Глава I. Детство. Демерджи
Практически все мое детство прошло в походах с дядей Сашей, опытным горняком, который обожал природу. Мои родители часто уезжали в командировки, и, так как дядя Саша был моим единственным родственником, они спокойно оставляли меня на его попечение. А он только и рад этому, ведь своих детей у него не было. Неизменными спутниками дяди служили огромный походный рюкзак, который казался еще большим на худых дядиных плечах, и запах табака. Но эти детали нисколько не отталкивали, а, наоборот, лишь добавляли очарования его образу мечтательного путешественника. И истории… Ох, сколько же историй у него было припасено за его богатую жизнь. Где он только не бывал и что только не видел… Для меня дядя Саша являлся хранителем тайн, приоткрывающим своими рассказами дверь в такое интересное и неизведанное. Особенно запомнились его мистические истории у костра, после которых мне долго не удавалось уснуть, и я просто лежал и думал, уставившись на танцующие языки пламени. Одну из таких и хочу вам поведать.
В тот день мы с дядей Сашей решили отправиться в Долину Привидений на горе Демерджи. Стояла нестерпимая жара. Мы поднимались около часа, и я быстро запыхался. Дядя Саша нашел подходящую для отдыха скалу, и мы скрылись от зноя в ее тени. Из рюкзака в одно мгновение появились термос с холодным приторным чаем и целлофановый кулек с бутербродами, а дядя с чувством выполненного долга сел чуть поодаль и закурил.
— Знаешь, – начал дядя Саша, выпустив изо рта клубы дыма, – раньше, когда мне было лет двадцать пять, я уже бывал в этих местах. Только сложился этот поход крайне паршиво, ведь тогда мы еще не знали о правилах, которые нужно соблюдать, отправляясь сюда на отдых. Даже если ночью будет так же душно, как и днем, нам все равно придется развести костер и внимательно следить за тем, чтобы он горел до самого восхода солнца.
— Почему это? – удивился я.
— Здесь живут троглодиты или, как их называют местные, «горные люди». Они селятся везде, где есть пещеры или скопления камней. Так им проще скрываться от людей. Днем нам ничего не угрожает. Из-за особенностей строения глаз и кожи они плохо переносят солнечный свет, и поэтому в светлое время суток предпочитают спать в своих логовах. На охоту они выходят только ночью: отлавливают и едят насекомых и мелких зверушек. Но иногда они утаскивают и одиноких путников, что отважились заночевать в горах. Группы людей они не трогают, особенно если у них в лагере горит костер. Огня и запаха дыма они боятся больше всего. Так что и нам ближе к закату нужно будет его развести.
На минуту повисло молчание. Дядя любовался прекрасными видами, а я доедал последний бутерброд. Наконец закончив свою трапезу, я спросил:
— А откуда ты узнал об этих правилах? И кто их составил, если «горные люди» от нас прячутся?
— Как бы это не было ужасно, все правила написаны кровью. Я упоминал, что поход сложился крайне паршиво, но изначально ничего не предвещало беды. Мне позвонил мой приятель Володя и пригласил сходить вместе с группой его друзей в поход, чтобы прогуляться, сделать красивые фотографии и, в конце концов, просто насладиться красотой местных пейзажей. Я выступал всеми руками и ногами «за», ведь с Володей мы знакомы со студенческих лет, вместе прошли огонь и воду. А как учеба закончилась, наши пути разошлись. А тут выпал такой шанс увидеться со старым другом. Меня даже не смутило то, что кроме нас двоих будут еще и другие люди.
Мы удивительно быстро добрались до места, побродили, полюбовались местными красотами. И только тогда, когда мы начали разбивать лагерь, я понял, для чего это все затевалось. Ребята набрали с собой много еды и, что самое главное, выпивки. Пока приготовили мясо, пока все расселись у костра, стало уже вечереть. Я не пью, поэтому мой интерес к происходящему начал угасать. Клонило в сон. Пока остальная компания пировала и вела непринужденные беседы, я уже клевал носом.
