Здесь так тихо и спокойно. Здесь не слышно этих мерзких звуков. Здесь безопасно. Врачи, с добрыми лицами, приходят и заботятся обо мне. Лечат. От их лекарств мне становится хорошо, воспоминания перестают преследовать и пугать, и я весь день наслаждаюсь тишиной и покоем. Но ночью они, всё же, возвращаются. Воспоминания. Они начинают терзать меня в кошмарах, заставляют переживать весь ужас прошлого снова и снова. И они всегда пронизаны этими отвратительными, невыносимыми звуками, вызывающими страх и липкий пот своей безобидной, но жуткой сущностью. Мерзкими, словно зловоние над гниющим трупом, кишащее гудящими мухами. Звуками, от которых нигде не скрыться, пока не развеется ночной морок. Детский смех! Безумная квинтэссенция всего отвратного и демонического что, когда либо, существовало в этом мире! Именно он преследует меня, напоминая о тех кошмарных днях. Именно от него я пытаюсь укрыться за этими мягкими белыми стенами, каждый день проваливаясь в забытье от вкалываемых мне лекарств. Но порой, меня во сне вдруг посещает пугающая мысль, а что если я тогда ПОСТУПИЛА НЕПРАВИЛЬНО…
За год до этого.
В новую квартиру в маленьком и уютном городке Новосветлово, мы с мужем заехали сразу после медового месяца. Нашей радости не было предела. Наконец то, своё жильё, где мы предоставлены сами себе! У мужа хорошая работа с достойной зарплатой, я домохозяйка, поддерживала уют в нашем гнёздышке. В общем, мы радовались совместной жизни, и когда узнали, что я беременна, то были на седьмом небе от счастья.
Ребёнок был очень желанным для нас обоих, и потому мы совместно заботились о моей беременности. Я посещала всех необходимых докторов, проходила регулярные обследования, соблюдала диеты и режимы. Здоровье малыша заботило нас с мужем в первую очередь. Муж вообще с меня пылинки сдувал, реагировал на каждый мой чих.
Это было время первых мгновений. Первый раз услышали, как бьётся сердце малыша на ЭХОКГ. Первое шевеление. Первые УЗИ снимки уже почти сформировавшегося ребёнка. А когда узнали, что будет дочь, то совместно выбирали имя, и решили, что её будут звать Алина.
Но внезапно всё закончилось. Мой любимый погиб в автокатастрофе. Это произошло за три недели до родов. Когда мне сообщили об этом, у меня произошёл нервный срыв, вызвавший выкидыш и сильное внутреннее кровоизлияние. В клинику я была доставлена достаточно оперативно, но к тому времени впала в кому. Врачи бились за жизни меня и малышки, но всё равно говорят, что мы вместе пережили клиническую смерть.
Само собой, похороны мужа я пропустила. Пролежала в интенсивной терапии неделю, и даже на слёзы у меня не было сил. Когда же чуть окрепла, мне принесли мою малышку, и с того дня я с головой погрузилась в заботу о ней, и, говорят, с того дня я резко пошла на поправку. Единственно, что меня беспокоило – тревожные, жуткие сны, заставляющие просыпаться в холодном поту, но мгновенно забывающиеся. Психиатр после обследования успокоил, сказал, что это нормальное явление после перенесённого мною, и скоро всё должно пройти.
В общем, я стала растить свою Алину в одиночестве, и старалась отдавать ей всю свою заботу и любовь, порой не оставляя времени для личной жизни. Да и какая могла быть личная жизнь у меня после потери любимого человека?
Алина вскоре окрепла, подросла, и я умилялась её звонкому смеху. Он был как волшебный колокольчик из хрусталя. Чистейшая нота радости и милоты. Но ночные кошмары усиливались, заставляя меня вскакивать посреди ночи в холодном поту. И ничего не помогало, ни пустырник, ни отвары ромашки. Более радикальные средства я не принимала, так как боялась, что не смогу встать к моей доченьке, не услышу её.
Но однажды я проснулась посреди ночи от задорного детского смеха, и, повернув голову, поглядела на детскую кроватку, которая стояла у левой стены мой спальни. Я обмерла. Ледяной ужас сковал мои мышцы. В лунном свете, который падал через окно, я увидела жуткую фигуру, склонившуюся над кроваткой с моей дочерью. Она была похожа на женщину, очень худую и такую длинную, что упиралась спиною в потолок, изогнувшись буквой Г. Вся покрыта грязью, и такими же грязными лохмотьями. Длинные чёрные космы волос свешивались вниз, в самую кроватку, скрывая лицо этого страшилища. В лунном свете явственно виднелись огромные ладони и ступни ног на длинных и тонких конечностях, а в прорехах одеяния покачивались обвисшие сморщенные груди. И самое жуткое – её волосы оплетали мою Алину, и та задорно смеялась, перебирая их своими крошечными ручёнками. Я вышла из оцепенения, вскрикнув, дёрнулась и… проснулась, упав с постели на пол. В комнате была почти полная темнота, никакого лунного света в окне и в помине. И вообще никакой луны на ясном звёздном небе. Я села, и включила ночник на тумбочке рядом. Неяркий свет озарил привычную обстановку комнаты, детскую кроватку, и на ней мою мирно сопящую крошку. Я просидела минут пять, глядя на неё и пытаясь успокоить бьющееся сердце. Меня пугало то, что этот кошмар был очень реален, а главное, я его помнила, чего никогда не случалось ранее.
