Хохочущий скрип входной двери как обычно встретил новую гостью. Две смеющиеся неуклюжие фигуры ввалились в прихожую с громким смехом, на ходу снимая верхнюю одежду, приветствуя хозяина, щелкнул замок. Желтый свет лампочек производил на Оксану слегка пугающее впечатление, в нём всё казалось более угрожающим, даже Виктор, тощий и болезненный, выглядел в этом свете устрашающим, потусторонним. Словно уловив тревожные мысли, он повернулся в её сторону, взгляд Оксаны поймал нервное движение его глотки, будто бы он только что проглотил крупный кусок мяса, затем глаза уткнулись в натянутую улыбку и пугающе дополнявший её немигающий взгляд. От резкости движения она ощутила, будто бы спину облизали длинным и очень холодным языком, глаза хозяина квартиры ненадолго задержались на ней, но затем быстро потеряли к ней интерес.
Раздевшись, они прошли в гостинную, Оксана принялась оглядывать помещение, взгляд сразу зацепился за уродливые, абсолютно неуместные фиолетовые обои, которые покрывали собой всю квартиру, деревянный пол был девственно чист, будто бы обитатель дома никогда не касался досок ногами, передвигаясь исключительно по воздуху, или ползая, как муха, по потолку. Учитывая внешность Виктора, в это было легко поверить. Длинные руки и ноги идеально ложились на тощее тело, человек-палочник был будто создан для того, чтобы бегать по стенам, от этих мыслей Оксана слегка вздрогнула. Впрочем, она здесь далеко не ради внешности, так что задерживаться на долго Оксана не собиралась. Вором она была профессиональным, всегда действовала по наводке, вот и в этот раз птичка напела ей о Викторе, парень был идеальной жертвой, на её памяти, это первый раз, когда будущий заявитель об ограблении приглашает её в гости через три дня после знакомства. Погруженная в свои мысли, она села на диван и принялась наблюдать за тем, как наивный паренёк старается ей угодить, накрывая на стол чуть ли не по линейке, от детской доверчивости Виктора на её лице выскочила язвительная ухмылка. Вот так вот мальчик и повзрослеет, разбившись о суровую реальность, в которой даже такие красивые девушки, как Оксана, обманывают и грабят таких детишек, как Виктор.
Свет был погашен везде в квартире, стол и часть комнаты освещались только четырьмя не самыми яркими свечками. Виктор что-то увлеченно ей рассказывал, но она не слушала, желание покинуть квартиру было невыносимым, интуиция подсказывала, что пора уходить, причем срочно. Мрак вокруг стола будто бы стал живым, тьма всматривалась в Оксану, будто желая, чтобы та посмотрела в неё, ноги слегка дрожали, Виктор же будто не замечал происходящего, без конца рассказывая что-то про рыбалку, в какой-то момент он извинился и вышел в туалет. Оксана вытащила заготовленное снотворное и дрожащей рукой подсыпала его в бокал. В тот момент, когда Виктор вернулся, она уже сидела на своём месте и с видом победителя осушала бокал вина. Увидев опустевший бокал, Виктор подошел, взял бутылку и скрипучим, слегка дергающимся голосом предложил налить ещё, Оксана, не снимая с себя торжествующую улыбку, согласилась, спешить ей было уже некуда, темнота теперь не казалась такой уж и страшной, она посмотрела на фиолетовые обои, на секунду ей показалось, что те смотрят на неё, затем шея похолодела, на гладкой коже сомкнулись чьи-то пальцы, воздух застрял в легких и бешено искал выход, глаза выкатились из орбит и уставились на Виктора, в свете огней его лицо казалось непостоянным, тени умело отплясывали на нём, превращая паренька в своеобразную нечисть, глаза его теперь казались абсолютно черными, в них радостно скакали голодные огни, искаженная тенями улыбка ещё больше напоминала пасть дикого животного, горячий воздух его дыхания обдувал её быстро краснеющее лицо. Беспомощное кряхтение Оксаны будто дополняло собой мелодию тишины, ноги задергались в бешеном танце, пальцы на шее сомкнулись ещё сильнее, тьма обволакивала глаза, в голову лезли странные мысли, в конце концов ноги перестали трястись, вальс кряхтения и безмолвия прекратился, а пышная грудь больше не пыталась вздыматься.
