....Поэтому с сегодняшнего дня до ближайшего вторника ожидается сильное похолодание. Особенно сильный ветер до пятнадцати метров в секунду ожидает жителей прибрежных городов. Возможны лёгкие осадки в виде дождя или мокрого снега. А теперь с новостей погодны плавно переходим к новостям спорта
Едва диктору удалось привлечь внимание Натана, который даже сбавил на секунду скорость, дабы лучше расслышать столь интересующую его информацию, не переставая в то же время следить за дорогой, как в стёкла ударил сильный поток ветра, отвлёкший мужчину от радио и заставивший внимательно вглядеться в покрывшееся краснотой небо.
Вечерело. Когда отведённый солнцу день подходил к концу, светило начинало долго и неохотно заваливаться набок, и менять цвет с жёлтого на мягко оранжевый, который художники, которых Натан не стесняясь и не пытаясь разобраться в ситуации при всех называл ботаниками и хлюпиками, окрестили цветом «увядания» или багрянцем. И всё же, даже такому закоренелому водиле, как Натан было не под силу отрицать детское очарование отступающего за клыки горных вершин солнца, практически бессильного против вступающей в свои права луны, но все же пытающегося хотя бы на время вечера подарить столь милому ему миру свои последние лучи. Чарующее и завораживающее зрелище, принуждающее даже не склонных к глубоким погружениям в себя людям из раза в раз возрождать в своём разуме картины приятных, но утёкших сквозь время воспоминаний. Такие моменты являлись абсолютной противоположностью всему тому, что обычно представляла собой в умах людей осень, хотя в Канаде этот стереотип и не был столь распространён в веду отсутствия здесь осенней хандры как таковой. Если обитающие среди местных гор и лесов люди и впадали в хандру, они старались сильно не распространяться об этом и занимали себя либо работой, либо отдыхом. Натан был из первых, и, едва выйдя с насильно взятого отпуска — насильно потому что с работы его сорвала распсиховавшаяся после разрыва своих, будем честны, изначально неудачных отношений сестра, на помощь которой он, хоть и нехотя, но выдвинулся, заранее оценив масштаб трагедии и взяв отгул на две недели — сразу залез в свой любимый тягач марки Volvo и, схватившись разжиревшими на домашнем питании пальцами за кожаный чехол автомобильного руля, принялся навёрстывать упущенное.
Конкретно сегодня он взялся доставить одному человечку из Тандер-Бей провинция Онтарио мебель для обустройства дома. Полный список перечислять было бы долго, но Натан точно запомнил сколько раз его спина хрустнула при погрузке всего этого в кузов грузовика. Разумеется он грузил не один, будь всё так он бы поехал не на грузовике к озеру Верхнему, а в травматологию и, скорее всего, на носилках, хотя даже так работка выдалась не из лёгких, но поскольку деньги за работу ему предложили очень даже солидные и, дабы заранее сгладить возможные неприятности, а заодно настроить Натана на работу, даже заплатили часть авансом, он старался не жаловаться. По крайней мере не в слух.
Путь лежал не близкий — часов восемь минимум. Это мужчина понял сразу, но как следует всё равно не подготовился. Примерно через три часа, проезжая Кенору, мочевой пузырь Натана начал бить тревогу из-за чего мужчине пришлось сделать незапланированную остановку в местной забегаловке, оказавшись внутри которой о себе напомнил ещё и желудок, отреагировавший на улавливаемые носом ароматы перца, пива и жареного мяса.
Нет смысла долго описывать это место. Человеку редко бывающему дорогу ещё ладно, но такие люди как Натан давно заметили, что, как бы далеко ты не ехал, все забегаловки будут на одно лицо. Отличаются цвет пола, официантка за стойкой, какие-то элементы декора убраны или добавлены, но, в целом, отличий никаких. Те же официантки как на подбор всегда оказывались молодыми девушками на подработке, за чьими ненавязчивыми виляниями юбкой следили едва ли все мужчины, и лишь однажды еду ему принесла староватая полуглухая женщина в каком-то заведении в городе на букву «Г». Не то чтобы его это тогда сильно обрадовало, но всё же это было разнообразие. Парней официантов же, которых было не то чтобы много, но они всё-таки были, Натан предпочитал не замечать, так как в большинстве случаев они лишь улыбались ему своей натужно-приветливой улыбкой, по которой можно было безошибочно прочитать что-то вроде: — выбирай быстрее, тупая немытая свинья, а то этих кривляний меня скоро стошнит. Натан всегда знал кем его считают. Профессия дальнобойщика хоть и востребована, но не пользуется не то что особым, а в принципе хоть каким-то уважением, однако его это не волновало. Какая разница, что эти придурки думают, если это почти наверняка первый и последний раз, когда они видят друг друга.