Очнулся только тогда, когда два уже подвыпивших парня на одном только известном им основании сцепились. Даже имен их не запомнил. Рожи им друг другу набить не дали, растянули быстро, но по пьяни обида у них была друг на друга сильная. Да такая, что один из них плюнул, взял спальный мешок и направился спать к скалам чуть дальше нашего лагеря, лишь бы подальше от своего обидчика. Как мы его не уговаривали, ни холод, ни опустившийся туман, ни местная фауна не убедили его остаться. В итоге отнесли ему остатки съестного, да и оставили в покое.
Дядя потушил сигарету о скалу и бросил бычок в пакет, где раньше лежали бутерброды. Затем он сразу зажег новую и продолжил:
— Странности начались под утро. Встали, позавтракали, собираться уже решили… и тут мы осознали, что кого-то не хватает. В головах сразу всплыли ночные события, спохватились… а у скал никого и ничего. Ну мало ли, может, сам собрался и ушел. Но зачем тогда часть своего добра в лагере оставлять? Стали внимательнее осматривать, и кто-то заметил еле видные следы босых ног на земле. Тоже странно: куда он ночью, да еще и босиком ходить мог? Следы уводили к камням и там обрывались. Там-то вещички его и нашлись: спальник разодранный, словно его кто-то целенаправленно на лоскуты резал, фонарик разбитый, другое. А в кустах неподалеку лежала обглоданная человеческая кисть. Догадались, что это его, лишь по обручальному кольцу на пальце, только там мясо и осталось. А кровь от кисти уводила вертикально вниз в какую-то глубокую яму между скал. Фонариками светить пытались – темень непроглядная. И ветер внутри завывает пронзительно, словно реквием по нему. Спасатели тоже искали, но кроме кисти ничего так и не нашли. А потом старик, что недалеко от того места живет, рассказал мне, что это горные люди его забрали. Остальных не тронули, потому что костер рядом горел, отпугнул. Так бы в тумане всех по одному к себе утащили. Повезло просто.
Дядя Саша почесал покрытый щетиной подбородок и снова уставил взор на открывающийся пейзаж, но, как мне показалось, в этот раз взор был какой-то пустой и печальный. Затем он понял, что сболтнул лишнего, и добавил:
— Жуткая история, но помни, что нам с тобой ничего не грозит. Предупрежден – значит, вооружен, верно?
Глава II. Отрочество. Перевал
Очень приятно, что история дяди, которой я поделился, была тепло вами встречена. Спасибо. Более того, один мужчина даже подтвердил правдивость рассказа моего дяди. Мы списались, и оказалось, что его история о походе на гору Демерджи чуть ли не идентична той, что поведал вам я: тоже пропажа туриста, тоже найдена лишь человеческая кисть, и тоже кольцо, по которому удалось опознать владельца. Что особенно странно, произошло все недавно, буквально на следующий день после моей публикации. Это заставляет задуматься о том, как много тайного существует в нашем мире и как после всего этого оно вообще остается тайным.
Хочу напомнить, что вы, мои подписчики – все, что у меня есть. Расскажи я такое кому-то из моих знакомых в жизни – и это в лучшем случае восприняли бы как простую байку, а в худшем меня бы засмеяли. Надеюсь, вы в полной мере понимаете, насколько это важно для меня, ведь дядя Саша по факту стал вторым моим отцом, и все, что он рассказывал, я слушал с большим упоением. Не подумайте, что он только и делал, что рассказывал мне страшные истории. В этом случае я и сам бы не воспринимал его всерьез. Но дядя Саша многому меня учил, много поучительных вещей говорил, а эти истории были своего рода редким откровением. Пусть таковым они будут и для вас. Думаю, по этой причине он и рассказывал их маленькому мне, ведь только ребенок смог бы довериться его словам. А теперь, по вашим запросам, следующая история.
Происходило это уже в более сознательном возрасте. На тот момент мне было лет двенадцать. Мы с дядей Сашей отправились к Ангарскому перевалу, его излюбленному месту. Путь пролегал через живописный крымский лес. Тогда стояла осень. Падающие свысока листья и обилие красок делали это место поистине волшебным. Справа от тропинки текла река, где мне впервые довелось увидеть гадюку, правда, только завидев нас, она поспешила скрыться в своей норе. Спустя примерно час прогулки мы заприметили родник, где решили утолить жажду и, заодно, перевести дух.
