тогда...
Это был год когда Петрозаводским ресторанам давали имена и фамилии. Конечно, такое случалось и раньше. Доживал последние денёчки исполненный провинциального пафоса клубный гуляка «Onegin». На пляже в Песках пыхтела дородная «Солоха». Пивная «Санёк», затерянная в лабиринтах Заводской улицы, второе десятилетие накачивала завсегдатаев бодяжным пойлом. Но именно в этот год наши рестораторы словно с цепи сорвались.
В подвале дома №17 по улице Карла Маркса, под грохот барабанов и рёв электрогитар открылся «Зигмунд Фрейд», в простонародье «Зига». Как и положено рок-звезде, жил он быстро и умер молодым, замордованный жалобами жильцов. В деревянном домишке рядом с роддомом, под светом старых абажуров, в атмосфере гостиной начала прошлого столетия, стал принимать гостей «Антон Павлович». Чай, сахар кусочками, вкусная выпечка и шоколад ручной работы. Ничего крепче кофе-эспрессо, но народ валом валил. На смену почившему «Зиге», практически за стеной, пришёл «Чарльз Дарвин», так до конца и не определившийся с целевой аудиторией. А ближе к середине декабря мне доставили именное приглашение в ресторан «Алистер Кроули».
«Господину Родиону Гордееву», значилось на прямоугольном конверте из бумаги, которую нынче принято называть крафтовой. Это я — господин Гордеев. Написано от руки. Чернилами! Каллиграфическим почерком с завитушками и вензелями!!! Но бог бы с ним. С моей работой, рано или поздно, привыкаешь к людям эксцентричным, или мнящим себя таковыми. Куда страннее и тревожнее, что письмо мне вручили в том месте, куда никому кроме меня нет хода.
Во сне.
сейчас...
- Вы не совсем понимаете, о чем просите, господин...
- Михаил. Можно просто Михаил. На ты.
Сидящий передо мной мужчина не привык к роли просящего. И запанибрата не привык. Сейчас он прилагал все усилия, чтобы не начать приказывать. Отчаянно хотел понравиться. Даже позу принял демонстративно напряжённую, сидел на краю кресла, покорно сложив на коленях сцепленные в замок руки. С тем, чтобы понравиться, проблем не было. Михаил Альбертович Брылёв умел располагать к себе людей. Высокий, статный, причёска — волосок к волоску. Я знавал людей, которые в полтинник выглядят сущими развалинами, а он ничего, подтянут, строен. Профиль, хоть на римских монетах чекань. Одет, как говорил классик, не броско, но достойно. От него пахло большими деньгами. Не первая сотня русского Форбс, конечно, но вторая — легко, и вовсе не в самом низу. Так сказали мне сведущие люди. И вот отсюда плавно вытекала проблема с приказами. Подчинение Брылёв воспринимал, как должное, а отказ, как личное оскорбление. Жесткий, циничный человек с глазами акулы.
Я побарабанил пальцами по столешнице и продолжил, тщательно подбирая слова:
- Господин Брылёв, поймите правильно, - великодушное предложение сблизиться я решил проигнорировать, - я не спрашиваю, откуда вы узнали про меня. Люди вашего круга редко обходятся без… услуг определённого рода. Но это — совсем иное. Это по-настоящему опасно…
Брылёв вновь прервал меня, хлопнув ладонью по столу. Ухоженной ладонью с дорогим маникюром. Медленно убрал её, открывая чёрно-белый снимок. Девушка-подросток, большеглазая, короткие рыжие волосы художественно взбиты. Чоккер на шее, небольшие тоннели в ушах, кожаная портупея обтягивает едва заметную грудь. Красивый римский профиль. Я всё понял ещё до того, как Брылёв выпалил:
- Это моя дочь!
Его пальцы с шорохом прошлись по небритому подбородку, и стало заметно, что это вовсе не дань моде, а следы запущенности. Нехарактерная деталь, говорящая, что нервы моего клиента в полном раздрае. Да и красноватые прожилки не стоило списывать на работу за монитором. Я выругался про себя, что не прочитал сразу. Я настолько впечатлился визитом настоящего олигарха в мою скромную обитель, или попросту теряю хватку?
- Три года назад, моя жена…
Щетинистый кадык дёрнулся, Брылёв повернулся к окну, щурясь на зимнее солнце.
- Я знаю. Мы можем вернуться к вашей дочери.
Сводки того времени легко всплыли в памяти. Кричащие, отдающие желтизной заголовки в духе «Жена олигарха погибла в страшной аварии». Как будто остальные трое всего лишь долбаные статисты. Два внедорожника премиум класса в смятку. Четыре трупа. А на Брылёве ни царапины. Мощный охранный амулет, не иначе. Дорогое удовольствие, даже для него дорогое. А теперь он ест себя поедом за то, что не раскошелился вовремя.
- Это с дня рождения, на прошлой неделе. Шестнадцать лет. Аня заказала фотосет, для этого своего… Интерграма? У неё там подписчики, что-то такое, я далёк от этого. Родион, у вас есть дети?
Я покачал головой. Не до отношений, какие уж тут дети.
- Ладно. Тогда так. Представьте, вам пятнадцать и вас похитили. Что бы сделали ваши родители, чтобы вернуть вас?
Мои пятнадцать. Рука неосознанно потянулась к виску, погладила узкий бледный шрам. Мать ударила меня бутылкой. Не в первый раз, но тогда крови было так много, что она испугалась. Целую неделю боялась повысить голос, откупалась шоколадками и жвачками. Думаю, похить меня кто-либо, она бы заметила моё отсутствие только после визита службы опеки.
- Они бы отдали всё. И даже больше.
Брылёв с нежностью погладил чёрно-белое кукольное личико пальцем.
