Приветствую, пытливые умы! На ваш суд — семейная история с запахом пороха и копоти Великой Отечественной. Не мне решать, какие истории должны быть на этом сайте, но имхо — чистая литература должна быть отделена от пережитого личного опыта. Я не фантаст и весьма редкий читатель художественной литературы. Мой интерес — реальные истории и познание неведомого. Поэтому всё, что я пишу сюда — я пишу ради обмена знаниями. А всё, что читаю — для расширения своего понимания. Такова моя личная позиция.
Мой двоюродный прадед прошёл две войны. В гражданскую был кавалеристом, а вот в Великую Отечественную попал в пехоту. С 5 июля по 23 августа 1943 года шло одно из величайших сражений ВОВ — Курская битва, также известная как битва на Курской дуге. В этом сражении прадед принимал участие. В силу возраста, опыта, а может — того и другого сразу — он в составе небольшого пехотного взвода получил охранять командный пункт, расположенный (естественно) не в гуще боя, а чуть в стороне, если это можно так назвать. Пехота, имея на руках только стрелковое оружие, была усилена одним танком.
Бой грохотал совсем рядом, и тем не менее — КП находился за линией обороны. Поэтому появление двух «Тигров», каким-то образом прорвавшихся к ним, стало неожиданностью. Советский танк, не успев вступить в бой, был с ходу уничтожен прямым попаданием, после чего «Тигры» разошлись по флангам и начали заходить в сторону КП. Пехота была смята, сброшена огнем противника в окопы, и два тяжелых танка начали планомерно утюжить наши позиции. Прадед рассказывал, что от пыли и не успевающей падать вниз земли — не было видно ничего, даже неба. Он не мог поднять головы, когда очередной снаряд немцев разорвался совсем близко. Ему засыпало землей ноги, каска съехала на глаза, стало нечем дышать от сухой чернозёмной пыли. Он явственно слышал приближающийся к нему лязг металла и начал читать про себя молитву — единственную, какую знал... Не бывает атеистов в окопах под огнём (с)
В этот момент он почувствовал легкий удар по каске, который отличался от звуков сыплющейся сверху земли. Повернув голову, взглянул через плечо вверх. Прямо оттуда, с высоты, из дыма и неба, свешивалась к нему веревочная лесенка с деревянными перекладинами-палочками. «Как в цирке» (с) — по его словам. Ни о чём уже не раздумывая, он сделал несколько хватов руками и подтянулся...
...Очнулся он сидящим спиной к брёвнам деревенского колодца, от льющейся сверху холодной воды. Гимнастёрка и штаны на нём были повсеместно прожжены и дымились. Вокруг суетились деревенские женщины, одна из которых поливала его из ведра. Послышались возгласы: «живой, живой!», а следом и удивленные вопросы: «ты откуда?» Оказалось, что одна из женщин пошла за водой и обнаружила его вот так — сидящим у колодца. Прадед, окончательно придя в себя, с удивлением обнаружил, что вокруг довольно тихо, а гул канонады настолько далёк, что едва различим за горизонтом, — только если прислушаться.
Деревня была за нашими. На шум подошёл военный патруль. Прадед был немедленно препровождён к особистам и арестован как дезертир, что грозило расстрелом. Его привели на допрос к старшему офицеру, который, разумеется, сразу же начал выяснять личность, звание, номер части и всё, что полагалось в такой ситуации. Доложив по форме, он увидел недоумение на лице офицера. Особист велел связаться с передовой, выдал в трубку полученные данные и долго сосредоточенно слушал ответ, медленно меняясь в лице.
— Послушай, боец! — сказал он прадеду. — Мне только что ответили, что они могут подтвердить только то, что ты действительно значишься в составе части, но ничего более. Потому что там, куда они тебя направили, прямо сейчас идёт ожесточенный бой, и туда только-только направили танковое подкрепление, и пока точка не будет отбита, они даже не могут сказать, жив ты или нет.
— Да вот же я, жив! Направьте меня туда, я не дезертир! Вы посмотрите, в каком я состоянии: меня накрыло и контузило, форму прожгло, я только что из боя!
— Да? А какого хрена ты мне скажешь, и как объяснишь, что место твоё сейчас на передовой, а до неё отсюда почти 50 километров?!
Они переглянулись. И сверили часы. С момента, когда был отдан приказ на охрану КП, прошло уже пару часов. Но с момента начала боя, выходит, не прошло и 15 минут! И в то время даже на самолёте так быстро не получилось бы, а ведь и самолёту надо откуда-то взлететь и где-то приземлиться... И прадед рассказал офицеру всё, что помнил...
Особист, оказавшийся видимо человеком мудрым, настоятельно порекомендовал прадеду никогда и нигде об этом не рассказывать и поспособствовал его тихому возвращению в расположение части. Командный пункт, который ему было приказано охранять, подкрепление сумело отбить без потерь среди находящихся там офицеров: наши танковой атакой сожгли «Тигров» и подавили прорыв. Это дало возможность окончательно «забыть» случившееся с прадедом. Он прошёл всю войну, вернулся и жил еще много лет после. А эта история впервые прозвучала в тесном семейном кругу только в 1949 году.