Сейчас я набираю этот текст елозя пальцами по планшету, что для меня не совсем привычно. Однако, иных вариантов изложить эти события у меня просто нет. Извиняюсь заранее перед читающими это за стиль или повествование. Я никогда не думал, что буду что-то писать, а за сочинения в школе обычно получал трояки.

Начну издалека. Были ли у вас какие-то странные воспоминания из детства, которые обычно хранятся на задворках памяти урывками, не всплывая до определённого момента? А если всплывают, то кажутся какими-то сюрреалистичными и ненастоящими. Люди, вспомнив подобные обрывки, обычно списывают это на богатое детское воображение или на сон. У меня же есть немало воспоминаний, которые выглядят довольно странно.

Самое раннее такое воспоминание у меня из возраста от нескольких месяцев до года. Я помню, что это был ещё старый деревянный дом, в котором я жил с семьёй. Я лежу в своей детской кровати с деревянными решётками, а на потолке висит какая-то чёрная нить. Другой аналогии к этому предмету я подобрать не могу, а в памяти всё смутно. Впрочем, я помню, как эта нитка приковала моё внимание, и я смотрел на неё неотрывно, пока та будто бы двигалась и становилась длиннее. И это продолжалось какое-то неопределённое время. Другое моё воспоминание уже связано с детским садом. Это была ещё младшая группа и время игр. Помимо различных игрушек у нас был огромный подиум, на котором мы обычно играли, представляя, что это корабль. В самом же подиуме был проход, под который нам запрещали залезать. Один раз, я всё-таки залез туда и увидел, что пространство под подиумом представляет собой нечто вроде длинного тёмного коридора, где можно передвигаться лишь ползком или в присади. На стенах этого хода были видны светящиеся круги, напоминающие зеркала на диско шаре, и чем-то по-своему манившие. Ход этот был крайне длинным и казалось, будто у него нет конца. Я уже хотел ползти дальше, чтобы увидеть к чему он ведёт, но тут меня вытащила воспитательница и наругала. Когда я был уже в старшей группе, то мы залезали туда без проблем и не было там ничего необычного: просто тёмное узкое пространство, в котором ничего нет.

Другим ярким воспоминанием для меня был телевизор. До того, как мне исполнилось четыре, наш телевизор не был подключён к большинству каналов и там транслировалось нечто непонятное. Например, показывали непонятный фильм, где человек переселился в компьютер и терроризировал своим присутствием какую-то секретаршу. Или транслировали какую-то передачу, где диктор на фоне каких-то рисунков рассказывал монотонными голосом про листья в небе, и что видеть на ночном небе предметы это обычное дело. Уже потом у нас появились обычные телеканалы, и я смотрел блок Nickelodeon на ТНТ.

Пока я это писал, в моей памяти всплыл и другой, не менее странный случай. Мне было шесть лет, и я шёл с двоюродным дедом по городу в начале весны. Он о чём-то оживлённо рассказывал, ведя меня за руку, а я старался обходить грязь, топая по талому снегу. Проходя мимо местного дома культуры, я стал задумываться почему у деда кожа бледная, а на руке семь пальцев.

Итак, пишу я это не просто так. В возрасте девяти лет я и мать переехали ближе к столице, где я и провёл основную часть жизни. Там была школа, друзья, потом шарага и тусы в компании. В родной город я уже ездил редко, и никаких странных воспоминаний, как вы поняли, там не заимел. По окончании же своей шараги, гордо именуемой колледж, я решил отправиться на малую родину, где у меня всё ещё оставалось много родственников. Приехав на поезде и обходя город, передо мной встала типичная для постсоветского пространства картина: обычный серый райцентр из панелек, который стагнирует, а население постепенно разъезжается. Поселился я у дяди Игоря в недавно отстроенном доме, который отчасти походил на коттедж. Встретили меня хорошо, а в честь окончания учёбы даже решили пожарить шашлыков во дворе по дядиному рецепту. И всё шло как по маслу: я рассказывал истории про колледж и про свою жизнь, а мне про последние городские новости, пока речь не зашла про мой детский сад.