- После того, как не стало Инги, она — вся моя жизнь.
Столько любви и теплоты в таком холодном человеке? Не ожидал. Я уже понял, что помогу ему, во что бы то ни стало. И всё же предпринял последнюю попытку.
- Господин Брылёв, я не следователь. Если вы говорите, что её похитили, значит у вас есть резоны так думать. Но! Почему вы решили, что…
- Потому что её видели там. Родион, мне нужна проходка… - Брылёв замялся, вытаскивая из кармана смятый обрывок бумаги.
- ...в «Алистер Кроули», - прочел он.
тогда...
На открытии ко мне подошёл лично Верховный Магистр, похожий на долговязого ворона мужчина в чёрной тройке и белой полумаске. Никаких там корон или иных атрибутов власти, только бейдж, прицепленный крокодильчиком к нагрудному карману. Владельцы «Кроули» оказались современными людьми, без средневековых закидонов, вроде плащей и древних фолиантов. Клуб был им под стать. Полукруглый зал в стиле лофт; лакированный кирпич, деревянный балки, нарочито простая мебель, приглушенный свет. На крохотной сцене играл кто-то из модных в недалёком прошлом, финнов. То ли «HIM», то ли «theRasmus». Музыканты выкладывались по полной, но странным образом, грохот лав-металла нисколько не мешал разговаривать.
- Признайтесь, ожидали кровавые пентаграммы на полу? Распотрошённых чёрных козлов? Или, какими там стереотипами набил вашу светлую голову Голливуд?
Верховный Магистр не улыбался, но говорил так, что после каждой фразы хотелось поставить смайлик. Вблизи стало заметно, что маска не просто закрывает верхнюю часть лица. Она срослась с ней, уродливыми буграми кожи вздымаясь там, где когда-то были стежки швов. Я торопливо протолкнул вставший в горле ком глотком виски. Неопределённо пожал плечами.
- Не тушуйтесь, Родион, все нормально. В первый раз все так реагируют. Привыкните.
Я так и не понял, говорил ли он про антураж, или про маску. Сверкая голой грудью, прошла официантка. Верховный Магистр жестом фокусника поставил на поднос пустой бокал и взял следующий. Официантка, не останавливаясь, ушла, цокая раздвоенными копытами. Накладные? Боди-арт? Я не хотел об этом думать.
- Почему привыкну? С чего вы взяли, что я вернусь сюда?
За столиками развлекались гости. Всё сливалось в расплывчатую мешанину, но стоило посмотреть пристально, как проступали детали. На кожаном диване возлежала известная телеведущая, с упоением отсасывая бугаю в бычьей маске. Трое таких же стояли в очереди, наглаживая здоровенные фаллосы. Маски, мне хотелось верить, что это всё же маски. А вот того седого пузатого мужика я не раз видел в репортажах с заседания Госдумы. Только без льнущего к нему молоденького мальчика и кальяна. Я тряхнул головой, допил виски.
- Вы же приняли приглашение, Родион. Те, кто не желает сотрудничать, попросту игнорируют письмо.
Я вспомнил, как, вскрывая письмо, тряслись во сне мои руки. «Глубокоуважаемый Родион Сергеевич!.. имеем честь… канун святочной недели… уникальная возможность приобщиться...». И в конце приписка, словно вырванная из другого текста неопытным копирайтером: «Если данное письмо попало к вам по ошибке, игнорируйте его». Тайное, мать его, общество, имени Алистера, мать его, Кроули. Я вновь промямлил что-то несуразное, и как только мимо, поигрывая лисьим хвостом, прошла очередная официантка, схватил новый бокал и спрятался за ним.
- Позвольте, я вкратце введу вас в курс дела. В силу специфики нашего заведения, мы не любим долго задерживаться на одном месте. А уж с ренессансом христианства в этой стране… всякое действие, рождает противодействие, вы же знаете.
- Да, я слышал о вас, - я обвел рукой зал, чтобы он понял, что я говорю о клубе в целом. - Не больше года в одном городе. Вечеринки каждые две недели. Раз в месяц специальная программа. Каждый раз новое место.
- Похвально, похвально. Откуда информация? Впрочем, не настаиваю. Профессионал не обязан раскрывать свои секреты. Значит, вы знаете и то, что после переезда «Алистер Кроули» не теряет контакта с Проводником?
- Наслышан.
- И о вознаграждении, надо полагать, наслышаны тоже?
- Шестизначная сумма на счёт, каждый месяц.
- Это деньги, - нетерпеливо махнул рукой Верховный Магистр. - Деньги тлен. Они нужны только для того, чтобы удовлетворить первичные потребности Проводника, дать ему возможность вплотную заняться самореализацией. Всё в соответствии с пирамидой Маслоу. Такой он занятный, этот Маслоу… Но я говорил о вознаграждении.
- Три желания.
Во рту враз пересохло. Я поспешно отхлебнул виски и закашлялся. То, за что я намеревался торговаться, мне предлагали сразу. Видать я и впрямь ценный кадр.
- Жизнь, Смерть и Дар, - кивнул Верховный Магистр. - Условия, я так понимаю, тоже вам известны.
- Не желать зла Владельцам и самому клубу…
- Зла? - то, что нормальное лицо передало бы вздернутой бровью, Верховный Магистр изобразил губами.
- Любых… негативных последствий, - выкрутился я.
- Принимается. Туда же заведомо невыполнимые желания. Но таких немного.
- Бессмертие?
- При нынешнем-то развитии науки? Бросьте, Родион, это не серьёзно. К тому же, поверьте, вам не понравится. В остальном ваши желания будут выполнены неукоснительно. Известность, богатство, погибель врага, внимание вожделенной женщины, любой из Семи смертных, выбирайте. Можете прямо сейчас.
