Сначала дорога петляла меж невысоких оград общинных выпасов. Пожухлая осенняя трава и изъеденные непогодой замшелые камни навевали уныние. Потом луга закончились, дорога пошла на подъем, с каждым новым поворотом становясь все хуже и хуже. Вместе с ней на горные склоны карабкался лес. Осенний лес — темный и пустой, с голыми ветками, холодным туманным маревом у земли и запахом прелых листьев.
Темно‑вишневый «мерседес» не первой свежести неспешно накручивал километры серпантина. В уютном, теплом салоне совсем не хотелось думать, что вокруг царит промозглая осенняя сырость. Звук мотора глушило разухабистое диско местной радиостанции. Девушка, сидящая за рулем, покачивала головой в такт музыке.
Неожиданно приемник замолк, послышался треск помех.
— Мартин! Оставь, пожалуйста. Хорошая музыка…
— Что в ней хорошего? От нее уже зубы ломит. Подожди, сейчас найду чего‑нибудь получше.
Прокрутив ручку настройки почти до конца шкалы, Мартин остановился. Салон заполнили мрачные хоралы какого‑то классического произведения.
— Вот, — удовлетворенно сказал он, — другое дело. Угадаешь, чья музыка?
— Ну‑у… Вивальди?
— Да‑а, Линда… Ты, конечно, моя старшая сестра, но иногда я поражаюсь твоей необразованности. Это Вагнер, опера «Гибель богов», тетралогия «Кольцо Нибелунга». Помнишь, как там начинается?
Линда поморщилась: опять Вагнер! Вот от кого зубы сводит! Но Мартин от него без ума. Сейчас еще «Песнь о Нибелунгах» начнет цитировать.
— …А Зигфрид Нидерландский созвал бойцов своих, собрались они вскоре в доспехах боевых…
Ну, точно!
— Ты прямо помешался на этих мифах!
— Тебя послушать, так я на всем помешался. На мифах, на путешествиях, на вампирах…
— А что, разве нет? Если б не твои вампиры, поперлись бы мы в эту глушь, как же!
Линда тут же пожалела о своих словах. Доктор Валленштейн просил быть с Мартином помягче, не волновать его, стараться во всем потакать брату: «Когда медицина бессильна, любовь и внимание родных иногда творят чудеса, фрау Келлер…»
— Они не мои, Линда. — Холодный голос брата заставил ее вздрогнуть. — Они просто есть. И это факт.
— Да нет никаких вампиров! Их не существует, пойми же наконец! — Линда уже не могла остановиться. Сколько раз возникал этот спор, и каждый раз она уступала, вспоминая слова доктора. Наверное, так будет и сегодня. Но ей просто нужно было выговориться. — Не су‑ще‑ст‑ву‑ет! Это не более чем старые европейские сказки, и в наше время верить в них по меньшей мере странно.
— Линда, ты же знаешь, у меня есть причины верить в существование вампиров.
— Ну да, старые хроники из разрушенной церкви, которые ты купил на распродаже в Аахене, и обгорелая копия какого‑то трактата. Неизвестно, был ли он вообще, или тебе подсунули фальшивку. Ах да! Как я могла забыть! Плакаты деревенских ярмарок сорокалетний давности: «Усатая женщина, человек‑дельфин и Настоящий Вампир»! Да еще эти дурацкие объявления в газетах — вот и все твои свидетельства.
Мартин хмыкнул:
— Тебе кажется, что этого мало?
— Да! Из‑за трех пожелтевших бумажек мы пятый месяц ночуем по гостиницам! Тратим черт знает сколько сил неизвестно на что! Где мы только не побывали, разыскивая твоих разлюбезных вампиров! И в Германии, и во Франции, и в Дании, и в Италии… Даже на Готланде. И все безрезультатно. Всякий раз вампиры оказывались фальшивыми. Нету их! Понимаешь — нет! Никто и никогда их не видел…
— Это ты так считаешь! А видели их многие. И тому есть доказательства.
— Многие — это кто?! Неграмотные суеверные крестьяне, которые считали сумасшедших старух ведьмами, а немых — пособниками дьявола?! Знаешь, я где‑то читала, что когда медицина додумалась до кровопускания, практикующие в маленьких городках врачи не торопились пользовать больных этим способом лечения. Они вполне обоснованно боялись, что их примут за вампиров и недолго думая сожгут на костре.