Вдоволь напившись, мы привалились на небольшую стену, кем-то заботливо сложенную из булыжника. Дядя хлопнул меня по плечу, чтобы привлечь мое внимание, и указал на еле заметную тропинку:
— В детстве я с соседскими ребятишками однажды ходил по этой тропе. Сквозь цепкие ветки кустов мы продрались в самую чащу леса. Там стояла, а, может, и стоит по сей день брошенная хижина. Откуда она там взялась – не знал никто. Пол полностью прогнил и напоминал скорее вязкую кашу. Балки, что держали остатки крыши, обвалились. Дощатые стены отсырели и покрылись мхом как мягким ворсистым покрывалом. Наверняка мы бы сделали это место нашим тайным убежищем и часто играли бы там, но то, что в итоге произошло внутри этого злополучного дома, не позволило нам этого сделать. У дома был хозяин, просто мы не знали об этом.
Внутри хижина оказалась больше, чем снаружи. Коридоры уходили далеко вглубь, и из-за стоявшего полумрака не представлялось возможным разглядеть их конец. Из одного из них тянуло чем-то сладковато-отвратительным. Мы двинулись в сторону запаха и скоро наткнулись на изъеденную насекомыми дверь. Что интересно, несмотря на всю свою хлипкость она даже не покосилась… Один из моих друзей осторожно толкнул дверь, и нашему взору предстала большая просторная комната.
Она была в лучшем состоянии, чем все остальное в этом доме. Лишь дыра в крыше портила картину, но свет, пробивающийся сквозь нее, позволил нам хорошо рассмотреть обстановку. Практически все ее пространство было заполнено различной мебелью: шкафы, полки, столы, тумбочки, секретеры… Полки, казалось, давно пустовали, и единственными их украшениями были комья пыли и узоры паутины. Но все же решили осмотреться. Как и любые другие дети мы жаждали находок, которыми можно будет потом покрасоваться перед другими, приправив свое хвастовство невообразимой историей о том, как нам удалось это раздобыть.
Мы начали открывать каждый шкаф и обыскивать каждую полку: пусто. Лишь тараканы разбегались во все стороны из отворенных ящиков, шелестя по полу и стенам своими мерзкими лапками. Мы успели огорчиться, что только зря копались во всей этой грязи, как вдруг раздался удивленный возглас:
— Ого! Гляньте, что я нашел!
Кричал Владик, главный заводила нашей компании. В руках он держал какой-то странный музыкальный инструмент. Он был похож на небольшую скрипку, состоящую из множества кусочков чего-то желтовато-белого. На общем фоне выделялись яркие, кроваво-красные струны. Влад дернул одну из них. Струна слегка прилипла к пальцу, затем сорвалась, и раздался протяжный, необычайно тонкий звук. На мгновение воцарилась тишина, но скоро в моем товарище проснулся музыкальный талант, и он начал наигрывать все мелодии, что тогда знал, на потеху остальным. А я все рассматривал безделушку в его руках. Материал казался мне смутно знакомым, но я никак не мог вспомнить, что же это такое. А потом меня осенило: кости. Идеально подогнанные, идеально обточенные. Из чего же тогда сделаны струны…
— Где ты это нашел? – настороженно спросил я.
— Вон там! – Владик указал на одну из тумбочек в глубине комнаты. – Но можешь там не искать, там больше ничего нет.
Я подошел к месту, где раньше лежал инструмент. Пыль слетела, и на оголившейся древесине виднелась кривая, но все же разборчивая надпись: «ЧУЖОЕ БРАТЬ НЕХРОШО. ПАЛЦЫ ОТСОХНУТ».
«Владик…» – промямлил я, но меня прервал его крик. Пока я осматривал поверхность тумбочки, Владик просунул пальцы в отверстие под струны и начал изучать материал изнутри. Медленно он шел по внутренней поверхности, и вдруг в его в палец что-то вцепилось. Всю руку пронзила дикая боль. Владик одернул ее, выронив инструмент, и с пальца соскочила огромная сколопендра. Шокированный произошедшим, Владик начал топтаться, пытаясь раздавить насекомое, но того уже и след простыл.
