Было уже почти половина двенадцатого вечера, когда Марат вышел из метро и нырнул в длинный пустой переход под проспектом. В наушниках звучал отличный английский эмбиент, желтые фонари вдоль стен подсвечивали путь световыми синкопами. Марат любил этот переход – всякий раз, когда он спускался сюда, ему казалось, что он стал героем олдскульного арт-хаусного клипа.
После смены в чебуречной гудели ноги и ныла спина, но в целом прошедшим днем Марат был доволен – смена выдалась довольно спокойной, а после подсчета выручки хозяин кафе, Аршак, неизменно придирчивый седой армянин, внезапно расщедрился и выделил Марату премию. Полторы тысячи – мелочь, но лишней она не будет. Можно будет вернуть косарь долга Сереге и заплатить за интернет. Но потом Марат вспомнил про курсовую, которую ему нужно сдать к завтра, и скривился – меньше всего на свете ему сейчас хотелось писать курсовую.
Завернув за угол, Марат ухватил взглядом черную надпись на бледном кафеле: «Зачем?». Хмыкнул – вопрос пришелся в тему. Курсовая была бессмысленной, по предмету, который ему наверняка в жизни не пригодится. Марат шагал дальше, но черные буквы на стене, особенно ехидно ухмыляющийся в конце вопросительный знак, зацепили его, как цепляется за одежду рыболовный крючок с куском оторвавшейся лески.
«Зачем?». Вопрос простой, но внезапно он вывел Марата из равновесия. Он уже и раньше видел на заборах, стенах домов и просто на асфальте нарисованные на разные лады «Зачем?», но только сейчас Марат задал этот вопрос самому себе по-настоящему – и аж замедлил шаг. Действительно! Зачем он вообще выбрал эту дурацкую специальность: «Биотехнические системы и технологии»? Он же не вывозит! Тупит на семинарах, как первоклашка, дремлет на лекциях, а потом несется подрабатывать в эту тошниловку у вокзала. Заискивает перед Аршаком, терпит шуточки повара Германа, продает маргиналам чебуреки с несвежим, неизвестно где купленным мясом… И все это за два косаря за полсмены? А курсовые он пишет ночами. А на заочное хрен переведешься – родители сожрут с рюкзаком и кроссовками!..
Марат остановился, обвел унылым взглядом длинный безлюдный переход, вынул из ушей наушники, прислушиваясь к гулкой холодной тишине. И удивленно хмыкнул. Тоска и апатия, так внезапно навалившиеся на него после прочитанного вопроса, схлынули без следа. Все у него нормально – и в жизни, и в универе. Надо только физику подтянуть. Чего он грузанулся?
Марат потряс головой – ему просто нужно выспаться! – снова вставил в уши наушники и, привычно попадая в сильную долю, зашагал дальше по переходу. И спустя буквально несколько тактов уперся взглядом в размашисто намалеванное на стене: «Смысла нет!».
Это простое утверждение буквально ввергло Марата в ступор. Он резко остановился, словно персонаж компьютерной игры, о котором забыл пользователь, и нахмурился. А ведь и правда! Даже если он подтянет физику, смысла в этом никакого не будет! Ну, окончит он свой треклятый универ. Пойдет работать в какую-нибудь унылую контору. Получать три копейки, пахать за них практически круглосуточно. Снимет дешевую конуру, чтобы съехать от родителей. Женится – наверняка не по любви – потом, после череды скучных скандалов разведется, будет платить со своей крохотной зарплаты алименты. Подсядет на дешевый алкоголь, пропьет последние остатки интеллекта, посадит печень… А потом умрет. Помучается еще немного, походит по врачам и умрет. И в свете этого неминуемого финала любые, даже самые яркие, но быстротечные жизненные взлеты – которые, возможно, случатся в его короткой жизни – теряют всякий смысл!
