Уровень 1
Тусклое невзрачное помещение метра три на четыре в подвале какого-то здания было абсолютно голым. Посередине стоял стол – ветхий и старый. Я же сидел, связанный по рукам и ногам, на стуле, а передо мной возвышался человек в маске.
Судя по всему, среднего телосложения – хотя, чёрт его знает. Открыл глаза я буквально секунду назад и иступлено посмотрел кругом.
– Игрок. – Произнёс незнакомец.
– Где я? Что ты тут за херню устроил? – Вскричал я.
– Ты сам подписал бумаги.
– Какие бумаги? – Взревел я – голова стучала, а взор туманился – будто мне ввели какие-то наркотики.
– О, ты ещё накачан. Разным и неприятным. – Голос явно был мужской, не низкий и не металлический, а весьма обычный.
Маска проклятого Гая Фокса, чёрный капюшон… Да что это за выродок?
Неожиданно человек откинул капюшон и резким движением снял маску.
За ней я увидел надменное и гордое лицо с пылавшими безумием карими глазами. Высокий подбородок и прямой нос, вскинутый вверх, давали понять, что мерзавец высокого о себе мнения.
– Ты, идиот, попался ко мне в руки, когда прогуливался вечером по лесопарку. Только больные выродки ходят по лесам, знаешь ли. – Мужчина поправил тёмные, будто специально вымазанные чёрной краской волосы и усмехнулся.
– Это я ещё выродок? – Замер от удивления я. – Где я, проклятый сумасшедший?!
Маньяк – а скорее всего, он таковым и являлся – вынул откуда-то из балахона пачку сигарет и закурил:
– Вот смотри. Разве хорошо гулять ночью по лесу?
Так, либо это я сошёл с ума, либо незнакомец несёт полный бред – что это за разговор вообще такой? Что он сказать мне хочет?
Человек наклонился ко мне:
– Называй меня Хозяин.
– Пошёл нахер. – Процедил я.
Мужчина улыбнулся, пустил мне дым в лицо:
– Ладно, тогда условимся на имени X, договорились?
Хотел я что-то произнести и послать куда подальше этого психа, как он рывком вынул откуда-то из-под одежды револьвер и направил его на меня:
– Договорились?
– Да. – Выдавил я.
– Итак, Демьян, я что сказать-то хотел…
– Вы откуда… Имя моё знаете? – Встрепенулся я.
– А как не знать-то? Думаешь, информации сейчас в интернете никакой нет?
Молча я опустил голову, как вдруг услышал громоподобный возглас:
– Смотри мне в глаза, выродок.
Подняв голову, я взглянул на ублюдка.
– Вот ты зачем по лесу гулял ночью?
– Да захотел просто! Что, нельзя уже и одному прогуляться где-нибудь?
– Хорошо. – Человек кивнул. – Значит, ты всё-таки игрок.
– Да какой нахрен игрок? Что вообще происходит? Кто ты такой? Где мы? – Протараторил я с яростью.
– Да заткнись ты, идиот. А то они тебя услышат.
– Кто услышит? – Ошеломленно протянул я.
Мужчина посмотрел на голые стены:
– Те, кто живут под потолком.
Я сглотнул – может, шизофреник?
– В общем, Демьян, они мне приказали тебя сюда привести. Они поесть хотели, но я их отговорил. Сошлись на том, что ты поиграешь в игру. Пройдёшь её – и те твари из стен не выползут. А то представляешь, они и у меня хотели плоть забрать. А я то знаю, что эти мрази чувствуют – человечина то вкусная на самом деле.
Что он несёт? Какие, мать его, твари в стенах? Он что, людоед? Да к кому я нахер попал вообще?
– Ты не удивляйся так, Демьянчик. – Усмехнулся психопат, закуривая вторую сигарету: – Они меня не трогают, я им обычно всяких идиотов привожу. Однако тебя решил пожалеть. Ну, ошибся один раз парень – что его, четвертовать теперь да на стейки разрезать? Да и тем более вчера я поужинал хорошо – Юля была вкусной. Жаль, что закончилась быстро – а всё эти существа горбатые, чёрт бы их побрал.
Нет, он точно шизофреник.
Меня пугал даже не сам факт того, что передо мной мой похититель и маньяк – его слова были куда страшнее. А во взгляде мерзавца сквозило такое безумие, что мне от одних его фраз захотелось опустошить желудок прямо на месте.
– Ну чего ты, Демьян? Да не бойся! Я ж к игре готовился! – Хлопнул меня по-дружески по плечу психопат. – Пройдёшь пять уровней, и я тебя отпущу. В общем, всё скоро поймёшь. Так что, начнём?
– Нет. – Возразил я. – Отпусти меня, прошу.
Вдруг по потолку что-то заскрипело и застучало – будто на верхнем этаже пробежала лошадь. Сумасшедший многозначительно поднял палец вверх:
– Ну вот, Демьян! Они уже буянить начинают! Ты либо соглашайся, либо на обед к ним пойдёшь… Который там час? – Маньяк посмотрел на свои наручные часы: – Полдвенадцатого дня. Ну так что, согласен? Я ж тебя не заставляю – можешь уходить отсюда хоть сейчас – я ведь тебя верёвками к стулу привязал, чтоб от тварей защитить. Выберешься из подвала живым – и дело с концом.
От удивления я приоткрыл рот.
Плевать на тот странный звук – в мистику я никогда не верил. Зато убедился окончательно, что передо мной псих. И надо было воспользоваться его благодушием и свалить отсюда – и чем быстрее, тем лучше.
Судорожно я закивал головой:
– Да, отвяжи меня.
– Как хочешь, только ты это, не жалуйся потом и не кричи – уши у меня больные. А то нужны мне будут твои душераздирающие вопли, когда тебя с десяток мразей на куски рвать будут?
Последние слова заставили холодный пот заструиться по лбу, но я твердил себе только одно: «Он псих, не более. Просто несёт бред».
Человек поднялся, подошёл ко мне, принялся медленно развязывать. Когда я был освобождён, то замялся, попеременно смотря то на ублюдка, то на оставленный им на столе пистолет.
Потом его прикончу – подумал я – просто выберусь отсюда и побегу в полицию. Быстро они этого выродка поймают. С психопатом ещё не хватало биться.
На прощание мужчина мне кивнул:
– Ты только учти – если отсюда и выберешься, они форму менять могут. И до дома твоего доберутся. Дам тебе 20 часов на раздумья, а потом покину это место. Да и в полицию я бы не советовал тебе идти – всё равно ничего толком не объяснишь. Это всё-таки дурки подвал.
Так я что, в доме сумасшедших? Медленно я обернулся к похитителю:
– И ты что, себя психом не считаешь?
– Да нет, конечно. Эти мрази уже и докторов едят иногда. Я с ними и познакомился то недавно совсем, смог выбраться из лечебницы в её подвал – он тут закрыт много лет. Да и полиция его не сыщет. Ну удачи, Демьян. Но ты это – возвращайся.
А то знаешь, неприятно будет, если они ночью к тебе из канализации…
Развернулся и побежал, не желая дальше слушать весь этот бред.
На моё облегчение, мне никто не повстречался по пути – ну и напугал он меня до жути!
Выбрался в каком-то старом парке, посмотрел кругом – а дурки то никакой и нет! Подвал есть, но скорее выглядит как вход в нору. И никакой лечебницы – ни черта.
Ну и выродок… Надо срочно идти в полицию – заключил я и бросился через лесопарк.
Кстати, вышел я недалеко от того места, где меня похитили. Наверное, наркотики ещё действовали. Бежал, пока не добрался до небольшого озера, и, взглянув на гладь водоёма, встрепенулся.
Даже так было видно моё бледное лицо и красные глаза – прямо как у наркомана. Нет, в таком состоянии точно нельзя никуда идти – отосплюсь и поеду в участок. Быстро, надеюсь, этого психа найдут.
Добрался до своего дома пешком – прохожие странно меня осматривали, но мне на это было глубоко наплевать. Влетев по лестнице на четвёртый этаж, я с тяжелым сердцем кинулся к своей квартире, обшарил карманы – на изумление, ни одна из вещей не пропала.
Открыл ключом дверь и заперся изнутри на все замки. Всё, надо поспать… – С этими мыслями я, забросив все домыслы в подсознание, завалился прямо в одежде на диван и закрыл глаза.
Господи, что это была за ночь! До сих пор я обливаюсь холодным потом, когда только вспоминаю о ней. А всё началось просто.
Проснулся часа в три – на улице стоят глубокие сумерки, повсюду царит тишина. В квартире включён свет – забыл его вырубить, когда приходил домой.
Но от этого легче не становилось. Я не мог понять, от чего очнулся – и это нагоняло жути. А потом в сознании проплыл образ того сумасшедшего, что меня похитил, и на секунду всё показалось кошмарной фантасмагорией.
Неожиданно я вспомнил какую-то старую страшилку – по ней, если ты внезапно проснулся посреди ночи, то на это была какая-либо причина. Хотя бы начиная с того, что некто мог на тебя смотреть…
Вскочив с дивана, я оглядел помещение – слишком тихо. Выглянул в окно – и там ничего нет – пустые проспекты – ни одной машины или подвыпившей компании.
А потом я услышал стук. Будто барабанили по чему-то металлическому. Прямо из ванной.
Надо выбираться из квартиры – вдруг решил я, и в этот момент начался такой ужас, что мне даже вспоминать страшно.
В дверь ванной… Да, ванной, твою мать! В её дверь изнутри застучали. Мурашки прошлись по телу, и я кинулся мимо всего этого к входной двери, судорожно отпирая её.
Через мгновение с кухни раздался скрежет. Доносился он то ли с вентиляции, то ли с труб. А потом прямо по потолку пронёсся табун лошадей – по звуку, по крайней мере, это напоминало нечто похожее.
Лучше бы я их сразу увидел – в тот миг я перестал сомневаться в словах маньяка. Сейчас мне захотелось оказаться в том подвале, связанным по рукам и ногам – потому как то место представилось мне самым безопасным.
Не медля, я раскрыл дверь и ринулся по коридору к лифту.
По стенам изнутри уже кто-то копошился. Повсюду стоял такой грохот, что я изумился тому, что соседи не обратили на него внимания.
Получается, остаточное действие наркотиков – решил я, но никак не мог с этим смириться, всё ещё думая, что всё происходящее реально.
Однако всё происходило на самом деле – в этом я убедился, когда услышал позади щелчок открывающейся двери.
На секунду я замер на месте.
В конце коридора на пороге квартиры стояла старушка – Нина Ивановна, которую я неплохо знал.
Она странно оглядывала всё кругом, потом, окрикнув меня, спросила:
– Эй, Демьян! А что за шум странный? Не знаешь?
Это всё взаправду. – Да ну нахер! – Вскричал в мыслях я. Значит, других они не трогают. Гонятся только за мной, как и говорил тот психопат. Боже, надо быстрее добираться до лесопарка.
Развернувшись, я бросился вперёд. Подбежал к лифту, стал судорожно нажимать кнопку.
