома позвонил родителям — поживу у них, подумал я, объяснил всё сумасшедшими соседями. На следующий день я узнал о страшном пожаре, сгорело две квартиры, моя и деда Вани, однако интересно то, что останки деда нашли под прогоревшим паркетом в его квартире, и всё бы ничего, но степень их разложенности указывало на то, что умер он месяца четыре назад от семи колото-ножевых. И меня до сих пор не покидает два вопроса, первый из них: с кем или с чем я общался всё это время? А второй: где этот или это то, с которым я общался?