Марат, кажется, даже перестал слышать музыку. Он потрясенно пялился в надпись, выведенную на ободранном кафеле. Бедный он, бедный! Как вообще жить, когда нет смысла? Даже реинкарнация, в которую Марат отчасти верил, теряла былую привлекательность. Наверняка, попадешь в такую же трясину. Умрешь – начнешь опять сначала, и повторится все, как встарь. Ночь, ледяная рябь канала, аптека, ипотека, бессмысленные любовные метания, болячки, попытки что-то доказать таким же мелким тщеславным паразитам, как он сам, а потом – улица, фонарь, смерть.
Уж Блок-то знал, о чем писал! Уж он-то с полнейшей бессмысленностью бытия был знаком не понаслышке!
Безысходность забралась под воротник и обхватила грудь Марата холодными свинцовыми пальцами. Он зажмурился и зарыдал.
Сотрясаясь в рыданиях, Марат чувствовал себя маленьким ребенком, которого взрослые заперли в темной комнате. Все ушли и забыли о нем, и нет никого, кто бы вызволил его из бесконечной тьмы! А потом… пришло облегчение! С закрытыми глазами Марата словно отпустило. Безысходность растаяла, причина, по которой он прослезился, показалась смехотворной. Что за ерунда? Чего это у него настроение скачет, как стрелка сейсмографа при землетрясении? Может, от учебы, работы и постоянного недосыпа у него начала ехать кукуха?
Марат вытер слезы, разозлился на самого себя, поглубже надвинул на голову капюшон, чтобы посторонние надписи не особо лезли в глаза, и зашагал по переходу. Завернул за угол, и наткнулся взглядом на надпись: «Танцуй!».
Твою мать!
Руки сами сдернули с плеча рюкзак и швырнули его на пол. Ноги в такт музыке начали выделывая странные фигуры – Марат с удивлением смотрел на собственные конечности, которые двигались помимо его воли! Чертыхаясь на весь переход, Марат проскакал туда-сюда, высоко задирая колени. Два раза глупо присел, как недоделанный солист народного ансамбля танцев. А потом голова предательски дернулась и начала раскачиваться из стороны в сторону – словно Марат был не человеком, а гипнотизирующей добычу коброй.
Он мысленно приказал себе остановиться – безрезультатно! Словно назло, руки его воспарили над головой и начали вырисовывать в воздухе волны и круги. Со стороны Марат наверняка был похож на наркомана, у которого начался жесткий приход.
Тело не слушалось, то снова шло вприсядку, то начинало извиваться змеей. Его мотало из стороны в сторону, пару раз взбесившийся организм даже попытался сделать сальто, но в отсутствии практики Марата хватило только на несколько дурацких прыжков. Он зажмурился, но это не помогло, туловище продолжало жить своей жизнью. Господи, надо как-то остановиться!
После очередного па голова его задралась к потолку, и он увидел на низкой беленой поверхности надпись: «Стой!».
Марата мгновенно отпустило. От неожиданности он рухнул на жесткий пол и несколько секунд лежал обессиленной тряпичной куклой. Сердце бахало кузнечным молотом, подмышки взмокли. Поднявшись, он осторожно, стараясь не смотреть в сторону надписи: «Танцуй!», подобрал рюкзак, повесил его на плечо, отряхнул одежду. Похоже, Марат окончательно спятил. Завтра с утра ему не в университет надо бегом, а к мозгоправу!
Сунув в карман наушники и стараясь смотреть только себе под ноги, Марат осторожно добрел до очередного поворота извилистого перехода, и почти у самой лестницы, ведущей наверх, увидел тощую фигурку в безразмерной куртке с капюшоном. Какой-то подросток увлеченно писал на стене очередное слово. В руке его был толстый черный маркер.
Так вот кто оставляет на стенах треклятые послания!
Марат медленно прошел мимо, но не удержался и в последний момент глянул на слова, выползающие из-под руки неизвестного парня. «Соси мой…». Марат бросился на тощего пацана, мгновенно сбил его с ног и выхватил из руки горе-писаки маркер.
— Охренел? – взвыл парнишка.
Марат, прижав того к полу собственным телом, победно повертел маркер в руках.
— Ты знаешь, сколько дают за вандализм?