Хорошо поев и вытерев рот одноразовой салфеткой, Натан сдал грязные тарелки и вышел на улицу. Оказавшись снаружи, он сразу же глубоко вздохнул, подняв глаза к небу, после чего столь же медленно и шумно выдохнул. Изо рта вырвался обширный клочок пара, а затем испарился, будучи видимым не более секунды. От холодного воздуха колола пальцы. Мужчина с силой сжал кулак и разжал его, чувствуя как кровь течёт по венам, пробираясь к кончикам пальцев, от чего те приняли естественный розовый цвет. Вдруг, взгляд мужчины сам собой обратился к стоящему на стоянке грузовику. Уже немолодой, но хорошо сохранившийся чёрный Volvo, принадлежащий Натану с того самого момента, когда он начал возить грузы, внимательно рассматривал его своим взглядом и хоть фары были выключены, а мотор не издавал ни звука, мужчина был точно уверен, что молчаливая до поры до времени машина очень пристально следит за ним. Этот взгляд казалось выражал надежду и даже некое возбуждение, как у домашнего пса, пытающегося таким образом намекнуть хозяину отправится на прогулку. Натана не нужно было просить дважды, и он без сомнений забрался в грузовик, закрывая дверь одной рукой, а второй заводя машину. Зашумевший мотор заставил тягач вздрогнуть, и мужчине даже показалось, что в этот раз движок стучит немного быстрее, будто никак не может дождаться начала поездки. В тот же миг горе хозяин встряхнул головой и не сильно надавил на педаль газа, попутно разворачиваясь и выезжая на дорогу. Оставшуюся дорогу он провёл без странных мыслей.
* * *
Местные жители Натана не взлюбили. Не то чтобы их кто-то заставлял конечно, в конце-концов Натан не был ни президентом, ни главой местной администрации, ни кем-либо ещё из важных политических чинов, но как небо было ясно, что приехавшего сюда на один раз дальнобойщика жители не взлюбили конкретно. От других схожих эту неприязнь отличало то, что мужчина решительно не понимал, чем он пришёлся не по нраву обитателям сего озёрного города. Ранее он бывал здесь лишь проездом и ником образом не вызвал гнева с их стороны, скажем пофлиртовав с дочкой владельца какого-нибудь антикварного магазина. Да....... это было большой ошибкой с его стороны, но откуда он знал, что ей нет восемнадцати, да и кто вообще бы думал об этом, увидев как ТАКАЯ девушка буквально сверкнула перед ним глазами и вильнула напоследок мини-юбкой.
В любом случае, нанятые по новой грузчики помогли Натану с работой. Хозяин дома, обустроенного в неполном без мебели викторианском стиле, заплатил оставшуюся часть денег и ,хоть сумма была поистине велика, это не спасло его от того трёхэтажного мата, которым красное и потное мужичьё крыло его, когда ,осторожно переступая маленькие ступеньки, тащили на второй этаж огромный и поистине тяжёлый шкаф для посуды. На кой хрен этот шкаф нужен на втором этаже, когда кухня и зал расположены на первом, никто спрашивать не стал, ибо тратить ради этого столь драгоценное время, когда половина пролёта уже одолена, было бы огромным идиотизмом, соизмеримым разве что с киданием камней в окна заброшенной школы, когда дома тебя ждёт уже остывший ужин и вызвонившая все на свете службы мать, не нашедшая тебя в своей постели после того, как вы громко и шумно поссорились. Совпадение ли, но Натан пробовал второе и воспоминание об этом отдавалось грустной болью в кажется тоже покрытом щетиной сердце.
Наконец, расстановка была закончена. Обрадовавшись, что больше не надо таскать ничего тяжёлого, мужчина громко, с облегчением выдохнул и принялся разминать негнущиеся пальцы. Нанятые грузчики на час уже ушли, оставив Натана наедине с хозяином дома. Вернутся они уже другими людьми — подумал он и слегка ухмыльнулся.
— Живущие здесь люди немного странные, не находите? — спросил вдруг заказчик.
Казалось бы бессмысленный вопрос моментально привлёк внимание Натана, и он впервые обратил внимание на того, по чьему заказу он, собственно, и отправился сюда. Хозяин дома оказался довольно молодым светловолосым мужчиной с тонкими, напоминающими женские пальцами и ровным, но слегка тревожным голосом. Одетые на нём тёмно-синие, как усеянное звёздами ночное небо, рубашка, посыпанная чем-то блестящим, и чёрные брюки были пошиты из довольно дорогой ткани. Такую одежду шьют на заказ и резкое отличие её по сравнению с одеждой простых смертных видно даже невооружённым глазом. В этом не было ничего удивительно. Ещё по размеру аванса и типу заказа Натан понял, что его сегодняшний заказчик явно не обделён деньгами. От того он ещё сильнее удивился, когда блондинистый любитель расписных ковров и посудных шкафов, будь они прокляты, тоже отметил необычное поведение местных. Этот вопрос заставил Натана понять, что неприязнь жителей распространяется не только на него, а это уже вызывало вопросы и пробуждало в мужчине неслабый интерес к сложившейся ситуации.
— На вас они тоже бросали свои хмурые взгляды? — попытался отшутиться Натан и изобразил самую приветливую улыбку, на какую был способен, но хозяин внезапно нахмурился и отвёл взгляд в сторону, будто обдумывая что-то. Ещё некоторое время он колебался, но в конце-концов сказал.
— Люди здесь ведут себя довольно странно. Ещё в тот день, когда я поселился в этот дом, один из них нагрянул ко мне среди ночи и долго выпытывал, кто я, откуда и чего забыл здесь. Когда он наконец ушёл, то посоветовал мне остерегаться местных лесов и не бродить подолгу ночью.
— Люди в маленьких городках всегда сплошь дурачье, просто в этот раз попались суеверные, — ответил с ухмылкой Натан. Хоть полученная информация и заставляла его любопытство играть не по детски, он всё же старался никак не выдавать своего интереса ситуацией, изображая типичный для его профессии скептицизм. Пока что, получалось неплохо.