— Но ведь с чего‑то эти суеверия начались! — Мартин победно посмотрел на сестру. — Не могли же они родиться на пустом месте. Значит, кто‑то когда‑то действительно видел вампира в действии, рассказал сыновьям, внукам. А потом уже история обросла кучей ненужных подробностей. Думаешь, Брэм Стокер выдумал своего Дракулу? А Грэмбок? Фрэнк де Лорка, например, перед смертью…
Мартин запнулся на полуслове, судорожно выхватил из кармана платок, прижал к губам. Через секунду рвущийся из легких кашель согнул его пополам. Платок моментально окрасился кровью. Мартин украдкой глянул на сестру — не видит ли.
Линда смотрела вперед: разбитая дорога петляла, то и дело под колеса попадались лужи, заполненные стылой осенней водой. Про платок она, конечно, знала. В такую погоду Мартину лучше было бы сидеть дома. А еще лучше — в больнице, откуда он сбежал полгода назад, когда все уже стало ясно. Но все равно куда как легче умирать в тепле и уюте, под присмотром врачей.
Но вслух она сказала о другом:
— Не знаю, как ты, но я никогда не видела ни одного вампира. Мы исколесили пол‑Европы…
— Линда! — Мартин кашлянул в последний раз и обернулся к сестре, пряча платок. На щеках снова алел нездоровый румянец.
Линда упрямо мотнула головой:
— Двадцать восемь лет Линда! Не перебивай, дай мне сказать! Мы мотаемся по Европе, тратим отцовское наследство неизвестно на что! Хотя в твоем положении лучше расходовать деньги на врачей и лекарства, чем на поиски несуществующих вампиров!
— Ты не хуже меня знаешь, — произнес Мартин совсем тихо, — что лекарства мне не помогут.
Горный серпантин змеился по склонам, несколько раз машина ныряла в туннель. Вечереющее небо затянули тучи, видимость ухудшилась. Линда переключила фары на ближний свет и, несмотря на протесты Мартина, снизила скорость. Теперь старенький «мерседес» полз вперед не быстрее пешехода.
— Дай я поведу! С такой скоростью мы и через неделю не приедем!
— Нет уж. За руль ты больше не сядешь. Забыл, что было в прошлый раз?
По крыше забарабанили первые капли, мокрые дорожки расчертили лобовое стекло. Через несколько минут дождь пошел по‑настоящему: обзор затянули косые струи. «Дворники» работали в полную силу и все равно не справлялись.
— Где же этот чертов замок? — выругался Мартин, вглядываясь вперед. Развернул на коленях потрепанную карту и, подсвечивая фонариком, принялся водить пальцем по бумаге. Кашель поймал его неожиданно — Maртин едва успел прикрыть рот ладонью. На полях карты расплылось несколько кровавых пятен.
Линда снова сделала вид, что не заметила.
В свете фар мелькнула стершаяся вывеска.
— Останови!
Мартин опустил стекло, высветил фонариком угловатые, похожие на древние руны готические буквы. Указатель поставили очень и очень давно, дерево потемнело от времени, краска почти выцвела. Надпись читалась с трудом.
— Замок ван дер Моор, пятьсот метров. — Мартин довольно откинулся на сиденье. — Это он. Добрались.
Пожав плечами, Линда вздохнула. В смысле — ох уж эти твои вампиры!
Дорога вильнула еще раз, и наконец из‑за поворота показался старый, изрядно посеченный дождями дом. Фары осветили его: угловатый, с мощными стенами, увенчанный башенками и флюгерами, он словно пришел из другой эпохи — Габсбурги, Тридцатилетняя война, ландскнехты… Узкие, как бойницы, окна закрыты ставнями. Лишь над парадной дверью горел одинокий фонарь.
— Какой же это замок? — сказала Линда. — Обычный дом, старый, конечно, но все равно просто дом. Тебя опять обманули.
— Останови, — коротко приказал Мартин. В его голосе явственно прозвучала злоба.
Скрипнув тормозами, машина остановилась. Линда нажала на клаксон.
— Тихо! Ты что!
— Если нас ждут…
— Помолчи.
Мартин, прищурившись, рассматривал дом, ноздри его расширились.
— Ты сам как вампир, — сказала Линда. — Может, мне имеет смысл тебя дождаться?