На мгновение мне показалось, что толстое стекло треснет в ладони, так сильно я сжал бокал.
- Тогда, вне зависимости от того, как сложатся наши отношения, я хочу сохранить жизнь, здоровье и рассудок. Это моё первое желание.
- По-сути, конечно, это три разных желания, - глаза Верховного Магистра, тонули в надбровных дугах маски. Не прочесть, не понять. - Здоровье, рассудок и жизнь. Но, говоря на чистоту, накинь вы ещё и свободу, я бы согласился и на это. В вашем городе на удивление мало Проводников. По сути, вы единственный.
Кубики льда стукались о стенки бокала со странным звуком. Словно клацали зубы истлевшего черепа.
- О какой свободе может идти речь, если я работаю на вас? - чуть осмелев пробормотал я.
- Я сразу понял, что вы умный молодой человек! - впервые за вечер у смайлика прорезались рожки и клыки. - Бог с вами, Родион, пусть будет три по цене одного.
Слово «бог», слетевшее с тонких губ, было настолько мёртвым, что Ницше, должно быть, поднял в гробу два больших пальца.
сейчас...
- Родион, проходка у меня.
Два часа ночи. Ни «здравствуйте!», ни «я вас не разбудил?». Брылёв искренне считал, что все вокруг только и ждут его ночного звонка. К счастью, я действительно не спал, листал Инстаграм Ани. У девочки определённо был стиль. Мрачная готическая эстетика. Менялись фотографы, локации, антураж, но общая канва депрессии, упадничества, эдакого декаданса, шла по всем снимкам красной линией. Чувствовалась искренность так не свойственная тупым малолетним готкам. Аня в маске Чумного доктора, клюв к клюву счёрным, точно отлитым из тьмы, вороном. Аня верхом на белой лошади, символе смерти. Аня в… я отложил мысль, сохранил фото, чтобы вернуться позже. Настойчивый голос Брылёва мешал сосредоточиться. Его беспардонность выбесила бы и ангела. Я ангелом не был.
- Вы меня слышите?
- Прекрасно слышу. Входной билет оплачен?
- По прейскуранту.
- Я заеду за вами. Диктуйте адрес.
тогда...
Со стальной балки в центре зала спрыгнул бородатый карлик в костюме Харли Квин. Обвязанная вокруг короткой шеи верёвка остановила падение, дёрнула крохотное тело назад. Карлик взбыркнул короткими ножками в драных чулках и обмяк. На сцене вокалист воздел к потолку микрофонную стойку, словно приветствуя несчастного.
- Никто вас не торопит. У нас с вами долгий продуктивный год впереди. Смерть и Дар можете приберечь.
К ногам Верховного Магистра подполз немолодой мужчина, с вытатуированной по всей спине змеиной кожей. Изогнулся, хрустя позвонками, лизнул мысок туфли. Я узнал его. Местный фрик, мечтающий превзойти Лаки Даймонда. Пару раз в год о нём стабильно писали местные сайты. Без понятия, как превзойти стопроцентно татуированное тело, но, видимо, здесь ему предложили решение. Если уж бессмертие для Владельцев в порядке вещей, что говорить о каких-то там наколках?
Возможно, окрылённый дарованным иммунитетом, я не удержался, спросил, брезгливо косясь на болтающегося в петле карлика.
- Для чего вам это всё? Вы отошли от одних стереотипов, чтобы удариться в другие?
Не наклоняясь, Верховный Магистр шлёпнул человека-змею, слишком усердно облизывающего туфли, по затылку. Не знаю, как ему это удалось.
- Милый, милый Родион. Похоть, жадность, гордыня, это не стереотипы. Это архетипы. На них держится мир. Грехи, основные карты игры, под названием бытие человеческое. Мы очень любим игры, Родион. Жизнь — ничто, унылая штука, и только игры делают её хоть чуточку весёлой. Эта игра нам пока что не наскучила.
Шлёпая босыми ногами, пробежал известный блогер. На его сосках и эрегированном члене висели раздутые от крови пиявки. Закатив глаза в экстазе, блогер улыбался дорогими винирами.
- Как я говорил, вы не обязаны…
- Нет, у меня есть желание, - я впервые осмелился перебить Верховного Магистра.
- Любопытно, - безо всякого любопытства констатировал он.
- Я хочу, чтобы кое-кто умер.
- Другое слово… - Верховный Магистр пощёлкал пальцами, словно силясь вспомнить. - А. Скучно. Вот. Но вы в своём праве. Быстро и безболезненно или медленно и мучительно?
- Второй вариант, - еле слышно пробормотал я.
- Желаете присутствовать?
- Воздержусь.
Кто-то услужливый выхватил из моей ослабевшей руки пустой стакан, всунул новый, полный янтарного виски, с ароматом дубового бочонка, пролежавшего в земле не одно десятилетие. Я скосил глаза вниз. Крыса, размером с пятилетнего ребенка подмигнула мне чёрным глазом и вдребезги расколотила пустой стакан о пол.
- Кто же это? Поведайте, Родион.
Погружаясь в густую вонь распада, гниения плоти, словно в болото, я склонился к уху Верховного Магистра. Вывернутое, острое, покрытое толстыми прозрачными щетинками, оно напоминало свиное. Странно, как я не заметил раньше? Дрожа от ужаса, боясь передумать, я прошептал имя. И добавил, почти теряя сознание:
- Как можно медленнее и мучительнее.
- Любопытно, - повторил Верховный Магистр.
И в этот раз не солгал.
сейчас...
