— ...Мне нравится твой живот, — услышала Ира, а затем ощутила чьи-то пальцы, проминающие кожу возле пупка.
Ира попробовала двинуться, но это было практически невозможно. Её почти полностью раздели и привязали к дереву, заведя руки назад и примотав к стволу ноги и плечи. Белый топ был задран и собран на груди, юбка валялась под ногами. Зеленоватые трусики чуть приспущены. Немножко округлый, довольно плотный, хотя и в меру мягкий животик был полностью обнажён. Судя по всему, её подкараулили, дали вдохнуть что-то усыпляющее (во рту ощущалось эфирное послевкусие) и лишили свободы передвижения. Прогулка по лесу, вроде бы совсем недалеко от станции электрички, обернулась таким неприятным приключением.
Тот, кто её привязал, находился позади дерева. Он шёпотом произносил дивные комплименты животику Иры — его мягкости, нежности кожи, красиво углублённой ямочке пупка. А его пальцы при этом с усилием вминались Ире в живот — обхватывая её сзади, похититель словно бы пытался прощупать кишки женщины через кожу, сквозь жировую и мышечную прослойки.
Ира видела эти руки — явно мужские, но при этом ухоженные, с недорогим, но стильным кольцом на среднем пальце левой руки. Ире было страшно. Кричать бесполезно — ей вставили в рот кляп. У неё отчаянно колотилось сердце... но только ли от страха? С удивлением она поняла, что чувствует нарастающее возбуждение. Это было странно, немыслимо... но это было так. И возбуждение отнюдь не стало спадать, когда мужчина вышел из-за её спины, а в руке он держал нож — тонкий, но довольно длинный и, наверное, острый... Лицо у мужчины разглядеть было почти невозможно — низко надвинутая шляпа, огромные тёмные очки, прикрывающий рот шейный платок... «Может, он ничего плохого со мной не сделает, раз замаскировался?» — мелькнула мысль у Иры.
— Я давно тебя знаю, — негромко продолжал мужчина. — Однажды увидел тебя на пляже в маленьком бикини и потерял покой после этого. Твой живот просто с ума меня сводит — такой красоты я ещё не видел прежде...
Ире хотелось сказать, что вокруг наверняка есть девушки с куда более роскошными пузами, но было понятно, что таинственный и зловещий «поклонник» выбрал именно её. Конечно, она отдавала себе отчёт в том, что красива, и что животик у неё весьма привлекателен — вполне достаточно для того, чтобы его владелица могла носить джинсы и юбки с заниженной талией, привлекая к себе восхищённые взгляды.
— Знаешь ли ты, что такое лезвие ножа в животе? — вдруг спросил он. — Какая это адская боль, которая сметает все остальные чувства? Но она действительно настолько сильна, что заставляет бёдра судорожно сжиматься и содрогаться, а выброс гормонов будет таким, что обычный оргазм — ничто по сравнению с тем, что ты скоро почувствуешь...
Тело Иры содрогнулось, когда мужчина поднёс остриё ножа к её животу и начал царапать и слегка колоть кожу. Мышцы живота непроизвольно напрягались, он словно сам собой пытался втянуться под рёбра.
— Попробуй немного расслабиться, — сказал мужчина. — Заставь себя думать, что боль — это наслаждение.
Несмотря на панику, неожиданно для самой себя Ира действительно ослабила мышцы живота. Мужчина сделал замах... Ира зажмурилась...
— Нет, так не пойдёт. Ты опять напрягаешься. Я же вижу, что твоё тело стремится к новым, ещё неизведанным ощущениям. Отпусти его. Дай ему свободно отдаться сладкой боли. Ты должна это сделать... И не закрывай глаза.
И как бы это ни было странным, лезвие ножа погрузилось Ире в животик как раз в тот момент, когда она смогла наконец ослабить напряжение мышц.
Это было как удар молнии. Бесконечный, долгий и раскалённый. Боль от укола в кожу слева от пупка превратилась в тянущее, рвущее и бьющее во все стороны ощущение. Ира пронзительно вскрикнула, но кляп приглушил этот вопль. Лезвие погружалось медленно, мучительно медленно, буквально по миллиметру исчезая внутри трясущегося мелкой дрожью животика. Нож достиг оболочки брюшины, и «поклонник», будто бы ощутив это, сделал короткий толчок. Сильнейшая боль пронзила тело Иры от сердца до промежности, когда острый нож проник в кишечник, проткнув одну или две кишки; женщина содрогнулась, и её крик даже через кляп был хорошо слышен. Тонкая струйка крови проложила дорожку по белизне нежной кожи, окрасила верхний край трусиков в глубокий тёмно-красный цвет.
«Поклонник» потащил нож назад. О, как медленно он это делал! Не быстрее, чем погружал внутрь. Заметного облегчения это не приносило, Ира тряслась всем телом, утробно стонала и всхлипывала.
— Как думаешь, ты к этой боли можешь привыкнуть? — прозвучавший вопрос донёсся до Иры словно сквозь толщу ваты. Своего мучителя она тоже видела плохо из-за слёз — женщина плакала от ужасной боли. Он заклеил ранку пластырем телесного цвета; пока маньяк прижимал его к животу, надавливая, боль резко усилилась, начала буквально разрывать кишки.
Сознание Иры мутилось. Она надеялась, что забытье сейчас освободит её от мучений, но мужчина вдруг сказал «э, нет!» и легко уколол женщину чем-то в сгиб руки. Игла шприца впрыснула содержимое шприца под кожу, и боль вновь стала заполнять ясное сознание.