— Линда! Мы же договорились!
— Да ты посмотри, какой дождь!
Мартин отмахнулся:
— Какая разница! Если у этой… ван дер Моор действительно есть настоящий вампир, то я останусь в доме надолго.
На секунду Линде показалось, что брат улыбается. Нет, ну что за ерунда мерещится в самом деле…
— А если вампира нет? — Она хотела добавить, что там, внутри точно нет никакого вампира, но сдержалась.
— Все равно я должен проверить. Ты себе даже не представляешь, что это такое — живой вампир!
— И не хочу…
— Вот и отлично. Поэтому возвращайся в гостиницу и ложись спать. А утром приедешь за мной. И не беспокойся. Если что, я всегда смогу заночевать у хозяйки. Думаю, от лишней двадцатки она не откажется.
— Но…
— Все, хватит! Не хочу больше ничего слушать! До завтра.
Мартин резко открыл дверь — в салон тут же ворвался сырой, холодный воздух, — схватил с заднего сиденья объемистую сумку и пошел к дому.
Линда некоторое время смотрела ему вслед. У самой двери Мартина снова согнул приступ кашля, она даже хотела выскочить на помощь. Но в этот момент брат обернулся, гневно махнул рукой: уезжай, мол.
Линда вздохнула, осторожно развернула «мерседес» на мокрой дороге и уехала.
Дождавшись, пока машина скроется за поворотом, Мартин позвонил в дверь. Где‑то внутри дома задребезжал колокольчик — такие обычно ставят на входе в провинциальный паб. Минуты две ничего не было слышно, и Мартин хотел позвонить еще раз, но тут послышалось приглушенное шарканье, что‑то звякнуло, и на уровне груди открылось маленькое окошечко.
— Фрау ван дер Моор? — спросил Мартин.
— А кто же еще! — Голос у хозяйки оказался хриплый, надтреснутый, как рупор довоенного патефона. — Слуг не держим. Это вы звонили мне вчера?
— Да, я, — нетерпеливо произнес Мартин. — Могу я войти?
За дверью немного помедлили, звякнуло еще раз, скрипнули петли, и дверь наконец отворилась. На пороге стояла заспанная, сердитая женщина лет сорока в самодельных бигуди и застиранном халате.
— Мартин, да? Что‑то вы припозднились.
— Простите, — неискренне сказал Мартин, — до вас очень тяжело добираться.
— Ладно, коли уж вы здесь — заходите.
Фрау ван дер Моор чуть посторонилась, пропуская Мартина в дом. За спиной гостя звякнула накинутая щеколда. Хозяйка подняла повыше допотопную масляную лампу, оглядела Мартина с ног до головы. Наверное, его внешний вид доверия не вызывал, потому что она нахмурилась и спросила:
— У вас с собой сумма, о которой мы договорились?
— Да, — ответил Мартин. — Показать?
— Пойдемте в гостиную.
Гостиная оказалась довольно большой комнатой, сверх меры захламленной мебелью, какими‑то коробками и сундуками, да еще вдобавок довольно безыскусно драпированной дешевыми гардинами. Мартин мельком подумал, что «гостиная» — это, пожалуй, слишком громко сказано.
Фрау ван дер Моор поставила лампу на стол, подкрутила фитиль, отчего по гардинам запрыгали причудливые тени, и спросила:
— Итак?
Мартин достал из кармана деньги, развернул их веером, чтобы можно было разглядеть номинал купюр. Глаза фрау ван дер Моор широко раскрылись, она протянула руку, но Мартин прихлопнул пачку ладонью.
— Прежде чем я заплачу, — сказал он, — я хотел бы убедиться, что ваш вампир настоящий.
— Конечно настоящий, — ответила хозяйка. — Он достался мне в наследство. Мой дядя показывал его на ярмарках. Тогда были хорошие времена, не то что сейчас.
Люди верили в чертей, русалок и вампиров, и на этом можно было хорошо заработать…
— А где доказательства? — спросил Мартин.
— Какие вам нужны доказательства? Вампир впервые попал в этот дом молодым, восемнадцатилетним парнем. Прошло тридцать лет, а вампир молод, как и прежде.
— Все это, конечно, замечательно. Но это лишь слова. Я не могу их проверить. А мне нужны доказательства. Я не покупаю подделок.
