— Немало в жизни своей увидеть мне довелось, — задумчиво произнёс дед Евсеич, — Что-то затёрлось в памяти, словно туманом заволокло. Только по кусочкам и вытаскиваю. А есть и такое, что перед глазами стоит — будто вчерась, как приключилось. Кручу в голове, что твоё кино, а жутко как, как и тогда жутко было.
Сидели мы за скромным завтраком спозаранку в охотничьей избе. Холодная ноябрьская ночь ещё царила над тайгой, и, тем более уютно было в прогретой с ночи комнатёнке с кружкой горячего чая в руке, слушать болтовню старого охотника. А рассказывать он умел. И как казалось нам, взрослым суровым материалистам, и приврать тоже. Но подробности, в которых он описывал те или иные события, стирали грань между реальностью и чем-то мистическим за гранью нашего понимания.
— Такая же погода тогда стояла, — продолжил Евсеич, хлебнув из кружки, — Мне как раз двенадцать годков как исполнилось. Осень холодная была, солнца не видели давно уже. Посёлок наш рыбой в основном промышлял. Рыбаки-промысловики проживали, но были и охотники — три человека. Посёлок дичью снабжали. Люди стали тогда пропадать. Сначала один из охотников — Савва сгинул в лесу. Следом за ним Лукерья — Никодимова жена — вместе с дочерью из леса не вернулись. А уж как Стёпка Пантелеев пропал — тут уж мы и зароптали.
А в ту пору забрёл к нам в посёлок человек бродяжий — охотник известный и следопыт — Айгал, то ли чукча, то ли ещё кто, и не помню. Но про него легенды ходили. Много чего рассказывали, забыл уже. Так вот он как услышал про наши дела, так и закипел весь. Умру, говорит, а узнаю, кто у вас тут чудит.
Поселился Айгал в нашем сарае, на все уговоры отца в избе жить отказался он. И пропадал целыми днями и ночами в тайге: придет — отоспится, поест, и снова исчезнет. И вот как-то поутру вышел Айгал из чащи лесной и велит собрать всех мужиков. Собрались все, а охотник и говорит:
— Худое дело. Кат-Кынкыр-Лесной Человек пришёл, однако. Выследить его шибко трудно было — нюх у него, любой зверь позавидует. Но нашёл берлогу его, а в ней костей шибко много, и вот это ещё было там.
С этими словами следопыт извлёк из-за пазухи курительную трубку. Все узнали трубку Стёпки Пантелеева, пропавшего две недели назад.
— Самого его видел, — продолжил Айгал, — Два раза — но издали. Хитрый, однако. Но знаю, как обмануть его. Выспаться надо. Приготовлюсь — возьму его.
Наверное, целые сутки проспал охотник. Потом ещё долго возился со своей нехитрой амуницией. К вечеру отправился Айгал в лес. И пропал...
Появился он лишь на третьи сутки: измученный, в оборванной, покрытой красными пятнами одежде, весь в ссадинах, вышел Айгал из лесу, опираясь на палку.
Выбежали ему навстречу мужики, подхватили, отнесли в избу, раны обработали и уложили на постель. Отдохнул следопыт, поел и рассказал своих приключениях:
— Шибко трудно было, однако подманил к себе я Лесного Человека на пятьдесят шагов и выстрелил. Крик он поднял, но не человеческий — будто медведь заревел на всю тайгу. И, пошатываясь, пустился бежать. Я за ним. Но обмануло меня чудовище — само засаду устроило. Пока я по следу шёл — сделал Лесной Человек круг и за спиной у меня оказался. Набросился сзади, когти в плечи вонзил. Выхватил я нож и несколько раз ударил не глядя. Ослабилась хватка, стал я падать, и развернувшись, вскинул ружьё и выстрелил перед собой. Упал я, и придавило меня к земле телом чудовища. Шибко тяжелый он, думал задохнусь — еле выбрался из-под него.
После отвёл охотник нас к тому месту, и подивились мы, глядя на чудовище, лежащее на земле в глухом лесу. Был это словно человек двухметрового роста, но весь покрытый густой грязно-рыжей шерстью. Мужики тут же и похоронили Лесного Человека под гортанное пение охотника Айгала. А спустя некоторое время на этом месте поставили охотники избушку. А чтобы не заявился в будущем дух Лесного Человека, по наставлению Айгала поставили алтарь, чтобы задобрить его...
— Ну ладно, Евсеич, — сказал Серёга, здоровенный детина, всё время молча сидевший в углу и потягивающий чай, — Хватит нам баек твоих. Про снежного человека слыхал? Похоже это его вы в лесу закопали. Айда ловушки проверять.
Мы вышли из избы и вдохнули морозный воздух. Кто-то разминался, кто-то проверял снаряжение, а Евсеич направился куда-то в сторону и остановился метрах в тридцати от избушки возле метрового круга, состоящего из небольших высохших пеньков, плотно стоящих друг за другом.
К нашему удивлению, раскрыв рот, он воспроизвёл нечто, напоминающее горловое пение северных народов, после чего водрузил в центр круга кусок вяленой оленины и ломоть хлеба, заранее прихваченные из избы. Закончив «камлание», старик поклонился до земли, и в этот момент прогремел самый настоящий гром, несколько неожиданный для этого времени года. И все мы, стоящие здесь рядом, здоровые, повидавшие многое, мужики почувствовали какой-то первобытный страх перед неизведанным и необъяснимым.
Источник: dzen.ru (канал
МИСТИКА: ПО РАССКАЗАМ ОЧЕВИДЦЕВ)