— Ха, — ухмыльнулся хозяин дома, — Чистая правда. Я вот лично побывал в десятках городах и стольких же странах, но нигде не видел таких дуралеев как здесь. Хотя однажды я был в Африке и вот что я скажу вам, — как бы сильно Натану не хотелось закатить глаза, ему нужно было поддерживать вежливый образ, однако и слушать это было тоже невозможно, так что мужчина посмотрел на часы и начал собираться.
— Прошу прощения, скоро стемнеет, а мне нужно ещё кое-куда заехать, — произнёс он виноватым тоном и вышел на улицу.
— Да, да, конечно, — казалось мужчина был ошарашен, ведь истории, которыми он в лучшие дни завлекал девушек и завладевал вниманием друзей оказались здесь абсолютно бессильны, однако он всё же опомнился, хоть на это и потребовалось некоторое время, и спокойным, ничего не выражающим голосом сказал, — Полагаю, тогда вам лучше поторопиться.
— Почему? — поинтересовался Натан.
— Ночью здесь наступает поистине угнетающая тишина, а в лесу становится небезопасно, — хозяин выдержал небольшую паузу, после чего добавил, — Так мне сказали жители.
— Вот как — угрюмым тоном ответил Натан. На его лице появилась усмешка, — Ну, как я уже говорил, я не верю в людские россказни.
— Даже если не брать их в расчёт, возвращаться по ночи довольно неприятно. Поверьте, я знаю.
Эти последние слова должны были звучать многозначительно, но Натан не обратил на них никакого внимание, ибо они ,как и всё остальное в болтливом и разодетом юноше, казались ему лишь приукрашиванием настоящей, ничего из себя не представляющей сути. И всё же, он не мог не согласиться с этим. Все знают, что дальнобойщику ночью также плохо, как и следующим за ним машинам, не способным ни обогнать здоровенный тягач, ни терпеть страх следования за ним.
Натан ушёл не попрощавшись. Ему нужно было успеть вернуться до темноты и у него не было времени на лишнюю болтовню. Лишь оказавшись внутри своего грузовика и сжимая вставленный в замок ключ зажигания, он бросил задумчивый взгляд на огромное далёкое озеро, видневшееся за домом. Думая о чём-то своём и всё ещё не разжимая руки, он продолжал смотреть туда, пока его не отвлёк звук, чем-то похожий на треск. Это был гром, отгремевший где-то в тяжёлых, едва двигающихся облаках на кромке горизонта. Сначала это слегка приободрило Натана, ведь , несмотря на такое понятие как «осенняя хандра», он пылал особенной любовью к осеннему дождю. Ему приносили радость последние слёзы неба, задохнувшиеся в дыму и охладевшие так, что стали холоднее рек, но всё равно нёсшие свою благодать миру под ними. В сезон всеобщего увядания, дождь был единственной вещью, хоть как-то напоминавшей Натану о жизни. О тепле домашнего очага, к которому хотят вернуться все, у кого он есть, а у кого нет, тем некуда возвращаться, и о необходимости хоть иногда смотреть на звёзды, чтобы хоть на секунду перестать быть опаздывающим и торопящимся бегуном и вновь стать мечтателем, которым ты когда-то был.
Не подарив грустному и одинокому небу ни скупой улыбки, ни короткого кивка, Натан наконец прокрутил до конца ключ зажигания и ,провожая боковым зрением такой же как и все, но почему-то оказавшийся особенным для него город, направился на своей стальной гудящей колеснице в сторону леса.
* * *
— Твою же мать, я едва вижу дорогу! А что ты хотел? Меньше надо было трепаться.
Натан прекрасно знал, что осенью темнеет раньше, и ему бы в любом случае пришлось возвращаться по темноте, но бранить себя не переставал. До дома было ещё около четырёх часов непрерывной езды, а глаза уже слипались. Спать хотелось невыносимо и мужчина то и дело резко распахивал глаза, осознавая, что он снова чуть не задремал.
(Какая же долгая дорога)
Неприятнее сонливости была только непроглядная, какая-то чересчур густая темнота, одновременно успокаивающая и склоняющая ко сну и в то же время опасная, требующая постоянной бдительности. Не помогали ситуации и машины, резко куда-то исчезнувшие, причём все разом. Будь они сзади — это было бы дополнительным неплохим мотиватором держать глаза открытыми, ибо тогда при аварии мог бы погибнуть не только Натан, но и несколько людей позади него расстались бы с жизнями или ,в лучшем случае, получили тяжёлые травмы, а едь они на встречу — их яркий свет, а он был бы ярким, ведь в такое время буквально невозможно ездить, не используя дальние фары, ослеплял бы Натана и заставлял его просыпаться. Но машин не было, а поэтому рассчитывать приходилось только на себя.
Отяжелевшие веки медленно, но верно тянулись вниз, стремясь дотянуться до ставших похожими на кожу слона тёмно-серых синяков мужчины. На всякий случай, Натан сбавил скорость и начал быстро-быстро моргать, чтобы хоть как-то разбудить себя. Это не помогло и мужчина громко и томно вздохнул. Стекающие по стеклу капли дождя наслаивались на однообразный ночной пейзаж и создавали короткие гонки, резко заканчивающиеся, когда безжалостная и бездушная рука дворников сталкивала их к боковой части стекла, где они ,недолго посопротивлявшись, уносились ещё более безжалостным ночным ветром.