— Хорошо. — Фрау ван дер Моор посмотрела на него, прищурилась и, как ему показалось, даже подмигнула. — Если вы удвоите сумму, я разрешу вам ударить вампира ножом прямо в сердце. Возможно, вы за этим сюда и приехали. Бывали такие случаи… Тогда вы убедитесь, что такие вещи ему не страшны.
Несколько секунд Мартин напряженно размышлял.
— Хорошо, я вам верю, — сказал он наконец. — Но тогда у меня к вам есть другое предложение. Я заплачу не в два раза, я заплачу в двадцать раз больше той суммы, о которой мы договорились…
Фрау ван дер Моор немигающим взглядом следила, как он вынимал из кармана деньги. Много. Пачку за пачкой.
— И вы мне позволите вонзить в вампира осиновый кол.
Хозяйка опешила. Но Мартин видел, что жадность постепенно пересиливала в ней испуг и осторожность.
— Вы хотите убить вампира? — тихо спросила она.
— Да, — спокойно ответил Мартин. — Я не люблю вампиров. В детстве меня чуть не укусил один из них, и я посвятил свою жизнь борьбе с ними.
Фрау ван дер Моор дернулась, хотела что‑то сказать, но Мартин не дал ей произнести ни слова. Он говорил быстро и настойчиво:
— Вампиры — это зло, а зло надо уничтожать. А вы пытаетесь на нем заработать. Не буду взывать к вашей морали, просто подумайте, что случится, если вампир случайно обретет свободу. Вам несдобровать. Или, например, окрестным жителям на пивном празднике придет в голову убить вампира и сжечь ваш дом.
Хозяйка вздрогнула еще раз.
— Что? Вы об этом никогда не задумывались? Так подумайте. Вы даете объявление в газетах уже тридцать лет. Согласен, газеты не местные. Но вы действительно уверены, что все ваши посетители после незабываемой встречи с вампиром держали язык за зубами? В любом городке у подножия достаточно дешевых пивных. Полагаете, что о вашем вампире еще не прослышала вся округа? Не знаю, не знаю… Я предлагаю решить этот вопрос раз и навсегда, да еще получить хорошие деньги. Вряд ли такой случай представится вам еще раз.
— Деньги действительно хорошие, — сказала хозяйка. — Но все же этот вампир единственный источник моих доходов… Мой муж рано умер и оставил только долги, лавка в городе приносит одни убытки…
Мартин кивнул: раз дело дошло до торга, значит, хозяйка уже почти согласилась.
— Подумайте, фрау ван дер Моор. Так ли много людей посещают ваш дом с целью взглянуть на вампира? Особенно в последнее время. Два‑три визита в год? А может, и того меньше. Вампир — не Эйфелева башня, их время прошло. А я… — Он сделал паузу, аккуратно разложив пачки на столе. Хозяйка следила за ними как завороженная. — Я готов оплатить двадцать визитов. На десять лет вперед. Не прогадаете.
Но фрау ван дер Моор все никак не могла решиться. Ей почему‑то казалось, что, поддайся она сейчас на уговоры странного незнакомца, — случится нечто непоправимое.
— Лавка приносит одни убытки… — повторила она. — Деньги разойдутся, а вампира больше не будет. И на что я тогда буду жить?
— Хорошо, — кивнул Мартин, — я удваиваю сумму.
Он достал из кармана еще несколько пачек, положил сверху.
— Здесь сумма, которую вы получите за сорок визитов. Пятнадцать, а то и двадцать лет спокойной жизни.
Без ночных страхов, когда любой скрип или шорох заставляет вздрагивать, без ожидания разъяренной толпы с факелами.
Фрау ван дер Моор жадно притянула деньги к себе. Пересчитала их дважды, медленно, внимательно рассматривая каждую купюру.
— Хорошо, я согласна.
Мартин улыбнулся: как всегда, стоит чуть напугать их, прибавить денег, и они соглашаются.
— Где он? В подвале?
— Да, — кивнула хозяйка, пряча купюры. — Вас проводить?
— Нет. — Мартин расстегнул молнию сумки, перевесил ее с плеча на шею, чтобы была под рукой. — Убийство, пусть и вампира, грязное дело. Мне не нужны свидетели.