Вот он спустился на мой этаж, но дверь почему-то не растворилась. И в этот момент я услышал, как изнутри лифта раздался стук.
По лестнице. – Сглотнув, заключил я, и, не дожидаясь, когда лифт откроется, бросился по ступенькам вниз.
То был самый сумасшедший бег в моей жизни – я не чувствовал ни усталости, ни страха, а скорее ужас перед теми, кто за мной гнался. Как только я вырвался на улицу, преследователи, казалось бы, отстали.
Но то было не так. Они стучали по домам, мимо которых я пробегал, неслись, казалось, подо мной внутри бульваров и дорог.
А я бежал – неумолимо, желая поскорее добраться до того, кто меня похитил – уж лучше психопат, чем они. – Я не помнил себя от страха, словно первобытного, и от того ещё более ужасного.
Сама неизвестность пугала меня. Какими бы уродливыми не были эти мрази – а они, несомненно, мерзкие на вид – я бы предпочёл их увидеть, чем строить в голове образы один отвратительнее другого.
В конце концов я добежал до лесопарка, ринулся напролом по узким тропинкам, царапая себе лицо и руки ветками и кустами.
С каким облегчением я наткнулся на нору, скрытую за травой! Не став терять времени, сразу бросился туда.
Спустился по старой лестнице и очутился в комнате, где продолжал сидеть человек. Он снова нацепил на себя маску Гая Фокса. Впрочем, завидев меня, он тут же её снял и улыбнулся:
– Ну, ты успел. – Психопат посмотрел на свои часы: – Так-с… Три часа сорок две минуты. Я думал, что ты меньше продержишься. 16 часов – отличный результат!
– Кто это нахер такие? – Я прошёл к столу и тяжело опустился на стул.
– Я ж говорил тебе, Демьян. – Человек вынул сигарету: – А ты не поверил. Ну, тебе повезло конечно. А вообще страшно было, когда одна из этих тварей в ванну застучала?
Всё тело содрогнулось. Кое-как собравшись с силами, я выдавил:
– Ты… Откуда об этом знаешь?
– Так они мне и рассказали. – Мужчина поднял палец вверх: – С ними общаться надо уметь. Я-то псих и потому, что мои способности выходят за рамки человеческого понимания. Я могу принимать волны на той частоте, на которой они общаются.
Несмотря на всё случившееся, в подобное верилось с трудом. Переводчик хренов… – Я со злобой взглянул на подонка:
– Если я пройду твою игру, они от меня отстанут?
– Говорил же, что да. Тем более они смогут сегодня поесть нормально. Как там Нина Ивановна?
– В смысле… – Прохрипел я.
– Ты что, думаешь, я и жильцов твоих не знаю? Ну, вышла старушка ночью в подъезд, потом мрази из стен да и выползли. А я голодный до ужаса, Демьян – весь день не ел. У тебя, случаем, вина нет?
– Ты… Больной. – Проговорил я.
– Да с чего ты взял то, Демьянчик? – Вот коровы живут же, да. Их сотнями, тысячами, миллионами в год забивают. И тебе ничего. А что ж такого, если я эту старую жирную тварь на вкус попробую?
От ошеломления я не смог выговорить ни слова. Мужчина продолжил:
– Я Х, договорились? – Вновь он вынул пистолет, направляя его ко мне.
Хотя он мог удерживать меня и без угроз – пока жив этот ублюдок, существа, какими бы они ни были, на меня не нападут. Потому выхода иного и не оставалось, как сыграть в треклятую игру.
– Да, Х. – Подтвердил я.
– В общем, давай уж к сути игры вернёмся. А потом я поужинаю. Первый уровень ты успешно прошёл.
При словах: «я поужинаю» к горлу подступил ком, и я чуть не вырвал на месте.
– Как? – Уточнил я. – То есть всё это был первый уровень? – Псих, ненормальный… Закончу игру и прикончу его.
– Ну а как ты думал? Я ж и рассчитывал на то, что ты мне не поверишь. А в итоге ночь, а ты сидишь здесь, рядом со мной. Мы прямо как старые друзья, Демьянчик. Ну а я, как хозяин, угостить тебя должен. У меня вот там – Мужчина указал на стену позади него – кухня.
– Там же ничего нет. – Сглотнул я.
– Правда? – Ну, ничего. – Х поднял голову вверх: – Эй, выродки! А ну стену откройте! Задолбали замуровывать всё! Я итак из-за вас, тварей, ем мало, а тут вы ещё хренью страдаете! Помните, как я вам доктора скормил?
Никакого топота на потолке или в стенах не было. Я вообще ничего не слышал.
– А ну открыли живо! – Потом сумасшедший резко согнулся и пробормотал: – Да знаю я! Чего вы уж. Я ж нормально прошу. Как человек у мрази.
Стена позади расшаталась, раздался грохот, и я увидел проход, похожий на дверной проём.
– Тебе это, Демьянчик, лучше отвернуться. А то ты ж это – увидишь существ да сердце от страха и остановится. Ты ж слабый ещё. Так что давай-ка глаза-то закрой.
Выполнив его указания, я тут же услышал, как мерзавец делает в мою сторону рывок, а потом резкий удар оглушил меня.
Очнулся на бетонном полу. Пахло жареным мясом вперемешку с чем-то тошнотворно-сладким. Медленно я поднялся и сел за стул. Напротив меня за столом, переодевшись в классический чёрный костюм-тройку, расположился психопат.
Он держал подле левой руки пистолет, которым, похоже, и оглушил меня. На столе в тарелке лежал стейк – с виду обычный, но я-то понимал, что это…
У правой руки людоеда стоял бокал, наполненный наполовину чем-то красным.
– Ну, тебя оглушить пришлось. – Проговорил похититель, орудуя вилкой и ножом. Сидел он по-аристократически – спина ровная, локти рук не касаются поверхности стола, вилок, ложек и ножей несколько.
– Ты… – Я хотел вырвать, но не смог. Голова закружилась.
– Кстати, это вино. – Постучал вилкой по бокалу мужчина: – А то я что, псих какой-нибудь – кровь пить?
То есть жрать человечину для него было нормальным, а пить кровь – перебор? Какой ублюдок… Это… – Я посмотрел на стейк – было Ниной Ивановной.
Той старушкой, что вышла в подъезд, когда за мной гнались твари в стенах.
– Medium Rare прожарки – классно, да? – Ухмыльнулся Х, закинув в рот кусочек и тщательно его прожевав: – Ну, как говорится. – Человек отложил наполовину съеденный стейк в сторону и закурил.
Медленно я взглянул на стену позади ублюдка – та была вновь замурована.
– Конечно, старая манда не особо вкусная. Итак, считай, недолго ей оставалось. – Произнёс выродок. – Начальный уровень ты прошёл. Скоро ко второму приступим. Итак, первым было испытание на доверие. Думаю, к концу игры мы станем лучшими друзьями.
– Иди нахер! – Взревел я, и от вида стейка меня наконец стошнило на пол.
Почувствовав небольшое облегчение, я, оттерев лоб, посмотрел прямо в глаза подонку:
– Ты больной на всю голову.
– Ну почему же? – Просто я. – Каннибал снова закурил: – Хочу провести тебе испытание. Да я и не виноват, идиот, что ты по лесопарку ночью гуляешь. Псих ты, Демьянчик. Лечить тебя надо. А то как же – человечину не ешь, с тварями не общаешься. Какой же ты нормальный человек после этого?
От каждой его новой фразы по телу проносились мурашки – я даже ничего не отвечал, просто не зная, как на всё это реагировать.
– Ладно, ты устал. Следующее испытание скоро. Ты пока поешь, наберись сил. А то я не хочу, чтоб ты от голода подох.
– Не буду я жрать это! – Вскричал я.
– Ну ты чего, Демьян? Я ж к тебе хорошо отношусь. Вот существа эти уже мне покоя не дают – всё сожрать тебя хотят. А я что могу поделать? Я ж тебя пожалел. А тело у тебя молодое. В самом расцвете сил. Ну, поесть его можно. Ты это, Демьянчик, не беспокойся так, чего побледнел… О? Опять блеванул? Ничего, это нормально. Не буду я тебя есть. Наверное. А пока поспи. Завтра продолжим, дружище.
Голова закружилась от слов этого мерзавца – слишком истощенный, я свалился на пол, но хотя бы не в свою блевотину, и закрыл глаза, проваливаясь в небытие.
Уровень 2
– По лесопарку гулять меньше надо, Демьянчик. – Услышал я сквозь сон и резко раскрыл глаза.
Надо мной, уже переодевшись обратно в балахон, стоял ублюдок. Он, причесав свои волосы, улыбнулся мне. Приподнявшись на локтях, я стал пятиться назад.
И всё потому, что этот психопат зажал в правой руке ножовку. Медленно я стал отползать от него, пока выродок наступал на меня с пилой. Он попеременно бросал взгляд по сторонам, но всегда взор его останавливался на мне.
– Ну ты что, испугался что ли? – Поинтересовался этот говнюк таким учтивым тоном, будто разговаривал с ребёнком, к которому подселили щенка.
– Отойди от меня! – Вскричал я.
– Время уже обеденное. Просыпаться надо. Твари спать ушли. Мы вот вдвоём и остались.
Резким движением я вскочил на ноги, посмотрел на стол – там уже не было проклятого стейка. Только револьвер. Но даже если я убью этого подонка, то останутся мрази, которые разорвут меня на части.
Чёрт! Что делать?
– Ты что, думаешь, я тебя пилить буду? – Уточнил Х.
– Да кто тебя знает?! Ты ж больной! – Взревел я.
На моё изумление, мужчина разжал пальцы, и ножовка выпала из его рук. Не медля, я подскочил к пиле и взял её, сжав до боли в пальцах рукоять.
– Ну, я смотрю, ты ход моих мыслей понимаешь. Всё-таки не совсем идиот. А то я уж стал в тебе сомневаться. Ладно, Демьян, садись за стол, да поговорим как нормальные люди.
Осторожно, оглядывая помещение, я подошёл к стулу и опустился на него. Выродок, как обычно, расположился напротив. Неясно, с кривой ухмылкой и безумным взглядом он взирал на меня.
– Что тебе нужно? – Выдохнул тяжело я.
– Да ничего. Добро пожаловать на второй уровень игры, Демьянчик. Вот, у тебя в руках пила – теперь угадай, что тебе надо будет сделать.
В голову лезло что угодно:
– Я… Должен кого-то убить?
– Ну нет! Вот мысли у тебя – сразу видно, что псих. Вылечить тебя надо. А то убить да покромсать. Ты чего садист то такой, Демьян? Или что, в детстве тебя вообще ничему не научили?
Сердце застучало – сколько дней мне ещё надо провести с ним, чтобы существа от меня отстали? Что нахер за игра у него такая? Неожиданно в памяти всплыла одна из первых фраз людоеда – он говорил в самом начале о каком-то договоре.
– Что за бумаги я подписал?
