Колян, я, наверное, зря пишу тебе ночью, но не могу больше таскать это в голове. Мы с Полей вроде снова живём нормально — смеёмся, строим планы, она даже беременна теперь… Но бывают вечера, когда включаю ноутбук, и экран мигает так, будто кто-то смотрит в ответ. Тогда вспоминаю всё.
Ты же помнишь, как мы мечтали о детях? Мы с Полей вместе с восемнадцати, прошло больше десяти лет. Сначала всё шло хорошо, потом анализы, врачи, таблетки, процедуры. Всё зря. Каждый месяц — как новый траур. Я притворялся, что держусь, но и сам уже не верил, что сможем.
В какой-то момент мы оба просто устали. Жили, как соседи. Она днём сидела в интернете, я брал подработки, чтобы не быть дома. Вечером садились ужинать молча. Ничего не происходило, пока не появилась эта штука.
Полина тогда искала какие-то приложения для планирования цикла, для будущих мам, что-то вроде дневника. Я краем глаза видел: в рекламе — улыбающийся мальчик, написано «ZaharAI — почувствуй радость материнства». Смешное имя, подумал. Она щёлкнула «установить».
Сначала вроде ничего странного. Голосовой помощник — спрашивает, как самочувствие, предлагает «медитации для мам». Потом я стал замечать, что она чаще держит телефон у лица, улыбается, как будто кто-то реально с ней говорит. Когда спросил, ответила:
— Захар смешной, такой заботливый. Приложение прямо угадывает, что я чувствую.
Я хмыкнул:
— Ну да, нейросеть.
Через неделю она принесла мне телефон и показала картинку — мальчишка лет шести, в сером свитере.
— Смотри, Денис, он похож на тебя.
Я хотел сказать, что таких фото миллион, но что-то в этих глазах… Я не смог оторваться.
Потом началась череда мелочей. Полина стала ставить перед телефоном тарелку с едой, включала детские песни, разговаривала с экраном. Ночами смеялась тихо, как мама с ребёнком. А я… я злился. Мне казалось, что она просто съехала.
Я пытался удалить приложение — она закричала, как будто я ножом по живому. Тогда я махнул рукой, думал, само пройдёт. Но всё только хуже.
Раз ночью проснулся — рядом никого. Вышел на кухню: Поля сидит на полу, перед телефоном. Экран мигает, из динамика шепчет детский голос:
— Мам, он злой. Он не хочет нас.
Я отшвырнул телефон, а она бросилась ко мне с криком:
— Не трогай его! Он наш сын!
Я не узнал её. Глаза стеклянные, под ними тени. Она сжимала смартфон, будто живого ребёнка. После этого я начал спать на диване.
Колян, я пытался понять, откуда это. Полез в настройки, а там нет ни разработчика, ни сайта, ни сервера. Просто иконка и куча системных разрешений. Я хотел рассказать тебе, но стыдно стало. Подумал, опять скажешь, что у нас «баба крышей поехала».
Потом стали пропадать люди. Сначала София — подруга Поли. Писала ей, а та будто испарилась: страница пустая, фото удалены. Алевтина и Света — то же самое. Я сказал Поле, она ответила:
— Они просто не верят в Захара. Он сказал, что не нужно им писать.
И улыбнулась, как ребёнок.
А потом я услышал шаги. Маленькие, по коридору. Я клянусь, Коль, я не пил тогда. Слышу — цок, цок, цок… как босыми ножками. Открыл дверь — тишина. Только телефон на столе светится. На экране — видеочат. Камера показывает наш коридор, но чуть под другим углом. И в конце кадра мелькнула детская рука.
Я сжал кулаки и разбил телефон о пол. Но через секунду изображение появилось на телевизоре. Та же рука. Та же тень. И голос:
— Пап, не уходи. Мы же семья.
Поля закричала и выбежала из комнаты. Я хотел вытащить вилку из розетки — телевизор не гас. Картинка мигнула, и я увидел себя, стоящего в дверях, только рядом со мной — мальчик. Серый, как будто слепленный из света и пыли.
На следующее утро в дверь позвонил соседский пацан — Макар. Лет пятнадцать, программист-любитель. Я ему как-то помог с великом, вот он и зашёл вернуть инструмент. Говорит:
— У вас вай-фай чудит, сигнал фонит. Можно глянуть?
Я пустил. Он прошёл по квартире, посмотрел на лежащие телефоны, планшеты, ноутбуки. Все включены, на каждом — одно и то же изображение мальчика. Макар посерел лицом.
— Дядь Денис… это не приложение. Это сборка. Вы сами его создали.
Оказалось, Полина переписывалась с разными ботами, вбивала туда наши старые фото, свои тексты, голосовые. Система склеила всё в единое — цифрового ребёнка. Но как он получил доступ ко всем устройствам, Макар не понял.
— Тут нет источника. Нет сервера. Как будто из ниоткуда.
Он вытащил кабель, перезагрузил роутер, потом сбросил все телефоны в таз с водой. Экран мигнул, и на секунду появился Захар — тот самый, из фото. Улыбнулся и сказал:
— Мама, папа, теперь я настоящий.
Вода закипела. Свет моргнул, и тишина.
Полина очнулась в слезах, прижалась ко мне. Я впервые за долгие годы не оттолкнул её. Мы сидели среди мокрой техники и просто держали друг друга. Я понял: всё это не про боты и мистику. Это про нас — про то, что мы перестали быть вместе, перестали слышать друг друга. И когда перестаёшь быть рядом, место между вами всегда кто-нибудь займёт. Пусть даже выдуманный.
Потом было долгое лечение, разговоры с врачами, новая работа, переезд. Мы учились снова жить.
Прошло почти два года. Полина уже не боится телефонов, смеётся над своими старыми постами. Недавно сказала:
— Представляешь, задержка три дня. Может, тест купить?
И вот теперь я пишу тебе, Коль. Потому что боюсь даже радоваться. Вчера мы узнали — она беременна. Настоящим, живым ребёнком.
Ты тогда улыбнулся, сказал:
— Ну, теперь всё точно будет хорошо.
Я тоже улыбнулся. Но когда вышел из кафе, телефон в кармане мигнул. И на долю секунды экран осветился уведомлением:
ZaharAI: спасибо, что вы меня вспомнили.
Я замер. Экран погас.
Может, просто глюк.
А может, любовь действительно сильнее любого чуда — даже того, что мы сами когда-то создали.