— За что? – попытался выхватить у него из рук маркер парень, злобно сверкая глазами. Но Марат с легкостью вывернул неприятелю руку. На вид пацану было лет тринадцать-четырнадцать.
— За то, что ты хрень всякую на стенах пишешь! Это хулиганство, понял?
— Я несовершеннолетний, мне ничего не будет, — ухмыльнулся парень.
Вот ведь засранец!
— А если я напишу тебе на лбу слово «лох»? – ехидно поинтересовался Марат.
Подросток мгновенно побледнел.
— Не надо! Пожалуйста! – прохрипел он.
— Смотри мне! – погрозил Марат. – Всё, быстро домой! – поднимаясь, он сунул маркер в карман джинсов.
— Отдай, мудила! – потребовал подросток, пытаясь выхватить заветный маркер и кружа вокруг Марата, как маленький оскаленный хищник.
Не испытывая никакой жалости, Марат отвесил ему хорошего пинка, и пацан пропал за поворотом перехода.
* * *
«Ну, допустим, — думал Марат, сидя на лавочке темной ободранной остановки и вертя маркер в руках, — Допустим, это психосоматика». Он переутомился, и поэтому воспринимает надписи как команду. Вот – самое простое и логичное объяснение. Вряд ли в этой Вселенной существуют волшебные маркеры. Но почему тогда другие надписи не вызывают в нем подобного отклика?
За пару минут на обклеенной рекламными листовками и исписанной похабными надписями остановке, Марат успел прочесть бесчисленное количество слов, полуободранных объявлений и полустертых ругательств. Самым свежим и ярким был рекламный плакат местного банка – но даже трижды, медленно и вдумчиво прочтя призыв взять потребительский кредит под двенадцать процентов, Марат никаких изменений в себе не почувствовал. Желания бежать в ближайшее отделение, стучаться в закрытые двери или немедленно подать заявку на кредит на сайте банка не возникало. К надписям, типа: «Пошел на х..!», «Антихрист среди нас» или «Ищешь работу? Тебе к нам!» психика также осталась равнодушной.
Возможно, дело именно не в том, что написано, а чем!
Марат снял с маркера колпачок, рассмотрел его внимательно – маркер как маркер. Чуть истертый носик – видимо, пацан успел изгадить надписями не один переход. На корпусе – несколько китайских иероглифов и криво напечатанная надпись: «Permanent Marker waterproof». И все! Ничего необычного. Марат поставил маркером точку на подушечке указательного пальца. Глянул на получившуюся черную отметину. Закрыл маркер колпачком.
Сейчас или никогда! Ему просто нужно провести один маленький эксперимент – чтобы потом не жалеть, что он не проверил странную и фантастическую догадку о сверхъестественной силе крохотного маркера. А если догадка – чушь собачья, он пойдет домой, отсыпаться. И к черту курсовую!
Повертев маркер в руках, Марат придирчиво осмотрел стену остановки – подходящего места для проведения эксперимента на ней не было. Взгляд его упал на освещенный зев подземного перехода, из которого он вышел несколько минут назад. Поколебавшись, Марат вернулся к переходу, спустился на несколько ступеней вниз и, подумав, осторожно вывел на гладкой кафельной поверхности слово: «Деньги».
Что еще он мог бы написать? «Мир во всем мире?». Ну уж нет! Если в его руках волшебная палочка, пользоваться ею он будет исключительно в собственных интересах.
На мгновение Марат словно вернулся в детство – в тот ранний период, когда ты вообще не сомневаешься, что Дед Мороз реален, что игрушки могут разговаривать и ходить друг к другу в гости, пока ты спишь, а окружающий мир полон загадок и тайн. Он смотрел на слово «Деньги» и на самом деле верил в чудо.
Потом морок схлынул.
Ничего ровным счетом не произошло!
Марат хмыкнул. А чего он ожидал? Что вот сейчас, на ночной улице, у его ног перевернется самосвал с денежными купюрами? Или что с ним прямо сейчас свяжутся представители солидной юридической фирмы и, извинившись за поздний звонок, сообщат, что неизвестный двоюродный дедушка из Хайфы оставил ему в наследство пару миллионов шекелей?
