Вообщем аноны, слушайте. Я раньше никому эту историю не рассказывал и мне, честно говоря, даже не по себе, что я сейчас решил её рассказать.
Уже давно, во времена 11 класса, в один прекрасный зимний вечер, я с одноклассниками решил пойти и конечно же нажраться.
Купив водки, газировки и портвейна, мы сели на лавочку, и, когда мы уже были навеселе, нам позвонил наш знакомый и сказал, чтобы мы срочно пошли к нему, он сказал, что находится с девушкой в нашем лесу, обещал встретить непосредственно у входа.
Ну нас это только позабавило, хоть на улице была и темень, мы, запевая песенки, пошли в сторону леса.
Час был поздний, и переходя дорогу, что всегда была оживлена, мы не придали значений, что фонари её абсолютно не освещают и не видно ни единой машины.
В крови бурлил алкоголь, было уж слишком весело.
Подойдя к условленному месту, его не было, и Дима, весело затянув «Далеко бежит дорога», пошёл в лес, утверждая, что он сидит на детской площадке, до которой было пять минут ходу в глубь леса.
К слову сказать, нас было трое и одна бутылка портвейна, из которой мы ритуально отхлёбывали, смачивая горло, углубляясь в темень леса, в котором хоть и было видно ночное небо, но что пугал образами и тёмными силуэтами, порождёнными сознанием.
Прийдя на место, мы увидели, что наш друг один сидит, покачиваясь на качелях. Не придав значения тому, что с ним нет его девушки, мы решили тихо зайти со спины и напугать его. Подойдя вплотную, Серёжа с бешенным криком подскочил к нему, толкая в бок, но тут же застыл. Дима стоял ближе к нему, но я увидел, как поменялось его лицо.
Я сделал шаг и будто морозный ветер выбил из моей головы весь холод — на качелях качался человек без лица, и он блять смотрел на нас своей пустотой.
Я ничего не понимал, но увидел, что мои знакомые убегают, а с нескольких сторон что-то начало ползти в сторону меня.
С онемевшей головой, с глазами, вылезающими из орбит и бешенно колотящимся сердцем, я побежал. Я не мог понять куда я бегу, я не видел, куда побежали мои друзья, но я понимал, блять, всем телом понимал, что сзади меня что-то есть.
И когда это что-то засмеялось, словно это был звук из собачей пасти, я заплакал, и чуть ли не стал терять сознание, благо мои ноги и рефлексы не подвели меня, неся сквозь мелькающие стволы деревьев, перенося меня через ветви и брёвна.
И тут в ушах вой, будто бы от невыключенного телевизора, из темноты пробивалось изображение редкогорящих домов. Я не понял, как очутился там, где я находился, но я был посередине жилых домов, в трёх километрах от леса.
Поняв, что я бегу, я моментально остановился, и мои ватные ноги сами заставили меня сесть.
Я был в безопасности и я заплакал, ибо не понимал, что происходит, но был счастлив, что всё прошло.
Я позвонил Диме и Серёже, они уже были у себя дома, и каждый не помнил ровным счётом ничего, списывая всё «да мы ж портвейн после водки пили, ты чего, я всю хату обблевал, прикинь».
Я же, охуев, постоянно оглядываясь, побежал в сторону дома.
Дома, не раздеваясь, я кинул своё изнемождённое тело на диван и сразу же уснул.
Утром, поднявшись из сна, я понял, что оставалось, я позвонил ему. Тому, кто позвал нас в лес. Какого было моё удивление, когда я узнал, что он нам не звонил, мало того, он вообще был в другом городе.
Мне не интересно абсолютно, что вы скажете, но мне надо было выговорится. Я не знаю, что со мной произошло, но нет больше сил в себе это держать.