Нож снова упёрся Ире в кожу животика, только теперь уже справа от пупка. Женщина корчилась и извивалась от новой порции страданий, когда лезвие разрезало брюшину в новом месте и проткнуло ещё одну кишку; её стенка была прочной и упругой, но сопротивлялась она не более полуминуты, словно пытаясь ускользнуть от острия. Которое, хорошенько изодрав оболочку, всё же проникло внутрь. Ира кричала безостановочно. Глаза её были широко открыты, слёзы текли не переставая. «Поклонник» оставил нож торчащим в животе женщины, он отступил на несколько шагов, любуясь корчами привязанной к дереву женщины, которая непроизвольно перебирала ножками, словно пытаясь подтянуть коленки. Он заметил, что бёдра её плотно и ритмично сжимаются, тоже, наверное, непроизвольно. Жаль, что она вряд ли сможет сейчас толково объяснить, что именно чувствует...
«Поклонник» вынул нож из живота Иры и плотно заклеил вторую ранку, заставив женщину опять забиться от приступа боли. Крови и здесь было немного — такая же тонкая струйка пробежала по коже вниз. Мужчина подошёл вплотную к стонущей женщине, положил ладонь ей на область пупка, как раз между ранками, ощущая дрожь тела. Потом надавил. Не очень резко, но сильно и так глубоко, как только мог.
Тело Иры на секунду замерло, потом его пронзила длинная судорога. Хриплый крик, который не в силах был заглушить даже кляп, вырвался из груди. Боль была просто невозможной. Мужчина некоторое время стоял, вжимая Иру в дерево, чувствуя все конвульсии её тела. Затем отпустил и, не давая женщине опомниться, воткнул нож под пупок, направив его под небольшим углом снизу вверх. Теперь он действовал немного иначе. По-прежнему не спеша, давая Ире возможность прочувствовать каждый миллиметр проникающего лезвия, он погрузил нож в плоть почти до самой рукоятки. Но остановился и принялся делать лёгкие вращательные движения, с тем, чтобы не расширять ранку в коже.
Но при этом проникшее в кишечник лезвие терзало, кололо и резало круговыми движениями всё, до чего могло дотянуться. Ира стонала и кричала — её всю трясло и колотило от страшных мучений. Но то, что она чувствовала сейчас — это было неописуемо. Это был словно оргазм навыворот — мучительный, болезненный, нестерпимый. Каждая часть тела требовала прекратить эту пытку и одновременно же хотела растянуть её на возможно долгое время.
Мучитель вынул из раны нож, но заклеивать рану уже не стал. Как всегда, не спеша, стремясь доставить жертве как можно больше мучений, он принялся разрезать Ире живот с одного бока на другой, словно рисуя улыбающийся рот. Протыкая и кромсая и без того уже порядочно истерзанный кишечник, он тянул нож через постепенно раскрывающийся живот; в ране уже можно было увидеть сизоватые кишки, которые словно бы сами стремились вылезти наружу, спасаясь от мучений. Ира уже не кричала так ужасно и безостановочно, но, постанывая, с невыразимым ужасом глядела вниз, на то, что происходит с её животом. Мужчина вытащил из её рта кляп, резонно полагая, что чрезмерно громких воплей теперь не должно быть. Петли кишечника лениво поползли наружу в сопровождении крови, залившей Ире бёдра. И в этот момент «поклонник» скрылся за деревом. Он сделал несколько быстрых движений ножом, и тело женщины обрело свободу. Оно плавно опустилось на землю у дерева, где лежала залитая кровью юбка. Ира присела на пятки и принялась собирать свои кишки, лежавшие на её же коленях. Мучитель легко толкнул Иру в плечо. Женщина упала на бок, кишки оказались на земле. Громко всхлипывая, Ира потянула кишечник к себе в живот, запихивая в рану петли с налипшими на них сосновыми иголками и сухими веточками. Когда она сумела спрятать почти все кишки в животе, её мучитель поднял с земли толстую ветку, обломал её, чтоб получилось подобие крючка, и погрузил Ире в живот. Зацепил, потянул обратно. У Иры уже не было сил ни сопротивляться, ни даже кричать. Издав нежный стон, она попыталась уцепиться за деревянный крючок, но промахнулась и ухватилась за петли кишечника. Завязалось жуткое соревнование: теряющая последние силы жертва мучительно боролась за собственные кишки, вытягивая их в струнки. Мужчина наконец поддался. Он бросил ветку на землю. Ира, собрав последние силы, снова потащила кишки себе в нутро. Крючок зацепился за них очень плотно, петли перепутались. Какое-то время Ира ещё пыталась распутать склизкий кишечник непослушными, трясущимися пальцами, чтобы освободиться от этого предмета, но поняла, что тщетно. Она немного поплакала, затем, совершив невероятное усилие, засунула кишки себе в живот. Правда, палка осталась торчать наружу, но это уже было несущественно. Ира победила.
Обхватив руками рану, Ира подтянула колени к животу и скорчилась в такой позе, лёжа на боку, медленно перебирая ножками в туфлях, царапающих землю. Сознание туманилось от потери крови, боль уходила. Да и боль ли это была? Ощущениям, которые женщина испытала сегодня, точного описания ещё не придумано. Ира конвульсивно сжала бёдра, но, кажется, этого уже не почувствовала.
Автор: Маркус Даркевиц