Мой глаз недавно начал белеть. Нет, в том, что белок должен быть белый, а не красный, я не сомневаюсь, но когда радужка начинает блекнуть, а зрачок с ней сливается, то становится не по себе. Так я и обратился ко врачу, с подозрением на катаракту, но тот лишь пожал плечами, удостоверившись что моё зрение в полном порядке: «Извините, кажется это вне моей компетенции». Ну как же, вне компетенции, а что мне делать с этим тогда. Вопрос риторический, ведь глаз видит как всегда, боли не испытываю, не жалуюсь. Вот только в последнее время, закрывая нормальный глаз, и оставляя белый, вижу какие-то диковинные узоры, как дефект фотоплёнки, но сплетающийся словно иней на окне. Рассказав об этом знакомым, мне посоветовали нарисовать пару видимых мной узоров, и вышел недурный эскиз, я умел неплохо срисовывать. Я стал собирать небольшую коллекцию из этих причудливых рисунков, рисуя их во время скуки в метро, автобусе, в перерывах на работе. Меня не беспокоили эти странные шалости моего органа зрения, и я не видел толку обращаться ко врачам вновь, тем более после предыдущего опыта. Это случилось внезапно, за обедом дома, я решил проверить, не появился ли новый интересный узор, чтобы зарисовать его. Давно не появлялось новых, но в этот раз появился, такой несвойственный, отвратительный, ужасающий: грязное пятно, как сигаретный ожог. Увидев это, у меня зачесался глаз, я добежал до ванны что бы промыть его холодной водой — единственное что пришло на ум. Через некоторое время сильный зуд отступил, и на смену ему пришло понимание, что возможно я болен. Обратившись ко врачу, я лишь получил «конъюнктивит» в медкнижку и пару лекарственных препаратов. Я решил опробовать их, что бы подобных проблем больше не появлялось, но отныне я больше не видел чудных узоров. Агрессивные ожоги на глазу каждый раз вынуждали закапывать в глаз прописанные мне капли, и больше я не стал смотреть одним глазом нарочно.
Белый мой глаз, начал постепенно мутнеть, врачи лишь разводили руками, ибо никаких признаков гниения или деградации органа не могли обнаружить. Я жил так ещё пару месяцев, глаз из белого, стал серым. Спокойствие нашло меня, и оставалось лишь не смотреть одним глазом, потому что я боялся не только повторения противных ощущений, но и их ухудшения. Мне не пришлось ничего делать, в один день, я увидел два мутных пятна после пробуждения. Такое жжение и зуд никогда не поражали меня, я кажется расчесал и натёр всё вокруг глаза, лицо покраснело в этих местах, и даже немного опухло, капли либо не помогли, либо стали менее действенными к этой херне. Я занервничал, всерьёз занервничал. Теперь пятна сами возникали время от времени в одном глазу, и каждый раз это вынуждало меня сильнейше чесаться и тереть глаз, порой шла кровь. Глаз чернел, буквально чернел день за днём, и омерзительных пятен становилось больше, а я пытался ходить с одним закрытым глазом, использовать повязки, что совсем не спасало. Размышляя об этой проблеме дома, я пришёл к выводу, что так больше нельзя, ибо я потерял сон, и постоянно наносил себе увечья, пока мой глаз мучился зудом и болями неясной природы. Спустя день глаз почернел окончательно, пятна больше не покидали меня, и они стали множиться. Я знал, что должен сделать, но хватит ли мне сил избавиться от этой червоточины жутких искажений и боли, остававшейся при всём этом, моим собственным глазом. Помню, как ввалился в кухню, раздирая лицо в попытках утихомирить эти ощущения, и я взял в руки нож, большой нож для резки мяса, а дальше всё как в тумане.
Очнулся я уже на больничной койке, как мне объяснили, соседи вызвали полицию на мои вопли, вскрыв дверь, меня нашли уже без глаза, в луже собственной крови на кухонном полу. Я прохожу реабилитацию, и учусь пользоваться одним единственным глазом, жизнь стала налаживаться, боли ушли. Меня посещали друзья, и я попросил их привезти мне мои зарисовки, которые я делал, когда всё это только началось, и мне привезли их. Это были прекрасные работы, можно подумать, что у того, кто их рисовал есть дар. Но со вчерашней ночи я не пересматриваю эти узоры, и вообще больше не могу спать. Я лежал, уткнувшись взглядом в потолок, а на белоснежном потолке больничной палаты был причудливый узор.