– Федь, а помнишь, как ты в детстве рассказывал про сцену у вас в саду? – весело спросил дядя Игорь, уже опрокинув не первую стопку.

– Да-да, а ещё про какие-то волшебные коридоры там. – поддержала разговор тётя Наташа.

– В смысле? – спросил я, не особо понимая о чём идёт речь.

– Ну ты когда мелкий был и только пошёл в детский сад, когда возвращался то говорил о какой-то сцене, которая у вас там есть. – дядя чуть почесал усы, оживляя всё в памяти. – Всё твердил, что вам туда нельзя, но там интересно.

– Ой да, ты же любил что-то и фантазировать, и рассказывать про всё новое и необычное. Как мамка твоя в детстве…

Разговор уже перешёл на тему моего раннего детства и тогдашней жизни, и о том, как быстро летит время, но мне уже было не до того. Я вдруг резко начал вспоминать все самые странные моменты ранних лет, которые стёрлись из памяти. В тот вечер я быстро ушёл к себе в комнату и лёг спать, всё прокручивая эти воспоминания в голове.

На утро меня всё так же не оставляли в покое эти странные эпизоды, чего я старался не проявлять внешне. В очередной раз раздумывая над этим, я решил встретиться хоть с чем-то лицом к лицу дабы прояснить всё для себя. Мой двоюродный дед почил через год как я уехал из города, старый дом уже давно снесли. Тот телевизор, который стоял у нас в моём детстве, уже долгое время лежал в подвале и был сломан, да и сам по себе не представлял для меня никакого интереса. А детский сад, как я выяснил у родни, уже несколько лет как заброшен. Причины этого моя тётка называла разные: то ли здание уже было старым, то ли там вскрылись какие-то махинации при капитальном ремонте, но факт есть факт. Сейчас здание стояло заброшенным и наверняка его уже обнесли местные жители и вандалы, а сносить его и строить что-то новое видимо никто не собирался. Взвесив все за и против, я принял решение отправиться на эту заброшку несмотря на то, что мой внутренний голос твердил, что я зря себя накручиваю, и что детские воспоминания у многих смазаны. Делать мне всё равно было нечего. Детсад располагался на другом конце города, так что мне пришлось ехать на местном автобусе, которым здесь был видавший виды ПАЗик. Сидя в потёртом салоне, я наблюдал за серым городским пейзажем, ощущая себя в очередном фильме Балабанова.

Здание встретило меня довольно мрачным видом. Старая краска на стенах давно облупилась, окна или были разбиты шпаной, или отсутствовали вместе с рамами. Когда я перелез через ржавый металлический забор, еле ограждающий участок, то будто почувствовал себя в Сайлет Хилле. Не хватало только тумана для антуража или таблички про «оставь надежду…». Двор сада уже изрядно зарос травой и всякими сорными растениями. Обойдя его, мною была увидена старая песочница, где я когда-то потерял машинку, а также ветхая деревянная беседка, во всю исписанная тегами и матерными словами. Внутри здания было мрачно. По грязному полу был разбросан строительный мусор, а также многолетние окурки под слоем пыли. Освещая путь фонариком на телефоне, я аккуратно продвигался дальше, стараясь не вступить в грязь или что похуже.

