Где-то полгода назад Вика заболела идеей — коллекционировать куклы. У нее скопилось их уже порядочное количество. Россказням подруг, что, дескать, куклы страшные, смотрят на людей и ходят по ночам, она не верила, некоторые истории жестоко высмеивала. Как ей казалось, на свете мало что может сравниться с красотой и грацией кукол.
Как-то раз Викин дядя приехал из дальнего плавания — он плавал на лайнере в Мексиканский залив. Сестре, матери Вики, он привез нарядную одежду, папе — сувенирные пистолеты, а Вике — настоящую куклу Вуду, которую он купил на аукционе в доме старого умершего колдуна, когда был проездом на Гаити.
Вика жутко обрадовалась. У нее, конечно, были в коллекции европейские ангелочки из фарфора и деревянные африканки, но вот куклы Вуду — такой редкости — не было.
Девушка даже наплевала на то, что кукла была настоящей, следовательно, она присутствовала при всех ритуалах и жертвоприношениях.
Неприятности начались на следующий же день. Тоби, верный пес семьи уже много месяцев, выл всю ночь и наутро, когда не выспавшаяся хозяйка вывела его во двор погулять, сорвался с поводка и убежал. Также поступил и соседский бультерьер, и подъездная кошка.
Но Вика, конечно, решила, что это все случайности. Погоревала и забыла.
У девушки была младшая сестра — Ната. Она тоже была большой любитель кукол, но в смысле поиграть, и они у нее редко оставались целыми хотя бы год. Сестренка попросила Вику дать ей поиграть куклу Вуду, и та, сжалясь над ребенком, сильно переживавшим за сбежавшую собаку, дала.
Ната окрестила куклу Кортни и, не расставаясь с ней, гуляла, ела и спала — как поступает большинство детей с полюбившейся игрушкой. Также она ее кормила, повязывала разные красивые платочки, разговаривала. Вика удивлялась ее сильному воображению. Как-то она обронила это в разговоре с сестрой, и Ната удивленно сказала:
— Воображение? Нет, я не фантазирую. У этой куклы есть душа, красивая девушка по имени Кортни. У нее светлые волосы и голубые глаза, и она разговаривает и играет со мной. Я знаю, что Кортни меня любит, поэтому уродливый вид куклы меня не тревожит.
Вика слегка насторожилась, но тут ее позвала мама, и она ушла, а Ната осталась с куклой.
Мама сказала Вике, что они с папой уезжают в гости с ночевкой, взяла с Вики обещание не оставлять Нату одну и следить за ней. Вика пообещала, и родители уехали.
— Тебе не о чем беспокоиться, Вика, — моргая глазками, сказала сестра. — Кортни посидит со мной. Можешь идти гулять с друзьями.
— Ну уж нет, я останусь с тобой, зая, и хватит говорить об этой кукле как о живой, иначе я ее у тебя заберу, — строго сказала Вика.
Ната насупилась, замолчала. Тихо сидела она, глядя, как Вика делает салат на ужин.
Девушка поставила воду на мясо, нарезала овощи, потом вода закипела, и Вика помчалась крошить в кастрюлю мясо, оставив овощи и нож на столе.
Заставил ее вернуться дикий детский крик. Вика быстро примчалась к столу и увидела, как Ната сидит и плачет, а в руке держит окровавленный нож. Кровь стекала прямо на куклу. Ее ведьминские черты обострились.
— Как же ты так, я же тебе говорила, не играйся с острым, — накинулась Вика на сестричку, но, поняв, что ей и так плохо, просто промыла рану и перебинтовала. Потом девушка успокоила сестренку, оставила ее смотреть мультики, а сама пошла готовить дальше.
Мельком она подумала, что на кукле не видно ни одного кровавого пятна, хотя точно помнила, что кровь стекала именно на нее.
Сестры не ложились долго. Были осенние каникулы, наутро не надо было вставать в школу, поэтому часов до двух сестры смотрели телевизор. Потом легли — Вика в своей комнате, Ната — на диване в зале.
Вика долго ворочалась с бока на бок, но лицо Наты в тот момент, когда она порезалась, не шло у нее из головы. Наконец девушка встала, зажгла ночник, подумала и... подчиняясь непонятному позыву, встала, подошла к тумбочке и достала оттуда записку дяди, в которой он, чтобы не забыть, написал про куклу:
«Кукла эта использовалась так: на нее прыскали кровью человека, говоря определенные заклинания, и после этого человек за считанные дни сходил в могилу. Конечно, так только говорилось людям, чтобы те боялись магии Вуду, а на самом деле колдун подмешивал приговоренному яд в еду, и тот умирал от отравления, а не от козней злой куколки».