– А! Точно! Бумаги-то! – Воскликнул Х. – Ну, сейчас. – Он вынул из-под балахона какую-то потрепанную книжку: – Дневник. Тут я записи и веду. Ну вот же! Кровью твоей подписано! Прочитай повнимательнее!
Ненормальный положил, судя по всему, свои рукописи на стол и пододвинул их ко мне.
– Страница №56. Давай-ка, открывай.
Трясясь то ли от страха, то ли от холода, окутавшего это сырое место, я раскрыл дневник и, стараясь не читать то, что было написано в целом в этих записях, пролистал до указанной страницы.
А там следовал корявый, написанный от руки, договор. О том, что я отдаю себя полностью во власть психопата.
– Когда я его подписал? – Выговорил я.
– Ну как когда? – Вскинул брови подонок: – Ты ведь псих. А трезвое у тебя состояние только тогда, когда ты находишься без сознания. Вот я своей кровью и расписал соглашение, потом палец тебе проткнул и отпечатком поставил твою подпись. Внизу, в правом углу.
Медленно я опустил взор к краю страницы. Там действительно стоял мой отпечаток.
– Ну теперь, Демьянчик, сыграешь во второй уровень? – Осведомился психопат.
Содрогнувшись, я кивнул. Иного выбора всё равно не было.
– В руках у тебя пила. Задание простое – отпили себе какую-нибудь конечность – ну, руку или ногу, не так уж важно. Потом я тебя стряпать научу. Ты представляешь – я тебя и от голода спасу, и готовить человечину обучу! Там ведь подход особый нужен. Вот я вчера старуху ел – и ничего, сносной была. А если б я готовить не умел, то, увы, вышло бы не так вкусно. Ты чего застыл-то, Демьян? Лицо у тебя побледнело – ну, это ничего. Выйдешь от меня здоровым и целым, как огурчик. Может, и в буквальном смысле… Ну, я тебя наедине оставлю, хорошо?
– Как… Руку или ногу… – Пробормотал я, и перед глазами всё помутнело. Голова застучала, а сердце забилось словно в судорогах.
– Ну, как-как! Вот что ты за человек? Подумаешь! Я ж тебе добра желаю, Демьян. Не хочу, чтоб тебя на куски твари порвали. Хочешь, джина для храбрости налью? Ты это – решайся, в общем. – Он поставил на стол литровую бутыль крепкого алкоголя: – Заодно рану обезвредишь. – Я на твоём месте выбрал бы левую руку… Ну, или ногу. В общем, ты человек уже взрослый, сознательный – разберёшься.
А я так и замер на месте – как – отпилить себе ногу? Какую нахер конечность? Что этот псих вообще несёт?!
Как во сне я вскочил с места, бросился на ублюдка, свалил того на пол и приставил ножовку к горлу:
– Выродок! Я сейчас тебе голову отпилю, а потом язык твой сварю, понял?
– Ты это, Демьянчик. Осторожнее. А то ведь мрази спят – услышат или поймут, что их помощнику беда, да сразу на куски тебя рвать начнут. Ну, ты не беспокойся. Я с ними договорился, чтоб они тебя медленно жрали. Чтобы ты слишком быстро не помер. Так что?
Поднявшись с места, я закрыл голову руками. Мужчина же с ухмылкой прошёл к выходу из подвала:
– У тебя десять часов, Демьян. Вот нечего по лесопарку ходить – говорю же. А то весь дёрганный какой-то. На природе надо днём гулять, воздух вдыхать. Как садист какой-то, честное слово. Тебе это, кстати, мороженого взять?
– Какое нахер мороженое?! Пошёл к чёрту отсюда, выродок! Закончу игру и прикончу тебя, ублюдок!
– Ну-ну. – Ухмыльнулся Х и напоследок буркнул: – Возьму тебе ягодное – а то сейчас лето, ты понимаешь. Да и в цвет оно как крови. На десерт после основного блюда. Ты не боись, готовить я умею – поедим да можем даже сыграть во что-нибудь.
– Пошёл нахер со своими играми! – Завопил я.
– Всё-всё! – Похититель подмигнул мне и удалился.
Вот выбл@док… И что мне делать?
Нет, отсюда не сбежать. Весь мир – пристанище этих существ. Куда не пойду – они будут повсюду.
Медленно я посмотрел на ножовку. Потом на руки и ноги.
И вдруг продрог – а сколько мне отпиливать вообще? По колено или полностью… Господи, что за мысли. А потом я должен буду… Сожрать самого себя…
Снова вырвал на пол – уже желчью – в желудке ничего не оставалось. Пройдя к стене, облокотился на неё и рухнул, откинув пилу в сторону. Если не сделаю этого… Они меня сожрут.
В отчаянии я закрыл голову руками и зарыдал. Что это за человек? Да пусть он подохнет… Ненавижу! Убью его! Хотя нет, не получится – главное – пройти игру.
С трепетом я согнулся, пополз на четвереньках к брошенной ножовке. Зажал в своих пальцах. Что делать? Боже, какой же выродок… Нет, я не могу. Просто не могу. Но я должен, чтобы выжить.
Одна единственная горевшая на потолке лампа заморгала, но свет не погас. Медленно я опустил, приставил лезвие к левой ноге чуть ниже колена. Закрыл глаза.
Стану инвалидом, но буду жить. Делают же костыли. Это не руку менять. Смогу зажить спокойно. Главное – не умереть тут.
Оторвав часть футболки, я скомкал ткань и заткнул себе в рот, чтобы не прикусить от воплей язык. Примерился правой рукой поточнее. Кость… Как я буду пилить кость?
Урод… Почему он не мог дать мне что-нибудь получше? Как долго я буду пилить… Больно… Будет слишком больно. Нервы… Надо охладить. Ринувшись с места, я подбежал к столу, раскрыл бутыль джина и сделал большой глоток.
Опустился, скатился по стене с зажатой в одной руке бутылкой. Во второй находилась пила. Поставив пузырь рядом, время от времени посматривал на него.
Итак… Первый надрез. Самое лёгкое. Потом доберусь до кости… Джин вышел наружу вперемешку с чем-то жёлтым. Эта тварь хотя бы убиралась – старался отвлечься от гнетущих мыслей я, осматривая пол – на месте вчерашней блевоты было небольшое тёмное мокрое пятно.
Ладно… – Твердил я сам себе – не сделаю этого – и меня убьют. Медленно истерзают и сожрут. Окончательно приставил пилу к ноге и сделал рывок. Вперёд-назад.
Из пореза полилась кровь, и я завопил, прикусил язык и задрожал в холодном поту. Где эта ткань? Нахер я её изо рта вынул? – Оглянувшись кругом, дотянулся рукой до куска футболки и сунул себе в рот.
Потом, вздохнув только носом, продолжил.
Второй надрез. Голова закружилась.
Главное – не лить джин сразу. Весь истрачу. Подонок! Я сам ему потом ногу отпилю, мразь! Чтоб он от боли корчился, говнюк!
Всё – надо сначала дойти до кости. Потом всё остальное. Пока я резал и кромсал себе мясо, боль вспыхивала всё более яростно. А потом я наткнулся на берцовую кость и по помещению пронёсся скрежещущий противный звук, от которого перед взором окончательно помутилось, и я потерял сознание.
Очнулся хрен пойми когда – выродок ещё не вернулся – значит – ещё оставалось время.
Много я потерял крови… Надо было лить джин. Сейчас прямо так и погибну, мать твою. Красная лужа расплывалась подо мною, и я продолжил. Боль адская. Невыносимая.
Я орал даже когда чудилось, что сил совсем не было.
Легче её сломать… – Тяжело приподнялся я, ища точку опоры. Доковылял до стола, прошёл мимо него, к той стене, что была замурована и иногда отворялась. Стукнул по ней пару раз – несколько кирпичей упали, раскололись.
Наклонившись, поднял один из кусков, потом, присев рядом, замахнулся. Нет, не могу… Необходимо. Должен.
Ударил себя с размаху по кости. Промычал что-то невнятное. Кирпич разбился о кость, практически её не повредив. Из-за этого боль только усилилась.
Нахер всё… Надо допилить. – Решился я, прополз к откинутой ножовке и с яростью принялся допиливать кость. Не знаю, сколько это продлилось – по ощущениям, долгие часы.
Гневно, с усилием, представляя что мучаю выродка, я пилил берцовую кость, пока та наконец не отломилась. Осталась только плоть и мясо. Их я добил быстро, в несколько рывков.
Как же больно… Чувства притупились, голова гудела. Отпил из джина огромный глоток – миллилитров 150 за раз, и вылил почти всё оставшееся на обрубок.
Думал, что не смогу испытать ещё большую боль. Но то было слишком нестерпимо. Я согнулся, свалился на пол и потерял сознание. Очнулся, ощущая запах жжёной плоти.
Надо мной склонился похититель:
– Ну, это для надёжности. Таким обычно лошадей клеймят, знаешь ли. Ну, точнее чем-то подобным. Не спрашивай, где я это добыл.
Я закричал от нового притока боли. Ублюдок отошёл от меня, криво усмехнулся, помотал в руках мороженым:
– Клубничное, как тебе, а?
Осмотрелся – никакой ноги, точнее, того куска, что я отпилил, не было. От блевоты и крови не осталось и следа. Человек подошёл ко мне, протянул руку, и я поднялся.
Затем он усадил меня на стул и уселся за стол напротив:
– Ну, как видишь, ногу твою я в морозилку забросил. Пусть подстынет немного. Ну ты и псих конечно! Попросил бы меня тебе хоть электропилу дать! Я-то вообще поначалу думал, что ты не решишься. А ты оказывается псих.
– Да как тебе угодить тогда, выродок?! – Прохрипел я.
– Ладно, второй уровень ты прошёл. Молодец. Ничего, поспи и отдохни. Завтра сил наберёшься и поедим.
Снова потянуло вырвать – правда, давно было уже нечем.
– Это. Научу тебя готовить. Это будет третий уровень. Ты уже на 40% игру прошёл, поздравляю! Ничего, скоро выберешься отсюда – и дело с концом! Как там пелось? Ах да. – Психопат улыбнулся и продекламировал:
«Мой зайчик попал под трамвай!
Мой зайчик, мой мальчик
Попал под трамвай!
Он бежал по дорожке,
И ему перерезало ножки,
И теперь он больной и хромой,
Маленький заинька мой!»
– Неуравновешенный выродок! – Закричал я.
– Ну-ну! Это я ещё неуравновешенный? А кто себе ногу отрезал? Я, что ли? Демьян, я ж тебе говорю – ты псих, тебя лечить надо. Ну ничего. Завтра поешь, подлечишься, вдруг и мрази немножко успокоятся. Кстати, проснулись вроде. – Он поднял палец вверх.
По потолку и стенам застучали копыта – да что это за существа? Проклятый маньяк, псих… Ещё в сговоре с этими тварями! Издевается, как может! Я его, ублюдка такого, засажу в тюрьму! Что-нибудь придумаю.