Когда мы немного успокоились, то вспомнили про скрипку. Крики Владика заглушили звук ее разбивания. Теперь на полу лежали одни осколки, чем-то похожие на фарфор. Кто-то из моих друзей взял палку и слегка разметал то, что осталось от инструмента. Из-под осколков поползли мириады насекомых, самых невероятных цветов и размеров. С крыльями, с десятками лапок, с отвратительными хитиновыми жвалами и сегментированным телом. Все они нашли свое гадкое пристанище внутри скрипки, но теперь их дом был разрушен. Ужас ледяной водой окатил наши тела, и мы как оголтелые полетели прочь из леса.
Первым делом мы зашли к Владику домой. Нужно было обработать его палец, который к этому моменту распух почти вдвое, налился синевой и сильно пульсировал. Там мы просидели до вечера, пытаясь переварить все то, что произошло с нами за день. Когда пришло время расходиться по домам, Владик стал слезно упрашивать остаться у него на ночь. Его родители уехали на дачу на пару дней, так что на весь этот срок он оставался в полном одиночестве. По разным причинам никто не смог остаться у него, несмотря на весомый аргумент в виде приставки с кучей игр.
На следующий день гулять он не вышел. Мы пытались связаться с ним, но все тщетно. Через два дня вернулись его родители и подняли весь городок на уши. Владик пропал без вести. По версии следствия, похититель проник к нему через окно, перепилив щеколду чем-то очень тонким. В квартире все было на своих местах, лишь на полу нашли огромную лужу крови. Хотя тело обнаружить так и не удалось, все понимали, что он уже не жилец.
Спустя время по двору начала ходить байка о том, что же все-таки произошло с Владиком. Виноват во всем был наш поход в лесную хижину. Ночью ее хозяин вернулся… или, правильнее говоря, вернулось, ведь это был совсем не человек. Вернулось, узнало, что инструмент сломан, и решило найти виновника. По запаху гниющей плоти, исходящего от пальца мальчика, тварь выследила его, перепилила своим когтем щеколду и скрылось в комнате, притворившись креслом. Напуганный и измотанный Владик вернулся, обратил внимание на открытое окно, переполошился, но совсем забыл, что в комнате никогда не стояло кресла. Он сел в него отдохнуть, а когда опомнился, было уже поздно: чудище сломало ему позвоночник. Затем оно утащило тело мальчиков с собой, чтобы порвать его на куски и из останков сделать себе новую скрипку. Байка байкой, но те, кому довелось оказаться среди ночи недалеко от хижины, рассказывали о прекрасной, чарующей мелодии, исходящей из глубины леса…
Глава III. Юность. Тихая бухта
Прежде, чем поведать вам очередную историю, хочу поделиться с вами новым странным совпадением, а также одной мыслью, что начинает меня серьезно тревожить.
Во-первых, вчера, когда я как обычно листал ленту, мне встретилась одна новость, которая заставила меня прошерстить весь интернет, чтобы проверить свои догадки: неделю назад в Перевальном пропал мальчик. Казалось бы, что в этом такого? Люди пропадают каждый день. Но Владислава Власова украли прямо из его дома. Все, что удалось найти на месте – огромную лужу крови на полу. Щеколда, закрывавшая окно в спальню, оказалась аккуратно перепилена. Предположительно, через окно мальчика и вынесли. Но странностей добавляет тот факт, что его квартира находилась на четвертом этаже. Похитители-альпинисты? Надеюсь, это простое совпадение, но в душу закралось чувство, словно опубликованные мною рассказы влияют на окружающую действительность.
Во-вторых, сегодня эта паранойя только усилилась. И вот почему.