Вика задумалась. Кровь Наты попала на куклу. Что, если это правда, и ее сестренка... нет. Это бред. Полный бред. Надо выбросить эту куклу, и с концами. А жаль — такая раритетная... Все равно. В доме с ребенком ей оставаться не место. Вон, рожа, какая страшная... так она может повредить психику сестренки.
Вика решила, что завтра с утра, когда Ната будет спать, тихонько выбросит куклу, а потом ей скажет, что кукле не понравилось у нее, и она ушла, а родителям — что Натка ее потеряла.
Как только она так решила, из-за стенки раздался дикий вопль...
Когда Вика прибежала на крик, Ната сидела на диване и плакала.
— Что случилось, милая? — нежно спросила ее Вика.
— Ничего...
— Нет, ну что же ты плакала?
— Да... ранка моя болит... Но сейчас уже все прошло, — торопливо добавила Ната. Вика повернула сестринскую ладонь и увидела, что бинты покрылись кровью.
— Сейчас намажу мазью, сделаем перевязочку, а с утра сходим к тете доктору, и все пройдет, — опасливо покосившись на замершую на подушках Кортни, проговорила Вика. Ната проследила за ее взглядом и испуганно сказала:
— Это не она сделала!
— Да? Ну конечно, не она... как может тебя ранить кукла? — рассеянно проговорила Вика. Она перевязала сестре рану и оставалась с ней в комнате, пока та не уснула, прижимая к себе Кортни. Потом она ушла к себе в комнату — ей невмоготу было оставаться на виду у куклы Вуду.
— Боже, да что это со мной? Я боюсь тряпки! — нервно рассмеялась Вика и, легла на кровать, сразу уснула.
Ей приснилось, что она лежит на своей кровати, заложив руки за голову, а дверь открывается, и входит девушка — красивая, загорелая, с голубыми глазами, которые так и пылали от злобы.
— Не лезь не в свое дело, неженка! — прохрипела девушка таким голосом, каким могла бы говорить деревяшка. — Ясно? Иначе умрешь.
— Ты про что? — вскрикнула девушка.
— Ты знаешь, про что... — призрак решительно проплыл к кровати и протянул к Вике свои руки. Девушка мельком заметила, что на правой ладони загорелой есть порез. Загорелая проследила за ее взглядом, плюнула сквозь зубы и растворилась в воздухе.
Вика очнулась у себя на кровати. Было уже утро, около шести. Тусклый осенний свет прорывался сквозь шторы. Девушка встала, ощущая себя немного дурно — ее поколачивало, голова кружилась, немного тошнило.
Вика выглянула в гостиную и увидела, что Ната спокойно спит-почивает на диване, а Кортни лежит рядом. Уродка. Вика решительно прошла к себе, оделась, написала записку Нате «Я ушла в магазин, вернусь скоро, не беспокойся, полка с мультиками и шкаф со сладостями в полном твоем распоряжении», потом тихо взяла куклу, положила ее в черный пластиковый пакет, бесшумно растворила двери и вышла.
На нее дохнуло утренней свежестью. Вика прогуливалась по бульвару, потом вышла по набережной, потом снова свернула во дворы — и так до тех пор, пока ей не стало легче. Тогда она вспомнила про куклу и, решительно подойдя к помойке, выбросила ее в бак. Потом с облегчением вернулась домой.
Ната уже сидела, скрестив ноги, на кровати, перед включенным телевизором.
— Где ты была? — строго, как-то по-взрослому спросила она.
— В магазине.
— Где покупки?
— Вот, — Вика выложила завалявшуюся в кармане шоколадку.
— Сестренка, ты врешь. Магазины в такую рань еще закрыты.
— А я в круглосуточном, — соврала Вика. — Что смотришь?
— Новости, — Ната поспешно выключила телевизор, однако Вика успела понять что, действительно, идут новости.
— И как, интересно?
— Очень.
— И ты все понимаешь?
— Да, знаешь, как интересно. На Гаити новая эпидемия
— М-м, — промычала Вика, проходя на кухню. Как только она ушла из комнаты, Ната включил новости обратно. Вика начала готовить завтрак, но ее что-то беспокоило. Наконец она поняла. Новости шли на английском языке!