В один момент, мужчина заметил идущего по тротуару человека. Он подъехал поближе и ещё немного сбавил скорость, как вдруг его фары выхватили из темноты молодую девушку в лёгкой одежде. Это взволновало Натана.
(Подумать только, на улице и дождь, и гром, и ветер, а она бродит одна по тёмноте. Думаю, стоит её подвезти)
Свернув на обочину, грузовик встал в ожидании пассажиров, будто никакой он не грузовик, а всего лишь детский автобус. Ждать долго не пришлось и примерно через полминуты в машину забралась юная девица непомерной красоты. Её лучезарная улыбка и утончённое и молодое, не тронутое бедами жизни лицо, в миг поразили мужчину, от чего он у него даже перехватило дыхание. Бросив наотмашь что-то неразборчивое и отдалённо похожее на приветствие, Натан вывернул обратно на дорогу.
Даже изнемогая от усталости и помня об опасности ночной езды, Натан никак не мог заставить себя отвести взгляд от нежданной попутчицы, и то и дело посматривал на неё. Девушка была одета в лёгкую джинсовую куртку, расстёгнутую на все пуговицы, и короткую чёрную юбку, а её ярко-светлые волосы в купе с дружелюбной, оказывающей какой-то неземной успокаивающий эффект улыбкой только сильнее подкрепляли образ неунывающей девицы, не обращающей внимание ни на дождь, ни на снег, ни на град. Очень долго Натан любовался этим зрелищем и никак не мог насладиться. Как же мне повезло подвезти столь неземную красотку — подумал он — И как её только угораздило оказаться посреди леса в такую погоду.
И тут в мозгу как хлопушка стрельнула мысль.
(Минутку... Если на улице дождь, почему она сухая?)
Задумавшись один раз, Натан уже не смог остановится. Мысли завертелись с бешеной скоростью, а глаз начал подмечать доселе незамеченные детали.
Одежда и волосы. Первое, что бросилось ему в глаза, когда он увидел её. Лёгкая светло-синяя курточка была абсолютно чистой и,что самое странное, сухой, также, как и волосы. Ни единой капли.
(Ну, даже если бы она успела высохнуть, где мокрый след под сиденьем? Да и не может одежда высохнуть так быстро. Минуту.... одежда... Какого?)
Ещё одна деталь. Мужчина медленно повернул взгляд к панели радио. Справа от времени стоял счётчик температуры. Он показывал минус семь градусов по цельсию, что значило абсолютную невозможность ношения подобной лёгкой одежды.
(Только дурак стал бы выходить в таком в подобный холод, и это ещё не учитывая ветер, но даже если бы кому-то и хватило бы дурости выбраться в куртяпке поздней осенью, он бы мигом вернулся домой, едва пройдя триста метров, потому что невозможно идти по улице в такой холод. Холод... Погоди-ка...)
Всем известно, что при низкой температуры, выходящее изо рта тёплое дыхание сталкивается с холодным внешним, из-за чего на выходе получается пар.
(Я не успел увидеть много, так как было темно и эта мадам залезла в машину сразу, как я остановился, но я точно помню, что из её рта не выходило пара. Как будто её дыхание такое же холодное, как воздух снаружи. Дыхание...О господи...Как же я сразу не заметил)
Девушка не дышала, поэтому он не видел пара. Не потому, что воздух в лёгких незнакомки был таким же холодным, как горный снег, но из-за того, что она банально не дышала. С самого начала поездки её красота так ослепила Натана, что он не заметил того ,казалось бы, очевидного факта, что за всё время она не сделала ни вдоха, а из её рта не вышло ни единого выдоха. Сначала это показалось дуростью, не может быть такого, чтобы человек не дышал, однако никакой скептицизм не мог сдержать нарастающую тревогу мужчины и ,чтобы удостовериться, он медленно, стараясь не выдавать себя, посмотрел на лицо девушки. Волна холода, словно разряд тока прошлась по всему телу Натана. Растянутый в улыбке рот незнакомки так ни разу и не раскрылся.
(Боже мой... Она правда не дышит... будто восковая статуя — не шевелится.. А её рот... Этот рот....)
До этого казавшаяся приветливой улыбка теперь приводила Натана в ужас. С осознанием всего ужаса ситуации из неё улетучилось всё дружелюбие, а до мужчины дошло, что с самого начала поездки девушка ни разу не шелохнулась, а уголки её рта ни разу не опустились. Это было похоже на паралич лицевого нерва, когда под кожей у человека будто что-то зажимает и его лицевые мышцы намертво застывают, становясь твёрдыми как камень. Забавно, но даже сейчас в этой улыбке не было ничего такого. Именно так и улыбаются юные и получающие от жизни всё девушки, радующиеся каждому дождю и каждому восходу солнца. Да, именно такой улыбкой улыбалась та, кого пыталась имитировать тварь. Та, чья кожа, ещё свежая и не потерявшая живых красок, послужила для этого существа маскировкой. Если когда-нибудь посреди тёмных зимних лесов и угрюмых канадских гор найдут мёртвое тело молодой девушки, от которой остались одни мышцы и скелет, люди начнут гадать, на что пошла её кожа?