Марат расхохотался над собственным идиотизмом, выскочил из перехода на улицу и без сожалений зашвырнул маркер в переполненную урну у остановки.
И остолбенел.
Рядом с урной, едва заметный на темном асфальте, лежал большой мужской бумажник.
Чувствуя, как затряслись руки и мгновенно взмокла спина, Марат воровато оглянулся – не подглядывает ли за ним кто-то на ночной улице? Улица была пуста. Марат сделал глубокий вдох и поднял свою неожиданную находку. Прячась в тени остановки от всевидящего ока уличного фонаря, Марат взвесил бумажник в руке – как минимум, внутри была куча банковских карт, — потом осторожно раскрыл бумажник и заглянул в его кожаное нутро.
Внутри обнаружилась пачка одинаковых розовых купюр. Новеньких, словно недавно отпечатанных – и все же чуть потертых. Купюры явно уже успели пройти не один десяток рук, прежде чем осели ровной стопкой в чьем-то дорогом кошельке.
Марат вынул одну, просмотрел ее с обеих сторон, глянул сквозь купюру на фонарь – водяные знаки и магнитные ленты были на месте. Это была не купюра Банка приколов. Это была самая настоящая пятитысячная. Марат не выдержал и вдохнул ее терпкий, ни с чем не сравнимый запах.
Больше в бумажнике ничего не было. Ни карт, ни визиток, ни фотографий. Безымянный бумажник хранил в себе только сто пятьдесят тысяч рублей.
Словно во сне, Марат трижды пересчитал свалившуюся на него с неба добычу. Снова оглянулся – свидетелей не было. Сняв с плеча рюкзак, Марат вытащил из бумажника деньги и сунул всю сумму внутрь, на самое дно рюкзака, в толстую замусоленную тетрадь для конспектов. Потом, подумав, выудил одну купюру и сунул ее в карман джинсов – на мелкие расходы. Потом, все еще слыша, как в висках гулко стучит кровь, кинул опустевший бумажник на асфальт, туда, где его и обнаружил. Забирать его он почему-то не решился.
А потом, осторожно, почти с религиозным благоговением, Марат достал из кучи мусора черный маркер.
Он держал в руках ключ от Вселенной. Волшебный жезл, повелевающий стихиями. Сонм марвеловских супергероев, вкупе с мифическими богами и вполне реальными правителями стран и континентов, могли пойти к черту. Отныне он, Марат, будет решать, как обстоят дела в этой Вселенной!
Он снял с маркера колпачок и вывел трясущейся от адреналина рукой, прямо на стене остановки: «Света, вернись ко мне!».
* * *
У нее были яркие голубые глаза, и Марат, в который раз вглядываясь в них, чувствовал, как земля уходит из-под ног. Какая же она все-таки классная! Он изо всех сил старался не выдать своих эмоций, невозмутимо потягивая остывший кофе и пытаясь особо не смеяться, когда Светка рассказывала очередную историю. Но внутри он торжествовал! Света явно пыталась произвести на него впечатление, стреляя глазками и кокетливо накручивая локон на палец. И, в конце концов, это она ему позвонила. Сама! Буквально через минуту после того, как он вывел несколько слов на обшарпанной стене автобусной остановки. И предложила встретиться. Прямо сейчас. Где угодно. И вот они сорок минут спустя сидят на втором этаже круглосуточного кафе на Павелецкой, и Светка – его обожаемая Светка – уплетает чизкейк и мило щебечет, рассказывая, что у нее в жизни произошло за те полгода, что они не встречались.
Видеться – виделись, мельком, в универе. Но после того, как Светка не особо тактично сообщила ему, что не чувствует перспективы в их отношениях, Марат предпочитал с ней не пересекаться. Не чувствует перспективы! Хорошая отмазка. Уже пару дней спустя он узнал, с кем именно Светка почуяла перспективу – с хамоватым старшекурсником Сомовым, чей папаша владеет сетью обувных магазинов. Куда ему, Марату, до университетского мажора средней руки?