Виктор с остервенением душил уже мертвую Оксану, не то чтобы он сомневался в её смерти, но многолетний опыт показывал, что такие меры не бывают лишними, к тому же это приятно. Сердце его бешено стучало, в паху было приятно щекотно, отойдя от тела в сторонку, чтобы оценить свою работу, Виктор удовлетворительно кивнул, затем устроил новоиспеченный труп поудобнее на стуле и сам сел за стол, быстро осушив бокал вина. Он взял в руки вилку и нож, положил себе на тарелку довольно крупный кусок мяса и принялся его поедать.
-Так вот, я не договорил…
Виктор прожевал мясо и с удовольствием проглотил его, глядя на вырученные глаза Оксаны.
-Я очень люблю рыбалку именно из-за этого прекрасного взгляда.
Очередной кусок оказался у него в челюсти.
-Когда рыба смотрит на меня так, я ощущаю себя. Хех. Человеком. Это ощущение трудно описать, но можно сравнить с возбуждением. Знаешь, у нас с семьей был курятник и много, очень много цыплят. Иногда, в особенно солнечные дни, я ловил одного и душил, глаза цыплят очень интересно меняются, когда им грозит смерть, их взгляд становится более осмысленным. В этом люди похожи на цыплят, когда человек умирает, его глаза отражают душу ярче, красочнее… ну да ладно, ты всё равно не слушаешь, пойдем я тебя умою.
Виктор встал из за стола и подошел к молчаливой гостье. Он заглянул ей в глаза, два неподвижных шарика смотрели на него безразлично, Виктор никогда не мог добиться того, чтобы глаза сохранили ужас, который жертва испытывала перед смертью. Он нагнулся и лизнул правый глаз, это отразилось на его языке настоящей симфонией, хоть глаза не сохраняли страх визуально, зато вкусовые качества всегда умело его передавали, но подачу хотелось бы лучше. Он схватил труп за подмышки и с усилием потащил его в ванную комнату, за этим действом безмолвно наблюдали фиолетовые обои.
Раздетое тело Оксаны с гулким стуком грохнулось в ванную. Виктор с интересом рассматривал голое тело, подбирая у себя в голове подходящий способ приготовления. Он подпер кулаком щеку и начал бормотать про себя.
-Вот это туша… на месяц точно хватит…
Внезапно веки начали медленно опускаться, небывалая сонливость окутала разум Виктора, будто набив его голову чугуном. Он тихо выругался, наклонился к лежащему в ванне телу и чмокнул в лоб на прощание и пошатываясь вышел из ванной комнаты. Диван манил его и он послушно шел, стоило его голове коснуться мягкой подушки, как Морфей мигом забрал его в своё царство.
Виктор проснулся, как показалось, через пять минут после того, как уснул. Однако вокруг была почти кромешная темнота, гостинную с диваном всё ещё освещали только четыре свечки, лунный свет был тусклым и с большим усилием пробивался через стекло. Самочувствие было кошмарным, Виктор замерз, создавалось впечатление, что он спал не на диване, а на куске льда, в дополнение к ужасному холоду, он чувствовал, что с его телом что-то не так, но он никак не мог понять, что именно. Виктор прислушался, вокруг было необычайно тихо, но вскоре в подъезде отчётливо послышались тяжелые шаги, он бы не обратил на них внимания, если бы окружающее пространство не было таким безмолвным. Стук ботинок был размеренным, как будто тот, кто поднимался по лестнице, отсчитывал ровно одну секунду перед тем, как наступить на следующую ступеньку. Звук был всё ближе и чётче, шаги приблизились к его двери и остановились, раздался тихий стук в дверь. Глаза Виктора внезапно увеличились, гостей он не ждал, резко вскочив с дивана, он посмотрел в окно, благо полицейских машин он там не обнаружил, стук тем временем не утихал, каждый удар был, кажется, одинаковой громкости и совершался с одинаковым периодом времени, Виктор сел на диван и притих. Внезапно, ехидный хохот входной двери снова поприветствовал гостя, но в этот раз дверь, кажется, смеялась не над ним, свечи на столе внезапно погасли, погрузив комнату во мрак, размеренные шаги стали приближаться к гостинной, Виктор впал в ступор, не зная, что делать, он отчётливо помнил, что запирал дверь на замок, когда заходил в квартиру. В гостинной появилась высокая фигура, из-за царящей вокруг тьмы её не получалось разглядеть подробно, глаза незнакомца блестели, отражая слабый лунный свет, Виктор не мог пошевелиться, внезапно фигура начала приближаться, теперь можно было разглядеть потрепанную меховую шубу, такую же потрепанную меховую шапку и синее, расплывшееся в улыбке, лицо незнакомца. От ночного визитера разило падалью, которую неумело пытались замаскировать какие-то дешевые духи, в обычной ситуации от такого запаха его бы стошнило, но сейчас этого почему-то не происходило. Гость приветливо снял шапку и обнажил лысую макушку.
