1
Эта история случилась в 2019 году.
Расскажу ее в том виде, в котором слышал, за достоверность поручиться не могу. Может быть, это – всего лишь ловкая выдумка в надежде пробить на слезу сочувствия, или бред воспаленного сознания, усиленный употреблением алкоголя и других веществ, возможно, даже одно из проявлений «белой горячки».
Не знаю. Решать, что здесь правда, а что нет, — тебе, читатель. Я, со своей стороны, расскажу все слово в слово, как услышал и записал на диктофон пять лет назад.
Осенью 2019 года у нас в Витебске, в общественном туалете на улице Чехова, поселился бомж. В Беларуси подобных личностей усердно отлавливает милиция, их заставляют работать, отправляют в ЛТП, иногда – прямо на зону, так что встретить опустившегося бездомного бродягу на улице областного центра (не говоря уже о Минске) довольно сложно.
Место, которое бомж избрал в качестве жилища, было последним в Витебске бесплатным общественным туалетом. Попасть сюда с улицы и обосноваться на ночлег возле теплых труб центрального отопления мог абсолютно любой – на входе не было ни турникета, ни кассы со злобной тетенькой, которая продавала билеты желающим облегчиться, ни даже камеры видеонаблюдения.
Правда, порядочная публика предпочитала обходить вкопанное в землю сооружение с крутой лестницей на спуске и мощной металлической решеткой (которую никогда не закрывали) десятой дорогой. Дело в том, что сортир, как мужской, так и расположенный возле него женский, убирали в лучшем случае раз в месяц. Несложно догадаться, какой оттуда шел «аромат», какая царила внутри антисанитария. Прохожие, гуляя мимо, брезгливо зажимали носы и спешили справить нужду в расположенном через дорогу кинотеатре «Мир». Хоть удовольствие там стоило 35 копеек (для купивших билет на киносеанс – бесплатно), зато было чисто и не воняло.
Смельчаки же с отбитым обонянием, спускавшиеся вниз, не утруждали себя поисками толчка или желоба для мочи при свете тусклой лампочки на потолке, а испражнялись и отливали прямо у входа, в «предбаннике», как его называли, отчего зайти внутрь, не выпачкавшись в чужом дерьме, было практически невозможно.
Вот в этом свинарнике бомж и поселился. Убрал высохшее говно в сторону, постелил на грязный пол картонки, добытые на работавшем по соседству Смоленском рынке, пакеты, накрылся рваной курткой – и так устроился под горячей батареей.
С появлением «жильца» в подземном сортире стало как-то поаккуратней и поуютней. Бомж вычистил непотребство, вымыл тряпкой полы и стены, даже починил сливной бачок, в котором давно не было воды. Короче, сделал за ленивых уборщиц и сантехников всю их грязную работу.
После того, как несчастный нищий обустроил свой приют, сюда стали чаще заходить люди. Правда, вид спящего в предбаннике человека, опустившегося, грязного, заросшего бородой и немытыми волосами, многих, особенно детей, заставлял выскакивать обратно на свежий воздух. Но понемногу к обитателю туалета привыкли и перестали обращать внимание на его присутствие.
Бомж ни к кому не приставал, не клянчил деньги, не ругался матом – вообще молчал, большую часть времени лежа на боку, изредка прикладываясь к бутылке с дешевым плодово-ягодным.
Пару раз человека прогоняли уборщицы, которые изредка наведывали малоприятное подземелье в тени деревьев старого парка. Бомж удалялся на безопасное расстояние, ждал, когда злые тетки уйдут, а затем возвращался назад в свое жилище.
К зиме 2019 года обитатель общественного туалета стал городской знаменитостью. Какой-то местный блогер сфоткал его и раскидал снимки по городским пабликам в соцсетях. Я как раз мониторил их, ища новости для своих публикаций. Рассказывать о подобных вещах широкой аудитории, выискивать подробности, о которых еще никто не писал, докапываться до первопричин – это мой хлеб, как городского журналиста.
Итак, я узнал о бомже, обитавшем в сортире на улице Чехова. Решил, что напишу о нем развернутую статью для интернет-издания, где я работал. Согласовал тему с редактором. Тему утвердили. Оставалось пойти в парк к кинотеатру «Мир», сделать несколько снимков и записать интервью с бомжом на диктофон.