Нога невыносимо болела – я даже иногда чувствовал фантомные ощущения – будто шевелил пальцами или сгибал и разгибал колено. Снова захотелось опустошить желудок.
Особенно от осознания того, что завтра утром мне придётся приготовить, а потом и сожрать часть собственного тела.
– Вроде, поутихли. – Объявил выродок. – Ну, это ничего. Они от радости бесятся, твари горбатые. Думали уже тебя сожрать, а нет. Ну, наелись они знатно твоей старой соседкой. Неделю буянить не будут. Да и тем более, думаю, врачей поедят.
Внезапно я кое-что вспомнил и посмотрел людоеду в глаза:
– Нет здесь никакой лечебницы.
– Как нет-то, Демьянчик? – Удивился он. – Ты точно с ума сошёл, похоже. Вон там же врач стоит, смотрит на меня. А ну пошёл отсюда! – Крикнул Х, глядя куда-то позади меня.
Резко я повернулся. Разумеется, никого там рядом и подавно не было.
– Вот не знаю, чего за мной гоняется. Вроде и помер лет пятнадцать назад, а всё по пятам ходит. Ещё целёхонький, падла. Мрази его-то на кусочки разорвали, а он всё меня по пятам преследует. Заняться ему, что ли, нечем? А ты сам как думаешь, Демьян?
– Нет же там никого. – Протянул я, и вдруг боль снова пронзила ногу и я скорчился.
– Ну, ты больной, я ж и говорю. Ладно. Тебя как спать уложить – как обычно или по-иному как?
Да что несёт этот ублюдок? Его безумие переходило все рамки. Сначала говорит одно, потом другое.
Неожиданно Х вытянул ко мне свои руки – в правой был зажат револьвер, в левой – клубничное мороженое:
– Ну, выбирай, как заснуть.
– Чего?
Мужчина закатил глаза, словно я не понимал очевидного:
– Либо десерт со снотворным, либо удар прикладом по голове. Выбирай.
– Так мороженое упаковано же. Как ты туда смог что-то подмешать?
– Неважно, Демьянчик. Что ты как неродной-то? Не будь меня – так бы кровью истёк из-за своей отрезанной конечности. А ты ещё возмущаешься. – Потом наклонился ко мне и с добродушной безумной улыбкой прошептал: – Я бы на твоём месте десерт выбрал, а то от удара по голове потом болит и раскалывается всё.
Судорожно я выхватил из рук психопата мороженое, раскрыл его и принялся есть. Впервые за два дня я поел что-то нормальное – и каким же вкусным мне оно показалось!
На четверть часа я даже почти забыл о жуткой боли. Просто молча сидел напротив ублюдка и ел сладость. Постепенно меня стало клонить в сон. Выродок же тоже ничего не говорил – он просто наблюдал за мной как за ребёнком.
Но, что вероятнее, как человек смотрит на зверушек в зоопарке. Неожиданно голова потяжелела, я почти рухнул со стула, но Х успел меня подхватить и аккуратно уложил на сырой пол.
Закрыв глаза, я заснул. И тот сон, несмотря на весь ужас, отчего-то показался мне самым нормальным, что вообще происходило за последнее время. А пережил я немало.
Уровень 3
Наутро голова раскалывалась, нога ныла и болела, и в сознании быстро пронеслось всё то, что произошло. Вновь захотелось опорожнить желудок, но благо мой организм сменил рвотный рефлекс на жгучую ненависть, когда я услышал подонка:
– Ну, Демьянчик, поднимайся! Уже девять утра, чего спишь так долго?
Медленно я раскрыл глаза и приподнялся. Разумеется, ходить я нормально не мог. Х стоял надо мной с каким-то деревянным протезом:
– А ну-ка, сиди на месте! Сейчас всё сделаю!
Я сглотнул – протез крепился каким-то шурупом сантиметров в семь длиной. Маньяк наклонился ко мне, безумно улыбнулся и рывком воткнул мне протез в плоть.
– Мать твою! – Заорал я от боли, прикусил язык и тяжело задышал.
– Терпи, Демьянчик. Протез-то надёжный. Не знаю уж, сколько ему лет, но, думаю, не больше, чем мне. Крепление хорошее, на всю жизнь. Только надо в саму кость попасть.
– Выродок! Ты мог хотя бы обезболивающее дать? – Перед глазами всё помутнело от приливов боли.
Психопат удивлённо вскинул брови:
– А ногу ты себе что-то без анестезии отрезал! Ты ж псих, Демьянчик, а они боли не чувствуют – так, притворяются. А то какой нормальный человек себе конечность отпилит, да ещё и ножовкой?
Издевается… – Специально. – Заключил я, пока урод закручивал протез мне прямо в кость. От каждого нового движения крепление всё глубже вонзалось в плоть и кость.
Сил на то, чтобы вопить, не оставалось, и от адской боли я потерял сознание.
Очнулся я на стуле. Напротив меня сидел, раздувая клубы никотинового пара, ублюдок. Глаза его искрились чем-то ненормальным, как и всегда.
– Проснулся? А то уж я думал, что не очнёшься.
Медленно я опустил взгляд к изувеченной ноге – из места стыка с протезом сочилась кровь. Боже, этот выродок вкрутил мне его прямо в кость… Какой же подонок – чего ему неймётся-то?!
– Ну-ну, Демьян. – Х взглянул на меня с ухмылкой и затушил сигарету: – Готов к третьему уровню?
Нет, я не был готов. Но выбирать не приходилось. Сдерживая ярость, я утвердительно кивнул головой.
Психопат же поднял палец вверх, перед этим повернувшись к замурованной стене:
– Эй! Твари горбатые! А ну вылезайте! Да проход откройте! Давайте, живее.
Гробовая тишина – ни стука копыт, ни гула – ничего подобного. Усмешка спала с лица ненормального. Он перестал говорить, закрыл глаза и начал беззвучно шевелить губами.
Резко стена позади людоеда расшаталась, кирпичи упали, и сумасшедший с прежней улыбкой протянул руку:
– Проходи, Демьянчик. Будем готовить.
Когда-нибудь я сам сожру этого ублюдка – распилю его голову и мозг на несколько кусков, поджарю и кину на съедение бешеным собакам. А тело этой мрази разрежу вдоль и поперёк.
Медленно поднявшись со стула, я прошёл следом за похитителем и оказался в подобии кухни – несколько плит, печь, выходящая непонятно куда, в которой лежала металлическая хрень, которой психопат ещё вчера остановил моё кровотечение.
И, как будто специально, человеческая голова в центре небольшого стола. Голова Нины Ивановны – моей соседки.
– Ну, вот и твоя соседка. Головёшка то у неё пустая, Демьян. – Х погладил голову по лбу. – Как думаешь, она моргает?
Разумеется, голова не моргала. Зато я вырвал прямо на пол, и желудок снова стал пустым. Мысли судорожно путались.
Повсюду пахло чем-то сладковато-тошнотворным, на плите стояла сковородка – абсолютно чистая, как и всё кругом – на неё и указал маньяк:
– Жарить будем ногу твою. Жаль, из морозилки достать забыл. Чёрт, Демьян, ну чего ты такой-то, а? Даже мне не сказал – теперь придётся ждать. В общем, если эта тварь заморгает. – Он постучал по голове соседки. – Ударь её чем-нибудь тяжелым. А то никак помирать не хочет. Я пойду, вина куплю. Морозилка за своротом, справа. Удачи в готовке, пожалуй. И это – ночью по лесопарку не ходи.
– Какой нахер лесопарк?! – Наконец вскричал я.
– Мало ли. – Пожал плечами псих: – Может, выбраться захочешь. И да, если доктора придут – скажи им, что я в палате номер 587 на третьем этаже. – Х подошёл ко мне, хлопнул по плечу и на ухо прошептал: – Твари сонные, не буди их, хорошо?
Я даже не кивнул – просто промолчал, и людоед удалился. Сегодня его безумие раскрылось полностью – заключил я, поглядывая на отрубленную голову.
Психопат – что он вообще нёс? Какие к чёрту доктора, моргающая голова? Да и что за палата? Какая нахер больница, если здесь буквально ничего нет?
– Буду погружаться в эти вопросы – и сам стану психом. – Прошептал я, прошёл вперёд, свернул вправо, за угол, и застыл перед морозилкой.
Знаете, такие, которые стоят в магазине с мороженым. Клубничным – вдруг пронеслось в голове. Главное – самому не сойти с ума от всего этого. Просто выжить.
Но я обязательно отомщу этому выродку. Всенепременно. Иначе и быть не может – думал я, когда вынимал из морозилки свою отпиленную левую ногу.
Прошёл с ней к столу и поставил рядом с абсолютно мёртвой и уже смердящей головой старушки. А затем принялся ждать – несколько часов. Как долго!
От каждого шага ещё с самого утра к ноге подступала новая волна боли. Хромая, как инвалид, которым теперь и являлся, переминаясь с ноги на протез, я вздрагивал.
Кровоточило… Как же больно!
Поскорее бы это закончилось. Сраный садист с его безумной логикой! Психопат с клубничным мороженым! – Ничего – утешал я сам себя – главное – дойти до конца этой проклятой игры.
Усевшись за ветхий деревянный стул, я огляделся по сторонам – в стене над плитой была трещина, из которой вылез таракан. Петляя, он пробежал по стене и спустился на пол, уходя под раковину, что располагалась в левом углу.
Не зная, для чего, я прошёл, точнее, похромал вслед за паразитом, наклонился и посмотрел вниз – ничего не видно. Метнул взор по сторонам – у стены напротив на полусгнившем комоде стояла свеча.
Пройдя к ней, я схватил её, подбежал (вернее, криво и быстро метнулся) обратно, заглянул под раковину. А под ней – пустота, длинный петляющий тоннель. Какая-то чертовщина…
Оставив свечу на полу, я подвинул раковину в несколько рывков. Под ней, в полу – зияющая бездна, тоннель, лабиринт. Посветил свечой – дна не видно.
Может, прыгнуть туда и покончить со всем этим?
Всегда есть третий путь – заключил я. Либо быть сожранным тварями, либо пройти игру и сойти с ума, либо… Умереть как человек.
Несколько мгновений я колебался, затем-таки решился, шагнул вперёд и провалился в дыру.
Но я не умер – непонятно почему – просто упал, и, скрючившись от новой боли, потерял сознание. А очнулся на бетонном полу кухни.
– Вот тварь! – Закричал я.
Накачал меня наркотиками, ублюдок. Бред… Может, и мрази – тоже лишь видения? Тогда и проблем сбежать отсюда не будет… Но мои доводы упирались в одно «но».
Посмотрев на голову Нины Ивановны, я убедился, что «горбатые» твари существуют. Иначе и быть не могло.
А нога моя тем временем немного остудилась, и, с трепетом приподнявшись и подойдя к столу, я ещё раз взглянул на свою отрубленную конечность.
Собрав все остатки силы воли, я повернулся к ящикам и плите. Ринулся к ним, порылся, нашёл большой нож и топор для разделки мяса. Заодно отыскал доску.
