Первые рассветные лучи солнца коснулись с некоторой опаской поросших мхом и плющом стен заброшенного завода. Неисчислимые ржавые трубы, балки и просто железки непонятного предназначения каждое утро, на протяжении многих лет, нехотя встречали рассвет здесь. Этот завод — удивительно притягивающее и пробирающее до костей своей неизвестностью место. Если даже и есть те, кто знает о том, что оно вообще есть, то они уж точно не имеют ни малейшего намека о том, что на этом заводе производилось, когда он был построен и кому он принадлежал. На территории этого забытого места не было никаких опознавательных знаков, символик, предупреждений, нумераций — ничего, что могло быть хотя бы самым косвенным образом намекать на его принадлежность. Я же, в свою очередь, прочитал об этом заводе в «Некрономиконе» безумного араба Абдула Альхазреда, и я сожалею об этом больше всего в своей жизни, причиной окончания которой и станет этот завод.
Когда я прошел через ржавые разваливающиеся ворота, предположительно служившие въездом для транспорта (если он здесь когда-либо вообще присутствовал), я почувствовал какие-то неявные, но четко ощутимые и пугающе странные изменения в окружающей среде. Небо приобрело желтоватый оттенок, словно облака и солнце здесь заржавели вместе с бесчисленными сводами труб. Мной овладело нарастающее желание повернуть обратно, но любопытство пересилило страх. О, как я себя проклинаю за то, что не повернул тогда обратно и не уехал оттуда как можно быстрее, выжимая педаль газа и отчаянно поворачивая на полном ходу, скользя по влажной утренней траве!
Завод составляли главное здание в центре, хаотично раскиданные по огороженному участку завода здания поменьше с зияющими проемами разбитых окон, плотные вертикальные кирпичные трубы, из которых когда-то шел пар, и бесчисленное множество металлолома: трубы, транзисторы, прессы, огромные шестерни, лопасти и куча других объектов подобного вида. Многие из них были вывалены из окон, и общая картина создавала жуткую ассоциацию с трупом, у которого кишки были вытащены наружу и разбросаны вокруг него.
Первым делом я решил подняться на многоэтажные кирпичные трубы по ветхим лестницам, чтобы полюбоваться видом сверху. К моему сожалению, лестницы настолько сгнили, что нечего было и думать о том, чтобы вообще стоять на них. Пришлось приступить к небольшим зданиям на участке.
Когда я вошёл в первое, мне сразу ударил в нос запах затхлости и еще чего-то непонятного. Помещение изнутри все обросло сорняками, они свивались в плотную стену, прорастая наружу сквозь пустые оконные проемы. Посередине помещения стояло нечто вроде огромного станка, но я точно не берусь судить, что это было, посколько за зарослями было трудно опознать вероятное предназначение этой махины. Здесь я более не обнаружил ничего интересного, и уже выходя из дверного проема, дернулся от резкого звука падения чего-то тяжелого на травяной покров. Обернувшись, я увидел, что это всего-навсего упала очередная ржавая балка и успокоил себя, но мое сердце заколотилось в безумном ритме, а руки начали дрожать от внезапного испуга.
Все время моего нахождения на территории завода я ощущал непрерывное чувство того, что за мной наблюдает кто-то невидимый, прячется по углам и за спиной, пока я его не вижу. Иногда слышался скрип двери, что, впрочем, можно было списать на ветер, но этим никак нельзя было объяснить звуки шагов. До сих пор я не уверен, действительно ли я их слышал, или это был всего лишь плод моего больного воображения и нервного состояния.
В других зданиях стояла примерно та же картина: заросшие машины и механизмы, разбитые окна и вывалившие оконные рамы, прах и осколки провалившихся крыш, через просветы которых проникали внутрь лучи солнца. Кое-где я находил пожелтевшие, потрескавшиеся и буквально разваливающиеся документы с размытыми чернилами. Это были различные отчеты, графики, планы работы и технические записки, но они, опять же, были составлены таким образом, что догадаться о предназначении завода было невозможно. Странным образом были приведены в нечитаемый вид части дат, указывающие на год написания документа. Вот пример одного из них:
«17.02.****. Поручение в Технический отдел. Документ #A-2219C.