Скажу сразу: статьи не получилось, иначе вы читали бы этот материал в другом формате. То, что я отправил в редакцию, безжалостно забраковали.
— Ты голову включай, — услышал я от нашего главного. – Ну что это за бред? Нет, такое публиковать мы не станем, нам еще дорога хорошая репутация.
На мои оправдания, что все записанное – подлинная история человека, оставшегося без всего, рассказанная им самим, редактор лишь постучал пальцем по виску. Этот жест в контексте разговора значил: ну и ловко же бомж тебя обдурил, наплел небылиц и навешал лапши, а ты и рад уши развесить!
Но я не жалею о потраченных усилиях и времени. Рассказ этот пишу единственно из-за данного туалетному бомжу обещания, что все услышанное от него непременно опубликую. Может, кто-нибудь подскажет выход из его ситуации, найдет, чем помочь несчастному.
До сих пор перед глазами его взгляд, когда, подкрепившись в «Хутка-Смачна» возле Смоленского рынка, бомж произнес:
— Если не зассышь, слушай мою историю. Только поклянись, что напечатаешь, иначе хрен я что тебе расскажу!
— Зуб даю!
— Окей. Тогда слушаю. Но предупреждаю. То, что со мной случилось, из-за чего я стал тем, кто я есть, может произойти абсолютно с любым, и с тобой в том числе! Радуйся, что до сих пор этого не произошло. Меня зовут Авель… звали там, откуда я пришел. Здесь можешь звать меня Андреем. Мне 36 лет. Похоже, правда?
2
Далее приведу историю бомжа Андрея от первого лица, как он мне ее рассказал, а я записал на диктофон мобильного устройства.
Если честно, я сначала думал, что услышу стандартный рассказ о злоключениях человека, вынужденного жить на улице. Вроде такого: посадили не за что; сгорел в деревне дом с документами; жена переписала на себя квартиру и ушла к любовнику; мошенники или сектанты лишили единственного жилья.
Таковы 90% историй бомжей, столько же в них составляет и процент выдумки. Ведь документы можно восстановить, жилье – снять, работу – найти, личную жизнь – устроить. А вот избавиться от тяги к спиртному значительно сложнее, если в принципе возможно. Именно алкоголь, а также прочие вещества, толкают зависимого человека к подзаборному существованию.
Но Андрей показался мне умеренно пьющим. По крайней мере, из дальнейшего разговора я понял, что выпивка не составляла основы его жизни. Сразу после встречи бомж не потребовал, чтобы я его поил, а попросил накормить, за что обещал поведать свой рассказ.
История Андрея оказалась крайне необычной. Вот она.
— Уже 6 лет я скитаюсь и не нахожу себе места. Здесь я тоже надолго зависать не намерен, как только появится возможность, отправлюсь в путь. Впрочем, давай по порядку.
Когда-то, 6 лет назад, у меня был дом, жена, которую я безумно любил, а главное – годовалый сынишка. Марком его звали. У нас вообще имена сильно отличаются от здешних, в моде древнееврейские, из Библии. Жену, кстати, Эстер зовут… звали.
Жили мы с семьей в пятиэтажном панельном доме, у вас такие именуются хрущевками. А у нас улица, на которой стоял дом, носила имя Хрущева. Знаю, здесь таких улиц нет. Ладно.
Квартира наша находилась на первом этаже. Мы купили ее, как только поженились, и стали планировать продолжить род. Теперь думаю – ну на хрена приобретали? Жили бы у тещи, или снимали бы хату, не здесь, а в другом месте. Или купили бы, но в другой части города. Но кто ж знал-то?
Квартиры в хрущевках – сам знаешь, какие. Кухни крохотные, стиральную машину там поставить негде. Ванные тоже небольшие, у многих совмещены с толчком, но у нас была раздельная.
Единственным местом, куда при подобной планировке можно было запихнуть стиралку, оставалось пространство в ванной комнате под умывальником, между собственно ванной и стенкой сортира. Для установки машины пришлось снять старую раковину, она слишком низко висела.