Вернувшись к столу, положил ногу на доску. Топор и нож бросил туда же и посмотрел на часть собственного тела.
Как мне это сожрать… Зачем? Что я сделал такого, для чего заслужил подобное? В памяти возник образ подонка, и, представляя, что кромсаю его, я, схватив топор, замахнулся и разрубил ногу.
Точнее, маленький неширокий кусок. Первый удар, второй, третий, и вот уже передо мной нечто, похожее на стейк. Мясо по бокам, кость в середине. Шириной сантиметров 5-7, диаметром… Да чёрт знает, сколько.
Взяв кусок тела, подошёл к сковороде, кинул туда «стейк», подлил масла, что стояло неподалёку, включил газовую плиту при помощи найденных неподалёку спичек. Поставил на средний огонь.
Порыскал по ящикам – нашёл лопатку для переворачивания. Будто жарю котлеты. – Но самое ужасное то, что мне придётся это съесть.
Во время готовки я постарался об этом не думать. Всё находилось прямо у носа – соль, перец, специи. Добавив их немного в мясо, втёр их, пока сковорода не успела нагреться, и стал следить за куском своего же мяса.
Сколько я его готовил? – Пятнадцать минут, двадцать, может, полчаса? – Не знаю. Но самое отвратительное было то, что живот мой забурчал, а запах от, казалось бы, сочного мяса, разносился по всему помещению.
В какой-то момент мне захотелось наброситься на недожаренный «стейк» – но я этого не сделал. Омерзение дало о себе знать. Во мне боролись голод и отвращение ко всему происходящему.
Достал из ящика, висевшего слева у стены, тарелку, положил туда приготовленный «стейк», выключил плиту и оставил приятно и вместе с тем дурно пахнущее мясо на столе, прямо рядом с большей частью своей же ноги и головой Нины Ивановны.
На ватных ногах, а лучше сказать – одной ноге и треклятом протезе – прошёл вперёд, в ту комнату, которая стала моей тюрьмой, и, рухнув на стул, лишился чувств, а скорее, просто захотел забыться.
Проснулся я от окрика подонка, доносившегося со стороны «кухни»:
– Вставай, Демьян! Пришла пора есть!
Открыв глаза, я посмотрел вперёд – увидел умалишенного, что склонился над плитой – он жарил второй кусок мяса, похоже, для себя.
– Надо подольше готовить, и на малом огне, Демьянчик. – Произнёс он со своей вечной ухмылкой: – А то жестковато будет, понимаешь?
– Пошёл нахер. – Пробормотал я.
Х кивнул, положил свой «стейк» в тарелку, взял заодно и тот, что приготовил я, и прошёл в помещение. Уселся за ветхий стол, на котором уже располагались вилки и пару маленьких ножей вместе с двумя бокалами и бутылкой вина.
Откупорив спиртное, людоед разлил его по бокалам, затем взглянул на меня:
– Тут ведь дело такое – всё очень просто. Сготовить любой идиот сможет. Кстати, твари не бесились?
– Нет. – Не зная, для чего, ответил я.
– Это хорошо. – Проговорил похититель. – Чего хмурый такой? Или что, уже не голоден?
Я был до жути голоден – сколько дней пробыл я тут? Два, три? И за всё это время я съел только проклятое мороженое, которое вышло сегодня утром при виде головы моей соседки.
– Кстати, ты зачем убить-то себя хотел?
– В смысле? – Ошеломлённо пробормотал я.
– А мне мрази горбатые всё рассказали. Решили они, значит, проход под раковиной раскопать, да упёрлись во что-то. Ты зачем-то туда прыгнул, благо они тебя назад притащили да быстро всё заделали.
Неужели и та дыра – не мой бред? Получается, он может знать обо всём. Ну, хоть не сможет проникать в мои мысли, и это хорошо. Если бы было так, я бы сам себя чем-нибудь убил.
– Хочешь, расскажу как я доктора того прибил хоть? – А потом и поесть можно. – Поинтересовался маньяк так учтиво, будто думал, что я посмею возразить тому, кто полностью взял надо мною власть.
Я просто промолчал, а психопат продолжил:
– Ну, тот, кто вчера приходил. Он же, тварь такая, уколы мне разные делал. Лоботомию там и прочую хрень. Ну а я что? Взял да ножом ему глаз проткнул. Орал будто боль почувствовал. Но это ничего.
Глаза Х светились злобой. И я встрепенулся – а не было ли и у меня такой же ненависти к самому маньяку?
– Ты, Демьянчик, другом моим станешь. Нормальным человеком. Ну, если игру пройдёшь, я тебя и отпущу. В тот мир. – Людоед рассмеялся: – Да чего ты бледнеешь так! Шучу же! Вот ты чудной – ни чувства юмора, ни понятий о том, как нормальный человек мыслить должен.
Мне даже страшно было представить, какой бред творится в голове этого выродка – чем он думает, противореча самому себе? Никогда в жизни своей не встречал реальных сумасшедших.
И этот. Несомненно, он ненормальный. Настолько, насколько это вообще возможно. И даже если выберусь из его лап, в тюрьму не затащу. Зато сделаю всё возможное, чтобы его упекли в дурку.
Он свернул глазами:
– И мясо толком жарить не умеешь. – Мужчина потыкал вилкой в приготовленный мною «стейк». – Ну, совсем представления никакого нет! Зачем так мясо ужаривать-то, Демьян? Да и вообще – исправить тебя пытаюсь, стараюсь, как могу, от тварей ограждаю, а ты меня ненавидишь, на куски порвать хочешь да собакам отдать!
По телу заструился холодный пот. Как он… Может читать мои мысли? Невозможно… Нет, я убью себя. Это просто нереально! Бред, да и только! Страшный кошмар, который мне снится, не больше!
Всхрипел и чуть не упал наземь. С трудом соображая, мутным взглядом посмотрел на Х, а тот всё продолжал:
– Ну-ну! А ты думал, на каком уровне мы с мразями общаемся? На уровне мыслей, конечно! Правда, не всю твою голову прочитать можно, но наиболее яростные чувства угадать возможно. И ты меня после таких мыслей садистом называешь! Ничего, вылечу тебя – и будешь как нормальный человек!
– Да заткнись ты уже, ублюдок! – Взревел я. – Просто замолчи! Уймись и подохни, конченный выродок! – Я схватил нож, бросился к похитителю, чуть не перевернул стол.
Он остановил меня одним движением руки, с невиданной для него силой сжав моё запястье. Нож выпал из моих рук, и Х угрожающе поднялся:
– Выбирай, Демьян. – Либо ты ведёшь себя нормально, и я отношусь к тебе как к другу. – Либо… – Маньяк сверкнул безумным взором, и я осёкся, уселся обратно за стол, как послушная овца, а людоед объявил, будто был на банкете:
– Ну, давай уже примемся за трапезу, мой друг. Она станет одним из главных шагов на пути к твоему излечению. И давай помолимся Богу… Хотя, знаешь, давай лучше не молиться. Мы же светские люди, чёрт возьми! Так принимай же пищу, которую ты дал сам себе! И, кстати говоря, неплохо, пожалуй, всё выходит! Не боись – полностью съедать тебя никто не будет. Ну, пока что. Так что, примемся за наш… – Х посмотрел на часы: – Можно сказать, обед?
С отвращением и в то же время желанием я опустил взор на тарелку, в которой лежал кусок моей же ноги. И в один миг почудилось, что он пахнет невероятно вкусно.
Уровень 4
По-аристократически сложив руки, психопат воткнул вилку в мясо. Правой рукой он держал нож. И стал медленно разрезать для себя кусочек. Перед тем, как положить себе в рот часть моей ноги, безумец взглянул на меня:
– Ты чего не кушаешь-то, Демьян? Мрази-то бесятся уже. Давай, налетай, пока не остыло.
Я сглотнул – подлил себе ещё немного вина в бокал, отпил в один глоток половину стакана. Поморщился, ещё раз опустил взор к своей тарелке. И в тот же момент услышал, как на зубах сумасшедшего моё мясо распадается на волокна.
– Хм, нежное. Знаешь, немного лучше говядины. Такое сочное! Интересно, может, гарнир сделать? Помню, давно это было. Кишки приготовил себе. Опорожнил их полностью. Подал с пылу с жару прямо вместе с сердцем! Вот это была трапеза, я понимаю! А тут – несчастный кусочек твоей хрупкой ножки!
– Помолчи… – Пробормотал я. – Прошу, я не хочу это есть.
Резко Х сглотнул, и, прожевав кусок «стейка», бросил ко мне леденяще искрящийся взгляд:
– Ну как же, Демьян? Ты ведь здесь сам выбираешь! – Потом поднял голову к потолку: – Эй, твари! А ну-ка выходите! Сейчас будет званый пир! Насладитесь кровью свежей, как в старые добрые времена!
Меня залихорадило. Я заметал взор по сторонам. Стены заскрипели, застучали, пошли волнами. Поднялся грохот. Надо… Обязательно. Иначе – умру.
– Ты не беспокойся, Демьянчик. Я им до этого сказал, чтоб они тебя пару дней жрали. Ну, знаешь, сначала ногу оставшуюся оторвут, а я её железякой то обеззаражу. Потом руку. Глаз аккуратно вырву да тварям отдам. Ну, дня три пир продолжаться будет. Поверь – знаю я методы, чтоб ты быстро не помер. Не хочется мне тебя так быстро терять. Заботу, как видишь, даже в такой ситуации к тебе проявляю.
Кусок плоти. Как сладко и омерзительно он выглядел! Выхватил вилку, нож, стал отчаянно резать. Вот маленький кусочек оказался на вилке. Молниеносно я засунул себе в рот своё мясо.
– Другие дела! – Маньяк поднял вверх палец, что-то прошептал, и гул прекратился. Снова всё стало относительно тихим.
И только язык мой соприкоснулся с частью собственного тела. От осознания этого к горлу подступила желчь. Насильно впихнул в себя кусок мяса, надкусил.
Лучше бы я снова пилил себе ногу – думал я. Как же отвратительно! За что мне это? Нахер всё! Убью себя… По-другому никак. Но только не мрази. А кто вообще страшнее?
Этот людоед или твари? Кто хуже? Скрип своего мяса на зубах. Сладкое, приятное – какое же оно было вкусное! Лучше говядины или свинины. Нежнее, чем курица или креветка.
Мягкое, тёплое, с прожилками. Часть моей ноги. Желчь подступила ко рту. Я жевал, вкушал мясо. Свою ногу. Какая же мерзость! Какая же сладость! Как же мне плохо!
Желчь подступила к самому рту, но я уже дожевал кусок – маленькие волокна остались меж зубов. Приложив над собой усилия, я проглотил мясо вместе с желчью, и от этого привкуса затошнило.
Вновь я опорожнил желудок на пол – вино, желчь, куски моей ноги. Какая-то красно-жёлтая отвратная картина. Но вкус мяса… Он действительно неплох.