Мистер Райзен,
Должен Вам сообщить, что механизм #8196-00-34 в здании 4 перестал функционировать. Никакой видимой причины поломки, однако, не имеется, и все соседние соединения работают как обычно. Как Вам известно, данный механизм очень важен в переработочной части производства завода, поэтому дело не терпит отлагательств.
С уважением,
Роудс»
Таким образом, у меня по-прежнему было ни малейшего намека на род деятельности этого завода, как и на причину его закрытия.
Как я забыл упомянуть ранее, главное здание, в котором я еще не был, имело всего один этаж на поверхности, но было достаточно громадным в ширину и высоту. Внутри находилось несколько цехов. В них было очень много разных механизмов, устройств и прочих подобных вещей, которых я, как человек, далекий от машинной техники, мог окрестить разве что «штуковинами». В другой части здания было помещение, предположительно использовавшееся как зал совещаний. В нем я не обнаружил ничего интересного помимо раскиданных стульев и очередных трухлявых документов.
Спустя некоторое время выяснилось, что главное здание имеет некоторое количество подземных этажей, для которых я достал свой мощный фонарь.
Даже воспоминание о том, что произошло дальше, повергает меня в истинный ужас, и если вы читаете рукописный вариант этого рассказа, то вы должны увидеть, насколько неровным стал мой почерк с последующих предложений.
Я настоятельно не рекомендую прочитавших это обращаться в полицию или пытаться что-либо узнать об этом проклятом месте, если вы хотите жить спокойно и засыпать, не боясь того, что в окне за занавесками появится некая ужасающая тень, я умоляю вас, не делайте этого! Я надеюсь, что никто из всех живущих больше не узнает об этом безумном по своей чудовищности месте и уж тем более не попытается найти путь к заводу.
Итак, настало время глубоко вдохнуть, выдохнуть и наконец описать тот ужас, что теперь вынуждает меня покончить с жизнью.
Как я упомянул ранее, в главном здании имелись и подземные этажи, однако сколько же их там, неизвестно никому, в том числе и мне, и не исключено, что эти чертовы лестницы спускаются до самого нижнего уровня земной коры, туда, где они еще не плавятся под нагревом мантии. Минув первый пролет, я вышел из лестничной клетки на подземный этаж. Обострился запах разложения, но другой, непонятный, был все равно легко различим. Здесь в общем-то все было относительно спокойно, и мне даже вначале показалось, что это и вправду обычный подвальный этаж, но тут свет моего фонаря выхватил из темноты кусочек освещенной стены, и я впервые за все свое время пребывания на территории завода увидел опознавательный знак. Это был всего лишь номер какого-то механизма:
#8196-00-34. Тут меня осенило: ведь это же означало, что совсем рядом находится объект, ставший жертвой совершенно необъяснимой поломки, о котором я прочитал в том документе!
Рядом обнаружилась небольшая и совершенно неприметная металлическая дверца в 3/4 роста взрослого человека. Она бесшумно отворилась, и моему взору предстала маленькая лестница, гораздо меньше основной. Очевидно, это был спуск в технические помещения с механизмами.
Все бы ничего, но вот только это не была маленькая шахта — лестница находилась в огромном темном пространстве, ужасном колодце, при ощущении масштабов которого мне стало дурно. Везде царил пар, сильно портивший видимость и придававший еще более жуткости этому месту. Металлические прутья, на которых держалась конструкция лестницы, опускались куда-то далеко вниз, и фонарь периодически выхватывал из беспросветной тьмы силуэты площадок, опоры которых так же уходили в эту чернеющую внизу ужасающую бездну. Я чувствовал себя маленькой букашкой, за которой из бездны наблюдает нечто с безумной улыбкой и страшными светящимися глазами, закатываясь немыми приступами истеричного смеха.