-Здрааавствуйте, Виктор Андреевич?
Виктор не сразу услышал вопрос, ситуация начала казаться ему сном.
-Ш… Что простите?
-Вас зовут Виктор Андреевич?
-Да, кажется… А вы… кто вообще?
-Прекрасно, меня звать Александр, но для вас я могу быть просто Саня.
Голос незнакомца был низким и хриплым, он был из разряда тех звуков, которые никто не хочет услышать в темной подворотне и уж тем более не хочет услышать таким образом своё имя. Александр протянул руку Виктору, тот вяло пожал её, при этом не сводя глаз с посетителя, тот улыбнулся ещё сильнее и прошел на кухню.
Александр отодвинул стул, на котором ещё вчера сидел Виктор, затем неуклюже развалился на нем. Заметя на столе вино, он кое как дотянулся до бутылки и отпил прямо с горла, при этом глядя на вытянутое в изумлении лицо Виктора. С глухим стуком поставив бутылку, он наклонился в его сторону.
-И так, Виктор Андреевич, сразу к делу. Вы умерли, можете не тратить своё время на то, чтобы это проверить, просто попробуйте подышать или посмотрите на то, на чём вы сейчас сидите.
Виктор посмотрел под себя и мгновенно вскочил с дивана, на котором лежал, бездумно глядя в потолок, его труп. Вдруг он понял, что не так с его телом, он не дышал. Несколько раз он попытался втянуть в себя воздух, но у него не выходило, он схватился за голову и вновь отошел от дивана. Александр смотрел на это с довольной ухмылкой, он взял бутылку и снова отпил из неё.
Происходящее не укладывалось в голове Виктора, он с ужасом посмотрел на Александра, но тот, предвидя вопрос, неутешительно покачал головой.
-Нет, Виктор Андреевич, это не сон. Вы точно, стопроцентно умерли и с этим ничего не поделаешь, так что в ваших интересах принять этот факт как можно скорее.
Александр встал и подошел к шокированному Виктору, тот сидел на полу и прижав руки к голове и пустыми глазами рассматривал своё мертвое тело. Он пощелкал перед его глазами пальцами, Виктор повернул голову в его сторону. Александр снова улыбнулся и продолжил говорить.
-По старой традиции, вам выделена неделя, чтобы вы смогли закончить какие-то свои дела, ну а потом…
Виктор озадаченно посмотрел на говорящего.
-Что… Потом?
Александр провел указательным пальцем по горлу и высунул фиолетовый язык.
-А потом ад, голубчик, ад.
Виктор побледнел бы от страха, если бы его тело ещё сохранило такую функцию, Александр, не снимая со своего лица улыбки, надел на голову свою шапку и направился к выходу. Виктор провожал его взглядом, как вдруг вскочил с места.
-Александр, стойте.
Тот резко остановился и повернулся в сторону Виктора.
-А как там… ну… в аду…
Александр поправил шапку и тяжело вздохнул.
-Жарко, Виктор Андреевич, Жарко и жутко скучно. Я вернусь через неделю и вы сами всё поймете.
Александр снова улыбнулся, тяжело шагая он дошел до двери, та захихикала даже не открывшись и фигура в меховой шубе беспрепятственно прошла сквозь неё. Виктор пустым взглядом смотрел ему вслед.