В квартире, за обитой бежевым дерматином дверью, пахло квашеной капустой и немытым телом. Лысый крепыш, с носом коршуна и челюстью бульдога, провел меня сквозь тёмную прихожую на кухню. Вот ведь чудак, зима на улице, а он в кожаной куртке. Словно из девяностых выпал. Я таких лет пятнадцать не видел.
Полуголый мужчина лежал на столе, свесив руки и ноги почти до самого пола. Властелин хором сиих. Король засраной однокомнатной хрущёвки. Космы разметались по клеёнке, неопрятная борода указывала в потолок, открывая чудовищную рану на шее. Я задержал дыхание, в обречённой попытке унять рвоту. Взгляд сместился ниже, на выпирающие рёбра, впалый живот, вспоротый от паха до грудной клетки, скользкие змеи кишок…
Каким-то чудом я донёс не переваренный ужин до воняющего мочой сортира. Долго и шумно извергался, покуда желудок не опустел совершенно. После, над коричневой от грязи ванной, поливал голову ледяной водой, едва струящейся из ржавого душа. Со стен, шевеля усами, за мной наблюдали жирные тараканы. Просто вечер встреч! Тараканов я не видел еще дольше, чем братков.
- Наследил этот крендель, оставил мусорам подарочков, - донёсся из кухни голос лысого, скрипучий, как не смазанная петля.
- Уладим, - спокойно ответил голос Брылёва. И лысому этого оказалось достаточно.
Всё это время Брылёв стоял возле заклеенного газетами окна. Все такой же франт, в бежевом двубортном пальто, узких чёрных брюках, на ботинках ни пятнышка грязи. Руки затянуты в кожаные перчатки — разумная мера предосторожности. Я кивнул ему, лишь бы не смотреть на мертвеца. На улице шел красивейший снегопад, но мы этого не видели. Зато и люди с улицы не видели, как три мужчины стоят вокруг трупа. Бывали у меня жёсткие случаи, за вход Владельцы «Алистера Кроули» требовали с каждого по способностям, но этот… похоже, с последнего раза цена на входной билет сильно подросла. Я нашарил взглядом пакет, зажатый в руке олигарха.
- Она самая, - ответил Брылёв на не заданный вопрос.
Я взвесил пакет в руке. Килограмма полтора, прямо как по учебнику. Ничего не происходило. Сознание моё блуждало в поисках нового адреса клуба, и не находило ничего. Шурша стенками, я заглянул внутрь пакеты. Тёмно-красная, почти чёрная, ещё скользкая от крови, плата за вход лежала там. А адреса, как не было, так и нет. Может не стоило браться за это дело? Клуб защищается, не желая отдавать то, что считает своим? Я начал нервничать.
- Это что?! - я потряс пакетом перед лицом Брылёва. - Что это такое, а?!
- Печень, - невозмутимо ответил тот, жестом останавливая лысого. - Как было написано в приглашении.
- А почему тогда ничего?! Почему?!
Я завертелся, как собака в попытке поймать собственный хвост. Со стороны, должно быть, выглядело диковато, но поделать я ничего не мог. Что если Владельцы действительно аннулировали приглашение? Если так, не последует ли той же участи и наша договорённость? Левую щёку пробил мощный тик, на лбу выступила испарина. Я, как никто, знал, на что они способны...
- Слышь, попустись, чудик, - проскрипел лысый. - Всё в лучшем виде сделал. Не проткнул, не поцарапал…
- Вы?! Это сделали вы?!
Я сунул пакет под его крючковатый нос. Верзила отшатнулся, недобро поиграл желваками. От удара меня спас холодный голос Брылёва.
- Не волнуйтесь, Игорь профессионал...
- А, так это же ему приглашение пришло! Точно! Ну, тогда всё в порядке!
Скрывая облегчение за показным раздражением, я швырнул бесполезный пакет в мойку. Идиоты! Долбаные любители! Впрочем, вслух им этого я сказать не отважился. Осенённый догадкой, Брылёв побагровел. В ярости треснул кулаком по навесному шкафчику, проломив фанерную дверцу.
- Сука! - рявкнул он.
- Чё не так, шеф? - нахмурился Игорь.
- Всё не так! - Брылёв отклеился от подоконника, ожесточённо потёр щетину, ставшую с нашей последней встречи ещё гуще. Озлобленно пнул свисающую ногу мертвеца, словно тот был виновен в его ошибке. - Это должен был сделать я! Сам! Блядь, блядь, блядь!
Он сделал резкий выпад всем телом, впечатывая локоть в холодильник. Постоял, раздувая ноздри, скрипя зубами. Краснота гнева сходила с породистого лица, уступая место решительной бледности.
- Хоть по соседям иди, мать твою...
- Так может, это…
Игорь максимально незаметно указал на меня глазами. Но я заметил. От протяжного взгляда, которым одарил меня Брылёв, колени превратились в студень. Он и в самом деле рассматривал такую возможность. Когда он мотнул головой, я громко выдохнул. Даже не заметил, как задержал дыхание. Уже не в первый раз я пожалел, что ввязался в это дело. И всё же, всё же, продолжать меня заставлял не страх. Большеглазая девочка-подросток и взгляд, которым смотрел на неё отец, вот что не давало мне отступить. Семья — это святое. Даже для того, у кого нормальной семьи никогда не было.
- Нельзя… Без Родиона всё это не имеет смысла. - Брылёв начал протискиваться к выходу. На холодильнике осталась серьёзная вмятина. - Пусти-ка… Надо кое-что обмозговать. Сделаю пару звонков.
Прикладывая телефон к уху, Брылёв выскочил в прихожую. Игорь встал в дверном проёме, опёрся о косяк. В распахнутой куртке хорошо просматривалась наплечная кобура.
- Ты псих, пацан, - Игорь покачал головой. - У меня от тебя мурэээээ...