Около полудня Вика позвонила маме, размышляя, чего же они не едут. Но телефон ее не отвечал, не отвечал и папин сотовый — потом девочки нашли его у себя в гардеробе, папа, как всегда, его забыл. Мама не сообщила номер знакомых, к которым они едут — поэтому Вика не знала, как с ними связаться. Утешив Наташу, что все хорошо, она начала ждать.
Но ждать как-то не получалось. Уже три раза звонила Маринка, звала гулять. После третьего:
— Ну, Марин, я же с Наткой сижу, — подруга ответила:
— Ну и ладно, Вик, тащи ее на улицу, я свою Юльку тоже вытащу, хоть от компа оторву. Во двор не пойдем, вчетвером погуляем. Вика согласилась...
Через полчаса они уже гуляли по городу. Маринка была рада, увидев подругу, и трещала без умолку, Юля достала наушники и отделилась от всего мира, Ната задумчиво глядела вокруг себя.
После часа бесцельных шатаний по городу девочки решили остановиться. Купив шоколада, колы и мороженого — вечных спутников детских прогулок — они уселись на бордюр около церкви.
— А она мне такая звонит, а я, вся такая, говорю, — трещала Маринка.
Вика молчала, все еще чувствуя слабость. Она наблюдала, как в церковь входят люди, преимущественно немолодые. Скоро зазвенели колокола. И тут Ната странно застонала, начала заваливаться набок... ее глаза закатились, изо рта потекла струйка крови. Странно кашляя, она забормотала что-то, какие-то имена. Марина и Юля завизжали, а Вика схватила сестру в охапку и, тряся ее за плечи, попыталась привести в чувство. Подошла какая-то добрая женщина, предложила помощь... втроем (Юля была нетрудоспособна после увиденного) они дотащили неожиданно тяжелую Нату до остановки, где положили на скамейку. Там девочка отдышалась, постепенно приходя в себя. Она с интересом посмотрела по сторонам, увидела обеспокоенные лица и спросила:
— Что случилось? Я помню только как зазвонили колокола... и все...
— Ты упала в обморок, у тебя потекла кровь изо рта и ты начала что-то бормотать, — выпалила Маринка. Вика покосилась на нее. Она бы предпочла не пугать сестренку.
— Понимаете, я врач на пенсии, — покачала головой добрая незнакомка. — Я не могла пройти мимо вашего ребенка. Сейчас посмотрю, все ли с ней хорошо. — Она склонилась над Натой, провела рукой перед лицом, что-то посмотрела в глазах. — С ней все хорошо, только напугана. Отведите ее домой и не выпускайте из виду, если повторится — вызывайте скорую.
— Хорошо. Спасибо, — ответила Вика. Настроение было испорчено окончательно.
Все вместе они вошли в Викину квартиру. Юля сразу же ушла к компьютеру, Ната села читать. Маринка по-хозяйски прошла на кухню: и потребовала поесть.
— Вроде бы осталось что-то из еды, которую привез дядя с Гаити, — ответила Вика. — Посмотри там, в газете.
— Классная газета. Гаитянская?
— Ага.
Марина развернула газету и в удовольствием начала есть, а Вика подняла бумажные листочки, желая выкинуть их, и замерла. Это было уже которое совпадение на сегодняшний день — с газетной не цветной фотографии с подписью «пропала без вести» на нее смотрела та самая загорелая девушка, что являлась ей ночью...
Этой ночью Вика ложилась спать очень и очень встревоженной. Пропажа родителей, порез и странный приступ Наты, кукла, ночной визит, все эти странности... все это было так... необычно. У девушки голова шла кругом, когда она обо всем этом думала. А еще скоро кончаются каникулы — у Вики, первоклассница Ната остается отдыхать еще 3 дня. Это значит, 3 дня без присмотра...
Вике пришло в голову, что за весь день Ната ни разу не вспомнила про Вуду-куклу, даже не произнесла ее имени, хотя раньше держалась ее как приклеенная... Все это было до того сложно и непонятно, что Вика заснула на своей старенькой кровати без задних ног.
Ей приснилось, что дверь ее комнаты растворилась.
— Марина? Ната? — слабо позвала Вика. Подруга осталась у нее ночевать.
Но нет — девушку пробрал холод, по комнате разнеслось ледяное свечение, и Вика поняла, что это опять явление той светлоокой девицы, чью фотографию она увидела в газете — Кортни Флитвик. Она попыталась привстать, но незнакомая тяжесть сковала ее всю.