Рассвет застал Виктора за судорожным дерганьем золотистой дверной ручки, та не поддавалась, каким бы способом Виктор не пытался открыть дверь. Таким же образом вели себя и остальные двери в квартире, как бы он не висел на ручках, как бы не бился об двери, они с издевательским безразличием игнорировали его. За прошедшую ночь он выяснил, что теперь не в силах даже нажать на кнопку включения телевизора на пульте, что уж говорить о дверях. Эмоции теперь тоже стали другими, ввиду отсутствия мясного тела, гнев больше не сопровождался учащенным сердцебиением и скрипением зубов, он превратился только в крики. Крик в принципе стал единственным его способом выразить эмоции, менялось только его звучание. Например, после многочасовых попыток сдвинуть хоть салфетку со стола, крик его был громким, смешивался с отборной руганью. По привычке, крики он сопровождал активными движениями руками, ударами о предметы, но теперь он их не чувствовал, что приводило его в ещё большее бешенство.
Виктор бродил по квартире весь оставшийся день, предметы двигать он больше не пытался, в голове он прокручивал произошедшие события, надеясь в один момент проснуться. Шагая по всё ещё чистому полу, он предположил, что Оксана, которую он благополучно убил вчера за ужином, скорее всего подсыпала ему какой-то сильный наркотик, поэтому теперь он видит этот сон, при этом отсыпаясь на диване. В качестве аргумента самому себе он приводил похожие истории об ограблениях, как будто бы ненароком игнорируя варианты с летальными исходами. Шаги на лестничной площадке сильно беспокоили его, так как с ними его «сон» становился слишком реалистичным.
Когда ночь воцарилась в квартире Виктора, он уже понял, что не проснется, так как смог найти неопровержимые для себя доказательства своего бодрствования. Во первых: время шло как обычно, реальность как внутри квартиры так и снаружи была такой, какой обязана быть. Во вторых: он мог спокойно читать надписи на книгах и прочий текст, что обычно во снах невозможно. Теперь перед ним стоял другой вопрос, что ему делать?
Темнота в квартире стала гуще, Виктор ощутил новый вид страха, теперь он был будто бы материальным, мог коснуться его и касался, обволакивал и хватал за ноги, самое неприятное было то, что куда бы Виктор не шел, страх следовал за ним. Он чувствовал, что теперь чужой в своей квартире, фиолетовые обои наблюдали за ним с удовольствием, взгляд этот был ему знаком, обычно он так смотрел на своих жертв. До самого рассвета квартира и воцарившийся в ней мрак истязали Виктора иррациональным и, самое главное, незнакомым страхом.
Виктор сидел в углу и провожал взглядом солнце в окне. Он тихо умолял судьбу дать ему возможность исправить свои ошибки, несколько раз в порыве гнева и отчаяния он кричал в пустоту в надежде на то, что кто-то сверху увидит его раскаяние и даст шанс искупить свои грехи, но его вопли и мольбы было суждено выслушать только фиолетовым стенам его квартиры, им это было не впервой.
Виктор с удивлением обнаружил, что в его квартире появились мухи. Заметил он это только днем, когда крики и просьбы надоели ему самому. Маленьких жужжащих тварей отродясь в его квартире не водилась, тем более в таких количествах. Создавалось впечатление, что квартира сама породила их из своих фиолетовых стен. Виктор сделал предложение, что она заботливо выполняет за него работу и избавляется от протухшего мяса, чей запашок уже летал в квартире, особенно сильно пахло из ванной, где лежал труп Оксаны. Попасть Виктор туда не мог, так что оставалось только гадать, как теперь выглядит бывшая красотка. От своего тела мух он успешно отгонял, выяснилось, что эти твари чувствуют его прикосновения, а потому в панике улетают от лакомства. Виктор же рассматривал возможность того, что тело сможет ожить, хоть и как никто другой понимал, что трупы не оживают, но надеяться на что-то надо.
К ночи количество мух в квартире увеличилось, по предположению Виктора, как минимум втрое. Он немного знал о мухах, но понимал, что такой резкий бум популяции невозможен. Отгонять полчища жужжащих насекомых было уже невозможно, поэтому Виктор слез с дивана, чтобы не наблюдать за тем, как его собственное тело становится инкубатором и столовой для сотен личинок. Жужжание было невыносимым, из-за кромешной темноты казалось, что больше похожая на смех какофония создается не сотнями жужжащих мух, а самой квартирой. Будто бы фиолетовые стены насмехались над беспомощным хозяином, а хозяином ли? Эта мысль напугала Виктора ещё сильнее.