Все эти полгода слиплись для Марата в серую череду одинаковых дней. В первые недели он буквально на стену лез от черной тоски по Светке. Потом ему стало немного легче, а в последний месяц казалось, что он и вовсе больше не скучает. И только сейчас, увидев ее снова, Марат понял, что ничего не изменилось! Он так же очарован ею, как в их первую встречу, и с трудом останавливает себя от того, чтобы сграбастать Светку и начать раздевать ее прямо на липком столе дешевой закусочной.
Словно уловив его мысли, Светка умолкла на полуслове, прервав пустяшную историю о заболевшей кошке, и произнесла совершенно другими тоном:
— Я соскучилась.
Сердце Марата подпрыгнуло и рвануло вскачь. Чтобы не выдать тремор в руках, Марат сунул их в карманы. Помолчал, неопределенно качнул головой.
— Я тоже, — выдавил пересохшим ртом.
Светка оживилась.
— Знаешь, Сомов редкий придурок! Бросил меня из-за какой-то… Не важно! В общем, мы с ним уже месяц не встречаемся. А сегодня… буквально час назад, или меньше, я вдруг подумала о тебе… Случайно по радио ту нашу песню услышала, помнишь? Эда Ширана. И всё, у меня внутри как будто всё перевернулось! Котик! Начнем с начала?
Светка пересела к Марату на диванчик и прижалась к нему. Марат слышал, как пахнут ее духи, и у него кружилась голова.
— Я такая дура была… — промурлыкала Светка. – Ты же меня простишь?
Марату показалось, что его сейчас разорвет от эмоций. Закусив губу, он отстранился, вскочил с диванчика.
— Мне… надо подумать… — пробормотал он. – Я… в туалет.
Марат быстрым шагом прошел в конец зала и дернул на себя серую дверь. Вошел внутрь, шагнул в первую открытую кабинку, нажал на кнопку слива, и в унисон с шумящим потоком воды издал долгий ликующий вопль.
Да! Получилось! Светка сама приползла к нему, заискивая и виляя хвостом! Сбываются мечты!
Боже, неужели всё так просто? Управлять ходом вещей одним росчерком маркера?
Марат автоматически сунул руки в карман худи, сжав маркер, который он теперь носил с собой, не желая оставлять в рюкзаке. Волшебная палочка всегда должна быть при нем! Вот он, предмет, который позволит ему переписать свою жизнь так, как ему хочется!
«А что, если это совпадение?», поинтересовался вдруг внутренний голос. Марат напрягся. А, правда? Бумажник с деньгами он нашел случайно, Светка действительно по нему соскучилась, а танцы в переходе – это просто нервное?
Марат хмыкнул. Совпадение? А вот мы сейчас и проверим! Кажется, Светка недостаточно активно упрашивала его возобновить отношения. Прощения так не просят!
Недобро ухмыльнувшись, Марат достал маркер, осмотрел кабинку и, примерившись, написал прямо на двери: «Света сосет мой х**».
Почти сразу хлопнула дверь, и в гулком помещении послышались легкие шаги.
Марат, уже зная, кто вошел в туалет, распахнул кабинку.
— Вот ты где! – выдохнула Светка.
Она вошла в кабинку, закрыла дверь и спустя секунду уже расстегивала жадными руками хлипкий ремень на его брюках.
Светка опустилась на колени… Марат прикрыл глаза.
* * *
Такси ждало у тротуара, метрах в ста. Обнимая хихикающую после спонтанного секса в туалете Светку, Марат вел ее к машине. Она сама вызвала такси, сообщив, что сейчас они едут к ней домой, где она продолжит замаливать вину за их разрыв, с удвоенной силой.
Марат чувствовал себя на вершине мира!
Тем неожиданней был толчок, который пришелся ему в плечо.
— Отдай! – зло выкрикнул знакомый голос.