Сверху на стиралку мы купили другой умывальник, плоскодонный, со сливом в задней стенке. Тогда такие у нас только появились, стоили дорого, но пришлось раскошелиться, ибо где тогда руки мыть?
В результате за стиральной машиной, между ней, ванной, умывальником сверху и стенами комнаты образовалось пустое пространство, где, кроме общей сливной трубы и сифона, ничего не было.
Я туда не лазил. И зачем? Теперь думаю, что не стоило вовсе покупать дорогущую раковину, помыть руки и побриться можно было и в ванне. Но сделанного не воротишь. К тому же, кто сказал, что я не отыскал бы эту дыру в другом месте? В подвале, например. Или под кроватью. Или угодил бы в нее, возвращаясь вечером домой через темную арку. Или садясь в поезд метро. Где угодно эта хрень могла меня найти. От судьбы, как говориться, не уйдешь! – философски заключил Андрей.
— Что за дыра? – спросил я собеседника.
— Слушай и не перебивай! – злобно рявкнул бомж. – А то сейчас встану и уйду. Думаешь, мне приятно отматывать назад память и переживать события, растоптавшие мою прекрасную жизнь? Вспоминать людей, которые составляли смысл моего чертова существования, которых я никогда больше не увижу? Ладно, слушай дальше, — смягчился Андрей и вернулся к истории.
— Эстер часто купала Марка, он любил поиграть в ванне с машинками. Один раз он случайно уронил игрушку за стиралку. Доставать пришлось мне. Сын с женой отправились на улицу, а я остался в квартире один.
Залез в ванну, стал на корточки, чтобы глянуть, что там под умывальником. Телефон не взял. Теперь понимаю, что сглупил, — у меня на мобильном была куча фоток семьи, города, — единственные доказательства того, что я не отсюда, что моя прошлая, настоящая жизнь взаправду была, а не приснилась мне, не пригрезилась и не почудилась.
За стиральной машиной была кромешная тьма. Я тогда еще удивился, что подобная темень в принципе бывает. Хоть лампочка под потолком и горела ярче некуда, а еще солнечный свет проникал с кухни через маленькое прямоугольное окошко (никогда не понимал, зачем оно нужно), но в густом мраке я ничего не мог разглядеть.
Что-то из глубины подсознания предупреждало меня: не лезь туда! Но кто и когда прислушивался к своему внутреннему голосу? Послушай я его тогда – и моя жизнь сложилась бы иначе, я бы спал сейчас в теплом и уютном доме рядом с любимой женой, а не в грязном сортире. Ну да ладно – чего лить слезы о случившемся!
Не имея фонарика, я принялся шарить в темноте рукой. Как ни странно, пол был на своем месте, ладонь нащупала холодную кафельную плитку. Но там игрушки не оказалось. Тогда я залез под раковину с головой, по пояс погрузившись в кромешную тьму, так что снаружи, в ванне, остались только мои ноги.
Игрушка не находилась. Странно, но свет сзади тоже сюда не проникал. Мне бы, идиоту, плюнуть на копеечную машинку и лезть назад, пока еще оставалась возможность, но поисковый азарт заставлял погружаться все глубже и глубже. Я и не заметил, как оказался в крохотном пространстве целиком, а мыски соскользнули с края ванны и ударились о кафель.
Только тогда я вышел из оцепенения и осознал нелепость своего положения. Тело взрослого высокого мужика целиком уместилось в крохотный лаз, куда в другое время оно не пролезло бы даже наполовину. Мозг, наконец, включился, поняв, что здесь что-то не так. По всем правилам планировки квартиры, я должен был упереться головой в стену, разделявшую ванную и туалет. Но железобетонного препятствия не было, и я мог свободно двигаться вперед.
Решив, что ноги мои угодили под ванну, я немного прополз. Вокруг по-прежнему царила тьма. По идее, свет должен был проникать в то место, где я оказался, сзади, освещая путь. Но света не было.
Рука, наконец, нащупала что-то. Это была пропавшая машинка Марка. Я обрадовался: не зря лез! «Пора выбираться!» — решил мой разум, и туловище попятилось назад. Но буквально через пару сантиметров пятки уткнулись в стену. Значит, ноги все же были под ванной. Тогда оставалось двигаться вперед, что я и делал.