Горящий шар вновь одарил своим светом квартиру. От бесконечного шума Виктор не смог укрыться нигде в квартире, поэтому он просто сел в угол гостинной и беззвучно страдал, наблюдая за облепленной мухами тушей. В какой-то момент он заметил, что труп слегка изменил свою позу, теперь его изъеденное личинками лицо было повернуто в сторону Виктора, молочные глаза с интересом смотрели на фиолетовые обои.
Виктор безотрывно смотрел на распластавшуюся тушу, мухи вокруг него летали и жужжали с новой силой, заглушая даже его мысли, именно поэтому он не сразу смог разобрать, что ему говорит его собственное мертвое тело. Туша говорила хрипло, каждое слово будто бы давалось ей с большим усилием.
-Я смотрю на тебя с ночи… какой же ты жалкий…
Гнилые губы трупа расползлись в улыбке, обнажая ещё более гнилую пасть, из которой время от времени падали белые опарыши. Виктор отвел взгляд от говорящего мертвеца, меньше всего он сейчас хотел разговаривать с собственным трупом.
-Чего молчишь?... Не нравятся новые условия?
Туша довольно замурлыкала.
-Конечно не нравятся… Кому приятно быть пленником собственного капкана?
Бульканье и смех вышли из пасти мертвеца, попутно вытолкнув пару червей.
-Как быстро всё изменилось, скажи? Раньше ты загонял своих жертв, потом жрал их мясо на завтрак обед и ужин… А теперь ты покорно ждешь, пока тебя приведут на скотобойню…
Слова Туши стали раздражать Виктора, терпеть насмешки от собственного мертвого тела он был не намерен.
-Замолчи…
-Что… Страшно? Да… Ад наверняка ужасное место… Как думаешь, что тебя ждет? Какие муки заготовлены для такого мерзкого ублюдка, как ты?
-Я сказал тебе замолчать
-Может тебя сварят в котле? Нет, слишком банально… Или насадят на вилы?... Тоже заезженно и неинтересно. О о о, я знаю, что если дать всем твоим жертвам откусить от тебя по кусочку? Что думаешь?
Из холодильника послышался слабый стук. Мухи в ванной зажужжали ещё громче, будто бы их что-то распугало. Туша вновь забулькала от удовольствия.
-Дааа… подходящая кара… Наказание соразмерно преступлению… Глаз за глаз…
Виктор встал с места, стук из холодильника стал сильнее, в ванной комнате были слышны хлюпающие босые шаги. Внезапно рой мух в бешеном темпе залетал по квартире, вой от их жужжащих тел перерос в яростные вопли, холодильник начал трястись, из ванной комнаты послышалось тихое бульканье.
-Виктооор…
Кто-то из ванной комнаты звал его по имени, гул медленно нарастал, в дверь ванной начали стучаться. Виктор отшатнулся назад, стук не прекращался, исковерканный гнилым бульканьем женский голос срывался, пытаясь перекричать рой мух и позвать Виктора. По мере приближения к гостинной, Виктор начинал слышать десятки воплей, исходящих из его холодильника. Он трясся от ударов в дверцу и звал Виктора десятками женских голосов. В один момент всё прекратилось, мухи осели на стенах, из ванной больше не доносились крики, Туша наконец замолчала, холодильник перестал трястись. Внезапно его дверца слегка приоткрылась, из маленькой щели показалась женская ручка с прекрасно сделанным маникюром. Виктор закричал и бросился к входной двери, весь оставшийся день и ночь он не покидал окрестностей прихожей, наблюдая за холодильником.
