Пятиклассник Вовка горячо любил грибы. Он с ранних лет ходил с родными в лес – на тихую охоту. Сыроежки, подберезовики, сморчки и царственные белые, – все они были объектами страсти мальчика. К десяти годам он был как справочник грибника.
В тот раз Вовка снова пошёл в лес – уже один, бывалый. Сегодня не везло: лукошко было пустое. Когда мальчишка совсем уж отчаялся отыскать хоть что-нибудь, на тихой полянке он встретил ни много ни мало клад. Там в изобилии произрастали чудесные грибки: бурошляпые, с коренастыми светлыми ножками. Далёкий от грибства человек принял бы их за боровики. Но нет, то были не они. То были особые грибы, и Вовка знал о них лишь понаслышке. Счастливый мальчик сфотографировал сокровища, аккуратно их срезал и поспешил домой: уже темнело.
Дома Вовка тут же метнулся на кухню. Он разложил на полотенце трофеи и тщательно промыл их. Крупно порезал – непередаваемый аромат леса и почвы наполнил кухню, – и, предвкушая, быстренько пожарил грибы с картошечкой, лучком и укропом. Всё честь по чести.
Над сковородкой вился крутой пар. О, нет, то была не картошка с грибами, а пища богов. Трепеща, Вовка нацепил на вилку лакомство. Отправил в рот. И провалился в блаженство.
От просмотра сериала Марину Сергеевну оторвал шум на кухне. Что-то оглушительно лязгало и стучало. Женщина взлетела с дивана и кинулась на кухню, где кашеварил её сын. И сын был там.
Марина ухватилась за дверной косяк, чтобы не рухнуть.
Взлохмаченный и чумазый Вовка сидел на стуле. Глаза мальчишки горели; изо рта капала слюна. В руке сын сжимал любимую ложку. На столе перед ним лежала перевёрнутая сковорода. Вовка мотал головой и стучал по дну ложкой, выкрикивая незнакомые слова. Он был совершенно невменяем.
– Гжибы҇, мое гжи б҇ы !! – выл Вовка.
Лязг и крики оглушали Марину. Она заметила золотистый кубик лука, прилипший к щеке Вовки.
«Он вылизал её. Вылизал всю», – пронзила Марину мысль.
Оправившись от первого шока, женщина подбежала к сыну. Тот, казалось, не видел ее и продолжал визжать и молотить ложкой. Материнское чутьё и любимое телешоу об экстрасенсах подсказали ответ: сын одержим. Она вышла в прихожую и взяла телефон:
– Отец Иннокентий? Скорее приезжайте гнать беса.
Иннокентий явился немедленно. Но, едва переступив порог кухни, он понял, что силы неравны. Вовку мотало на стуле, как жесть на ветру; глаза его почернели и были полны злобы. Мальчишка исторгал нечестивости, и смысл тех богомерзких речей был неведом святому отцу. Он знал лишь русский и латынь.
– Господи, помилуй, – сказал Иннокентий, перекрестил Вовку и стремглав ушел.
С другого конца города примчался дед; это он научил Вовку грибным премудростям. На кухне Василий Иванович моментально уловил неземной аромат картошечки с грибами. «И с укропом», – подсказал деду нос.
Вовка по-прежнему бесновался за столом. Дед без опаски потрепал его по вихрастой голове:
– Что же ты, внучок...
Внучок не ответил. Василий Иванович повернулся к дочери:
– Марин. Кажется, я знаю, в чем дело. Вовка недавно прислал мне фотокарточку – там грибы, которые он в лесу нашёл. Я знаю, что делать дальше.
И дед набрал Семёна – знакомого миколога.
– Семён, привет. Ты грибовед у нас. Опознаешь клиентуру по фото?
Марина смотрела, как отец отправляет фото и слушает собеседника. Видела, как каменеет его лицо. Как он сухо прощается и сжимает пальцами переносицу, – знакомый признак дурных вестей.
Василий подошёл к дочери, взял её за руки:
– Марина, доченька, присядь. Мне нужно кое-что тебе сказать.
У Марины потемнело в глазах. Отец подхватил её и усадил на диван. Марина не хотела, но слышала отца, и слова его гвоздями вбивались в сердце.
А из кухни доносились истошные выкрики сына:
– Och, jak j҇a҇ kocham grzy҇by!҇ Ki҇e҇dy wracam do domu, o҇d razu c҇h҇cę s҇kosztować ws҇pa҇niałe҇go grzyba! P҇ospi҇es҇z si҇ę m҇amo, usmaż҇ mi gr҇z҇yby! Z zi҇emni҇akami, cebulą i koper҇kiem! Z҇jemy j҇e, nasz҇e grz҇yby҇. O gr҇zyb҇y,҇ moje grzy҇by!
То был польский гриб.