Сколько времени я полз, не знаю. Лаз был узким и темным. Всякий раз, пытаясь поднять голову, я бился затылком в потолок. Куда я попал? В подвал? В вентиляцию? Насколько было известно, квартира моя ни с тем, ни с другим не соединялась.
В том положении я продолжал думать, что находился где-то в доме, иначе рисковал впасть в панику, повредиться рассудком. Чтобы привлечь чье-либо внимание, я стал кричать – и чуть не оглох от собственного голоса.
— Эстер! Ау! Эй, кто-нибудь! Помогите! Вызовите милицию! Вызовите спасателей! Вытащите меня отсюда!
На крики никто не отвечал. Я отчаянно полз вперед, надеясь хоть куда-то выбраться. Не важно, куда. И вот – не помню, сколько времени прошло – вдали замаячил свет. Я несказанно обрадовался и принялся усерднее дергать локтями, так что быстро достиг его источника.
Спереди появилось квадратное отверстие, точно такое, через которое я пролез. За ним виднелась ванная плитка. Спасен! Я быстренько подтянулся руками за край ванны и выбрался из неприятного заточения. Игрушка все время находилась при мне.
3
Очутившись в родной квартире, я стянул грязную рубашку со спортивными штанами и усталый доплелся до кровати, рухнул на нее и погрузился в сон.
В тот момент, довольный освобождением, я абсолютно не желал думать, где только что побывал. Назавтра решил заделать проем между ванной, стеной и стиральной машиной гипсокартоном или сайдингом, чтобы Марк случайно не провалился туда.
Разбудил меня звук ключей в дверном замке. «Пришла Эстер с малышом,» — понял я, открыл глаза, поднялся, взял игрушку и вышел в прихожую.
Там действительно стояла жена. Про себя отметил, что она выглядела стройнее, чем обычно, но списал это на то, что в последнее время реже замечал супругу и меньше с ней общался, погруженный в собственные дела и работу.
Марка почему-то с женой не было.
Увидев меня, Эстер заулыбалась своей обычной улыбкой, к которой я за время совместной жизни должен был привыкнуть, но которая после сегодняшнего приключения казалась особенно свежей, близкой и родной.
— Привет, милый!
— Привет! – я протянул жене машинку. – Достал для Марка из-под ванны. Знала бы ты, чего мне это стоило!
Эстер мигом изменилась в лице. Радость улыбки как ветром сдуло. Сияющее еще секунду назад выражение лица стало злым и колючим, словно я специально решил чем-то поддеть женщину.
— Какой еще Марк? – сердито спросила она.
— Наш сын..., — я осекся. Женщина отвернулась и, не глядя на меня, не снимая сапог, протопала в зал, села на кресло и обхватила голову руками.
— Кстати, а где он? – я не удержался от логичного вопроса.
Мне не ответили.
Пришлось возвращаться в зал. Только тогда заметил, что квартира сделалась немного другой. В комнате царил образцовый порядок, на полу не валялось ни одной игрушки, хотя раньше я постоянно цеплялся за них.
Эстер плакала. Я взял любимую за плечи, чтобы успокоить. Но она меня оттолкнула.
— Ты же обещал больше не заводить этот разговор! Еще игрушку купил. Зачем, я спрашиваю? Решил меня позлить? Ты же сам все прекрасно знаешь!
— Что я знаю?
— Что у нас не может быть детей!
Перед глазами потемнело. Мне даже показалось, что я не покидал проклятого тоннеля за стиральной машиной, а все еще продолжал по нему ползти. Земля уходила из-под ног от невероятности услышанного. Но я собрал волю в кулак и задал последний вопрос.
— Но как же Марк?
Весь вечер мы с Эстер пили валерьянку. Сначала я отпаивал жену, потом она меня.
В это нельзя было поверить, однако у нас в семье действительно никогда не рождалось сына! Но буквально утром я лично видел малыша, гладил его по кудрявой головке, подбрасывал на руках и умилялся дивному ребяческому лепету, первым неловким попыткам произнести простые слова.