Виктор находился в подобии транса, он наблюдал за всем, до чего мог дотянуться его взгляд. Порой в тенях ему мерещились женские фигуры, но стоило ему посмотреть туда, как они пропадали. Из оцепенения его вывели многочисленные шаги в подъезде, люди собрались возле его квартиры и что-то обсуждали, кажется, они вызывали полицию. Виктор вскочил с места от радости, теперь его квартиру откроют и он свалит отсюда к чертовой матери. Где-то через полчаса приехала полиция, взломщик стал ковырять замочную скважину его двери, та не желала открываться посторонним, но взломщик смог найти подход и дверь с недовольным скрипом открылась. В нос посетителям ударила жуткая вонь, мухи понеслись прямо к выходу, Виктор понесся вместе с ними, но что-то липкое, похожее на паутину, не дало ему выйти за пределы квартиры, он попробовал ещё несколько раз, но попытки эти не увенчались успехом. В это время позади него слышались вскрики, когда один из полицейских вскрыл ванную, его вырвало прямо на месте. Совсем скоро его квартира превратилась в своеобразный музей, эксперты криминалисты и прочие служители закона осматривали каждую деталь его квартиры, особенно их заинтересовал холодильник и лежащие в нём кулинарные шедевры, Виктор наблюдал за этим скорее машинально, нежели из интереса или любопытства, если из квартиры нельзя выбраться, значит ничто иное больше не имеет большого значения, раз уж всё равно он окажется в аду. Радовало только то, что мерзкий труп унесли в черном мешке, а мухи почти в полном составе покинули квартиру, теперь в ней царила почти идеальная тишина, портили её только работники следствия, но они явно были лучше назойливых мух.
Ночь впервые за долгое время стала такой тихой, Виктор сидел на диване и скучал о прелестях материальной жизни, сейчас он бы отдал многое, чтобы снова начать хотя бы дышать, он очень сильно соскучился по дыханию. Чтобы себя развлечь, Виктор придумал подглядывать в окна. В некоторых из них, несмотря на поздний час, всё ещё кипела жизнь, в один момент взгляд его переместился во двор. Там, опершись на дерево, стояла уже знакомая фигура в меховой шубе и курила сигарету. Будто ощутив испуганный взгляд Виктора, Александр посмотрел прямо ему в глаза и, улыбнувшись, помахал ему рукой. Больше Виктор в окно не смотрел.
Радость от тишины быстро испарилась, сменившись животным страхом перед тем, что было в разы хуже смерти. Мысли о предстоящем наказании забили его голову целиком, не пропуская ничего другого. Он просто сидел и безразлично рассматривал фиолетовые обои на стене, по ним не спеша ползла жирная черная муха.
Ожидание было невыносимым, скорее всего именно так себя чувствуют заключенные смертники, которым объявили о том, что через пару дней их поджарят на электрическом стуле. Виктор считал свою участь ещё хуже, до его казни длинною в вечность оставалось всего два дня. В подъезде снова послышались знакомые размеренные шаги. Виктор резко замер и стал прислушиваться. Шаг. Шаг. Шаг. Лицо Виктора исказилось в гримасе ужаса, с каждым новым, более громким шагом, его голова всё сильнее качалась из стороны в сторону, внезапно повисшая тишина предвещала беду. Стука не последовало, входная дверь с громким, ехидным хохотом приветствовала визитера. Виктор хотел плакать. Шаг. Шаг. Шаг. Александр оказался в гостинной, лицо его всё ещё было радостным, глаза необычно блестели.
-Ну-с, Виктор Андреевич, вы всё сделали?
Александр выглядел очень довольным, глядя на испуганного Виктора.
-К… как… мне… мне же оставалось ещё два дня?
Виктор вопрошающе поглядел на Александра. Тот слегка наклонился вперед.
-Я слукавил, Виктор Андреевич, я должен был забрать вас ещё пять дней назад, как и вашу неудачливую гостью.
Голос Александра сделался ещё более жутким, ухмылка по змеиному разошлась до ушей.
-Но для вас я выпросил у начальства отсрочку на пять дней… И знаете что?
Виктор с ужасом глядел на всё более и более веселого Александра.
-Им понравилось и вас решили оставить тут, более того, вас оставили на меня. Вы знаете, что это значит?
Виктор отрицательно покачал головой. Александр, кажется увеличился в размерах, из его пасти показался длинный и острый фиолетовый язык, который медленно прошелся по лицу Виктора.
-Это, Виктор Андреевич, значит, что ты мой.
Входная дверь с хохочущим скрипом закрылась, щелчок замка задорно поприветствовал нового хозяина.