С этого момента стало невозможно прочитать что-то в этой безэмоциональной усмешке, ибо теперь Натану было ясно, что вся эта приветливость не более чем обман, скрывающий нечто страшное и голодное. Что конкретно мужчина знать не хотел.
Попытка ввести в заблуждение провалилась. Ворота человеческого мозга не впустили скрывающегося под видом невинной девицы врага, однако заперев до этого казавшиеся твёрдыми деревянные двери с стальными заклёпками прямо перед его носом, глазу открылись когти и зубы твари и её парализующее, не поддающееся разумному объяснению намерение. Намерение рвать и терзать всё живое, и не позавидуешь тому, кто окажется у неё на пути, ибо в таком случае незадачливого путника или путницу ждёт долгая и мучительная смерть. А она наверняка будет долгой и мучительной, поскольку скрывающиеся за голубыми человеческими чёрные глаза не ведают жалости, и единственная их радость — это охота. Страх, испытываемый убегающей жертвой, маленький огонёк надежды в её глазах, безжалостно растаптываемый охотником и дикое возбуждение от взгляда прямо в глаза умирающей дичи, с первобытным ужасом смотрящей на свое ещё бьющееся сердце, секунду назад вырванное из груди острыми и точными как скальпель когтями.
Охвативший мужчину страх сдавливал грудную клетку. В кабине начало не хватать воздуха, от чего дыхание Натана стало громче и тяжелее, хоть он и пытался вести себя максимально тихо. По бокам застывших на дороге глаз начали появляться маленькие слезинки. Больше всего на свете Натану хотелось сейчас бросить всё, выскочить из грузовика в открытую дверь и с криком и воплями нестись по ночной дороге, однак стремительно уплывающий мозг говорил ему, что, если он это сделает, его и без того маленькие шансы на спасение станут равны нулю. И тогда, находясь на грани сознания, мужчина придумал непростой план.
— Слушай, мне кажется или это колодки стучат? Не могла бы ты сходить проверить?
Язык Натана немного онемел, и плохо выговаривал слова. Сжавшееся в точку горло едва поддавалось контролю и мужчина очень боялся, что ненароком всхлипнет или его дрожащий голос покажется существу подозрительным и тогда всё резко кончится.
Голубые глаза посмотрели на него с недоумением, будто не понимая, что от них требуется. Тем не менее нельзя было сказать, что девушка о чём-то догадалась, и это придало Натану уверенности.
— Я сейчас встану у обочины и ты выйдешь наружу, посмотришь. Хорошо? — повторил он.
Голубые глаза отвернулись в сторону. Не похоже, чтобы она понимала поставленную задачу, но протестов она никаких не выражала, а значит у Натана был шанс.
Мужчина свернул на обочину и в ту же секунду, как его нога, покрытая как второй кожей толстым зимним сапогом вдавила педаль тормоза, послышался скрип тормозов, а тягач остановился, проехав по инерции ещё пару метров. Не оглядываясь и не поворачивая головы, Натан ждал, что же произойдёт дальше. Девушка не шевелилась, Натан видел это боковым зрением. Чтобы не скрывалось в уме, скрытом под невинной розовой кожей, это пугало мужчину даже сильнее впивающихся в него голубых глаз и белоснежных зубов, которые казалось тоже смотрели. Непонятно сколько времени прошло, но девушка всё продолжала смотреть на него. Ни он, ни она так и не шелохнулись за всё это время, и Натану становилось всё труднее скрывать от взора незнакомки свои дрожащие руки и тяжёлое дыхание, будто он только что пробежал кросс длиною в километр. Разум стремительно уплывал, забирая с собой остатки беспорядочных мыслей. Создавалось ощущение, что вот пройдёт ещё секунда, и он уже не сможет сдержать всхлип, самовольно вырвавшийся изо рта и обрёкший его на смерть, и тогда произойдёт нечто настолько ужасное, что трудно представить, но вдруг мужчина услышал какую-то возню справа от себя, а затем со стороны пассажирского сиденья донёсся звук хлопнувшей стальной двери. Она вышла, даже закрыла дверь за собой. Со скоростью молнии, Натан вновь ожил, и понял, что вот он шанс!
Прежде чем, мозг успел обдумать хоть какой-то план, волосатые мужские руки рванули руль налево, а всё та же нога вдавила в соседнюю от тормоза педаль с такой силой, что казалось вот-вот проломит днище грузовика. Мотор, колёса, двигатель — всё одновременно взревело механической мощью и огласило округу целой гаммой разнообразных звуков, не способных пересилить стук в висках, от которого казалось голова разрывается на куски.
Грузовик тем временем продолжал ехать, будто на автопилоте. Вот он по дороге едет, ничего не происходит. Внезапно, на пути появляется поворот и словно уже чья-то другая рука аккуратно поворачивает руль в нужную сторону, ничего не происходит. Заходя в поворот, тягач слегка притормаживает и вновь разгоняется, когда дорога вновь становится прямой, ничего не происходит. Ничего не происходит, ничего не происходит, ничего не происходит, и только стучащее где-то в черепной коробке сердце никак не успокаивается, грозясь своим стуком растрескать кости в труху. Бадум, бадум, бадум — стучало в висках без остановки, пока где-то на фоне, словно в другом мире, был слышен звук мотора, голос диктора по радио и со свистом проносились изредка автомобили.