Марат обернулся – перед ним стоял подросток из перехода. Бывший хозяин волшебной палочки.
И ведь как-то выследил их, сученыш!
— Отвали! – бросил Марат, ускоряя шаг.
Но подросток сдаваться не намеревался – разбежавшись, он боднул Марата в бок так, что Марат едва не упал. Светка тоже с трудом удержалась на ногах.
— Котик, это кто? – поинтересовалась она растерянно.
На Светку подросток не обратил внимания – он снова бросился на Марата.
— Да отвали ты! – процедил тот возмущенно, пытаясь отцепить от одежды цепкие руки мелкого прилипалы.
Сопя и молча толкаясь, пацан из перехода все пер и пер на него, не собираясь сдаваться. Наконец, Марат не выдержал, бросил рюкзак и, ухватив преследователя за плечи, как следует крутанулся вместе с ним вокруг своей оси. По инерции, пацана отбросило на асфальт. Марат упал на одно колено, но тут же вскочил.
— На хрен пошел! – заорал он как можно грознее. – Зашибу!
Парнишка с трудом поднялся с асфальта, зашипел, как дворовый кот, потирая руку. А потом вдруг совершил молниеносный бросок к Марату и схватил что-то возле его ног.
— Лошара! – торжествующе пропел подросток, воздев в руке свою добычу.
Марат пришел в ужас. В руке парня был маркер, который, видимо, вылетел из кармана во время схватки.
Показав Марату средний палец, мальчишка рванул в темные дворы.
— Сторожи рюкзак, я сейчас! – крикнул Светке разозленный Марат и бросился следом.
Твою мать! Твою мать! Твою мать!
Проклиная собственную беспечность, Марат изо всех сил мчал за грабителем, пытаясь сократить расстояние. Расстояние сокращаться не желало.
На полном ходу они пронеслись мимо детской площадки, проскочили автомобильную стоянку по дворе, виляя мимо машин, миновали длинный забор какой-то школы и выскочили на пустырь, в дальнем конце которого виднелась темная махина строящегося дома. Марат чувствовал, что сил остается все меньше – а гадский мальчишка все бежал вперед, не сбавляя скорости. Остановившись на мгновение, перевести дух, Марат увидел, что парень добежал до забора стройплощадки и пытается перелезть на ту сторону.
Ярость и страх, что он может упустить гаденыша на громадной территории новостройки, придали Марату сил, он рванул вперед через пустырь и успел ухватить прыткого парня за ногу, когда тот уже сидел на заборе. Дернул вниз, и долговязая фигура рухнула на землю.
Парень заорал матом, Марат набросился на него и уселся сверху.
— Маркер вернул, быстро! – с ненавистью прохрипел он, ловя молотящие по его лицу руки.
— Нога! – хныкал парень. – Больно!
Не поддаваясь на жалостливую провокацию, Марат принялся обыскивать парня. Тот вертелся ужом, но Марат успел нащупать маркер в кармане его куртки и вытащил вожделенный предмет. Встал – и тут же был снесен с ног подскочившим оппонентом. Вырвав из рук Марата маркер, парень, хромая, помчал через пустырь обратно во дворы. Марат, весь теперь состоящий из ненависти, ринулся следом и настиг верткую сволочь на краю освещенной детской площадки, буквально прыгнув ему на спину.
— Не смей! Забирать! Мой! Маркер! – орал он, с силой колотя парня головой об асфальт. Тот издавал жалобный вой, а потом внезапно извивающееся тело затихло.
Марат перевел дух, торжествующе поднял выкатившийся из ослабшей руки подростка маркер, сунул в карман и, поднявшись, пнул растянувшегося на асфальте притворщика.
— А теперь домой вали, придурок!
Тело не шевелилось.
Марат склонился над парнем, чтобы дернуть того за капюшон – и в ужасе отшатнулся. На асфальте, рядом со светлой всклокоченной головой растекалось странно блестящее в свете фонаря влажное пятно.
Страшная догадка обожгла внутренности.
— Эй! Ты его там насмерть ушатал, что ли? – поинтересовался нетрезвый голос.