Если не ради Х и своего спасения, то хотя бы для того, чтобы утолить свой голод. Я вздрагивал, меня выворачивало наизнанку. Сознание кричало – ты съел часть себя!
– Ну-ну, Демьян. Первый блин, как говорится, всегда комом. Попытка не засчитана. Но за старание – плюс. Давай, поешь, чего ты? Налетай!
Медленно повернулся обратно к столу – «стейк» представился огромным. Просто безобразное и тёмное вещество. Как же быть? Что делать? Надо есть – убедил я сам себя.
Выродок провожал мои действия взором – ледяным, горящим и безумным. Поправив чёрные волосы, сумасшедший проговорил:
– Давай быстрее. А то чего мне ждать так долго?
– Хорошо. – Выдавил я. – Я съем его.
– О, нет-нет! После долгого голода нельзя на такую тяжёлую пищу налегать! Одного хорошего кусочка тебе вполне хватит! Видишь, как я тебе упрощаю задачу? Во всяком случае, это куда лучше, чем крысы. Тут и прожилки, и мясо есть – отличный обед, согласись?
– Да. – Буркнул я.
– Что «да», Демьянчик? – Разве тебя ничему не учили?
Как в тумане я посмотрел на психопата – тот улыбнулся мне. Съесть один кусок – не весь «стейк». Протолкну внутрь себя. Да, разрезать бы этого ублюдка передо мной на мелкие кусочки.
Но… Необходимо всего один кусок. Небольшой, совсем маленький, ничтожный. Это же правда… Не так много… Что я несу – какой нахер – не так много?
Мразь, подонок… Не так много! Не так много будет, если я на него наброшусь, истерзаю, поковыряюсь в желудке, вырву его сердце, сожру вместе с кровью, стучащее и дребезжащее!
А потом медленно срежу кожу с лица, сниму скальп, взгляну, как устроены его мозги и сам съем часть извилин розоватого органа, чтобы осознать хотя бы долю того, что несёт этот маньяк!
Отпилю медленно ноги, руки. Оближу его пальцы, сдирая с них кожу и плоть, обгладывая всё до косточки. Выдавлю глаза, налью их себе в стакан, перемешав с вином, и отопью.
Внезапно Х посмотрел на меня:
– Как у тебя засверкали глаза! А какая расплылась улыбка! Прямо как у меня в лучшие годы! Ты мне уже нравишься, Демьян!
Мыслю как он – остановил я сам себя. Про что я вообще размышлял? Неужели стал подобен ему? Нет, только не это. Что с моей головой? Почему она так стучит?
Откинувшись на спинку стула, я расхохотался – безудержно, надрывно, громко, из глаз полились слёзы. Так же неожиданно я прекратил смеяться и вдруг издал вопль.
От него самому стало не по себе. Протяжный, одинокий, в котором сквозили нотки… Отчаяния? Страха? Безумия? А может, истинной неприкрытой радости?
– Ну-ну. – Закрыл уши психопат. – Можно же и потише! Жри давай, пока я тебя не успокоил! Хотя, признаюсь, смех мне твой понравился. – И людоед облокотил руки на стол.
Он засмеялся – казалось, страшнее, чем я. Срываясь на низкие и высокие нотки. Глаза его метались по сторонам, остановились на мне – и, несмотря на смех, я различил в них пустоту.
Резко он остановился:
– А теперь – кушай. И добро пожаловать на мой праздник вечного блаженства. Пройдёшь игру и…
А её можно пройти? Есть ещё выход? – Я и сам не знал. Мысли уже не путались – они проносились в сознании, перебивая одна другую, кружились в вихре, как листопад увядших листьев.
Молниеносно я отрезал от «стейка» кусок, впихнул в рот и прожевал, не чувствуя вкус. Сглотнул, запил вином и почувствовал, как желудок наполняется чем-то приятным.
Сделал ещё один глоток и принялся за второй кусок. Плевать, что это моя нога! Какая разница, если это так вкусно?
Третий, четвёртый. Х удивлённо поднял брови, взирая на меня как на щенка, которого приютил. Усмехнулся, закурил сигарету. Выпустил по сторонам дым, а затем потушил окурок прямо об «стейк»:
– Вот видишь! А думал, наверное, что это противно! Я ж говорил тебе, что это вкусно! А ты не верил.
Ты будешь следующим. – Только и думал я, продолжая поедать зажаренную в масле и заправленную приправами часть своего же тела, и с каждым укусом чувствовал всё большее наслаждение.
Волокна застревали на зубах, крошились от моих укусов, попадали через гортань в желудок, наполняли все внутренности теплом. От удовольствия и нестерпимого отвращения по телу проносились мурашки.
Отбросив вилку и нож, взял двумя руками треклятый «стейк», измазываясь в жире и масле. Сунул себе в рот. Откусил, точнее, надорвал кусок, засунул внутрь как волк, раздирающий заживо зайца.
– Демьян, ты вырос. – Ухмыльнулся маньяк. – Совсем уже большой мальчик. Ещё немного – и станешь взрослым человеком, понимаешь?
Не слушал его – жевал плоть. Казалось, что это была моя единственная задача, самая важная. Неуёмное желание доесть это... Вот что я ощущал вместе со вкусом собственной плоти, когда поедал «стейк».
– Ты так не налегай. Желудок надорвёшь случайно. Тут же чуть больше килограмма, дружок. За раз сложновато всё съесть будет, не думаешь?
– Заткнись. – Промямлил я.
Неужели я это сожрал? Словно в приступе… Резко кровавая безумная пелена спала. Я посмотрел на пустую тарелку – на ней осталось только немного крови.
– Ну, Демьянчик, поздравляю. – Х поднялся со стула, хлопнул меня по плечу. – Четвёртый, предпоследний уровень игры пройден. Ты почти выбрался отсюда – счастлив, правда?
– Наверное. – Неожиданно для самого себя произнёс я.
– Это хорошо. Мороженого не хочешь? Или овощей? Мясо ведь, как сам знаешь, пища тяжелая. После неё нужно клетчатки побольше, да огурцов с помидорчиками!
Завалился на спинку кресла, и, тяжело вдохнув, улыбнулся – огурцы, помидоры! Ну конечно! Как я забыть-то об этом мог? А то что, пищеварение итак себе убил со всей этой хренью!
– О здоровье надо в первую очередь заботиться. Потому я пойду да куплю, пожалуй, клетчатки какой-нибудь. Долго пища усваиваться будет, Демьян. – Х поправил густые тёмные волосы: – Ты пока приберись тут, может, и с мразями контакт установишь, не знаю.
Психопат смолк, положил мне руку на плечо, прошёл вперёд, оставил меня. Я услышал шаги, отдаляющиеся и тяжелые – надрывно, медленно. Уже откуда-то сверху, издалека я расслышал:
– На десерт что-нибудь взять? – Да, наверное… – Ответил он сам себе: – Батончик какой-то или шоколадку… А может, и то же мороженое.
Он ушёл. А я остался сидеть, тупо уставившись в проём, что вёл на кухню. Рывком поднялся, вышвырнул со стола бутылку вина, тарелки – те с дребезгом разлетелись на осколки, рухнув на бетонный пол.
А я, хромая, побрёл на кухню. Не знаю, почему… От чего меня пробрало это странное желание? Возможно, я всегда был людоедом. По крайней мере, слишком хорошо мне запомнился вкус своей же ноги.
Кинулся к морозилке, по дороге поскользнулся о разлитое масло, упал. Винт, которым деревяшка крепилась к кости, затрещал. Или то была сама кость, коленная чашечка?
Нет, я не чувствовал боли. Только рвение сожрать всё, что было когда-то частью моего собственного тела. А голова на столе – правда ли она моргнула?
Может, всё мне почудилось?
– Как же хорошо. – Вдруг вскричал я. – Тепло… Как же тепло! Как… НЕ ПЕРЕДАТЬ СЛОВАМИ, КАК МНЕ ХОРОШО! – Закричал я, катаясь по полу, пока протез кровоточил.
Ярость… Гнев… А что это такое? Были ли они когда-нибудь моими? Может, я просто прозрел? Вырвался из-под пелены чего-то странного и безумного, что до этого владело мною?
Я доползу до морозилки. Обязательно. Ощущая, что от этих действий зависит вся моя жизнь, я подобрался к углу кухню. Раскрыл холодильник, вынул уже успевшую немного подморозиться большую часть ноги.
– Как бедро… Я пещерный человек. Смешно, ведь правда? Эй, существа горбатые, слышите меня? Я здесь! Ответьте же, чёрт возьми! И кто вы вообще нахрен такие?
Голова… А что было с нею? Мысли, воспоминания. Я хоть когда-то покидал это место? Нет, быть такого не может. Несомненно, я тут жил всегда. И нет, я не заключенный.
Здесь я – король. Не треклятый Х со своей натужной этикой и странными правилами игры. Не твари, что роются в стенах и так и норовят перегрызть мне и маньяку глотку.
Настоящий повелитель – я. Только один. И я вкушу ещё раз часть своей конечности. Почувствую, оттягивая кожу, как всё скрипит. Сырое мясо будет сочиться кровью.
И я буду наслаждаться этим моментом, испытывая то, чего никогда до этого не чувствовал – сладость горького отчаяния и утраты. Кого я потерял? Себя? Свой разум? Или нечто большее?
Да, я надкусил её. Кожа и вправду заскрипела. Мясо – чудное, интересное. А моя пятка? Я содрал с пальцев всю плоть. Какие же они были посиневшими и бледными!
Вам, те, кто живёт там, в моей голове, тем тварям, ведь я обращаюсь именно к вам! Да, к вам! Вам никогда этого не понять, даже пусть сейчас вы читаете мои мысли!
Не знаю, сколько прошло. Час, два, три… Может, полчаса или больше. Я и не заметил, как обглодал добрую треть ноги. Живот переполнился – я съел килограмма два, если не больше, собственного мяса.
Отбросив ногу в сторону, я поднялся. Взглянул на голову, что стояла по центру стола. Почудилось, или Нина Ивановна и вправду моргнула? Странная, мёртвая и пустая головёшка.
Шатаясь, я подошёл к столу. Затем вдруг всё помутилось. Я блеванул на пол – куски своей плоти, желчь, вино и ещё что-то, смердящее сладковато-тошнотворным гноем.
Всё продолжая блевать, я ощущал облегчение. В сознании появилась искра – нет, Демьян, ты ещё не сошёл окончательно с ума. Есть ещё выход. Единственный из возможных.
Убить себя.
Да, это было верно. Это необходимо. Ещё несколько минут, часов… А может, месяцев? Годы я блевал, извергая на пол всё, что можно, пока наконец не решился броситься к плите и ящикам кухонного шкафа.
Вынул нож, приставил к руке. Проводить надо вдоль вен, не поперёк. Так будет лучше. Подставил лезвие к запястью. С этого и следовало начинать.
И за миг до того, как я успел провести клинком от ладони по всему предплечью до самого локтя, меня вдруг швырнуло в пот. Неожиданно я потерял сознание, тяжело падая наземь.