Гул в голове по немногу успокаивался. Сдержанный мужской голос стал более отчётливым, однако измотанный долгой поездкой и пережитым ужасом мозг Натана не мог разобрать ни единого слова, ибо бессменный голос диктора на этот раз вместо прогноза погоды или новостного репортажа будто пытался прочесть детские каракули, от чего речь его казалась несвязной, словно представляла из себя совершенно другой язык, возможно даже мёртвый.
Натана передёрнуло, и он убавил громкость радио до минимума. Получилось это не сразу, ибо силы в его руках мигом куда-то перевелись и их охватила нестерпимая дрожь, которая ,как и влага на глазах, никуда не делась и ни на секунду не позволяла ему забыть о произошедшем.
Мужчина глубоко вздохнул и шумно выдохнул. Собственный голос, обычно грубый и дерзкий, показался ему ужасно слабым и жалким, как у маленького ребёнка. Он повторил эту процедуру несколько раз, и с каждым новым кругом выходящий изо рта воздух становился всё менее похож на всхлип. В груди щемило, и хоть дрожь в руках немного унялась, внутри он казался себе всё таким же маленьким, словно загнанный в угол зверёк, чьё сердце вот-вот разорвётся от ужаса. И всё же, теперь Натан чувствовал себя чуть более спокойно. Окружённый со всех сторон сталью, он почувствовал себя защищённым, и даже смог позволить себе слегка ухмыльнуться. В самом деле, чего бояться теперь? Всё позади, мы уже далеко — успокаивал себя мужчина, однако какая-то неясная тревога никак не отпускала его, притаившись в самом дальнем уголке сознания и едва слышно нашёптывая, — а вдруг, это ещё не конец?
В какой-то момент, решив, что в машине как-то слишком уж душно, Натан открыл наполовину окно. Шаловливый и быстрый ветер со свистом юркнул внутрь салона, и ,заполнив собой всё доступное пространство, перестал шуметь так сильно. Дышать действительно стало легче, однако что-то было не так. Первым Натан услышал звук. Какой-то странный, ритмичный, следующий одной и той же периодичности. Это было чем-то похоже на цокот копыт или перестук, как стучат пальцы один за другим по чему-то деревянному, только быстрее, намного. Прислушавшись, Натан нашёл в нём сравнению со скрипом дверных петель, которые очень долго не смазывали, и ещё он чем-то напоминал....... хруст?
Недавно пережитый страх вернулся с новыми силами. Грудную клетку как будто чем-то придавило и рёбра начали упираться в лёгкие, не давая Натану вздохнуть как следует. На лбу выступил холодный пот, а руки начали сами собой соскальзывать руля. Он посмотрел в зеркало заднего вида, но не смог ничего разглядеть из-за царящей вокруг темноты. Не сводя глаз с отражения темноты, мужчина начал ненавязчиво и незаметно для себя сильнее давить на педаль газа. Покажись в этот момент какой-нибудь поворот или сверни дорога всего на пару градусов в сторону, машина врезалась бы в кювет или того хуже слетела бы с обрыва, пока сидящий внутри Натан ,ничего не заметив, продолжал бы пытаться разобрать что-то в ночной тьме.
Неохотно выглянувшая из облаков почти что полная луна, часть которой всё ещё была скрыта, своим бледным, кажущимся неживым светом слегка осветила окружающую местность. Стали видны линии на асфальте, отдельные ветки на деревьях, длинная, два раза резко меняющая направление царапина на стекле грузовика и ещё...... какое-то странное движение позади грузовика. В этот момент луна показалась полностью и её белый лик ни с чем не сравнимый и ни на что не похожий открыл глазам Натана то, что двигалось за его грузовиком.
Существо бежало, нет, не бежало, неслось изо всех сил за Натаном, а попадающий на её абсолютно чёрные глаза лунный свет не находил в них отражения и целиком поглощался зияющей внутри них чернотой темнее самой тёмной ночи и своей полнотой схожей разве что с самым холодным и пустым уголком вселенной, о котором не знает и до которого не может добраться свет ни одной из звёзд. Эта тьма полностью заполняла собой глаза твари и сдерживали её лишь кожа лица, которые были для неё неприступными воротами. Тем единственным препятствием, не будь которого она бы вырвалась наружу и поглотила бы всё живое и не живое.
Кожа девушки уже не казалась такой живой и висела на твари лоскутами, то тут, то там сползая вниз, будто тающее от жары мороженное. Пугающая и наигранная, но всё же отдалённо напоминающая человеческую улыбка сменилась таким ужасающим оскалом, что даже среди зверей невозможно было бы найти хоть что-то похожее, ибо ни одно живое существо, как бы зло оно не было на мир, не смогло бы изобразить такую ужасную и первозданную ненависть, пришедшую из глубоких пещер и дремучих лесов тех времён, когда в них не было человека. Такое выражение, до этого весьма умело скрываемое чьей-то человеческой кожей, невозможно увидеть в повседневной жизни, да даже живущий глубоко в лесах отшельник единый с природой никогда её не увидит, ибо ни один хоть сколько-нибудь вменяемый человек даже специально не сможет найти что-то хоть отдалённо, хоть на одну тысячную процента похожее. Лишь разумы стоящих на пороге смерти безумцев, окунувшихся в такие глубины бытия и познавшие такие его тайны, что навеки лишились способности говорить, способны перед своим уходом в пустоту воспроизвести это лицо, эту эмоцию, этот самый глубокий и очернённый оттенок мироздания, и от того их губы растягиваются в предсмертной улыбке, ибо они только что узрели вечное, что переживёт и их и всю жизнь во вселенной. И лишь когда последний лучик света потеряется в бесконечной тьме, и когда уже некого будет ненавидеть, может быть успокоится.
