Как вы думаете, что происходит после смерти? Попадаем в рай или ад?
Нет. Рая нет. Есть только ад, и у каждого он свой.
Не бывает безгрешных людей, каждый совершал что-то, за что его следует наказать.
Я работаю тут уже много веков. Тут, внизу. Или наверху, я не знаю. Я простой проводник. Моя работа— водить души людей по лабиринту и наказывать их за все, даже самые маленькие, грешки. Условия вполне приемлемы. Я должен быть безжалостным, но справедливым. Терпеливым. Не выражать никаких эмоций.
Не щадить, как бы ни умоляли меня, и не убивать, как бы ни просили. Тварей, живущих там кормить должен.
Что-то не выполняю— получаю по полной. Каждая душа поступает ко мне со своей историей жизни (до мельчайших подробностей) и описанием наказания.
Но однажды я нарушил условие. Впервые за все годы работы мне стало жаль заключенного.
Душа Игоря была изуродована. От образа человека там не осталось практически ничего. Истощенная, с вывернутыми суставами, с металлической пластиной, закрывающей пустые глазницы. Из-за тяжелого чугунного ошейника он не мог разогнуть спину, что наверное доставляло дикую боль. Он тут уже давно. Прошел все пытки и остался лишь лабиринт. Я ознакомился с его историей и впервые наказание показалось мне слишком жестоким. Игорь при жизни совершил убийство. Спасая своего сына и себя от маньяка-психопата он вынужден был убить его, а с этим у нас все строго и не учитываются никакие обстоятельства, вроде самообороны или спасения чьей-либо жизни. Убил — получай по заслугам.
В конце приказа о наказании галочка стояла в графе «навечно».
Это означало, что Игоря нужно было провести через весь лабиринт, через каждого гада, сидящего там, в камеру вечности. Провести бесконечность в черной комнате метр на метр, слыша лишь голоса в своей голове — самое ужасное наказание.
Я зажег факел, пристегнул чугунную цепь к ошейнику и повел его в темноту лабиринта.
Стены запачканы кровью, по углам валяются оторванные конечности (да, тут душа материализуется, для того, чтоб испытывать физическую боль)
От запаха кружится голова.
Каждые десять метров — поворот. На каждом повороте сидит тварь, забирающая часть твоего тела. Это мог быть просто зуб, а могло быть и сердце.
Игорю уже нечего было терять, и он молча ждал, пока я приведу его в камеру.
Он не издал ни единого звука за весь путь. Он терпел, когда ему вырывали ногти, зубы, пальцы, когда мерзкие птицы без перьев выклевывали его печень и когтями выдирали мышцы. Лишь один раз он дернулся и отбежал назад, когда очередной гад, отдаленно напоминавший собаку, залез языком ему в глотку, чтоб выдернуть кадык изнутри.
Никогда в лабиринте не было так тихо. Даже твари почти не издавали звуков. Мы пришли. Я открыл тяжелую дверь камеры. Игорь вошел и оглянулся. Мне почему-то показалось, что он все видел своими пустыми глазницами через металлическую пластину.
И видел меня.
Я поспешил запереть дверь и уйти.
Впервые мне было жаль заключенного.
Вернувшись, на моем столе лежало новое дело и приказ о наказании. Мое дело и приказ о моем наказании. Начальство узнало о том, что я схитрил. Я пропустил пару тварей. Теперь лабиринт ждет меня.
Я лишь хотел облегчить страдания бессмертной души моего отца.