Северная сказка
Айгы! В черном чуме старый Ёркух живет, со своей старухой-женой живет. Нога у Ёркуха одна, рука у Ёркуха одна, и зуб во рту один. Кто Ёркуха повстречает, тому худо будет, шибко худо.
— Эйка! — кричит Ёркух жене. — Есть хочу. Готовь еду!
Жена отвечает:
— Нет еды. Ты из черного чума никуда не ходил, никого не добыл. Некого есть.
Ёркух сердится:
— За чумом в снегу охотник лежит, давно лежит. Иди, возьми его.
Охотник за черным чумом лежит, все слышит. Чует — помирать пора. Давно лежит, однако: нет сил в ногах идти, нет сил в руках Эйку убивать, Ёркуха убивать. Думает: не хочу пропадать просто так. Взял костяной нож, отрезал себе голову. Думает: пусть голова в родной чум катится, тело Ёркуху достанется.
Катится голова. Навстречу белый заяц:
— Ойхо! Добыча сама в рот направляется!
Говорит белому зайцу голова охотника:
— Хочешь, однако, сначала на улеле тебе сыграю.
Шибко хочется белому зайцу улеле послушать.
— Подними меня, — просит голова. — Рук у меня нет, зубами китовый ус зажму, ты мне лапами поможешь.
Поднимает белый заяц голову, а та ему в лапы зубами вгрызлась. Мечется белый заяц:
— Ойхо! Больно!
А голова ему говорит сквозь зубы:
— Неси меня к родному чуму!
Белый заяц скачет, голова ему лапы грызет. Четверть пути отскакал, упал мертвый. Голова его мясо ест, сил набирается.
Доела, катится дальше. Навстречу белый волк:
— Оргой! Добыча сама в клыки просится!
Говорит белому волку голова охотника:
— Хочешь, однако, сначала на улеле тебе сыграю?
Шибко хочется белому волку улеле послушать.
— Подними меня, — просит голова. — Рук у меня нет, зубами китовый ус зажму, ты мне лапами поможешь.
Поднимает белый волк голову, а та ему в горло зубами вгрызлась. Кружит белый волк:
— Оргой! Отпусти!
А голова ему говорит сквозь зубы:
— Неси меня к родному чуму!
Белый волк бежит, голова ему горло грызет. Четверть пути пробежал, упал мертвый. Голова его мясо ест, сил набирается.
Доела, катится дальше. Навстречу белый медведь:
— Хайя! Добыча сама в пасть идет!
Говорит белому медведю голова охотника:
— Хочешь, однако, сначала на улеле тебе сыграю?
Шибко хочется белому медведю улеле послушать.
— Подними меня, — просит голова. — Рук у меня нет, зубами китовый ус зажму, ты мне лапами поможешь.
Поднимает белый медведь голову, а та ему в брюхо зубами вгрызлась. Ревет белый медведь:
— Хайя! Перестань!
А голова ему говорит сквозь зубы:
— Неси меня к родному чуму!
Белый медведь спешит, голова ему кишки грызет. Четверть пути прошел, упал мертвый. Голова его мясо ест, сил набирается.
Доела, катится дальше. Навстречу белая лиса:
— Айгы! Куда катишься?
Хочет голова белую лису есть, хочет до родного чума добраться. Спрашивает:
— Хочешь, однако, на улеле тебе сыграю?
— Шибко хочу, — говорит белая лиса.
— Подними меня, — просит голова. — Рук у меня нет, зубами китовый ус зажму, ты мне лапами поможешь.
— Если тебя сразу подниму, лапы заняты будут — как стану улеле доставать? — спрашивает белая лиса. — Давай сначала китовый ус тебе в зубы вставлю.
— Подними меня сперва, — не соглашается голова. — Когда я внизу, как ты до моего улеле дотянешься?
— Хорошо, — говорит белая лиса, — так и быть.
Радуется голова: сейчас белую лису грызть будет, к родному чуму ехать будет.
А белая лиса голову обходит, за затылок пастью берет. Сердится голова, зубами скрипит, а сделать ничего не может. Белая лиса сама голову ест — мозг ест, изнутри до глаз добирается. Съела все, говорит:
— Однако, шибко умный охотник был! Пусть я улеле не послушала, зато ума от его головы набралась.
Бежит белая лиса дальше, довольная. Охотник в родной чум не вернется, весь пропал. Все на этом.