Я работаю фрилансером, перевожу тексты с английского и немецкого. Прошлым вечером я немного перетрудился. Недосып и неправильное питание дали о себе знать, и я отключился прямо за рабочим столом. Но каково было мое удивление, когда открыл утром глаза и увидел на экране ноутбука не перевод, над которым работал весь вечер, а черновик поста с новым дядиным рассказом. Возможно, вчера я настолько устал, что утром просто не вспомнил, как его печатал. Однако есть два «но». Очень странно, что вместо того, чтобы закончить перевод и затем переключиться на свое хобби, я предпочел забросить работу. И, самое главное: предыдущие истории были написаны при идентичных обстоятельствах! Я просыпался утром, а черновые варианты были уже готовы. Раньше принимал это как данность, но теперь не могу не поделиться своими опасениями.
Возможно, жизнь в четырех стенах настолько пагубно сказалась на мне, что у меня поехала крыша, а дядя Саша является лишь плодом моей больной фантазии. Сегодня осознал, что все мои воспоминания о дяде всплывали в памяти именно в тот момент, когда я перечитывал обнаруженные утром рассказы, и эти воспоминания ограничиваются лишь событиями, описанными в истории. Я не помню никаких других моментов с дядей Сашей, как касающихся быта, так и других походов. Информацию о том, что он меня многому учил и проводил со мной много времени, словно со стороны загрузили в мой мозг. Это не может не тревожить, так как на момент последней написанной (мною?) истории, мой возраст был достаточно сознательным, чтобы хоть какие-то моменты сохранились в памяти. И вопрос, на который не могу ответить до сих пор: а куда пропал дядя Саша? Так как он занимал чуть ли не самую важную роль в моей жизни, я не мог просто забыть обстоятельств его исчезновения. Даже узнать не у кого: мои родители погибли в автокатастрофе два года назад. Лишь они могли развеять мои сомнения…
В общем, если в один момент перестану публиковать записи, то я в дурке. А теперь – новая история.
На летних каникулах я ездил отдыхать в Коктебель, и дядя решил сводить меня в очередное особенное место – бухту Тихую. Про нее и находящуюся рядом Мертвую бухту ходит много легенд. Тихая бухта стала «тихой» после того, как ее якобы заколдовала ведьма: ветер мешал ей жечь ритуальные костры. В Мертвой же бухте, по слухам, покоится морской змей, которого во второй половине 15 века смогли одолеть янычары могущественного турецкого султана. Легенды легендами, но факт остается фактом: в пределах бухты всегда тихо и спокойно, даже когда во всем остальном Крыму бушует шторм. И в день похода я в полной мере прочувствовал правдивость этих утверждений на собственной шкуре.
Было настолько тихо, что от шуршания песка под ногами становилось неуютно. Ты словно нарушал воцарившуюся идиллию, и за это в тебя впивались сотни злобных взглядов, хотя берег был абсолютно пуст. И вот, когда мы оказались на краю одного из холмов, дядя решил объяснить, зачем он меня сюда привел.
— Думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы узнать об этом. Все места, в которых мы с тобой бывали до этого, у незнающих людей называются местами силы. На самом деле, это не совсем так. Эти места... они пересекаются с местами в совершенно иных мирах, не похожих на наш. В них границы между пространствами самые тонкие, и при определенных условиях, в определенное время эти границы стираются, и через дыры в пространстве к нам случайно могут попасть создания из других миров. Именно про них я рассказывал тебе. И теперь, чтобы ты поверил мне окончательно, мы встретимся с ними вживую. Здесь тихо и не бывает ветра. Помни это. Как только услышишь или почувствуешь, как дует ветер – молчи и не двигайся. Иначе нам крышка.
Мы молча сидели на сухой траве. Дядя курил одну сигарету за другой. Ожидание томило меня. Пульс участился, дыхание стало прерывистым. До этого момента все таинственные случаи казались чем-то очень далеким. Но теперь, когда меня посвятили в правила игры, когда узнал, что темное и скрытое так неприлично близко, я ощутил на себе груз ответственности. За свою жизнь и жизнь близкого мне человека.