Длинный язык твари свисал до земли и совершенно не подчинялся ей, улетая то влево, то вправо, а иногда и вовсе растягиваясь во всю длину и взмывая в воздух, через секунду с силой обрушаясь на землю и дробя асфальт, словно кожаный кнут кожу. Розовый со следами гнили он вываливался откуда-то из горла вместе с нечленораздельными звуками, соперничающими по громкости с гнущимися об дорогу костяшками пальцев. Проминаясь и ,не выдерживая навалившегося на них веса, ломаясь, словно тонкая ветка под сапогом лесника, они сами создавали этот ритмичный хруст, первым привлёкший внимание Натана. Существо с первобытной ненавистью и жутким желанием неслось на четвереньках за грузовиком, и каждую секунду от неё отслаивалась износившаяся и не подверженная восстановлению человеческая кожа, обнажая кровоточащие мышцы и раздробленные кости. Была ли это её плоть и кровь или она позаимствовала их у незадачливой жертвы вместе с кожей?
Вдруг, существо взревело и начало быстрее перебирать руками и ногами. До этого держась на приемлемом расстоянии, оно внезапно начала с невероятной скоростью сокращать расстояние до грузовика и чем ближе оно становилась, тем лучше Натан мог разглядеть тёмное желание ,зреющее в её глазах, и тем сильнее рос его ужас перед ним. Несмотря на то, что его сердце уже было готово отказать, он всё равно не мог отвести взгляда от лица твари, как будто что-то в бездне её глаз гипнотизировало его.
В один момент, когда существо с машиной разделял буквально десяток метров, наваждение вдруг спало. Натан тут же отвернулся и со всей силы вдавил педаль газа. С каждой секундой тварь отдалялась и когда хруст и невнятное клокотание перестали быть слышны, до ушей Натана донесся последний отчаянный рёв существа. Оно сдалось и упустило свою жертву, однако легче от этого почему-то не стало.
* * *
...Этой ночью в лесу близ города Тандер-бей был найден обезображенный труп женщины. Выбравшиеся по грибы отец с сыном бродили по лесу в течении часа и, оказавшись очень далеко от дома, внезапно обнаружили человеческое тело без глаз и кожи. Идентифицировать жертву пока не удалось, однако по степени разложения можно предположить, что её убили относительно недавно, примерно в начале этой недели. Если у вас есть какая-то информация по этому поводу, пожалуйста позвоните по номеру........
Молодой парень в кепке нажал на кнопку в правом нижнем углу телевизора, после чего тот сразу же погас. Вернувшись за барную стойку, он принялся от нечего делать тряпкой натирать светло-коричневое дерево, как вдруг колокольчики над дверью кафе зазвонили. Обратив взгляд к двери, юноша разглядел в двоих прибывших своих друзей и широко заулыбался.
— Эмма, Адам, — дружелюбным тоном обратился он к ним, — Рад вас видеть. Чем обязан?
— Ты новости смотрел? — спросила его молодая девушка в красной кожаной куртке и джинсах. Она держала руки в карманах и постоянно ёжилась от холода, наверняка проклиная в своих мыслях пронизывающий до последней клеточки холодный ветер.
— Нуу, да, а что? Ужасная конечно история, но нам такое не в новинку.
— Это просто кошмар — продолжала о своём девушка. Создавалось ощущение, будто она так ничего и не расслышала, либо специально проигнорировала замечание своего друга. — Это ведь не впервой происходит.
— Пропажи в лесу не такое редкое явление для наших краёв, хотя о трупе без кожи я слышу впервые.
— А вдруг там бы оказался ты? — сказала она вдруг, внимательно смотря парню в глаза — Вдруг это бы твой труп нашли в лесу без кожи или глаз?
— Тогда я бы не беседовал с тобой здесь, зато смог бы напоследок посмотреть в лицо тому, кто это сделал. — Юноша повернулся спиной к своей собеседнице и залил в два небольших пластиковых стаканчика с крышкой и надписью на английском сбоку тёмный горячий кофе. Закончив, он поставил их на стойку, но ,заметив серьёзный взгляд девушки, вдруг коротко рассмеялся и показательно махнул рукой. — Да не парься ты так, наверняка это просто чей-то глупый розыгрыш.
— Розыгрыш включающий в себя убийство? — скептически спросила девушка — К тому же, это ведь новости, они уже наверняка всё перепроверили и убедились, что труп настоящий.
— Ну, значит это действительно было убийство. Может по лесам сейчас бродит какой-то психованный маньячила с тесаком, который так и жаждет встретить какую-нибудь загулявшуюся или ослеплённую похотью парочку, захотевшую сделать это в лесу. И когда он найдёт их, он пережет парню горло, а девушку будет пытать. Отрубит ей руки и ноги, на живую сдерёт кожу, а когда та будет уже мертва, вырежет и съест её глаза. Бугагага. — посмеялся злодейски парень и изобразил страшную рожицу.
— Лукас, заткнись — подал наконец-то голос пришедший вместе с девушкой юноша. На нём была дутая оранжевая куртка с меховым воротником и чёрные зимние штаны, а на руках он носил перчатки без пальцев, от чего постоянно тёр руки друг об друга.