Глаза его комично разошлись в разные стороны. Игоря повело в одну, в другую сторону, швырнуло на колени. За его спиной выросла поджарая фигура Брылёва. Полы пальто взметнулись бежевыми крыльями. С чавкающим звуком боёк молотка покинул лысый череп. Брылёв размахнулся и ударил ещё раз, наверняка, опрокидывая помощника на пол. Тяжело сложился, опускаясь на колени.
- Вот так. Вот так. Вот так. - Шептал он, под каждое «так» нанося очередной удар.
Остановился лишь когда Игорь перестал сучить ногами. На восьмом или девятом «таке». Окровавленный, страшный, Брылёв поднялся и прошёл в ванную. Лилась вода, он громко фыркал и отплёвывался. Я покачивался в прострации, думая о том, что блевать мне, к сожалению, больше нечем. Приоткрытый рот мертвеца на столе казался выражением немого удивления «Не, ты видел, братан?! Ты видел, а?!».
Из ванной вышел Брылёв, свежий, точно после спа-курорта. Не брезгуя ничуть, вытер мокрое лицо сероватым полотенцем. В него же завернул отмытый молоток, убрал свёрток во внутренний карман.
- Ух, бодрит!
Он тряхнул головой, по-собачьи разбрасывая брызги. У меня, должно быть, отъехала челюсть. Мне казалось он должен быть в ужасе от содеянного, переживать чудовищные душевные муки, чёрт, да, хотя бы, дрожать! Вместо этого, мазнув взглядом по моему потрясённому лицу, Брылёв лишь пожал плечами.
- В девяностые и не такое бывало… Ну, чего смотришь? Нож подай...
тогда...
На вечер в стиле «рок-н-ролл» Верховный Магистр нарядился Элвисом. Ну, ещё бы! Белый сверкающий камзол и брюки-клёш, лихо закрученный кок, полицейские очки на пластиковой переносице. И как они только держатся?
- Клей, - коротко сказал Верховный Магистр. - Не волнуйтесь, Родион. Мы не умеем читать мысли. Это было бы слишком скучно.
- Тогда как?
- Поживёте с моё, научитесь читать мимику, взгляды, эмоции. Тогда чужие мысли перестанут казаться вам тайной за семью печатями. Кстати, о семье. Вы поразмысли о третьем желании?
Я промолчал. Вот ведь мразь. Так глупо, но так своевременно поддел. Может старый упырь врёт про чтение мыслей? Я как раз думал о матери. О сигаретных ожогах в местах, скрытых одеждой. О трех зубах, выбитых брошенной пепельницей. Молочных, по счастью. О разорванном ударом палки ухе. Я до сих пор плохо слышу левым. Семья… откуда мне знать, что это такое?
- Владельцы переживают, Родион. Мы привыкли рассчитываться полностью. Год на исходе, а вы по-прежнему ничего не придумали. Вы не желаете никаких материальных благ? Не хотите прекрасных женщин? Вам не нужны ответы на величайшие тайны Вселенной? При хорошей фантазии Дар открывает большие возможности.
- Что тут сказать? С женщинами у меня не складывается. Запросы у меня скромные. Я не успеваю тратить деньги, что вы мне платите. Что же до тайн…
Я покосился на Верховного Магистра; живот, туго натянувший камзол, колыхался, словно и впрямь был набит тухлыми внутренностями. Стоило принюхаться и из-под дорогого парфюма несло погребом, прелыми листьями, дохлыми мышами. На сцене девушка, одетая лишь в узкие ремни, развлекала гостей, дрессируя огромного трёхголового пса. После каждого успешного трюка она гладила его тяжелые отвисшие яйца.
- Само существование вашего ресторана многое объясняет.
- Вы все-таки любопытный экземпляр. Не уникальный, но крайне редкий. С вами не скучно работать.
Загнутый красный ноготь поправил очки. В который раз я упустил из виду яркую деталь образа Верховного Магистра? Устал считать.
- Не затягивайте, Родион. Год на исходе.
- Я успею. В крайнем случае, попрошу у вас собаку.
На сцене девушка встала на четвереньки, отклячив упругий зад. Цербер с готовностью взгромоздился сверху, ритмично задвигал тазом. Гости клуба аплодировали и восторженно визжали. Я скривился.
- Или котёнка. Да, лучше котёнка.
сейчас...
Послание Брылёву принёс ворон с тремя ногами. Срыгнул на капот его «лексуса» белую мышь, хриплым карканьем велел съесть и улетел, хлопая широкими крыльями. Брылёв, памятуя мои инструкции, колебался недолго. Ну, он так сказал, и кто я такой, чтобы сомневаться? Мышиный трупик, растворяясь в желудочном соке, поведал Брылёву про способ оплаты. Во снах логика принимает удивительные формы. Во снах, насланных Владельцами, логики нет вообще.
Всё это Брылёв рассказал по дороге, пока мы неслись на другой конец города, к точке сбора. Ехать на его машине я отказался категорически. Я не олигарх, у меня нет армии слуг, готовых заметать следы преступления. Брылёв не спорил. Послушно забрался на заднее сиденье и оттуда, по телефону, раздавал указания своим людям. Пакет с новой печенью он поставил между ног.
Пока мы добрались, снегопад утих. Внизу, закованная в лёд, спала Лососинка. Парковые дорожки светились жёлтыми фонарями, но никто не прогуливался с собакой, не спешил на раннюю смену. Пять утра и небо ещё даже не заалело. Взбивая белый пух, я вышел на лестницу. Брылёв хлопнул дверью. Я едва сдержался, чтобы не пошутить про холодильник. Вспомнил вмятину на реальном холодильнике, в квартире безымянного алкоголика.