Тем не менее, вердикт, вынесенный Эстер врачами, был суров и безальтернативен. Бесплодие.
На минуту Андрей замолчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил:
— Ты, как я думаю, уже понял, что я попал из своего привычного мира в какое-то иное измерение. Причем портал располагался прямо у меня в ванной! Я на удивление быстро это осознал и принялся внимательнее присматриваться к своему новому месту жительства. Мир вокруг почти ничем не отличался от того, в котором я родился и вырос. Тот же город, те же дома, соседи, та же привычная работа, квартира и жена.
Возможно, здесь присутствовали какие-то незначительные изменения, но настолько мелкие и неуловимые, что совершенно не влияли на мою жизнь.
За исключением одного: в новой реальности у нас с Эстер не было ребенка.
Предвижу кучу твоих вопросов, на которые, увы, ответить не смогу. Самое главное из того, что не дает мне покоя, — если я непонятным образом проник в другое измерение, и оно меня приняло, где в это время находился другой человек, который до моего появления занимал мое место? Ведь, по логике, в новой реальности нас должно быть двое, но я был один!
На сей счет у меня есть несколько гипотез. Может, я переместился не физически, а только своей душой, тело же осталось гнить в мерзком темном тоннеле под раковиной? Но куда, в таком случае, ушла душа моего предшественника?
Гипотеза №2. Как только мое тело совершило переход, тело-двойник куда-то из этого мира исчезло. Испарилось. Растворилось в воздухе. Но только куда? Опять нет ответа!
Можно предположить, что я банально сошел с ума или даже умер под умывальником, надышавшись испарений из канализации или напоровшись на арматурину, а все последующее – мои предсмертные видения. Но в этом случае весь наш разговор не имеет смысла.
Я пожал плечами. Андрей впервые за время интервью усмехнулся.
— Теперь я осознаю, что мне стоило остаться в том втором мире насовсем, ибо там я мог быть счастлив. Эстер любила меня сильно, у нас даже воспоминания не отличались. За исключением, естественно, ее беременности и родов. Ну, а ребенок… Есть на свете миллионы семей, потерявшие детей и сумевшие смириться с потерей. Так поступить стоило и мне. Однако все то время, когда я находился в мире без Марка, меня не покидало ощущение, что я проживал чью-то чужую жизнь.
В том мире я провел год. Каждый день ходил в ванную, заглядывал за стиралку. Надеялся увидеть там густую кромешную тьму без проблесков света, через которую я попал в изменившуюся реальность. Но всякий раз мне в глаза бросался только грязный угол, заросший паутиной сифон умывальника, кусок мыла и облинявшая зубная щетка, невесть как угодившая за стиральную машину.
Рассуждал я так: если через темный туннель я попал сюда, то через него же окажусь в своем привычном мире. Это давало мне силы и надежду.
Портал не открывался целый год. Я уже подумал, что он никогда не откроется, но однажды, когда Эстер ушла к подруге, в ванной, наконец, появилось то, чего я с нетерпением ждал.
Привычным путем пролез я в темноту, вновь очутился в узком тоннеле, пополз на свет. Сердце колотилось в груди в предвкушении встречи с любимой, с настоящей, родной, единственной. Еще сильнее я ожидал увидеть Марка, взять сыночка на руки, подбросить и поймать, прижать к себе и потрепать мягкие кудри.
Я выбрался и позвал жену.
— Эстер!
— Чего тебе надо? Задрал уже! – раздалось с кухни. Затопали в сторону ванной. Дверь распахнулась. На пороге стояла полная женщина с круглым румяным лицом и короткой стрижкой, в домашнем халате.
Я первый раз в жизни видел ее. Но это оказалась моя жена.
4
Мир изменился в очередной раз.
Я не стал долго задерживаться в нем. К своей новой жене я не испытывал ничего, кроме отвращения, хоть ее также звали Эстер.
В следующем мире я жил один, без семьи и детей. Его я тоже покинул безо всякой жалости.
С тех пор взял за правило не задерживаться в новом измерении больше месяца. За пять последующих лет я побывал в сотнях миров. Иногда гостил недельку-другую, пока не заканчивалась еда в холодильнике, но чаще счет времени моего пребывания шел на дни, которых хватало на то, чтобы узнать главное о моем местонахождении.