Марат поднял глаза. За ним с хмурым интересом наблюдала компания парней, распивающих в тени цветастого деревянного домика алкоголь.
Марат попятился. Под фонарем он весь был как на ладони. Они наверняка хорошенько запомнили его лицо.
Бежать! Главное, унести ноги, а дальше он разберется!
Марат повернулся и рванул, куда глаза глядят.
— Держи! Он пацана убил! – загомонили за спиной сразу несколько голосов. – Педофил, наверное!
Марат бежал, не разбирая дороги, перескакивая через низкий кустарник, минуя клумбы, дворовые шлагбаумы и натыканные тут и там на скамьи. Наконец между домами появился выезд на освещенный проспект, где он с легкостью сможет поймать такси. Но тут его подвели уставшие ноги – Марат споткнулся о неприметный низкий заборчик, с размаху полетел головой в кусты и с тоскливой безысходностью почувствовал, как на него наваливается сразу несколько тяжелых тел.
* * *
Он пришел в себя только в полицейской машине. Произошедшее до этого спрессовалось в один пестрый бессмысленный поток кадров. Вот поймавшие его нетрезвые рожи что-то выкрикивают ему в лицо, волоча обратно к детской площадке. Вот во двор въезжает машина скорой помощи. Вот перепуганную рыдающую Светку допрашивают люди в форме. Вот врачи прямо на земле пытаются реанимировать неподвижное тело в капюшоне, больше похожее на тряпичную куклу с кровавой маской вместо лица.
Все это происходило не с Маратом. Все это словно крутилось на черно-белом рваном экране, а сам Марат наблюдал за происходящим из темного зрительного зала, со стороны. Наконец, экран погас, а сам он понял, что сидит на заднем сиденье полицейской машины, прижавшись лбом к стеклу.
Ночь. Улица. Фонарь. Холодок наручников на запястьях.
По ту сторону стекла, в распахнутые двери огромной машины скорой помощи врачи грузят тело, завернутое в темный блестящий мешок.
«Вот ты и допрыгался, дружочек!», произнес с издевкой внутренний голос.
Внезапно губы Марата сами растянулись в кривой ухмылке.
В смысле, допрыгался? Нет, нет, нет, ни хрена подобного!
Он же повелитель Вселенной! Гребанный Гарри Поттер. У него же в кармане штанов – волшебная палочка!
Осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания водителя, совсем молодого парня в полицейской форме, который залип в своем смартфоне, Марат потянулся к боковому карману штанов и аккуратно расстегнул пуговицу. Медленно, стараясь не шуршать, кончиками пальцев вытянул из кармана маркер. Перехватил его поудобнее, насколько позволяли скованные наручниками руки, и аккуратно снял колпачок.
Ему сейчас подойдет любая поверхность!
Подглядывая в зеркальце заднего вида – не видит ли водитель? – Марат осмотрел поверхности в машине и остановил свой выбор на спинке сиденья водителя. Идеально!
Он приложил кончик маркера к серому шершавому дешевому кожзаму и написал:
«Я никого не уби…».
Внезапно черная линия кончилась. Еще на слове «никого» яркость маркера начала тускнеть, но после буквы «и» краска словно высохла! Маркер перестал оставлять буквы на поверхности.
«Ну, же, давай!» Марат в панике снова начал выводить слово – безрезультатно!
Задыхаясь от ужаса, Марат сунул кончик маркера в рот, послюнил его – как в детстве – и снова принялся писать. Ничего! Маркер отказывался писать!
— Пожалуйста! – шептал Марат, снова и снова пытаясь выдавить из пустого маркера вожделенное слово. – Ну, пожалуйста! Пиши! Я никого не убивал!
Водитель среагировал на его шепот, обернулся.
— Ты что там возишься?
— Я никого не убивал! – заорал Марат.
Хлопнула дверь.
— В отделении расскажешь! – незлобиво сообщил второй полицейский, забираясь в салон.
Машина тронулась с места и выехала на освещенный ночной проспект.