После этого я стала спать ещё хуже. Теперь в кошмарах мне чудился смех моей дочери, от которого я просыпалась, только для того, что бы убедится, что она мирно спит. Мне казалось, что я схожу с ума. И самое страшное, что её смех стал пугать меня и наяву. Моя малышка теперь смеялась, даже когда меня не было в комнате. Словно кто-то рядом с ней был.
Подруги беспокоились, видя моё состояние, и слыша, что я им рассказывала за свои страхи. Сочувствовали мне. Даже время от времени оставались у меня с ночёвкой, и в такие дни и ночи ничего странного не происходило, и я могла хотя бы выспаться.
Но всё равно это случилось вновь. Как и в прошлый раз, я проснулась от смеха моей Алины. Как в прошлый раз, комната была залита лунным светом из окна. И вновь высокая тощая фигура, подперев спиной потолок, склонилась над кроваткой. Всё это было очень явно и реалистично. Но, как это часто бывает во сне, ужас пригвоздил меня к постели, не давая, ни пошевелиться, ни крикнуть. Мне оставалось только широко распахнутыми глазами наблюдать, как моя малышка веселится, играя с длинными волосами этого жуткого страшилища.
Неожиданно неведомая тварь протянула к ребёнку длинную тонкую руку с огромными ладонями, чьи пальцы, с грязными когтями, напоминали паучьи лапы. Аккуратно подхватило малышку, и так же аккуратно спрятало его в прорехах своего отвратного одеяния. Другой рукой, через дыру в балахоне, ухватила себя за морщинистую, обвисшую как гнилой фрукт, грудь, и рывком оторвала её, брызнув на стену чёрным гноем. Кусок мерзкой плоти вдруг начал извиваться в её ладони подобно большому опарышу, в нём разверзлось отверстие, похожее на рот, и раздался знакомый смех моей малышки! Так же аккуратно монстр положил это отвратное существо в кроватку, на место моей Алины, бережно укрыл её одеяльцем, и повернул голову ко мне. Сквозь длинные чёрные космы я успела разглядеть только её глаз и жуткую улыбку, и меня накрыло волной страха такой силы, что я смогла преодолеть оцепенение, закричала и рванулась к кроватке.
И, конечно же, я проснулась, запутавшись в одеяле, которое душило меня. И ещё, я обмочилась. Конечно же, в комнате снова было темно, никакого лунного света в окне. Малышка запищала, проснувшись от моего крика, но я не решалась подойти к ней ещё минут пять. Я боялась увидеть там вместо своей девочки жуткий ошмёток копошившейся гнилой плоти. Но материнский инстинкт, всё же, победил, и я заглянула в кроватку, а потом взяла на руки надрывающуюся ором Алину.
После той ночи мне стало казаться, что я схожу с ума. Мне мерещилось, что моя малышка неприятно изменилась. Нет, внешне она оставалась такой же милой крошкой, и так же задорно смеялась. Но вот её смех теперь звучал как-то фальшиво. Словно треснувший фарфоровый колокольчик. И время от времени, когда я резко переводила на неё взгляд, мне казалось, что на мгновение мелькало злорадное выражение на её ангельском личике. Конечно же, мои подруги и мой психолог всё списывали на стресс и недосып. Но то, что моя дочь с кем-то веселилась, даже когда меня не было в комнате, было несомненной реальностью. Дошло до того, что я стала вздрагивать при звуках её смеха, который так царапал мой слух своими фальшивыми нотками.
Дальше стало ещё хуже. Стала казаться, что когда я была в другой комнате, а не в спальне, её смех начинал перемещаться, словно Алина перебегала из угла в угол быстро шлёпая босыми ножками по полу, пробиралась к двери в кухню, где я пила чай, или за угол прихожей. В такие моменты я в панике подрывалась и бежала к кроватке. Само собой, Алина продолжала мирно лежать в своей постельке, глядя на меня своими ангельскими невинными глазками, или сопела, погружённая в глубокий сон. Но меня не покидало чувство, что всё это – притворство. Просто это нечто старается свести меня с ума.
Я разругалась со всеми подругами и врачами, которые, видя моё состояние, пытались мне помочь, убеждали меня, что всё это галлюцинации, что мне нужно пройти курс лечения, отдохнуть. Я отмахнулась от них всех, уединилась в квартире с этим… с этой… с моей дочуркой.