На первом этаже не было ничего жуткого или необычного. Так, прошёлся по коридорам, заброшенной и разгромленной кухне, а также залу для утренников, где из интересного нашёл старое разбитое пианино. Уже поднимаясь на второй этаж, на меня стало навевать воспоминаниями из прошлого, но вместе с этим внутри росло какое-то гнетущее чувство тревоги. Так, весь сжавшийся как лист от зноя, я стал по очереди обходить комнаты. Когда-то тут занимались с группами, но теперь было совершенно пусто. Мебель в большинстве своём отсутствовала, а ранее яркие обои выцвели и были ободраны. Зайдя в одно из помещений, моё сердце вдруг резко замерло. Это была наша комната, где раньше занимался я. Осторожно пройдя вглубь, мой глаз зацепился за подиум, на котором от времени уже облупилась бирюзовая краска, но в целом он оставался всё тем же. На фоне всей комнаты подиум будто величественно возвышался над грязным полом и мусором, а тот лаз будто манил внутрь. Я стал подходить ближе, ощущая себя словно первооткрыватель на пороге разгадки какой-то тайны. Страх уже отошёл на второй план и я, не мысля ни секунды залез в проход.

Внутри было темно и тесно, я уже перерос тот возраст, когда мог бы тут сидеть и поэтому приходилось ползать. Стараясь заползти, я не сразу заметил, что не упираюсь в стену, к которой по логике вещей подиум и должен был примыкать. Как только мною это было замечено, то я ни секунды не мешкая пополз дальше. Чувство любопытства и манящей тайны, которая вот-вот должна была раскрыться, затмило всё в моём разуме. Из-за тесноты я не смог достать телефон чтобы осветить себе путь, а потому лишь полз дальше, полагаясь на собственные ощущения. А проход всё не кончался, заставляя меня ползти ещё усерднее уже забыв обо всём рациональном. В голове уже активно прокручивались воспоминания из детства, отдающие чем-то особенно светлым. Я вспомнил и телевизор, и деда, и обрывками стал всплывать старый дом, который будто увеличивался в масштабах. Перед глазами уже мерцали яркие вспышки, внимания на которые я не обращал и продвигался с ещё большим остервенением. Вдруг я нащупал рукой какой-то холодный металлический предмет, который помещался у меня в ладони.

В этот момент с моих глаз будто спала пелена, обнажая реальность. Остановившись, я резко осознал ненормальность происходящего и стал впадать в панику. А перед глазами стояли всё те же яркие цвета, которые навряд ли были плодом моего воображения. Как только я остановился и стал приходить в себя, они загорелись с новой силой, уже быстро мигая каким-то противным и нестерпимым светом. Я зажмурился и судорожно пополз назад, сжимая в руке найденный предмет. У меня уже была полная паника и единственной мыслью было бежать. Бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда. По ощущениям, бегство назад длилось целую вечность, за которую я успел попрощаться с жизнью сотни раз. Уже не помня себя я наконец выбрался из лаза и пулей выбежал вон из комнаты. Глаза болели, а в ушах неимоверно звенело. Не помня себя, я за полминуты преодолел лестницу, вылетел из здания и перелез через забор, попутно расцарапав себе руки и одежду. Пробежав так ещё какое-то время, я остановился перевести дыхание и прийти в себя. А отдышавшись, посмотрел на тот самый предмет, который всё это время сжимал в руке. Это оказалась синяя игрушечная машинка модели спорткара Lamborghini. Та самая, которую я потерял в песочнице много лет назад. От времени она уже стала не та: кое-где краска облезла и была ржавчина, а лобовое стекло разбилось.

– К чёрту всё! – сказал я и швырнул игрушку в ближайшие кусты.

Домой я вернулся как можно быстрее и сразу стал собираться уезжать отсюда. Купил билет на ближайший поезд на следующий же день, наплетя родственникам про дела и усталость. Всё это время до отъезда я был как на иголках, ибо я всё ещё ощущал эти огни и словно слышал неутихающий зов, зовущий меня вернуться и доползти до конца. Что бы я ни делал, этот соблазн не исчезал и манил меня ощущением неразгаданной тайны. Только теперь, когда я еду отсюда в поезде и пишу всё это, оно уже не зовёт меня. Я всё ещё не могу расслабиться после пережитого, но понимаю лишь то, что от этой чертовщины хочу держаться подальше. К чёрту все эти тайны, я не хочу знать что там и оно меня не получит.