Сперва я работал. Кстати, моя профессия – инженер трикотажного производства. Трудился я на фабрике имени КИМ. В родном мире это – богатое и процветающее предприятие, наши чулки, носки и трусы пользуются бешеным спросом как в Беларуси, так и за рубежом.
А затем, в очередном из миров, я узнал, что «КИМ» обанкротился, и теперь производственные корпуса сдаются в аренду.
Так я стал безработным.
Можно было переучиться, получить другую, более востребованную профессию, но нафига? Откуда я знаю, что понадобится мне после следующего перемещения?
Как ты, наверное, понял, я искал свой мир – или мир, максимально на него похожий, но только такой, где у меня есть жена с ребенком. Путешествия безумно затягивают, остановиться в этом деле сложно. Каждый раз, пролезая в проем под умывальником (единственное, что осталось неизменным в каждом измерении), я ожидал, что окажусь дома, и Эстер с Марком встретят меня.
Знаю, что сейчас мой сын уже ходит в школу, и у него, скорее всего, есть новый папа. Но мне это неважно. Главное, чего я хочу, — чтобы у Марка и Эстер все было хорошо. Не знаю, что я им скажу, чем оправдаю исчезновение и долгое отсутствие, но разве это имеет значение? Мне бы просто увидеть их, пусть и ненадолго.
Сбудется ли моя мечта? Сколько еще миров предстоит пройти, прежде чем я попаду домой? Каково их число? Сотни? Тысячи? Миллионы? Если верно последнее, то не хватит жизни, чтобы побывать во всех.
За время переходов я понял несколько вещей.
Первое. Двигаться можно только вперед. Я много раз пробовал ползти по туннелю в обратном направлении, но каждый раз упирался ступнями в стену. Когда пытался встать на ноги, бился затылком о потолок. Лезть в стороны тоже не выходило.
Если выползти на свет, а затем снова уйти в тоннель, пока он не закрылся, все равно попадешь в следующий мир, а не в предыдущий. Так что, видно, мне судьбой предначертано снова и снова погружаться на четвереньках во тьму, меняя измерения, как перчатки.
Второе. Хочу верить, что последовательность миров выстроена в кольцевую структуру. То есть в конце пути я неизбежно вернусь в начальную точку, то есть – домой. Вопрос лишь в том, сколько на это уйдет времени.
Третье. К сожалению, чем дальше я ползу по туннелю, тем больше убеждаюсь в ошибочности предыдущего утверждения. Ощущение такое, что я движусь не по кругу, а по спирали, причем не вверх, а вниз. Или – по внутренней стене гигантской воронки!
Андрей пристально посмотрел мне в глаза. Я понял его мысли.
— Знаю, — продолжил бомж после паузы, — о чем ты сейчас подумал. Я тоже когда-то читал «Божественную комедию». Видимо, Данте кое-что знал о структуре пространства, или догадывался. Что привело меня к столь необычным ассоциациям? Дело в том, что каждый новый мир становится для меня в чем-то хуже предыдущего. Сначала из них исчез ребенок, потом – жена, потом — коллеги по работе, знакомые, друзья, сама работа, наконец.
Вспомни Дантов «Ад». В верхней его части – сравнительно благополучные круги, где пребывают некрещеные младенцы и жившие праведно язычники. Чем ниже – тем хуже и страшнее. В самом низу, у основания – вросший в лед Люцифер.
Не думаю, конечно, что дойдя до нижних миров встречу там владыку преисподней с рогами и копытами. Но попасть в мир, переживший термоядерную войну, или в мир, где потухло Солнце, а Земля представляет собой сгусток кипящей магмы, вполне реально.
Мне может не хватить жизни, чтобы очутиться на самом дне, но если это произойдет, и я выживу, полагаю, сверхъестественная сила вынесет измученного меня на самый верх, в лучшие измерения. Туда, где нет войн, болезней, неравенства, борьбы за существование и конкуренции, где царит гармония, изобилие и взаимопомощь. Возможно, там мне удастся отдохнуть в мои последние годы. Надеюсь, что жена с сыном также меня там ждут.