И вот однажды я укладывалась спать. Уже была в постели, бросила взгляд на детскую кроватку и потянулась к ночнику, чтобы его погасить, щёлкнула выключателем и… вскрикнула! Во тьме на меня из кроватки посмотрели два сияющих зелёным светом глаза. Прямо из того места, где на подушке лежала головка моей дочурки. Я тут же включила лампу вновь. Ребёнок спал, как ни в чём не бывало, даже почти не было слышно её дыхания.
Я списала всё это на расшалившиеся нервы и вновь погасила ночник. И вновь в глубине кроватки вспыхнули два светящихся пятна. Будто мой ребёнок резко открыл глаза, воззрившись на меня сквозь тьму. Ощущая, как невидимые пальцы ужаса и паники стискивают моё горло, я вновь зажгла светильник, и опять, увидела лишь спящего ребёнка. Выключила – два глаза уставились на меня. Так я щёлкала опять и опять, чувствуя, что волна безумия начинает захлёстывать меня, ещё чуть-чуть, и я утону в нём. Каждый раз из тьмы мой ребёнок, или то, что им претворялось, глядел на меня зелёными бельмами.
И тут, в очередной раз, когда потухла лампа, глаза засияли прямо перед моей кроватью! Словно это нечто резко оказалось рядом со мной, заглядывая через край постели. Нервы мои не выдержали, я заорала и, схватив ночник, ударила им со всей силы по жутким огонькам. В ответ раздался лишь хруст и мягкий звук падения маленького тела.
Трясясь как осиновый лист, кое-как добралась до выключателя на стене, зажгла свет в спальне. У стены, в неестественной позе, в растекающейся алой лужице, лежало детское тельце, отброшенное моим ударом. Свет отражался в распахнутых застывших глазах. Она была мертва, без сомнения. Но я была уверена – это не моя дочь. Это её жалкая копия, гнусное существо, которое лишь претворялось Алиной. Я боялась подойти к ней, чтобы проверить это. Убедится в том, что права. Потом кое-как пересилила себя, подошла и, подняв на руки уже начавший остывать трупик, аккуратно положила обратно в детскую кроватку. Закрыла ей ладонью глаза и укрыла одеяльцем, будто она просто мирно спит.
Словно в ступоре, на цыпочках ушла в кухню, и так и сидела там, в темноте, уставившись в угол. Из оцепенения меня вывел быстрое шлёпанье босых ножек по полу, и знакомый детский смех, у самой двери. Я бросила взгляд туда и обмерла, из-за косяка проёма, недалеко от пола, выглянула пара светящихся зелёных глаз! Снова заливистый смех. И тогда на меня нашло. Шлюзы безумия распахнулись, и тёмная волна захлестнула меня, утянула на дно рассудка. С воплем схватила нож, и молнией набросилась на эту тварь, кромсая и разрывая руками этот кусок гнилой склизкой плоти. Кровь и гной брызгали во все стороны, покрывая меня с ног до головы. Я с остервенением резала, резала, резала, пока меня не отпустило. Затем собрала все эти безобразные ошмётки в мусорный пакет и, бросив его в центре кухни, опять заняла свою позицию на табурете, безучастно глядя невидящими глазами в угол, и не обращая внимания на слабое шевеление и шелест полиэтилена.
Сколько я так сидела – не знаю. За окном давно рассвело. Неожиданно через окно до меня донеслась лавина отвратительных звуков. На улице смеялись дети. Но я знала, что это были не настоящие дети, я улавливала отвратительные фальшивые нотки в их смехе. Меня вновь накрыло. Смутно помню, что было дальше. Я схватила нож и стремглав выбежала на улицу. С воплем ворвалась на детскую площадку, где играли несколько детей. Нет, не детей! Копошились несколько больших отвратных кусков гниющей плоти, покрытых гноем, слизью и червями. И они мерзко смеялись, сводя меня с ума. Я начала колоть и резать, направо и налево. Твари разевали чёрные дыры вместо ртов, издавая визги и вопли, пытались убегать, падали и ползали вокруг.
Меня схватили, выкручивая руки, ударили по голове, и я провалилась в небытие. Очнулась уже в больнице, в тишине и безопасности. И здесь не слышно этих мерзких звуков.
Из новостных сводок.
Вчера в одном из районов Новосветлово произошло жуткое происшествие. Женщина с ножом ворвалась на детскую площадку и стала наносить удары находящимся там детям. Женщину задержали и скрутили жильцы ближайших домов. От её руки погибло два ребёнка, ещё двое в тяжёлом состоянии доставлены в больницу. Как говорят очевидцы, нападавшая была вся в крови и страшно кричала. Её сразу опознали, как жительницу одного из соседних домов. Впоследствии, полиция обнаружила в её квартире ещё одну страшную находку. В мусорном пакете в кухне был найден изрезанный и расчлененный труп ребёнка, который, как выяснилось, был дочерью женщины.
А теперь о погоде…