— Да, тоже люблю, мам, — провожаю я ее за дверь, чтобы она наконец-то ушла и оставила меня одного. Теперь у меня целый день, чтобы подготовиться к славному событию. Все нужные вещи я уже купил, и они терпеливо ждали у меня в чулане уже целый месяц. Хотя он говорит, что для него это была целая вечность. Прошлой ночью, когда я уже почти заснул, он прошептал мне в ухо:
— Завтра.
Я тут же понял, о чем он и что от меня требуется. Когда у тебя всю жизнь внутри живет другое существо — это не так уж и неудобно, особенно когда оно намного старше тебя и может тебе рассказать, как принято реагировать на те или иные вещи. Решения за нас двоих принимаю я — впрочем, мне все равно приходится все ему позволять. Как-то мы расчленили бездомную собаку, просто чтобы посмотреть, как в груди у нее бьется сердце перед тем, как она издохнет. А еще как-то я себе надрезал бедро и смотрел, как из ноющей раны медленно сочится темно-красная кровь.
Кровь ему нравится. Один вид крови — пожалуй, единственная в этом мире вещь, которая еще может вызвать у меня какой-то подъем эмоций, особенно после всех тех бесконечных вещей, что он мне предлагал сделать. Но у меня такое ощущение, что я ничего из этого не делаю сам — будто я просто наблюдатель в собственном теле. Сегодня я съел сырую печенку и принял пару поливитаминных препаратов, ведь мой драгоценный подарок для него должен быть мясистым и вкусным. Ради него я много лет поддерживал здоровый образ жизни, бегал, качался, занимался боевыми искусствами. Я в идеальной физической форме, всегда в тонусе, с крепкими мышцами и отличным давлением. Ради него я готов на все, и сегодня я сделаю ту единственную вещь, что ему от меня нужна.
Трудно себе представить, чтобы всего одна жизнь в нашем сумасшедшем мире была так важна. И как же мне так повезло? Впрочем, это сейчас неважно, надо приниматься за работу. Сейчас полпятого — мать снова зайдет где-то через два часа. Захожу к себе в комнату и начинаю готовить все необходимое. Свечи, ведро, камера, штатив, нож и наручники, которыми я прикую свои лодыжки к потолку, чтобы висеть вверх ногами — и все это в безобидной на первый взгляд спортивной сумке.
Я занавешиваю окна и начинаю зажигать свечи. Да, сегодня я точно выполню свое единственное предназначение в своей несчастной, жалкой и ничтожной жизни. Я включаю камеру и начинаю объяснять, что сейчас произойдет и почему:
— Меня зовут Николай. Я из Перми. Мне 28 лет, и сегодня я принесу ему в жертву себя и свою кровь — четко произношу я и смотрю прямо в камеру, чувствуя, как меня накрывает волна холода.
Быть рядом с ним — это честь. Ради нее и я живу. И ради нее я сейчас умру. Самое безумное, что я этого даже не боюсь. Обычно самоубийство — чей-то крик о помощи. Возможно, со мной тоже такой случай, вот только помощь это не мне, а всем остальным людям.
— Я не ищу от вас понимания того, зачем я это делаю. Бля, да даже я сам это все не до конца понимаю. Я знаю только, что так надо. Он со мной поговорил и объяснил, как это важно. Сказал, что мне необходимо пролить свою кровь. Всю до последней капли.
С этими словами я отхожу от камеры и ставлю ведро под тот кусок потолка, с которого я буду свисать. Тумбочку я передвигаю на середину комнаты, чтобы из своего положения я смог достать нож. Вы просто представить не можете, насколько сложно приковать себя к потолку без посторонней помощи. Кровь приливает к мозгу, голова начинает кружиться, а я произношу слова, которые будто бы исходят из моего сердца:
— Без тьмы нету и света. Так пройди же сквозь меня и поглоти мою душу, чтобы навеки она оставалась во всепоглощающем мраке.
Без тени сомнения, как будто умру сейчас не я, я хватаю рукой нож и заношу над шеей.
— Сейчас эта ничтожная жизнь окончится, чтобы не окончились все остальные.
Я подношу лезвие к яремным венам и вот когда я уже готов пронзить свою плоть, навсегда освободиться и выполнить предназначение всей моей жизни, открывается дверь.
Там стоят пацаны и спрашивают, что за хуйней я занимаюсь, снимают меня с потолка, и я понимаю, что нас не отправляют учиться в Лондон, мы не одеваемся в бутике модном, наши папы не работают в банках и мы не катаемся на иномарках. Мы не едим в дорогих ресторанах, редко бывают деньги в карманах. Кому-то эта жизнь покажется тусклой, но здесь бьют ключом реальные чувства, откройте рты, сорвите уборы — какие пацанам открыты просторы! Ветер срывает листья с деревьев, в луже плывут облака, пацаны смотрят вдаль и верят, но трамвай не едет пока. Зацени — здесь реальные пацаны, за моральное здоровье нации! Зацени — здесь реальные пацаны, за моральное здоровье нации!..
ㅤ
Источник: dan-cake.tumblr.com