***
– Знаешь, даже для меня ты немного больной на всю голову ублюдок, Демьянчик. – Услышал я голос похитителя. – Да ты не просто прошёл 4 уровень! Ты сломал все рамки приличия, даже моего! Надо же так двинуться головой! Что у тебя в черепушке то творится, а?
Медленно открыл глаза – я лежал на полу у ветхого стола – не того, что на кухне. Иного, где мы обедали. Разум действительно медленно стал возвращаться ко мне.
Но это было не самое страшное – в один миг я осознал, что перестал чувствовать себя нормальным. Но я же… Неужели я сошёл с ума? Может, это просто срыв?
Если я смогу закончить игру, сколько времени займёт моё лечение? Год, десять? Или мне суждено до конца своих дней пролежать в дурке, обколотым разными препаратами?
– Дай мне руку. – Без улыбки указал Х, и я послушался.
Он немного приподнял меня. Я облокотился об стену. Маньяк присел рядом, отпивая прямо из бутыли виски:
– Теперь-то ты, Демьянчик, понимаешь, почему ты псих?
– Да. – Уверенно ответил я. – Но почему я раньше… Этого не уяснил?
– Вы все не понимаете. – С тоской заметил… А кто он? Подонок, убийца? Или тот, кто открыл мне глаза? Пророк?
– Но мрази… Вся эта хрень…
– Нет никаких тварей, Демьянчик. Я же пошутил. – По доброму усмехнулся Х, протягивая мне бутыль виски: – Отпей, подумай.
Я немного выпил. Сразу стало чуть-чуть легче.
– А каков же пятый уровень? – Поинтересовался я.
– Правда. И ничего, кроме правды.
– О чём ты мне хочешь рассказать? – Я, кажется, вообще ничего не понимаю.
– В этом и твоя проблема. Как и всех людей. Вы живёте в краю своих грёз. И только я в вашем мире не скрываю своей истинной сущности – да, я издевался над тобой.
Велел отрубить ногу, кормил мороженым… Кстати о нём. – Будешь? – Он повертел в руках упаковкой.
– Да. – Подтвердил я.
Мы одновременно принялись за мороженое. Шоколадное, сладкое, хорошее. А моё мясо… Нет, я даже не хочу об этом вспоминать. Просто ночной кошмар, что мне привиделся.
– Мрази… Я же накачал тебя наркотиками. Соседка, что вышла в подъезд, когда за тобою якобы гнались твари – всё это галлюцинация, бред.
– Но как ты тогда мог обо всём этом знать? Откуда на кухне лежит голова Нины Ивановны? Как ты смог прочитать мои мысли? Зачем заставлял жрать собственное мясо? Что я тебе сделал? Неужели всё от того, что я гулял по лесопарку?
– Причина куда проще, Демьян. И мне придётся уйти. Навсегда. Теперь ты останешься здесь один. Восстановишь по цепочке все события, что успели с тобой произойти. Это твоя роль.
– Но почему? – Вздрогнув, уточнил я, почти что обо всём догадавшись.
Он помедлил – не хотел говорить. Затем повернулся ко мне, изрёк, будто проклиная, но не со зла, а потому что так было нужно:
– Потому что, Демьянчик… Я – это ты. И ты сам прекрасно это знаешь. Оглянись вокруг.
В висках застучало. Я посмотрел по сторонам – тусклое помещение. Вдруг лампа заморгала и свет погас… Погас навсегда. Потому что здесь его никогда и не было.
Но как это возможно? Цепочка событий… Никого рядом. Ни существ, ни маньяка, которого я выдумал себе сам. Но как всё это могло произойти? Начался пятый уровень игры – не простой, тот, где грань безумия и действительности стиралась.
И в ней лишь я – единственный игрок. Проигрыш равнозначен сумасшествию, выигрыш – ещё большему безумию. А неучастие – равносильно медленной одинокой смерти и гниению.
Уровень 5
Нет, я не потерял сознание. Но я попытался понять, что со мной происходило. И по крупицам я стал восстанавливать полную картину произошедшего.
Да, я маньяк. Я пытал и ел своих жертв, увлекая в подвал психиатрической больницы. Саму лечебницу снесли лет десять тому назад – когда здание стало уже полностью заброшенным.
Всё началось давно. Очень давно. Моё безумие… Только сейчас, может на час, пелена спала. А потом… Всё продолжится с новой силой. И вновь моё сознание, не смирившись с самим собой, выдаст мне образ Х – отражение всего того, кем был я.
Все они – плод моего воображения. И треклятый психопат с мороженым. Свет в помещении, как я и говорил, погас. Зато появился свет внутри. Жаль, что ненадолго.
Мне 43 года, и меня и вправду зовут Демьян. Родился я во вполне нормальной семье. Память кишит странными воспоминаниями. Я не помню, когда именно и по каким причинам оказался в лечебнице для сумасшедших.
Обрывками всплывают воспоминания. Я трясусь от холода и страха, привязанный к койке. Кричу про существ в стенах, про то, как они ходят, кишат повсюду.
Топот копыт, грохот, всё пространство кругом идёт волнами. В палату вбегает врач. Он что-то говорит:
– Пациент №587 снова нестабилен! Транквилизатор и санитаров, срочно! Он сейчас…
Я порвал – не знаю, откуда во мне взялось столько силы – ремни, схватил доктора за горло и тот захрипел. Так это не номер палаты… Это мой собственный номер.
А палата была 312-й, точно, как я мог забыть. Проклятое место, которое я считал своей тюрьмой. А потому я оттуда сбежал. Но куда позже. Врач вырвался из моей хватки, отступил на несколько шагов назад и замер, держась за горло.
Сорвал другие ремни, приподнялся на кровати, судорожно, с огнём в глазах – воспоминание было странное. Я смотрел на себя со стороны. Будто с потолка. Может, я видел себя глазами мразей, что живут в стенах?
Не знаю и не хочу вдаваться в подробности.
– Уйди, подонок! – Кричал я, вырываясь из-под плена связавших меня пут.
Рывком вскочил с койки, вынул, приподняв матрас, нож – давно я его там припрятал. Нет, мне не делали никакой лоботомии – я это точно знал. Мой больной разум додумывал за меня то, чего никогда не было.
Медленно, хромая, я стал подступать к доктору. Тот, сглотнув, попятился назад и вдруг заорал:
– Меня слышно? Пациент нестабилен! Санитаров, срочно!
В палату неожиданно врываются четверо здоровых мужчин. Каждый под два метра ростом, со шприцом в руке. В странных зелёных халатах. Они медленно подступают ко мне.
Мы застыли друг перед другом. И в этот момент я улыбнулся. Они, несомненно, боятся меня. Мы ходим кругами. Никто не решается атаковать. Медленно, с расстановкой, я говорю:
– Отпустите меня. И всё будет хорошо.
– Демьян Ерофимов, вас нельзя отпустить. – Врач спрятался за спинами своих подчинённых. – Вы нестабильны. Ваша реальность – иллюзия. Прошу вас, отпустите нож.
В висках застучало. Твари. В тот момент показалось, что те, кто живут в стенах, приказали мне убить их всех. Пять человек. Но мог ли я с этим справиться?
Наверное, нет. А может, сил моих было достаточно? С безумным рвением я кинулся вперёд, порезал руку одного из санитаров. Второй отступил. Третий отшатнулся. Четвёртый, постаравшись меня схватить, получил ножом по горлу.
Захрипев, он, весь в крови, свалился наземь. Их осталось четверо – улыбнулся я.
– Нам придётся заключить вас на второй этаж, под гермодверь в одиночную камеру. – Побледнев, как полотно, выдавил доктор.
Да, он знал, чем меня можно испугать. Санитары вдруг стали отступать. Они испугались меня. А их мёртвый, захлёбывавшийся в собственной крови коллега подох прямо у них на глазах.
Лужа крови. Красно-малиновая. Мороженое. – Вот чего я тогда захотел. Ягодное, может, клубничное. И сразу вспомнил Х – о, другая сторона моей личности была хотя бы лучше меня!
Он умел говорить, мыслить. Пытался объяснить свою странную логику. Но он – лишь часть моей разломанной уничтоженной личности. А в мозгу копошатся черви безумия.
– Только не гермодверь! – Запричитал, ужаснувшись, я, и в этот момент рука с зажатым в ней лезвием пошатнулась. Ко мне резко подскочил санитар, выбил нож из рук и положил наземь.
Мне вкололи три транквилизатора. А клинок… Нет, то было не лезвие и даже не нож. Так мне чудилось. На деле – осколок зеркала, который я подобрал хрен знает когда.
И вот я провалился в глубокий сон. Хотя бы в грёзах меня не преследовали мрази и мои собственные демоны. Да и кем стал я сам? Именно тогда я впервые убил человека. Не знаю, что с ним потом стало.
Наверное, его оплакивала семья. С почётом проводили все сотрудники психлечебницы. А я очнулся в камере. Маленькой, тёмной комнате, что стала моей тюрьмой.
Они держали меня за гермодверью, подавали еду три раза в день через крохотное отверстие между полом и дверью. Эта маленькая щель была единственным выходом из заточения.
Тогда мой больной разум и продумал план отхода. Уже на тот момент, истощенный своим сумасшествием, я сбросил килограмм двадцать. Раньше я весил под восемьдесят.
Сейчас мой вес вряд ли достигал шестидесяти килограмм. При росте в 182 сантиметра. Но щель была слишком узкой. Однако в неё всё же можно было пролезть.
В углу комнаты стояла кровать. В другом – санузел. Я скидывал всю еду в унитаз. Смывал её. Пил только воду. На протяжении трёх недель. А может, прошло ещё больше времени.
Твари перестали копошиться в стенах. Я это знал – ведь даже они боялись того места, где оказался я. И вот, когда мой вес, пожалуй, едва доходил до сорока пяти килограмм, ночью – понимал я распорядок, прислушиваясь к звукам через маленькое отверстие – мне удалось сбежать.
Опустившись на живот, я аккуратно протиснулся в щель. Стал медленно карабкаться. Даже несмотря на это мне было тесно. Отверстие скорее напоминало такое, что ставили в домах для прохода питомцев.
Какой же была толстой дверь! Не меньше полуметра толщиной. Железная, устрашающая. Никогда бы я не смог её выбить. Я сдержался от вопля отчаяния, когда перед самым выходом обнаружил железную перегородку.
Надо было всё продумать – решил я, прислушиваясь к звукам. Раньше те были совсем приглушенные, но теперь-то я слышал всё. За дверью кто-то стоял.
Его тяжелое неравномерное дыхание я слышал хорошо. В тот момент ничего не оставалось, как действовать наверняка, на удачу. Твари в стенах тоже обрадовались – они копошились прямо за перегородкой.
Медленно я постучался в перегородку. И всё произошло именно так, как того хотел я.
Охранник шагнул в сторону, наклонился и раскрыл то, что отделяло меня от всех остальных. Он осторожно нагнулся. Разумеется – он заглянет в щель. Но что мне делать?