- Куда нам?
- Вниз, к речке, а там под мост.
- Тогда надо было на ту сторону, к стадиону. Там парковка ближе.
- Может тогда сами и поведёте? - огрызнулся я. - Идти нужно с этой стороны. Не спрашивайте, почему, я не знаю. Так это работает.
Впрочем, Брылёв, похоже, ворчал в силу привычки. Покорно шагал, держа пакет с платой чуть на отлёте. Родители сделают всё, чтобы вернуть своих детей. Всё и даже больше. Что ж, в этом я убедился.
- Почему именно здесь? Сделали бы из какого-нибудь офиса вход. Всё удобнее и не так заметно.
На этот вопрос ответ у меня имелся. Всего лишь догадка и она мне даже не нравилась.
- Помните, по-осени здесь девушку зарезали? Весь город гудел, маньяк, психопат, жертв десятками считали. Я поинтересовался, разузнал кое-что. Вход на вечеринку всякий раз появляется на месте смерти. Пожар или нож унесли жизнь, не важно. Так что бывает и в офисе. Если только в нём, в течение года, кто-нибудь умер.
С минуту мне казалось, что Брылёв перекрестится. Но он лишь густо сплюнул, поправляя тяжелый внутренний карман. Температура начала опускаться, я кутался в пуховик, а Брылёв так и не застегнул пальто. Топал, хлопая полами, словно гигантский нетопырь. Что у него там, пистолет? Должно быть позаимствовал у Игоря. На этот счёт я не переживал. Владельцы способны о себе позаботится. В клубе не было моратория на оружие. Напротив, весёлая поножовщина только распаляла публику.
Мы нырнули под мост. Над нами, жужжа и громыхая задранными басами, проехал одинокий автомобиль. Вход я заметил сразу. Обычная металлическая дверь с окошком на уровне глаз. Старое граффити пересекало её наискось, на нижней петле намёрзла сосулька собачьей мочи. По всему выходило, что дверь здесь давно. Но я гулял в парке три-четыре раза неделю и всякий раз проходил этой дорогой. Вчера двери не было.
Я трижды требовательно постучал. За моим плечом шумно выдохнул Брылёв. Заметил, наконец. Скрежетнуло, сдвигаясь, окошко — узкая прорезь, лучащаяся красным. Заслоняя свет, появились глаза, два белых шарика в обрамлении чешуйчатой кожи. Засов загромыхал, пиликнули электронные замки. Никогда не видел обладателя глаз-шаров. Вот и сейчас за дверью никого не оказалось. Я привычно прошёл по коридору, напоминающему прихожую викторианского дома: полосатые обои, жутковатые картины, бесполезные этажерки из отполированного дерева и колченогие пуфики. За мной, крадучись, передвигался Брылёв. Из-за шторы ведущей на танцпол гремела музыка. Перебивая её орал невидимый ди-джей и гости вторили ему.
- Че…
- ...тыре! - отзывалась толпа.
- Три!
Начиналось какое-то действо. Это хорошо. Когда мы войдём, все глаза будут прикованы к сцене.
- Два!
Я ошибся.
- Одииииииин!
Сквозь свист и приветственные крики прорезался рёв фанфар. Над нашими головами громыхнули хлопушки, осыпая дождём конфетти. Со свистом взвились петарды, взрывами расцветив необычайно далёкий потолок. Очаровательные девочки, с загнутыми назад рожками, поднесли шампанское. Новый год, да и только, хотя декабрь только начался. Да и пахло отнюдь не мандаринами и хвоей. В клубе витала удушливая влага, напитанная серой и смолой. Было легко поверить, что под полом варятся в котлах грешники, и краснокожие черти проверяют готовность мяса вилами.
- И вот они! Наши герои! Наши чемпионы!
Скользя между столиков, перед нами предстал Верховный Магистр. Угольно черный фрак, цилиндр, галстук бабочка, в левой руке трость с алмазным набалдашником, в который он говорил, словно в микрофон. Пожалуй впервые за всё время нашего знакомства он расщедрился на демонстрацию, пусть наигранных, но эмоций.
- Ах, как волнительно было следить за вашими злоключениями! Как сокрушались мы вашим ошибкам и радовались победам! Весь этот путь мы прошли с вами нога в ногу! Ведь так?!
Он обернулся в зал, требуя поддержки и зал не заставил себя упрашивать, разразился топотом и улюлюканьем. Когда Верховный Магистр повернулся, перед глазами его маячило дуло пистолета. Брылёв, безошибочно опознав главного, начал действовать.
- Я пришёл за своей дочерью!
- И это достойно похвалы!
- Я. Пришёл. За своей. Дочерью. - с нажимом повторил Брылёв.
- А нашли гораздо больше! - не унимался Верховный Магистр.
Лёгким танцевальным па, он ушёл с траектории выстрела. Пакет с печенью Игоря перекочевал к нему в руку раньше, чем Брылёв снова поймал его на мушку. Верховный Магистр погрузил нос… нет, не нос, свиное рыло! - в пакет, втянул широкими ноздрями аромат крови. Уши его нервно дернулись.
- Ах… Какой букет, какой букет!
Он смял печень в ладони, выдавливая соки. Рванул передними, невероятно длинными и острыми резцами, отхватив солидный кусок. Пожевал, дурашливо качая головой из стороны в сторону.
- Сойдёт.
Шутовство и притворное радушие испарились. Глаза, заключённые в пластик полумаски лучились тоской и смертельной усталостью. Верховный Магистр швырнул печень через плечо и гости, с жадным воем, принялись делить подачку. Я видел, как известный спортсмен, кажется футболист, расшвыривал женщин, чтобы добраться до заветного лакомства. Верховный Магистр утёр красные губы перепачканной перчаткой. Взмахнул рукой, погружая зал в тишину.