И в одно мгновение я почувствовал: что-то изменилось. Завывания ветра… Местная собака, до этого вынюхивавшая съестное, тоже обратила на это внимание. Она настороженно подняла морду, затем шерсть на ее загривке вздыбилась, и она с яростным лаем побежала к берегу. Постепенно завывания ветра превратились в оглушающий свист. От порывов в воздух поднялось облако пыли, которое через несколько секунд закружилось в вихре. Появился второй вихрь, третий... Собака развернулась и попыталась сбежать, но было слишком поздно: ураган оторвал ее от земли. Скулеж аккомпанементом сопровождал этот адский танец, во время которого еще живое создание разрывалось на сотни мелких кусочков плоти. Кровь брызнула на мое лицо. Зрелище было настолько ужасным, что я не смог сдержать крик, но мой рот быстро зажала грубая дядина ладонь. В этот же момент ошметки собаки свалились в море и наступила пугающая тишина. Дядя все так же крепко сжимал меня. Вдруг я почувствовал, как мои волосы начали слабо колыхаться. Справа и слева попеременно стал раздавался свист. Последнее, что помню перед тем, как зажмурил глаза и потерял сознание – поднимающуюся под ногами пыль и нарастающие шквалы ветра, от которых мои волосы встали торчком, как наэлектризованные...
На этом воспоминания обрываются. Правдивость моих предположений на ней вряд ли получится проверить, ведь погибла лишь бездомная собака. Сомневаюсь, что кто-то станет ее искать. Но из истории мы можем извлечь, что все мистическое, происходящее в историях, работает по определенным законам. Завтра должно проясниться еще больше деталей. Но так страшно ложиться спать…
Глава IV. Забвение. Мушиный барин
Мне приснился сон. В полумраке я лежал на своей кровати, а в дверном проеме виднелся жилистый силуэт дяди Саши. Обыденная мечтательность на его лице сменилась безграничной тоской. На фоне темноты, царившей в глубине квартиры, выделялись его блестящие, практически светящиеся глаза. Он еще некоторое время стоял, опираясь плечом на дверную раму, а затем начал говорить.
— Прости, что я втянул тебя в это, но иного выбора у меня не было. Ты попал не в то место и не в то время, и поэтому мы связаны. Твоя участь – стать героем моей следующей истории. Ты не умрешь, но получишь нечто, что в зависимости от тебя станет или даром, или проклятием. Когда проснешься, точка невозврата уже будет пройдена. Твоя душа никогда не будет знать покоя. Насладись последними мгновениями желанного забвения.
И он растворился во мраке.
Всю ночь я пролежал в полудреме и размышлял, что же это было: кошмарная явь или лишь пугающее наваждение.
А когда проснулся, то снова очнулся за ноутбуком. На экране – новая история, не моего дяди, а таинственного спутника, что провел меня в этот фантасмагоричный мир, который всегда был у нас прямо под носом. Но во всех рассказах существовали правила, нарушая которые герой погибал. Все утро я судорожно перебирал мысли в голове, пытаясь сложить пазл воедино. Но ответ убил всякую надежду: ни один герой не мог спасти себя, ведь они никаким образом не могли знать этих правил. Обнаружить их мог лишь сторонний наблюдатель.
Так, нужно хотя бы умыться. Я набрал в ладони холодной воды и окатил ею свое лицо, а когда поднял глаза на свое отражение в зеркале – ужаснулся. На щеке краснел громадный нарыв. И в нем что-то шевелилось, я буквально ощущал, как это перебирает внутри своими тонкими лапками.
Это действительно моя последняя запись. Тяжело писать, да и в принципе видеть, когда все твое тело облеплено мушиным роем. Но все не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Мухи слушаются меня, они могут многое. Первое время я испытывал их. Приказывал поднимать зубную щетку, пасту, бритву, затем приносить мне книги с полки. Это не сложнее, чем дрессировать собаку, те же команды типа «фас», «ко мне», «принеси». Рой носил туда-сюда посуду, безделушки из шкафа, а я смотрел на все это и истерически хохотал. Жужжание, что первое время меня раздражало, теперь звучит мелодично. Может, они даже свои звуки подстраивают под меня. Есть только один минус: мухи, да еще и в таком количестве, очень, нет… ОЧЕНЬ много едят. А в холодильнике у меня уже ничего не осталось…