Дверь в прихожей хлопнула, будто выстрелило ружьё. Фантомная дробь угодила в Риту, минуя стены. Что-то внутри женщины вздрогнуло, оборвалось и теперь болталось между грудью и бёдрами, где-то в районе диафрагмы. Силы почти оставили Риту, их едва хватило, чтобы не рухнуть посреди комнаты, а доковылять до дивана.
Тиканье часов давило на мозг. Слишком быстро, слишком громко, хотя стрелки поверх циферблата почти не двигались. Телевизор шумел речью какого-то перекормленного чиновника. Что-то о повышении рождаемости и моральном облике соотечественников.
«Это всё уже было, – подумала Рита, кладя ладонь на выпирающий живот.– Ссора. Он называет меня тупой гусыней, я его – импотентом. Он кричит что-то про «разведёнок» и прицепы и хлопает дверью. Я ложусь на диван, а потом…»
Дважды крякнул звонок. Рита вспомнила, что незадолго до ссоры заказала доставку из ресторана. Это дало сил дойти до двери и прильнуть к глазку. Фигура в зелёном дождевике и с массивным коробом за плечами. Фантазия успела было дорисовать силуэту приветливое, гладко выбритое лицо с небесного цвета глазами, блестящими из-под светлой чёлки…
«Ммм…»
Но Вселенная подсунула Рите какое-то чучело! Чернющие глаза навыкате, губы как у осла, жёлтые зубы торчат во все стороны.
«Закон сохранения уродов в действии».
«Урод» позвонил снова. Пришлось открыть.
– Маргарит Кравцов?
От акцента захотелось смеяться и плеваться одновременно, но Рита сдержалась и кивнула. Невзрачный азиат не торопился снимать короб, он вообще не шевелился, стоял в дверях как размалёванный манекен.
Рита поймала себя на мысли, что не заметила, как тот шевелил ртом, пока говорил. Не заметила, как курьер моргал.
Лестничную клетку озарил яркий свет. Рита поёжилась: под подол халата просочился сквозняк. Мир сдвинулся чуть вниз, это угадывалось по полосам краски на стене за курьером. Но азиат остался с женщиной на одном уровне, будто незаметно подпрыгнул.
Похоже, это не мир сместился, а их двоих подняло над полом и потянуло наружу. Полосатая стена с соседской дверью сменилась коридором, затем лестничной клеткой, подъездом, небом – ослепительным как солнце.
Небо поглотило обесцвеченный силуэт курьера, а затем и саму Риту.
Потом… Потом небо сжалось до плафона странной формы, вроде раскрытого зонта. Рита лежала на твёрдой поверхности, согнув ноги в коленях. В ушах гудело как от трансформаторной подстанции, тело онемело, а внизу, на периферии зрения, что-то шевелилось.
Сквозняк пронзил Рите нутро, копошился в ней, как вор в похищенной сумке. Ощущение это длилось недолго, всего несколько секунд, потом холод сменился жидким теплом.
Между Ритой и светилом возникли фигуры. Две серые, покрытые чешуёй головы с огромными чёрными глазами, и между ними – серебристая клешня, похожая на сварочный манипулятор. Клешня сжимала пульсирующее нечто, сочащееся красной слизью. Оно напоминало гигантского головастика, гусеницу и эмбрион одновременно.
Серые головы кивнули, и клешня исчезла из поля зрения. Откуда-то сбоку раздался стеклянный звон и плеск, будто что-то окунули в стакан воды, а затем клешня появилась вновь.
Один из сероголовых поднял перепончатые руки и закрепил в окровавленной клешне капсулу, похожую на куриное яйцо, очищенное от скорлупы.
Дальше Рита видела только плафон, плавно ширившийся до ослепительно белого неба.
Жидкое тепло пронзил металлический холод.
* * *
Словно пушечный выстрел громыхнула дверь в прихожей.
Оглушённая Рита с трудом добралась до дивана. От залившего лицо пота щипало в глазах. Женщине хотелось кричать, но горло пересохло. Во рту стоял вкус крови. Рита почему-то подумала о том, что совсем недавно окончила школу, а уже чувствует себя глубокой старухой.
От тиканья часов клонило в сон.
В телевизоре возмущался какой-то перекормленный чиновник. Он много говорил, в основном лозунгами. Что-то о демографии, традиционных ценностях и ценных иностранных специалистах.
«Это всё уже было, – подумала Рита, кладя ладонь на выпирающий живот. – Это всё уже было когда-то…»
Дважды крякнул звонок.
Автор: Павел Рязанцев