Вонь стояла неимоверная. Смесь гнили и мочи, от которой передёргивало. Игорь поморщился, стараясь дышать через рот. Хуже всего было то, что он уже привыкал. Чёртов подвал стал его домом, клеткой, могилой – всем сразу.
Три недели назад всё было иначе. Обычный кишинёвский вечер, пиво с друзьями в «Ла Плэчинте», разговоры о бабах и ценах на газ. Потом – темнота, удар по голове и вот это. Подвал.
Он огляделся. Полумрак, сырые стены, поросшие плесенью. В углу – ржавая труба, к которой он прикован цепью. Больше ничего. Кроме Него.
Он всегда был там, в тени. Сначала – просто силуэт. Потом Игорь начал различать детали: высокий, худой, лицо скрыто капюшоном. Но глаза… Эти глаза он видел даже в темноте. Холодные, пустые, как у мёртвой рыбы.
Первый день прошёл в молчании. Игорь пытался кричать, звать на помощь. Бесполезно. Подвал, казалось, поглощал все звуки. На второй день Он заговорил. Голос – тихий, скрипучий, как старая дверь.
– Ты здесь, чтобы понять, – сказал Он.
– Понять что?! – заорал Игорь, дёргая цепь. – Кто ты такой, утырок?!
Он не ответил. Просто смотрел. И Игорю становилось страшно. Не от угрозы, а от этой всепоглощающей пустоты в Его взгляде.
На третий день началось.
Сначала – вопросы. О жизни, о мечтах, о страхах. Игорь отвечал, пытаясь понять, чего Он хочет. Но вопросы становились всё более личными, болезненными. Он копался в его душе, вытаскивал наружу всё самое грязное и мерзкое.
– Ты боишься смерти? – спросил Он.
– А кто не боится? – огрызнулся Игорь.
– Ты врёшь. Ты боишься не смерти, а забвения. Ты боишься, что тебя забудут. Что ты проживёшь жизнь зря.
Игорь замолчал, понимая, что Он прав.
Потом пошли пытки. Не физические. Пока. Он играл с его разумом. Показывал ему картины. Сначала – обычные. Лес, река, солнце. Потом – всё более странные, пугающие. Лица, искажённые болью, тела, изуродованные до неузнаваемости.
– Что ты видишь? – спрашивал Он.
– Я… я не знаю, – бормотал Игорь, отводя взгляд.
– Ты видишь правду. Ты видишь то, что скрыто от других. Ты видишь мир таким, какой он есть на самом деле.
Игорь начал сходить с ума. Он не мог больше различать реальность и галлюцинации. Он слышал голоса, видел тени, чувствовал прикосновения. Он превращался в животное, загнанное в угол.
Однажды Он достал нож.
– Сегодня ты сделаешь выбор, – сказал Он. – Ты можешь умереть сейчас. Или ты можешь стать другим. Ты можешь увидеть больше. Ты можешь понять.
Игорь смотрел на нож. Лезвие блестело в тусклом свете. Он чувствовал, как внутри него что-то ломается. Что-то человеческое.
– Что я должен сделать? – прошептал он.
Он улыбнулся. Впервые Игорь увидел Его улыбку. Она была страшнее всего, что он видел до этого.
– Ты должен убить, – сказал Он. – Ты должен убить того, кто внутри тебя.
Игорь взял нож.
…
Неделю спустя в Кишинёве пропала молодая девушка. Её звали Алина. Она работала официанткой в «Ла Плэчинте». Той самой, где Игорь пил пиво с друзьями.
Её тело нашли в лесу, недалеко от города. Она была изуродована до неузнаваемости. Следователи сказали, что это работа маньяка.
Игорь стоял у окна своей квартиры и смотрел на город. Он чувствовал себя другим. Он видел мир иначе. Он понимал.
Он больше не боялся смерти, не боялся забвения. Он стал частью чего-то большего. Чего-то, что скрыто от глаз обычных людей.
Он улыбнулся.
В подвале было пусто. Только ржавая цепь и лужа крови на полу. И тихий, скрипучий голос, разносящийся в темноте:
– Ещё один готов…
…
Старый следователь Петрович сидел в своём кабинете и перебирал фотографии с места преступления. Алина, другие жертвы… Все они были убиты с особой жестокостью. Но что-то в этих убийствах было странным. Что-то, что не давало ему покоя.
Он достал из ящика старую папку. «Дело Даббе». Двадцать лет назад в Кишинёве орудовал маньяк, который убивал молодых девушек. Его так и не поймали.
Петрович открыл папку и начал сравнивать фотографии. Почерк убийцы. Он был уверен, что это один и тот же человек. Или… что-то другое.
Он посмотрел в окно. На город, спящий под покровом ночи. Он чувствовал, что зло где-то рядом. Что оно ждёт своего часа.
И он знал, что остановить его будет невозможно.
Потому что зло не имеет лица. Оно – внутри нас.