— Вход в подвал справа за лестницей. Будьте осторожны. — Фрау ван дер Моор ничуть не выглядела обеспокоенной, но остатки воспитания, видимо, не позволяли ей молчать. — Вампир прикован к стене цепями. Но как‑то ночью он смог вырваться и пытался проникнуть в дом. Мы завалили дверь мебелью и дождались рассвета. Когда взошло солнце, мы открыли все ставни и впустили в подвал свет. Ожоги заставили вампира сдаться.
— Спасибо. Я справлюсь. Как его зовут?
— Никак. Дядя звал его Мюке. Это значит…
— Комар. — Мартин усмехнулся. — Я знаю. Ваш дядя был шутник.
По темной каменной лестнице Мартин спустился в затхлый чулан. По стенам тянулись полки с жестяными банками, старой и сломанной домашней утварью, ржавым садовым инструментом. У самого входа громоздился древний комод, увенчаный внушительным, хотя и потемневшим от времени зеркалом. Судя по всему, им дядя фрау ван дер Моор смог загнать вампира обратно в подвал. Точно напротив зеркала находилась дверь, заваленная, как баррикадой, всяким хламом.
Мартин хмыкнул: этим барахлом вампира не остановишь. Пинками расшвыряв коробки, Мартин откатил две бочки, набитые, судя по весу, камнями или железными чушками, убрал подпирающие дверь доски.
Засов показался ему слишком тяжелым. Он остановился перевести дух, и в этот момент раздирающий нутро кашель снова настиг его — Мартин едва успел прикрыть рот платком. Потеряв равновесие, он покачнулся вперед и уперся локтем в засов. Тот неожиданно поддался, и дверь распахнулась.
В подвале было темно. Мартин настороженно огляделся, повел фонариком по сторонам. У дальней стены луч наткнулся на человеческую фигуру, прикованную цепями к стене. Наткнулся и остановился, осветив вампира целиком.
— Ты и есть Мюке? — громко спросил Мартин.
Вампир поднял голову, в свете фонарика блеснули воспаленные глаза с узкими, вытянутыми зрачками. Фрау ван дер Моор не обманула — выглядел он действительно лет на восемнадцать, не больше. Совсем мальчишка. Его даже можно было назвать красивым, если бы не бледная синеватая кожа и нечесаные, свалявшиеся в колтуны волосы. На щеках багровели следы старых ожогов.
— У меня хороший слух, — сказал вампир. — Я слышал, как шел торг. Оказывается, моя жизнь стоит не так уж и дорого.
— Но ведь сам ты не собираешься отдавать ее задешево? — Мартин положил фонарь на полку перед собой, порылся в сумке, и в его руках появился осиновый кол, — Ты будешь сопротивляться, ты будешь рвать цепи, рычать и скалить клыки… Так?
Вампир какое‑то время молчал.
— Кто ты такой? — спросил он наконец.
— Я охотник на вампиров, — ответил Мартин. — Про детство я, конечно, наврал. Бывают любители охоты на уток, бывают любители охоты на слонов. А я охочусь на вампиров. Я убил тридцать семь вампиров. Ты тридцать восьмой. Ты последний вампир, хотя, наверное, даже не подозреваешь об этом. Я внимательно изучил все объявления в газетах, предложений больше нет.
— Но какая же это охота, если я прикован к стене?
— Не тебе рассуждать о справедливости. — Мартин взвесил в руке осиновый кол и посмотрел на вампира так, что того передернуло. — Мне важен результат. Зло должно быть мертво. Все остальное не важно.
Мартин сделал шаг, другой, третий. Внезапно вампир дернулся, натянув цепи, в его глазах вспыхнула ярость.
— Да, — сказал Мартин, — я не ошибся. Ты будешь сражаться до последнего.
Вампир помотал головой.
— Это инстинкт. Вид твоей шеи вызывает слюноотделение. Вы, люди, — наша пища.
— Конечно. — Мартин улыбнулся. — На это я и рассчитывал. Я убил тридцать семь вампиров, и все они до последней секунды тянулись к моей шее. Так любовники тянутся друг к другу. Инстинкт размножения — главный инстинкт. А вы размножаетесь, кусая людей.
Глаза вампира продолжали гореть, но слушал он молча.
— Я убил тридцать семь вампиров, — снова повторил Мартин, — и ни одному из них я не позволил себя укусить. Это действительно несложно сделать, когда вампир прикован к стене. Но ты — последний, и сегодня все будет иначе.