- Что ж, условия выполнены. Просите.
Шансов не было. Если дочку Брылёва похитили Владельцы, они нипочём не отдадут своего. Возможно, что и отдавать уже нечего. Ежемесячные отчётные представления — кровавое, смертоносное время. Если же они в этом не замешаны, всё ещё хуже. За проход в клуб Брылёв заплатил двумя смертями. По-глупости, но сути это не меняет. Страшно представить, что потребуют Владельцы за возвращение Ани.
Задумка Владельцев обрела чёткий контур. Ради этого всё затевалось — подмять под себя влиятельного человека. Брылёв согласится! Ему просто некуда деваться. Даже с пистолетом в руке, здесь и сейчас он жалок и потерян. Власть, деньги, связи — в присутствии древнего, непознанного, вдруг утратили вес. Брылёв не знал, что у него есть козырь. Не туз, конечно, но и не шестёрка. Остаток моей платы. Дар. Не скажу, что решение далось мне просто. Владельцы «Алистера Кроули» в должниках — дорогого стоят. Но, когда день за днем, весь год сознательно превращаешь себя в дерьмо, господь всемогущий, как же хочется почувствовать себя… хорошим.
- Я пришёл за своей дочерью, - в третий раз повторил окончательно сбитый с толку Брылёв.
Верховный Магистр дёрнул рукой, будто отгоняя муху.
- И она ваша.
Я поперхнулся заготовленной фразой. Вот так просто? Разочарование больно кольнуло под сердце. Какое-то мгновение, постыдное, мерзкое, я меньше всего думал о чужом счастье. Моя личная индульгенция провалилась, оставив во рту горечь, которую не смывало даже дорогое шампанское.
- Нееет!
Тонкий выкрик раздался из глубины зала. Встрепенулись гости, на столик возле сцены упал широкий луч невидимого прожектора. Рыжие перья волос, большие глаза, кукольное личико. Даже вещи те же, что на фото. Видно Аня уходила в спешке. Сама, не по принуждению. Накрыло запоздалое озарение — вот почему я так придирчиво разглядывал Инстаграм. Мне не давал покоя фон некоторых фотографий,: с трудом, но все же узнаваемые интерьеры «Алистера Кроули». Аня бывала здесь раньше, а значит…
- Я член клуба, - дрожащим, но решительным голосом сказала она, - меня нельзя так просто…
- Можно. - мягко перебил Верховный Магистр. - Господин Брылёв на восемь ступеней выше вас. Значит, он может продолжать делать с вами всё, что пожелает. Вы ведь прочли членское соглашение, прежде чем подписывать. Нет? Сочувствую.
- Что за ступени? Что вы несёте?! - не зная, куда деть пистолет, Брылёв сунул его за ремень.
- Небольшая формальность. Для исполнения вашего желания вам нужно вступить в закрытый клуб «Алистер Кроули». Мелочь, согласитесь? Поверьте, все останутся в выигрыше. Вы вновь обретаете блудную дочь, а клуб обретает нового могущественного члена в вашем лице. У нас здесь отличная компания, господин Брылёв, оглянитесь.
Калейдоскоп лиц поплыл, взрываясь и смешиваясь: политики, певцы, рок-звёзды, бизнесмены, актёры. Они аплодировали и кричали, звали Брылёва по имени. Забытая всеми Аня стояла, бессильно опустив руки. Из далёкого-далёка я видел, как поднимается в красивых зелёных глазах приливная волна ужаса. Я и сам оцепенел. «...продолжать делать с вами всё, что пожелает», - сказал Верховный Магистр. Это я вернул её кошмар. Слепо доверился родительской любви, не понимая, из каких тёмных, заболоченных участков души произрастает это чувство.
- Вы не можете! - в отчаянии закричала Аня. - Вы не знаете, что он делал…
- Что же вы такого страшного натворили Михаил Альбертович? - Верховный Магистр поджал бледные губы.
Брылёв подался назад, заозирался нервно. Верховный Магистр покровительственно похлопал его по плечу.
- Полно. Вы трахали свою дочь? Ну же, не тушуйтесь. Трахали? Просто скажите — да. Мы всё поймём.
Ближние ряды зашевелились, замахали руками, клешнями, лапами, скандируя:
- Ска-жи! Ска-жи!
Закрыв уши ладонями, Брылёв упал на колени. Мне и самом хотелось встать на колени. Пройти через весь зал выпрашивая прощения, но…
- Да! - закричал Брылёв. - ДААА!
Я представил, как наваливаясь на хрупкое подростковое тело он рычит это звериное «ДАААА!», и меня замутило. Я ведь хотел, искренне хотел помочь! Откуда мне было знать, что я помогаю чудовищу?! Брылёв поднялся на ноги. На заплаканном лице проступила решимость идти до конца. Перчатки Верховного Магистра столкнулись в вялых саркастических хлопках.
- И кого вы здесь этим хотите удивить?
- Плоть слаба! Плоть слаа-баа! - заорал из ближнего ряда пьяный бородач в ризе, нагалживая промежность пухлой рукой.
Аня дрогнула, заметалась. Вокруг столика расползлась липкая чернильная тьма, не дающая выйти. Поняв тщетность своих попыток, Аня остановилась, тяжело дыша, вызывающе выпятила остренький подбородок. Ни слезинки в переполненных ужасом глазах. Я мог только позавидовать такому самообладанию.
- Он убил маму... - словно выкладывая последний козырь тихо сказала Аня.
- Я Ингу пальцем не тронул! - с вызовом бросил Брылёв. - Она за рулём была! На ста пятидесяти под фуру нырнула! Если бы не… Я чудом выжил!
