Я спускался с Оливером вниз подвала. Ноги были ватными, а голова ничего не соображала. Бог его знает, сколько я пробыл в анабиозе. И вот, наконец мы дошли до заветной двери с особым знаком на ней. Раньше он называл ее вход в кладовую, но теперь он и сам потешался таким отговоркам.
– И что это на самом деле, — спросил я Оливера, – уж точно не вход в ни в прачечную, ни в кладовку.
– Да, вы абсолютно правы, – ответил он, – мне очень не терпится показать вам, что таится за этой дверью. И еще раз предупреждаю вас, Джимми, даже не пытайтесь бежать или кричать, здесь очень толстые стены.
И вот ввел электронный код, на запыленной панели возле двери, провернул ключ, и дверь распахнулась…
… О боже, что это черт возьми… Мне в нос сразу же ударил трупный запах, который я мог запросто распознать. Там было шесть человек, в шести отдельных клетках. Точнее 4 разлагающихся трупа, и двое полутрупов, которые постоянно непрерывно жали на какую-то кнопку. Видок у них был, мягко говоря, ужасный, а из голов торчали провода, которые были подключены к устройству, напоминающее осциллограф. Я пришел в ужас от всего увиденного.. Да и кстати из голов трупов, торчали такие же провода.
– Не беспокойтесь Джим, это всего лишь бродяги с улицы. Их никто не будет искать. Их как будто и нет вовсе.
Месяцем раньше…
Уволившись с прежнего места работы, мне все таки удалось найти место под солнцем под новым пристанищем. Работая простым лаборантом, я конечно же не получал столько же будучи профессором биологии на прежнем месте. Но все таки атмосфера мне понравилась: меньше работы с людьми, больше работы с пробирками.
И городок был просто с райской атмосферой. Там я и повстречал Оливера Роджерса.
Это был человек, на вид 45-50 лет, высокого роста и стройной конституции, одним словом «карандаш». С виду замкнутый, нахмурившийся тип, перерастал в балабола, как только находил с кем-то общую тему для разговора, особенно о биологии.
Часто, появлявшись небритым, и в неопрятном виде, он нередко получал нагоняй от начальства. Оливер также жаловался на бессонницу. Как он говорил, уже почти все сонные и седативные препараты перестали на него действовать, кроме самых сильных вроде рогипнола.
По его словам, в прошлом он занимался нейрохирургией, психиатрией и даже психохирургией, но давно как ушел из этой отрасли. Док рассказывал, как самым «законченным» пациентам, на которых уже не действуют ни современные антипсихотики, ни электрошок, делают лоботомию.
И вместо буйного психопата мы получаем человекоподобный овощ, не утративший своих физиологических способностей: есть, пить, спать, даже говорить. Но, лишенный всякой мотивации.
Обычно такие вот «овощи» заканчивали свои жизни в психиатрических клиниках, или в редких случаях на попечении родных, не приходя в прежнюю форму.
В те времена я что-то слышал о лоботомии, но толком не знал что это такое. Вроде какой-то операции на мозг. Док в подробностях мне рассказал что это такое:
– Представьте Джим, что вам в глазницу вколачивают нож для колки льда, пробивают кость и кромсают мозг изнутри, точнее его лобные доли. Раньше для этого приходилось вскрывать череп, а потом снова прилаживать кость на место. Я сам этим не занимался, но присутствовал на такой операции. В те времена эту хрень стали применять даже на обычных людях страдающих не сильными психическими или невротическими расстройствами. Добрый доктор Фриммен рассекал на своем авто, под названием «лоботомобиль», и сделать такую операцию себе мог любой человек, даже не страдавший никакими душевными заболеваниями. В это трудно поверить, но желающие находились.
– Как это можно добровольно решиться на такое?
– Ну в те времена психиатрия убеждала общество, что эта операция не страшнее удаления аппендицита.
Тем более это очень экономно: не надо тратиться на лекарства для больного. Та операция еще называлась
удаление личности.
Одной женщине из Оклахомы сделали лоботомию, только потому, что та очень часто мыла руки.
Эта далеко не одна из страшилок Дока.
Однажды мне довелось услышать историю, про новый метод лечения наркоманов, в котором Роджерс так же был замешан. Это лечение было экспериментальным, и было скорее всего тогда засекреченным.
Лечение заключалось в отключении центра удовольствия, того самого, на который влияют наркотики. Провели тогда несколько операций. В голову больного вставлялся зонд, по которому в мозг больного вводили жидкий азот, который замораживал те самые центры.
В конце операции оказалось, что нет никакого того самого «центра удовольствия именно от наркотиков». Да, наркотики перестали приносить удовольствие, но и другие обычные вещи тоже. Бывшие теперь наркоманы, превратились теперь в депрессивные овощи. И в конце концов все из подопытной группы либо покончили с собой, либо умерли от истощения.
И вот теперь передо мной стоял этот «Франкенштейн» с парой наёмных охранников по бокам.
– Надеюсь, теперь вы понимаете, Джим что наделали, — говорил Оливер, — ваше любопытство вас и погубило… Я не смогу выпустить вас отсюда.
– А если меня будут искать?
– Я вас умоляю, – ответил док. – Джим, если за столько лет никто не нашел мою лабораторию… Кроме того, я не собираюсь вас убивать.
– Догадываюсь, что вы хотите сделать из меня очередную «лабораторную мышь», не так ли, док?
– Ну что-то вроде того… Нет, нет, вы не будете долбить по кнопке как эти испытуемые. Для вас, мой дорогой Джим, я отвел специальное место. Вы будете под колпаком, если только не согласитесь сотрудничать.
– Что значит под колпаком?
– Это значит, что вы просто будете спать, как бы в коме. И к вашему мозгу можно отвести специальный электрод, который будет стимулировать область мозга отвечающую за удовольствие… Не секрет, что такие гормоны как дофамин и серотонин контролируют наше состояние и наше поведение. Многие наркотики на том и основаны, что провоцируют выброс наших внутренних наркотиков в большом количестве. Перед уходом на покой у вас будет пара месяцев рая, дольше я здесь не задержусь.. и вы тоже. — Насмешливо добавил он.
Оливер ушел. Оставив со мной одного мордоворота и одного субтильного в белом халате. Меня скрутили и кинули на кушетку. Тот что в халате, начал набирать какую-то дрянь в шприц из разных ампул. Не миновать мне участи «подопытного кролика», если б не скальпель, случайно провалившийся в одну из штанин, что в спешке не обнаружили люди Роджерса.
Улучив момент, я перерезал пару ремней, которыми меня связали. Мне уже начали вкалывать жуткую смесь, как моя рука со скальпелем сначала отшвырнула от себя субтильного, а потом уперлась в плечо охранника, что тот от боли и неожиданности выронил пистолет…
Выбравшись, я конечно же первым делом сообщил в полицию, о том что происходит в логове Роджерса. Но власти так и не успели его навестить. В одной из подпольных лабораторий как потом написали в газетах: случился взрыв нитроглицерина. Найдено несколько обгоревших тел, чьи личности установить не удалось. Тело Оливера Роджерса не нашли, и его объявили в федеральный розыск. Я опять переехал в другой город. И иногда по вечерам ношу с собой тот самый скальпель, который однажды спас мне жизнь.
Источник: otstraxa.su