Как я и говорил, всё было видно со стороны – будто глазами существ. Воспоминания, самые важные, вихрем, за доли секунд проносились в сознании, пока я сидел в одиночестве в подвале треклятой дурки.
У унитаза был скол – потрескалась плитка. Ещё давно я положил туда маленький острый осколок. Когда санитар или охранник – неважно кто – наклонился, чтобы увидеть и удостовериться, что всё в порядке, я выхватил из кармана своей рубашки скол.
Его удивленное лицо замерло. Я порезал сонную артерию. Даже не так. На несколько сантиметров воткнув в плоть мужчины осколок, я усмехнулся. И он даже не смог издать хрипа, рухнув на пол.
Аккуратно протолкнул тело вперёд. И откуда во мне взялось столько силы? И, через несколько минут, я, наконец, очутился на свободе. Поднявшись, я огляделся по сторонам.
Что делать дальше? Куда убежать? Я не смел выйти к людям – ведь мог снова оказаться тут. Но и оставаться в лечебнице было нельзя. И тогда твари, которые, несомненно, являлись таким же плодом моего воображения, как и треклятый Х, нашептали:
– В подвал. Там тебя никто не найдёт.
– А что я буду есть? – Сразу спросил я, очень чётко. Меня мучил нестерпимый голод – я был на грани смерти.
– Людей.
От одной мысли о подобном захотелось блевать. Да, на то время я уже убил двух человек и был психопатом. Но стать людоедом… Для меня это было слишком.
– Иного выбора нет. Или ты хочешь остаться тут? – Давили на меня существа.
– Ладно. – Сдался я. – Хорошо. Пусть так и будет. Где подвал?
– Справа по коридору запасная лестница. Ключ есть у каждого санитара. Обыщи его карманы. И утащи тело.
– Он весит раза в 2-3 больше меня! Как я его утащу?
– Не ори, Демьянчик. – В этом помогу тебе я. – Потолок превратился в густую чёрную материю, и именно тогда мне впервые повстречался Х – он вылез из бездны.
Дыра пропала, как только моя вторая личность приземлилась на пол:
– Я тебе помогу. Бери за руки, а я возьму за ноги. Давай, живее. Сегодня воскресенье, Демьян. Всё успеем.
– Хорошо. – Кивнул я, и мы потащили тело по коридору.
Точнее, нёс его только я. Сейчас в своих воспоминаниях я видел эту истинную картину. Долго, надрывно, но всё же я – а может, мы – добрался до запасного выхода.
– Сейчас, не волнуйся. – Х порыскал по карманам санитара, достал ключи и кинул их мне.
Схватив их, я отворил дверь. Узкая лестница уводила вниз.
– А что с этим? – Осведомился я, указывая на кровавый след, что шёл от гермодвери по всему длинному коридору.
– Чёрт! – Маньяк схватился за голову руками: – Нужно что-нибудь придумать… – Он заметал взор по сторонам, указал на одну из боковых дверей: – Вон уборная для персонала. – Найди там швабру. Но сначала – затащим его в проём.
Мы внесли тело на лестничную клетку, оставили там и закрыли дверь. Затем прошли в уборную, достали швабры и вёдра. Стали мыть пол.
– Ты кто? – Поинтересовался я.
– Да знаешь, так, человек просто. – Х прилизал волосы, и я понял, почему отделил его от себя.
Я был русоволосым. А вот тот, другой, кого никогда не существовало – его волосы были тёмными, как смоль, будто специально вымазанные чёрной краской. Ещё на первом уровне игры я мог обо всём догадаться! Идиот!
Мы вымыли пол. Затем устремились дальше. Пошли по лестнице вниз. Перед этим я, разумеется, закрыл дверь, чтобы никто ни о чём не догадался. Х, тяжело дыша, произнёс:
– Тяжелый, падла!
– Ага. – Согласился я. – Они тебе всё рассказали?
– Ты про тварей горбатых? – Уточнил он.
– Да. – Подтвердил я.
– С ними я побольше твоего общаюсь, Демьян. Они мне всё рассказали. И про то, как больница загибается, и про то, что через пару дней камеры новые поставят по всей лечебнице.
– Кстати, а с ними-то что?
– Ну, недели две назад все старые камеры убрали. Проверка проходила. Ты, может, и не в курсе, но ты самый опасный пациент. Даже другие психи тебя больным считают, представляешь?
В ответ я только сглотнул – точно! Но как я смог так всё просчитать? Или ко мне повернулась удача?
– Ну, как-то так. Получается, мы сбегаем как раз тогда, когда камер нигде нет, да ещё и сотрудников из-за твоих убийств не хватает! Половина персонала уволилась после того, как ты куском зеркала санитара прирезал. Они тебя боятся.
– Это отлично. – Проговорил я. – Ты моё имя знаешь – я понимаю, что твари рассказали. А тебя самого как зовут?
– Просто Х. – Улыбнулся он. – Ладно, чего зря время-то тянуть? Давай пошевеливайся!
Мы дошли до самого низа. Дальше шла ещё одна дверь. Не сговариваясь, я перебрал связку ключей, отворил вход, судя по всему, в подвал, и прокрался внутрь вместе с маньяком.
Хотя, убийцей тут был только я. Мы пошли по длинной лестнице. Ещё одна дверь. Но от неё уже не было ключа.
– Дай-ка. – Напарник – ведь я искренне уже тогда посчитал его своим другом: – Порыскал по одежде, вынул какую-то скрепку и прислонился к двери.
Полчаса прошло перед тем, как мы вошли в подвал. Тот самый, в котором спустя много лет продолжал сидеть я. Проём на своеобразную кухню был заперт. Всё было старым.
И тогда я всё осознал – электричества и приправ никогда не было. Я делал вид, что жарю мясо. На деле я ел его сырым. Мало того, когда я выкладывал куски плоти в холодильник, которому было не меньше пятидесяти лет, то мясо просто гнило.
И я ел гнильё. Никакого света. Всё – твари, Х, свет, игра – моя фантазия. Причудливая, извращенная, ненормальная. Но вместе с тем дававшая мне хоть что-то.
Мы долго питались тем санитаром, растягивая часы. Два психопата. Вернее, вы уже сами знаете истину. Эта повесть – не оправдание. И не откровение. Это безумие. Чистое и неприкрытое.
Жестокость, которую я сам и породил. Даже сейчас я не понимаю, почему всё это делал. Зачем выбирался, продолжая убивать и затаскивать докторов, санитаров и пациентов, вглубь своего сырого подземелья.
Долгие годы я жил так, пока, в конце концов, лечебница, по которой стали ходить необычайные слухи, не закрылась. Они искали меня, но не нашли. Им было не понять, как тщательно я всё за собой замуровываю.
А когда уже заброшенное здание снесли, я присыпал единственный выход на поверхность землёй. Конечно, бульдозеры завалили мой подвал обломками.
Помню то время, когда я чувствовал себя погребенным заживо. Но я раскопал обвал, смог увидеть свет и чуть не ослеп. Стал выходить наружу только по ночам.
Раньше пил из раковины – обрывок трубы всё ещё подавал воду. Не знаю, как. Не хочу в это вдаваться. Х беседовал со мной, и мне было хорошо.
Я стал похищать людей с лесопарка. Теперь-то я понял, за что в самом начале хотел наказать меня психопат – за то, что я слишком часто ходил в лесопарк. За то, что я убивал людей. И за то, что я ел их плоть.
И сам себе я устроил испытание, отрубив свою ногу и сожрав её, проделав почти то же самое, что и делал с бедными людьми. Ведь они могут жить. А я – нет.
Но мне уже давно нет прощения. Я разрушил десятки семей. Убил, быть может, с сотню человек. А меня никак не могут найти. Ведь кто может поверить в то, что уже много лет где-то под землёй на окраине лесопарка, где стояла раньше больница, живёт отшельник-людоед? Неуравновешенный маньяк, который не способен даже понять то, кем он является на самом деле.
Откуда я достал ручку и бумагу? Выходил ночью на улицу. Писал под светом луны. Меня никто не заметил. Я хочу попросить только одного. Я трус. Пожалуйста, тот, кто прочитает это. Придите ко мне, раскопайте обломки, которыми я отделяю себя от мира каждый раз, когда вновь захожу в подвал.
Спуститесь по разрушенной лестнице и найдите меня, лежащим в пустой комнате. Можете посмотреть по сторонам – небольшой проём на «кухню», который я зачем-то разрушаю и снова возвожу каждый раз, когда меня мучает голод, ветхий стол и два стула. Бутылка вина.
Наклонитесь и посмотрите в мои безумные глаза. А затем сдавите стальной хваткой моё горло и убейте меня. Потому что я не могу этого сделать, как бы не старался.
Быстрее, пока снова не появился этот проклятый Х! Пока я ещё могу рассуждать! Ведь через несколько минут я вновь стану психом, поедающим плоть других людей!
Скорее, освободите меня от страданий! Меня и мир, людей, что стали моими жертвами! Пожалуйста, умоляю, спасите меня! Я хочу умереть так, как никогда не хотел в своей жизни!
Конец игры
И вот, снова засверкал свет. Я осмотрелся по сторонам. Его нигде не было. Что же. Мне интересно устроить игру. Только вот кого на этот раз выбрать своей жертвой?
Прошёл к раковине. Причесался, покрасил свои волосы чёрной краской. Надел маску Гая Фокса. Затем устремился на выход из подвала. Поднялся, вдохнул ночной воздух.
Нина Ивановна – вряд ли моя соседка. Обычная старуха, что я нашёл в лесопарке. И знаете, её голова действительно моргала там, на столе! Другого и быть попросту не могло.
Пошёл по лесопарку, подошёл сзади к какому-то парню, оглушил его. Затащил в своё пристанище. Он ещё был без сознания, а я уже с довольной улыбкой уселся за стол. Сложив руки, посмотрел на связанную жертву.
Тот неожиданно очнулся. Русые волосы были причёсаны набок. Молодое чистое лицо сверкало страхом. Зелёные глаза будто выцвели от истинного ужаса.
– Игрок. – Произнёс надменно я.
– Где я? Что ты тут за херню устроил? – Вскричал он.
Мы общались. Я дал ему время. Сказал, что тот может уйти. Отвязал того от стула. И он ушёл. Точнее, поднялся, стал шагать по лестнице, что вела на выход из подвала, и резко облик его расплылся в воздухе.
– Эх, Демьянчик. Ну что ты за человек-то, а? – Проговорил я, когда парень вновь появился из ниоткуда – образ его вылез из пространства. Я содрогнулся.
Неужели я действительно хотел вылечить самого себя? Игра пройдена. От начала и до самого её конца. Но что получил я? Для чего устроил сам себе суд?
А мороженое, клубничное, и вправду очень вкусное. Сейчас я хотел только одного. Упасть наземь и заснуть. Глубоким вечным сном. Навсегда. И больше никогда не вспоминать о себе и своей жизни.