Чтобы разобраться в этой странной истории, не нужно было быть следователем, и мои необычные способности — не нужны. Аня поняла и без них, за секунду до того, как по залу прокатился удивлённый ропот. Даже этих опустившихся нелюдей пронял подвиг матери, которая тоже пыталась сделать больше, чем всё, для защиты своего ребёнка. В конце концов, разве жизнь такая уж большая цена, чтобы раз и навсегда избавиться от чудовища? Чудовища, которое продолжало выгораживать себя, словно его непричастность к смерти жены, оправдывала насилие над дочерью. Как и мне, Брылёву отчаянно хотелось реабилитироваться.
- Ох, это всё меняет, - Верховный Магистр покачал головой. - Госпожа судья, что скажете?
Дородная тётка в красном латексе стянула с ноги туфлю на платформе, заколотила по столу.
- Оправдан! Полностью оправдан!
По залу прокатилась волна болотных огоньков. С тёмного потолка упал гигантский птичий клюв, сцапал судью и молчаливо утащил ввысь. Никто даже не пискнул. Сотни, тысячи глаз следили за представлением. И я следил. Не отрываясь. Верховный Магистр поднёс трость к губам.
- Итак?
Единственное слово громыхнуло раскатисто, словно рок-концерт на стадионе. Я прозевал тот момент, когда Брылёв начал купаться в овациях. Испуганный поначалу, сбитый с толку, сейчас он наслаждался свободой, должно быть впервые в жизни. Он, наконец-то, нашёл место, где его не осуждают, более того — поощряют, и выпустил внутреннего зверя на волю.
- Согласен, - кивнул Брылёв. - Расклад меня устраивает.
Он вновь говорил, как сильный, уверенный в себе человек. Умеющий нравиться людям насильник. Улыбчивый модник в дорогом пальто, с окровавленным молотком в кармане. Самое ужасное, я не мог ошибиться, он действительно любил свою дочь.
В одобрительном свисте потонул протестующий крик Ани. Зато мой шёпот услышал каждый. Верховный Магистр смерил меня немигающим взглядом змеиных глаз. Изменчивый, непостоянный, хаос во плоти.
- Не буду лгать, что вы вовремя, Родион, - он постучал набалдашником трости по передним зубам. - Однако же, излагайте.
- Дар, - повторил я.
- При всём желании, мы не сможем подарить вам Анну. Девушка принадлежит своему отцу…
- Нет! Нет-нет… - я замотал головой, словно отрицая саму возможность такого отцовства. - Не её. Его. Ей.
Так на уроке русского языка отчеканивают заученные личные местоимения. Я знал, что меня поймут. Но вот, одобрят ли…? Долгое мгновение, растянутое на несколько ударов сердца, мне казалось, что Верховный Магистр покрутит пальцем у виска. Он и покрутил.
- Вы сумасшедший, Родион, знаете?
- С кем поведёшься… - решился я на дерзость.
- Эй! Эй, какого хрена?!
Брылёв вытянулся по струнке, едва касаясь носками пола, будто повис на невидимых крюках. Разведенные в стороны руки подрагивали от напряжения. Пока ещё ему не было больно, неприятно, скорее. Пока.
- Уважаемые гости, наши планы круто поменялись!
Под пылкую речь Верховного Магистра я подошёл к Брылёву. Обездвиженный, он шипел и плевался, пока я вытаскивал из его пальто завёрнутый в полотенце молоток. В спину мне били угрозы и мольбы, я не слушал. Брылёв-человек для меня умер, как только сорвал маску. Через весь зал, бережно, точно реликвию, старясь не глядеть в лица гостей, обезображенные наркотиками, алкоголем, похотью, я пронёс молоток до столика Ани. Металл глухо стукнул о дерево. Я представил, что так звучит первый гвоздь в крышку гроба её отца. Растерянная Аня потянулась было к молотку, но опасливо отдёрнула руку.
- И что… что мне с этим делать? - не по годам мудрые, но всё ещё чистые глаза смотрели доверчиво.
- Всё, что захочешь, - ответил я. - И даже больше.
Долгим, непонимающим взглядом она посмотрела в другой конец зала, где на невидимых крючьях извивался её кошмар.
- Я не смогу… - шепнула она, словно опасаясь, что гости услышат и засмеются.
- Тогда отдай тому, кто сможет, - я пожал плечами. - Долго и мучительно или быстро и безболезненно. Здесь есть умельцы.
- Откуда вы знаете?
Я, уже собираясь уходить, остановился. Тронул пальцем шрам, на виске. Сказал, подумав.
- Заказывал для близкого человека.
«Алистер Кроули» принял изменения программы, как должное. О, эти твари умели веселиться! К столу ошеломлённой Ани выстроилась вереница желающих поучаствовать в грядущем развлечении. Глядя на вещи, что сжимали их влажные руки, я покрылся ледяными мурашками. Я не испытывал никакого облегчения. Ни тебе чувства торжества справедливости, ни удовлетворения от хорошего поступка. Паскудно.
Свесив ноги, на плечах Брылёва восседал уродливый карлик. Ухмыляясь по-жабьи широким ртом, он споро зашивал рот олигарха суровой ниткой. Брылёв мычал, проводя меня полным ненависти взглядом. Я отстранённо подумал, что с меня спросят. Многие захотят узнать, куда запропастился не последний в наших пенатах человек, после столь странных ритуалов. Ну и плевать…
— Родион, — настиг меня возле выхода знакомый голос. — Вы кое-что забыли.
Я с недоумением принял из рук Верховного Магистра плотный матерчатый мешок. Развязал тесьму. Из мешка высунулась крохотная кошачья морда. Она лизнула меня в ладонь и довольно заурчала.