— Не бойся, я не сделаю тебе зла, — прошептала вошедшая. Вика прислушалась. Это нежное соловьиное сопрано было никак не похоже на сдавленное шипение Кортни.
— Кто ты? — пробормотала девушка.
— Я не сделаю тебе зла, — повторила незнакомка. — Пойдем.
Она указала на окно.
— Спрыгивать в окно? Ну уж нет, — проговорила Вика.
— Не бойся! Твоей душе ничего не будет, — улыбнулась незнакомка.
Вика неожиданно легко встала, подошла к девушке, случайно задела бедром кресло... прошла его насквозь. Пораженная внезапной догадкой, она оглянулась... завизжала. На кровати лежало ее собственное тело!
Похоже, пришельце надоело терпеть. Она схватила Вику за руку (похоже, духи материальны для духов) и ринулась с ней сквозь стекло.
Вика ожидала звона, кучи осколков, но ничего этого не было. Они с девушкой плавно опустились на асфальтированный двор, потом привидение потащило куда-то девушку. Они понеслись по мощеным мостовым, блестящим от вечернего дождя тротуарам, грязным переулкам... все было так реально, словно происходило не во сне, как решила Вика, а на самом деле.
По пути девушка говорила:
— Если на тебя будет покушение, то попытайся тянуть время. Я помогу тебе.
— Покушение? на меня готовят покушение?
— Ну да. Убийство.
Вику словно ударили. на один момент она увидела темный потолок своей спальни — и снова очутилась на темных улицах.
— Эй, Вика, не просыпайся! Иначе я не смогу рассказать тебе то, что знаю! Я могу общаться с тобой, только когда ты спишь...
Вика всеми силами старалась не просыпаться, но у нее плохо получалось. Весь мир мерцал, переливался, сворачивался в огромный комок... внезапно она поняла, что находится в центре города, на набережной, около моста.
— Нырни сюда. Здесь неглубоко. Тогда ты все поймешь... Вика!
«Все поймешь, поймешь, Вика», — отдавалось в голове девушки. Она резко проснулась и села на кровати, тяжело дыша. Она снова была в своей комнате, не на холодной набережной, а в теплых объятиях одеяла, и обстановка была такая родная, успокоительная, но что-то резко въедалась в глаза, прямо била по зрачкам, не давало покоя...
Вика обернулась на стеклянный шкаф. Кукла... Тряпичная кукла, уродица, с темными глазами-пуговицами, смотрела на нее из дальнего угла полки...
— Кукла? Откуда здесь появилась кукла? Я же ее выбросила, — сказала в пустоту Вика. Сразу же за спиной раздался голос:
— Я ее принесла, потому что без нее все мои усилия пойдут насмарку.
Вика резко обернулась. на нее смотрела Ната. Но Ната ли? Волосы, ночнушка, лицо были сестрины, но глаза — нет. Глаза горели ярким пламенем ненависти, дрожащая рука сжимала нож.
— Я пришла чтобы убить тебя, — прошептала она.
— Нет, не надо, зачем, — бессвязно забормотала Вика. — Сестренка! Зачем?
— Затем, что иначе я не освобожусь...
«Главное - тяни время», — послышался Вике голос незнакомки.
— Раз ты все равно меня убьешь, расскажи, зачем тебе это надо. Все равно я умру и унесу твою тайну, — пробормотала девушка. Ната прищурилась.
— Ну ладно, — протянула она.
«Надеюсь, незнакомка поможет мне», — подумала Вика в состоянии, близком к истерике.
— Меня зовут Кортни, как ты уже поняла, — начала Ната. — Я жила на Гаити, в крошечной деревушке, в которой все жител были просто одержимы магией Вуду — одни боялись ее, как самого дьявола, а другие занимались. Меня всегда притягивала эта магия, в отличие от сестры. И при возможности я начала крутиться около одного мага Вуду. Он проникся ко мне доверием и даже полюбил. Мы стали встречаться. Он сделал меня одной из своих жриц, использовал при обрядах и даже показал мне, как делать Куклы Вуду. Куклы Вуду — гениальное изобретение магов-вудуистов. Они есть у многих народов, например, японские Вара Нинго. Их делают из дерева, тряпок, воска, из чего угодно, но их создание сопровождается заговорами и тройным жертвоприношением — убийством греховного человека, убийством невинного девственника и кровью из пальца самого колдуна. После этого кукла становится идеальным орудием убийства. Но не навсегда — у куклы, как у каждой вещи, есть свой лимит. Например, сорок убийств. Сорок — магическое число. Оно созвучно в японском иероглифу «смерть», и оно символизирует уход человека из мира иного... Та кукла, которая оказалась у тебя, уже использована. Маг-вуду совершил свои сорок убийств, последним из которых была я.
