Вожатый Влад устало опёрся на грабли, которыми собирал прошлогодние листья. Обернулся в сторону ближайшего корпуса.
— Оксана, ты скоро? Сколько можно с трубами возиться?
— Раз такой умный, делал бы всё сам! — донёсся сварливый девичий голосок из глубины одной из комнат, и из окна высунулась Оксана, бледная, в светлом платье, с длинными зеленоватыми волосами. — Это не трубы, это музейный экспонат. Тут, по-хорошему, половину корпусов надо сносить и отстраивать заново.
— Надо, — кивнул Влад. — Но работаем с тем, что имеем.
Он прислонил грабли к дереву, отошёл к стене корпуса, выудил из кармана потрёпанной косухи сигареты и с наслаждением закурил. Оксана поморщилась — не любила табачного дыма. Из-за деревьев показался Серёжка — светловолосый, худенький и взъерошенный, в синих шортах и белой рубашке больше похожий на персонажа книг Крапивина, чем на обычного четырнадцатилетнего мальчишку.
— Спортплощадку надо красить, — доложился он. — И беседки тоже. До следующего года не ждёт, в прошлый раз плюнули и не стали, так теперь краска чешуёй слазит.
— Ну, это не наше дело, — отозвался Влад. — Этим пусть команда начальницы занимается. А мы разделимся и пойдём деревья у корпусов осмотрим, чтобы никому по крыше стволом не прилетело посреди смены. Ветер обещают.
— Отлично. — Оксана легко перемахнула через подоконник. — Беру на себя клуб и столовую.
Влад проводил взглядом удаляющуюся девушку и обернулся к Серёжке:
— Слушай, когда ты ей уже скажешь?
Мальчик неопределённо пожал плечами.
— Смотри, Серёг. Ты не скажешь, я скажу.
* * *
Оксану Серёжка встретил в полузаброшенной части лагеря. Недавно отремонтированные домики с новенькими пластиковыми окнами остались позади, зато посреди кустов можно было наткнуться на забытые сараи или даже целые корпуса — заколоченные, чтобы туда не залезли вездесущие дети, омытые дождями до неопределённо-серого цвета. Девушка сидела на краю заброшенного и давным-давно заросшего бассейна. Чтобы разглядеть его, пришлось бы подойти близко и с удивлением понять, что для неглубокого оврага перед тобой слишком ровный обрыв. Потом подошедший замечал теряющиеся в высокой траве лесенки. Кафельная плитка давно сгинула под слоем мха, но Серёжка помнил её цвет. Светло-голубая, охотно отражающая солнце.
В былые времена на уровне колен Оксаны уже плескалась бы вода. Холодало, из леса, из-за ограды лагеря, наползал туман, закат догорал на горизонте.
Серёжка подошёл, опустился рядом, несмело коснулся её холодного плеча. Кожа и волосы Оксаны всегда были влажными и отливали болотной зеленью.
— Это здесь произошло, да? — спросила Оксана.
— Нет, Оксана, — тихо произнёс Серёжа. — Не здесь, не бойся.
— Значит, на реке? Сбежала за территорию лагеря купаться, вытащить не успели?
— Нет. — Он робел, как и положено робеть мальчишке при разговоре с красивой девушкой на два года старше.
— Как я вообще могла утонуть, Серёж? Я ведь плаваю как рыба.
— Ты не утонула.
— Как?! Вода меня слушается, даже та, что в трубах, я с ней всегда договориться могу. Да посмотри на меня: мокрая, зелёная, что твоя русалка.
— Оксан, — сбивчиво заговорил Серёжка, — ты когда-нибудь пыталась вспомнить, что было раньше? Как в лагерь приехала, с кем в комнате жила? Какой год был? Кто твои родители?
— Пыталась, конечно. Думала, не помню, потому что мёртвым ни к чему. Не так больно.
— Нет, Оксан. Мы ничего не помним, потому что ничего не было. Мы не умирали, мы сразу такими появились.
— Подожди, — Оксана широко распахнула зеленые глаза, — тебя же немцы убили, когда Плетенёвку заняли?
— Не дошли сюда немцы. Это младший отряд придумал, когда ночью в окно на гипсовую статую пионера глазел. Она белая, ночью на призрака похожа. Боялись, но всё равно смотрели, вот и выдумали. Мальки совсем, откуда им историю знать? Нет никакого пионера-героя Серёжи Карева. Не веришь — пойдём в библиотеку, там ещё со старых времён про всех книжки есть, а про Карева нету.
— А Влад? Он тоже не сгорел, когда детей во время лесного пожара спасал?
Серёжка кивнул.
— И никакого пожара не было, — понимающе произнесла Оксана. — А я?
— Ты последняя. Мы тебя в старой душевой нашли. Вода всё-таки. В тот год все смотрели японские ужастики про утонувших девушек. Мы с Владом уже догадывались, что кто-то такой должен появиться.
— Значит, ничего не было, — повторила Оксана печально. — Мы и не жили, получается.
— Мы сейчас живём, — постарался утешить её Серёжка. — Посмотри, сколько всего классного появилось. Можно с вожатского ноута фильмы смотреть или в интернете лазить. И книжек новых в библиотеке завались. Скоро смена приедет. И вообще, идём домой, Влад наверняка уже чай заварил.
Оксана легко поднялась с травы, и они побрели в сумерках через огромный пустой лагерь.
По дороге завернули к голубому корпусу, разрисованному цветами и облаками, и Серёжа показал девушке невысокий постамент с одиноко торчащей гипсовой ногой — всё, что осталось от статуи. А потом оба проскользнули к одному из заколоченных домиков, и Оксана отодвинула доску у окна. Из щели лился тёплый электрический свет.
Влад сидел на старой кушетке, сбросив косуху, и негромко наигрывал на шестиструнке вечную «Группу крови». Оксана прищурилась: в лице вожатого, мрачноватого, уверенного в себе и всегда одетого в чёрное, ей почудилось неуловимое сходство с Виктором Цоем. Тёмные глаза, тёмные вьющиеся волосы, падающие на плечи, упрямый подбородок. Наверное, Влада придумала девушка. Или парнишка, мечтавший о крутом старшем брате.
— Явились? — Влад отложил гитару и кивнул на застеленный клеёнкой стол, где приютились советская электроплитка с чайником, пакет с печеньем и три разнокалиберных кружки. — Чайник, между прочим, уже остыл.
— Ничего, подогреем. — Серёжка сноровисто взялся за дело, распотрошил пачку заварки, насыпал в кружки сахар. Оксана забралась на давным-давно списанную кровать, завернулась в пахнущее палой листвой одеяло. Взгляд скользил по стенам домика, выхватывая то плакаты разных рок-групп, то мягкие игрушки, рассевшиеся по углам, то рисунки — всё, что дети оставляли или забывали в корпусах в конце смены, а они любовно собирали.
Над кушеткой Влада висел календарь на этот год. Дата заезда в нём была обведена красным маркером.
— Ещё неделя, — словно прочитав её мысли, заметил Серёжка.
— Надо с лесными договориться, — оторвался от гитары Влад. — Чтобы ни клещей, ни пожаров. Как раз управимся, а потом приедут.
— Угу, — сонно пробормотала Оксана. — Может, ещё кого-нибудь придумают.
А пока они справятся втроём. Утонувшая девушка, Призрачный пионер и Чёрный вожатый.