Каждый год, приезжая в отпуск в свой родной город, я ловлю себя на мысли, что есть частичка того, что меня отталкивает в нём. И речь идёт не о каком-то конкретном человеке или событии из жизни — мне кажется, рядом есть кроличья нора, о которой я не знаю. Может быть, и хорошо, что я раньше не знала определённых мелочей, но память не даёт мне вытеснить это.
Прошло 27 лет, а я с содроганием вспоминаю случай из детства, произошедший здесь, в, казалось бы, уютном уголке Земли, где было столько тепла и тёплых воспоминаний. Сейчас с этим городом меня мало что связывает: «своего» тут практически ничего не осталось. Раньше, будучи школьницей, я каждую зиму и лето приезжала на каникулы к родственникам. Это место было для меня филиалом рая на всей планете: друзья, прогулки допоздна, а позже — первая влюблённость. Всё произошло здесь. Жизнь кипела и била ключом!
Я жила в старой кирпичной пятиэтажке. Наш балкон выходил во двор, и можно было наблюдать за всем происходящим. Таких домов было несколько, и все они окружали полукругом наш двор, состоящий из лавочек и песочницы.
Одним июльским вечером я гуляла с подругами. Как сейчас помню, было тепло и уже сильно вечерело.
— Света, домой! — услышала я мамин голос.
— Ну, ещё пять минут, мам! Никого ещё не звали! — вымолила я.
Разрешили, ура! Вскоре игра закончилась, все ушли по домам. Меня встречали, как обычно, объятия родителей, бабушкина забота, вкусный чай с пирожком с капустой, а также время, проведённое за девичьими журналами и у «Горизонта» — там шли любимые телепередачи и сериалы.
Одним таким вечером я смотрела телевизор, как вдруг внезапно поняла, что лежу у подъезда и смотрю на свой дом, вижу свой балкон. Небо серое, будто зимнее, и кажется, вот-вот пойдёт снег. Я не чувствую холода, не чувствую боли — может, меня уже нет?
Поднявшись, я осознала, что чудесным образом могу видеть сквозь окна на этажах. Они показались мне грязными и мутными, а внутри всё было разрушено.
Передо мной оказались две двери: нужная дверь домой была заколочена, из неё торчали щепки и гвозди. Вторая дверь была настежь открыта, но раньше её здесь не было. Возможно, она относилась к другому подъезду, но каким-то образом оказалась здесь.
Желая попасть домой, я без особого труда смогла открыть первую дверь — оказалось, она только для видимости была прибита. Вместо привычных каменных ступеней и места для колясок я увидела болотный ковролин с коричневыми, ржавыми пятнами, а также жёлтые, будто без обоев, но мягкие на вид стены. Они были покрыты чем-то липким и отвратительно пахли: смесью жжёных волос и земли. Проход был довольно узким и вёл только направо. Невидимой силой меня потянуло пройти по этой дорожке.
Сделав несколько шагов, я увидела обшарпанные бирюзовые двери. Рядом с ними висели почтовые ящики — не менее драные и испорченные. Номеров квартир на них не было. Казалось, я попала в подвал: пахло сыростью, сгоревшей пластмассой и кварцевой лампой.
— Тебе обратно не надо, — что-то схватило меня за руку и произнесло заикающимся голосом.
Я оцепенела: передо мной стоял мужчина неопределённого возраста. Его жабьи глаза без зрачков, проплешина на голове и пятна на лице, руках и шее привели меня в ужас. Пятна были синюшного цвета, расплывчатые, и казалось, что они разрастаются каким-то пухом, напоминающим плесень.
Крик застрял в горле. Мне казалось, что с другого конца коридора на меня смотрят ещё несколько таких существ с пятнами.
Чудом мне удалось вырваться. Я выскочила из подъезда и тут же нырнула через вторую дверь в знакомый подъезд. Однако тревога не проходила. Что-то было не так: почтовые ящики возле каждой двери имели перечёркнутые номера, заменённые другими.
Я жила на третьем этаже. Мне нужно было добраться до своей квартиры. Но с каждым подъёмом лестница становилась всё разрушеннее: ступени напоминали каменную рухлядь, повсюду зияли дыры, а свет отсутствовал.
Внезапно дверь заскрипела. Я замерла, боясь встретиться с очередным пятнистым существом, свернулась калачиком, закрыла глаза.
— Света, пора спать, — услышала я голос мамы.
— Пусть дремлет здесь, не будем её будить, — добавила бабушка.
Очнувшись, я обнаружила себя на диване у телевизора, шуршащего помехами.
На следующее утро я не хотела выходить на улицу. Меня донимало чувство ужаса: подъезд казался реальным, как и те существа. Только в сопровождении бабушки я решилась выйти к друзьям. Со временем я списала это на детскую фантазию, пока в подвале нашей пятиэтажки не нашли низкую дверь с перечёркнутым номером и труп человека, покрытого пятнами.