Мартин отложил кол в сторону и принялся расстегивать ворот рубашки, внимательно следя за каждым движением вампира.
Тот отшатнулся от человека, испуганно прижался к стене.
— Что ты хочешь? — недоверчиво спросил он.
— Всего один укус, вот здесь, — ответил Мартин, хлопнув себя по шее.
Вампир зажмурился и помотал головой.
— Не отводи глаза. Не отводи глаза, я сказал! Ты укусишь меня, а потом я вобью в тебя кол. Я болен, вампир, неизлечимо болен. Мне осталось месяц, может быть, два. Став вампиром, я излечусь — вампиры не болеют.
Я буду бессмертен. Вот только мне не нужны конкуренты, и поэтому ты сегодня умрешь. И не ты, а я стану последним вампиром. Ну же, кусай! Если ты все сделаешь хорошо, я подарю тебе быструю смерть.
— Уходи, — ответил вампир. — Убирайся прочь. Я не сделаю этого.
Мартин рассмеялся:
— Ты боишься? Не стоит. Я все равно убью тебя, но в первом случае ты умрешь, зная, что вас больше не осталось, что ты последний. А во втором случае ты умрешь не зря. Род вампиров будет продолжен.
Мартин медленно, шаг за шагом, двинулся к вампиру. Тот не отрываясь смотрел на человека, и чем дольше он на него смотрел, тем ярче разгорались его глаза, рот приоткрылся… и наконец стали видны клыки.
— Инстинкт размножения, — констатировал Мартин, все еще улыбаясь, но голос его казался холодным, как лед. Он снова хлопнул себя по шее. — Ну же, ведь тебе хочется. Я знаю, хочется. — Он придвинулся к вампиру, тот зарычал, с клыков потекла слюна. — Я знаю, ты все равно не сможешь удержаться…
Вампир резко оттолкнулся от стены…
— Спокойно, Мюке, — с презрением произнес Мартин.
Осиновый кол уперся вампиру в грудь: одно усилие, и он проткнет сердце.
— Спокойно. Вот я и поймал тебя. Не понимаешь? Теперь я знаю — ты настоящий. Все те, кого я убил раньше, были подделками. Они играли свою роль до последнего, но они не были вампирами. Не знаю, на что они надеялись. Может, рассчитывали на помощь своих хозяев, которые должны были остановить меня в последний момент. Но этого так ни разу и не случилось — я слишком хорошо платил. Или считали, что у меня не хватит сил или смелости. Но все они всего лишь играли свою роль. А мне нужен был вампир. Настоящий вампир. Ты, Мюке. Ты действительно последний. И если я убью тебя сейчас, то смогу умереть спокойно. Мне действительно осталось недолго, но ты умрешь раньше меня. И это будет хорошо.
Мартин упер ладони в основание кола:
— Готов?
Фрау ван дер Моор проводила Мартина до самых дверей. Он видел, что хозяйка хочет что‑то спросить, но никак не решается.
— Вампир мертв. Все кончено.
— Вы убили его?
— Да, фрау ван дер Моор, — ответил Мартин. — Это было потрясающе. И вампир самый настоящий. Вы были совершенно правы, простите, что не поверил вам с самого начала. Как странно, что люди почти разучились в них верить.
— Вы легко с ним справились?
— Без проблем, — ответил Мартин. — От него осталась только горстка пепла. В вашем подвале даже не нужно прибирать.
Они вышли на крыльцо.
— На улице такой дождь, — сказала хозяйка. — Вы можете дождаться утра в доме. Я постелю на диване в гостиной и не возьму с вас денег.
— Дождаться утра? — переспросил Мартин, подставляя лицо дождевым струям. — Нет, фрау ван дер Моор, утром я буду далеко отсюда.
— Что ж, тогда прощайте.
— Прощайте, фрау ван дер Моор.
С минуту за дверью грохотали засовы, наконец все стихло.
Мартин оглянулся на дом — окна все так же закрыты ставнями, но теперь погас даже фонарь у входа. Он усмехнулся, потер шею:
— Успел, дурачок.
Достав из кармана платок, какие‑то медицинские пузырьки, флакон с таблетками, Мартин с гиканьем зашвырнул их в темноту.
— Успел. Бедняга Мюке… Предпоследний вампир.
ㅤ
Авторы: Сергей Чекмаев, Пауль Госсен
2004 г.