«Совсем поехал крышей бомж,» — подумал я, но не подал виду.
Андрей не останавливался.
— В моем нынешнем жалком состоянии виноват только я сам. Оставшись без работы, я перестал следить за собой. Не мылся, не брился, не стирал одежду и не чистил зубы. Докатился до бомжа. Начал пить. В других мирах у меня была квартира. Но здесь я — бездомный.
Однажды я выполз из туннеля в незнакомом месте. Вокруг было темно, сыро и воняло. Осмотрелся, и при свете тусклой лампы понял, что оказался не дома. Выбежал на улицу и увидел, что это – общественный туалет.
Моей хрущевки не было! На ее месте разбили парк, и ничего не указывало на то, что пятиэтажка здесь когда-то стояла. Улица также называлась по-другому – не Хрущева, а Чехова.
Так я стал бомжом и поселился в туалете. Уходить отсюда не хочу, ибо здесь находится портал – в углу за крайним унитазом. Пока проход закрыт, но уверен, что скоро он откроется. Опасаюсь только одного: что меня отсюда прогонят, сдадут в милицию, закроют сортир на решетку, и тогда придется зависнуть у вас надолго. Заметь: зависнуть в далеко не самом лучшем из миров!
5
Мы заказали по котлете, мини-пицце и по стакану кваса. Андрей молчал, видимо считал свой рассказ завершенным.
Перед тем, как уйти, бомж бросил напоследок:
— Не знаю, каким будет следующий мир, и как скоро я туда попаду. Меняется не только моя жизнь, но и сам город, все окружающее. Опасаюсь, что произойдет худшее из возможного, свет в конце тоннеля не появится, и я застряну между мирами, в кромешной тьме и духоте, буду ползать там, как червяк, пока не ослепну и не сойду с ума, а мое обессиленное тело не сожрут крысы. Правда, ни одной из них я еще не встречал, но одному черту известно, какие существа могут обитать в этих проходах.
— Может, рассказать о портале властям и ученым? – предложил я.
Андрей засмеялся.
— Думал об этом, и не раз. Но ты посуди: кто поверит вонючему обоссанному бомжу, человеку без паспорта, прописки и гражданства? А если вдруг случится чудо, и в милиции меня выслушают, не отправят сразу в дурку или в ЛТП, не решат, что от бырла потек мой флянец и кукуха засвистела, то что я им скажу? Хорошо, доложат обо мне «наверх», понаедет сюда ученых. Будут тут сидеть, дежурить в толчке (Андрей хохотнул), а портал возьмет – и не откроется. Он же не по расписанию работает! Яйцеголовые уедут, меня увезут на 9-й километр, и тут откроется проход. Без меня откроется! Я же сдохну в этом мире, который для меня ни сколечки не родной!
Я согласился.
Бомж отправился в свое жилище.
С тех пор я больше не видел Андрея. Интервью, как я уже написал, так и не было опубликовано.
Я редко бывал в районе улицы Чехова. В туалет не спускался, даже если случалось проходить мимо.
Наверное, в душе я боялся, что встречу внизу знакомого бомжа, и окажется, что никуда он не перемещался (и даже не думал!), а историю свою сочинил от начала до конца, высосал из пальца, чтобы утолить голод халявной смаженкой, посидеть в теплом кафетерии, откуда таких, как он, безжалостно выгоняют.
Недавно журналистская работа занесла меня в район кинотеатра «Мир». Проходя через парк, я был дико удивлен. Последнего в Витебске бесплатного общественного туалета не оказалось на его привычном месте.
Нет, постройка не телепортировалась в иной мир вместе со своим обитателем. Все было проще и банальнее. Из-под земли там, где полагалось быть сортиру, торчали изломанные и покореженные железобетонные плиты. Рядом трудились коммунальщики, грузившие в прицеп мотоблока решетки и металлические трубы-«грибки» подземной вентиляции.
Я представил, как сюда, в парк, пригнали строительную технику, как машины гирями и отбойниками крушили туалетный потолок и сваливали обломки вниз.
Портал, если он в действительности существовал, теперь закрылся навсегда.
«Надеюсь, Андрей успел!» — подумалось мне.