— Ты? Но ты же говорила, что он любил тебя, — поразилась Вика. За рассказом она начала забывать реальность.
— Я теперь думаю, что он использовал меня для какой-то цели, — вздохнула Кортни. — Как бы то ни было, в один момент я увлеклась соседний охотником. Вудуист заподозрил меня в неверности и убил при помощи куклы вуду — это самый не подозрительный для полиции вариант. Он убил меня той куклой, в мастерстве которой я сама принимала участие!
Он был удовлетворен, что расправился со всеми своими врагами. Он хотел провести последний обряд, чтобы души убиенных проследовали на тот свет и кукла очистилась. Но он не успел — его самого убили, сгубили болезнью... и я осталась в обществе остальных тридцати девяти душ. Они подавлены. В ужасе. И лишь я готова действовать.
Я знаю нужное заклятие, и я очищу куклу, чтобы ее можно было использовать снова. А сама останусь жить. В твоем теле. Ты будешь сороковой жертвой куклы вместо меня.
— А Ната? — сглотнув несуществующую слюну, сказала Вика.
— Бедная девочка умрет от сердечного приступа, — скривилась Кортни.
«Господи, где же ты, незнакомка...»
— Ну все, хватит болтать. Я вовсе не такая злая, Вика, просто я хочу жить. Ты мне нравишься, но, будь на месте тебя кто угодно, я бы убила его с такой же радостью. Прощай. — Кортни занесла нож. Вика закрыла глаза...
Внезапно она услышала скрип открываемой двери, шаги.
— Вика!
Вика с удивлением прислушалась. Мама?
— Вика, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не давала Нате острые предметы в руки! Она еще мала для такого большого ножа!
— Прости, мама... ты откуда, — спросила Вика, едва дыша.
— Мы поехали на дачу со знакомыми, но там прошел сильный ливень, всю дорогу развезло, попытались проехать на машине — она провалилась в грязь. Сотовой связи там нет. Но, как только смогли, мы вытащили машину и приехали... ничего не случилось за те сутки, что нас не было? Ты Маришку пригласила в гости, да?
Вика радостно закивала.
— Все хорошо, что хорошо кончается! Вика, спать. Ната, дай ножик. Все разговоры с утра, — Мама сурово кивнула сестрам и ушла.
— Еще ничего не кончено, — пробормотала Ната.
— Ага, — кивнула Вика и легла спать.
... Наутро она встала и пошла к тому месту на набережной, которое показал призрак. Там она спустилась по старенькой, деревянной, еще досоветской лестнице и подошла к воде.
Река, бурая, осенняя, неприветливая река несла свои воды на Север. На илистом дне, около самого берега, лежало что-то.. какой-то сверток. Вика достала его — для этого ей пришлось всего лишь окунуть руку по локоть. Это была древняя, деревянная шкатулка. Вика не раздумывая ее открыла. В ней лежалик какие-то желтые от огня листочки с обгорелыми краями.
Вика уселась на влажные ступени и прочитала: «Куклы Вуду. Очищение.»
Вика быстро пробежалась взглядом по строкам, и на лице ее впервые за много-много часов пробежала улыбка. Девушка подняла шкатулку, аккуратно положила ее в карман и помчалась домой.
Встретила ее расстроенная мама: Ната капризничает и не хочет есть кашу, говорит, что она уже большая и хочет сэндвичей с креветками. Вика вежливо попросила маму оставить их с сестрой в гостиной наедине.
То, что происходило в гостиной, осталось между сестрами. Но, когда мама зашла через полчаса, в миниатюрном камине полыхал огонь, и сквозь него проглядывала горевшая кукла Вуду, а Ната, с большими кругами под глазами, спала младенческим сном.
— Ната плохо спала, вот и капризничала. Я боюсь, это виновата кукла, она такая страшная была, — сказала Вика.
— Ну это не повод был ее жечь, — укоризненно сказала мама.
Вот и все. Ната осталась жива и ничего не помнила о своей одержимости, Вика ничего ей не рассказывала.
Но для девушки навсегда осталось загадкой, что это за шкатулку она нашла и кто бросил ее на дно реки...