Сбоку каждой лестничной клетки отходила другая площадка, более узкая. Из-за пара я не видел, куда она ведет, но перед каждым таким отходом была табличка. На первой после спуска было написано
#1196-00-34. Читающий этот рассказ уже наверняка догадался, что первое число после решетки увеличивается по мере продвижения вниз, а это означало, что мне придется спускаться еще прилично глубже, ведь моей целью было увидеть механизм #8196-00-34, отказавший функционировать без видимой на то причины.
Я уже почти вышел на дорожку, ведущую к механизмам, но в следующую секунду уже как можно быстрее и бесшумнее спрятался за стену сбоку от выхода на нее.
Я боялся, что упаду в обморок от помутнения рассудка и животного ужаса. С тех пор как я услышал диалог двух неизвестных силуэтов, один из которых явно не был человеческим, меня мучает сердечная недостаточность, а в свои 35 я выгляжу на все 50. Что же я услышал и увидел, спросите вы? Вот же, читайте. Читайте.
Как же я благодарен Богу за то, что там был этот пар, только благодаря которому они меня не заметили!
Я мельком увидел два силуэта: один принадлежал мужчине с короткой стрижкой среднего роста, другой — чудовищному существу с кривыми перепончатыми лапами, невыносимо отвратительными крыльями и чем-то по форме напоминающим лезвие топора. «Что-то» находилось на месте головы.
Повергающим в истеричную дрожь голосом, как будто произносящий одновременно блюет и говорит, была сказана первая мной услышанная фраза на территории этого кошмара во плоти, который я раньше называл заброшенным заводом:
— Он пропал из виду. Кажется, прячется в главном здании. Как этот черт мог догадаться?
На что его собеседник совершенно ничем не примечательным мужским голосом ответил:
— Успокойся. По-моему, так он вообще уже давно уехал отсюда, его машины не видно нигде.
Боже, как же хорошо, что я оставил машину в густых зарослях рядом с заводом!
— Незарегистрированный человек здесь присутствует, об этом говорят индикаторы. Мы обязаны найти его и произвести то действие, которое описывается в инструкции на этот случай. Конечно, для вас, людей, это считается ужасной и бесчеловечной вещью, но кого это волнует после всех жестокостей Предприятия, которые мы видим каждый день? На его месте я бы отсюда смылся уже после балки, которую Агент сбросил вообще не в то время. Райзен все никак не может уволить этого идиота. Впрочем, Древние любят живых экземпляров, и если его скинуть в Бездну...
Я помню только смутными образами, как я бежал наверх, через главное здание, через двор, через ворота, к кустам, не чувствуя усталости. Удивительно, что я не скончался там же от шока. С третьего раза у меня получилось завести машину дико трясущимися руками, и я долбанул ногой по педали газа так, что она чуть не отвалилась. Удивительно и то, что я не слетел в кювет на дороге, хотя гнал как одержимый (почему как?), вообще не используя педаль тормоза. Придя домой, я сразу же, в одежде, упал на кровать и проспал пять суток, вообще не просыпаясь. Благодарю Господа Бога за то, что все эти пять суток мне не снились никакие сны — ни кошмары, ни хорошие сны, ни просто обычные и непонятные. Я переехал жить в другую страну и сделал себе другой паспорт с другим именем и другой фамилией, однако сегодня произошло то, что и заставило меня написать этот предсмертный рассказ.
Проверяя утром почтовый ящик, я увидел в нем конверт без каких-либо надписей вообще. Ни адрес отправителя и получателя, ни даты, ни почтового индекса, ни печати, ни марки, ни даже названия фирмы, изготовившей конверт! Я сразу же открыл его и прочитал лаконичное сообщение записки.
Настолько лаконичное, что я незамедлительно поднялся на самое высокое здание в городе, состоящее из пятидесяти этажей и в течение нескольких минут я без раздумий прыгну оттуда.
Последним, что я напишу, будет текст той записки, что послужила причиной моего решения совершить самоубийство. Написанными вручную, но механически аккуратными и совершенно неестественными для почерка любой особи вида Homo Sapiens было написано:
8196-00-34.