Давно дело было. Жил я по юности в Узбекистане, и пришлось как-то провести лето в живописнейших горах национального парка, близ Чимгана. Эта реальная история до сих пор леденит мне душу натуральным, неподдельным страхом перед таинством нашего бытия. Происходило это в пионерском лагере «Геолог», где я отдыхал вместе с моим товарищем Алишером. Как всегда бывает, что детворе по 13 лет быстро надоедают пределы лагеря, и нас тянуло за приключениями извне. Вместо положенного «тихого часа» мы с Алишером, ускользнув от вожатых, отправились осматривать местные скалистые горы. Вот тут нам и попался ручей с чистой, ключевой водой. Я никогда не был суеверным, ну, может почти.
А тут вдруг смутная тень тревоги набежала и исчезла. Не придав этому значения мы пошли по тропе вверх, посмотреть где берет свое начало ручей, и неожиданно за очередным поворотом, натолкнулись на дряхленького старика в потертом халате. И откуда он взялся? Так как-то странно посмотрел и говорит: «Вы б не ходили б дальше, ребята. Место здесь не хорошее. Да и камнепады случаются». Ну, да. Щасс... Так мы его и послушали. Это только больше подзадорило нас. Добрались мы до самого истока ручья, напились свежей, ледяной водицы, посмеялись над дедом и благополучно вернулись в расположение лагеря. После ужина и показа кино, как принято в пионерских лагерях, объявили отбой и весь лагерь погрузился в ночь и тишину. Вот ночью и начался этот кошмар…
Я вдруг проснулся в темноте от того, что не могу шевельнуться. От странного ощущения что на меня в упор кто-то смотрит. Скосил глаза и обомлел! Метрах в двух-трех от кровати тускло светилось белесое, в большой рост человека, продолговатое пятно! Ощущение живого и чего-то зловещего напрочь парализовало меня. Липкий, жуткий страх своей беспомощности я помню до сих пор. Поколебавшись и тихо-тихо застонав, пятно стало расползаться и исчезать. А кругом ночь. Ни звука!
Я дернулся, как от тока, когда Алишер, спавший рядом, шепнул:
Ты видел?!Оказалось, что мы вдвоем наблюдали происходящее! Время перестало существовать. То-ли пять минут прошло, то-ли час — не знаю, но до утра мы шептались с ним и страх отошёл. Утром мы дали друг другу слово никому не говорить об этом. Пионеры подняли бы нас на смех, прикрепив к нам ярлыки лгунов. Много позже мы узнали, что в том месте, у родника, в годы войны была зверски замучена басмачами, бандитами, молодая женщина.
Зачем приходила? Что хотела сказать? Не знаю… Не дано нам знать.