— Я же с тобой серьёзно разговариваю — никак не унималась девушка — Если мне не изменяет память, у тебя в том районе живёт замужняя сестра. Ты позвонил ей? Спросил, как она там?
— Бога ради, Эмма, угомонись. Она писала мне вот прямо сегодня утром. Жаловалась на то, что её машина не заводится, потому что вчера вечером она не смогла загнать её в гараж, поскольку там упала полка со зимними колёсами и ей пришлось оставить свою новенькую KIA на улице.
— Она ничего не говорила о произошедшем в лесу?
— Нет. Не думаю, что с её проблемами у неё вообще есть время смотреть новости.
— Ну, а у тебя есть кто-нибудь ещё в Тандер-бей? Кто-нибудь, кто мог бы знать что-то об этом?
— Неа. Я ,знаешь ли, сам там был буквально раза два, да и то в гостях, так что ,помимо сестры, у меня там нет ни друзей, ни родственников.
— Совсем никого? — девушка оперлась на стойку руками и жалостливо поджала губы. Юноша что-то чиркнул в ежедневнике и покачал головой.
— Совсем никого, но если тебе так хочется до кого-нибудь докопаться, то можешь порасспрашивать дальнобойщиков. Тандер-бей довольно крупный город, наверняка кто-то из них был там проездом за последние дней. Один сидит здесь прямо сейчас, вон там за последним столиком. — юноша сверлил взглядом слегка мутный, но всё равно красивый гранёный стакан и ,одной рукой оттирая с него пятна, второй указал в дальний угол зала.
За большим столом из тёмного дерева сидел одинокий мужчина. Он ничего не делал, лишь неотрывно смотрел куда-то себе под ноги, изредка потягивая лежащую перед ним чашку с уже давно остывшим кофе. Вот он снова поднёс её к губам и сделал очень маленьких глоток, после чего положил на место. Девушка снова поёжилась, но на этот раз причиной этому стал не холод. Было в этом мужчине что-то такое....неправильное. То как он сидел, дышал и даже просто делал глоток — во всём этом была какая-то тяжесть, будто каждое движение даётся ему с немыслимыми усилиями и от того эти движения так редки. Эмма списала это на долгую ночь и ,проведя недолгий спор у себя в голове, медленно подошла к незнакомцу.
— Эм, здравствуйте, меня зовут Эмма. Вы дальнобойщик? Как вас зовут? — Её голос звучал немного неловко и неустойчиво, метаясь от одной интонации к другой, как пытающийся ходить по канату человек пытается удержать равновесие. Ей было всё ещё холодно и её руки были сложены на груди, что придавало также немного уверенности.
— Моё имя Натан. — ответил мужчины не глядя и его хриплый и тихий, но очень ровный голос показался девушке оглушающим. — Да, я тот, кого вы зовёте дальнобойщиком.
— Эм, вы бывали когда-нибудь в городе Тандер-бей? — спросила Эмма чуть более уверенно. Натан ответил лишь после долгой паузы, как будто выпав на секунду из реальности, но когда он заговорил, Эмма вновь вздрогнула с непривычки.
— Да. Пару раз по работе, но в основном проездом.
— Когда вы были там последний раз?
— Недавно. — неопределённо ответил мужчина.
— Недавно в новостях сказал, что в лесу около него нашли тело женщины. Кто-то снял с неё кожу и ещё у неё не было глаз. Вы знаете об этом что-нибудь?
После этого вопроса в зале воцарилась тишина и очень долго её никто не нарушал. Через минуту показавшуюся вечностью Натан поднял голову и посмотрел на обратившуюся к нему девушку. Этот взгляд был сродни удару обухом по голове и девушка даже немного отшатнулась от неожиданности. Абсолютно незаинтересованные, смотрящие не на неё, а куда-то в никуда глаза, которых она никогда раньше не встречала. Этот взгляд не был пустым или неосмысленным, просто он смотрел на весь мир так, как будто тот лишил его чего-то очень важного, без шанса когда-либо это вернуть. Если долго смотреть в такие глаза можно задуматься о бессмысленности жизни и даже после этого глубоко внутри вас основательно поселится какая-то призрачная и глубокая тоска.
— Нет, я услышал об этом только что из ваших уст. А теперь прошу прощения, мне нужно ехать.
Сказав это, мужчина встал из-за стола и ,забыв допить кофе, направился в сторону двери, попутно положив на барную стойку одну банкноту. Когда он наконец-таки вышел, юноша за стойкой заговорил, обратившись к своим друзьям.
— Странный тип. Приехал сюда ещё ранним утром, часов в пять, и всё этт время сидел в самом дальнем углу, глядя себе в ноги. Эй, Эмма, он сказал тебе что-нибудь?
— Нет, особо ничего. Сказал, что был в Тандер-бей лишь проездом и ничего не знает.
— М, ясно. Ну и чёрт с ним. Слушай, помнишь как я тебе рассказывал про......
Но девушка его уже не слушала. Она провожала загадочного незнакомца взглядом до самой машины и даже когда он уехал долго смотрела ему вслед. Непонятно почему, ей стало немного тревожно на душе. Её мучило множество вопросов без ответа, однако она сделала для себя один вывод. Что бы ни совершило этот жуткий поступок, теперь она будет старательно обходить этот лес стороной. Просто так, на всякий случай.