Лена была моей первой и последней любовью. Она была для меня всем. Мое ясное майское солнышко, озаряющее своей улыбкой серую обыденность дней.
Ее любили все — семья, друзья, коллеги по работе. Ее обожали соседские дети и дворовые псины, продавцы в соседнем магазинчике, куда мы ходили по вечерам. Даже водитель автобуса, которым она каждое утро добиралась до метро, всегда встречал ее улыбкой.
Я не знаю, в какой момент это произошло. Возможно, в один из тех дождливых вечеров, когда мы, усаживаясь перед телевизором, смотрели ее любимый сериал. А может, ясным утром, когда она еще будучи сонной, спешила на остановку. Я упустил этот момент.
Я потерял ее.
Поначалу, появившиеся в ней странности, я воспринимал с улыбкой, рассудительно полагая, что у каждой красивой девушки могут быть свои причуды. Иногда она могла обидеться ни на что, и надолго заперевшись в ванной, принимать водные процедуры. А порой ее так и тянуло на улицу в самую сильную грозу. Смеясь, она выскакивала из-под зонта, подставляя лицо и руки ледяной воде.
Однако со временем ее маленькие безумства становились явлениями более частыми, становясь причиной моих тревог. Она стала плохо спать по ночам. То просто не могла заснуть, то просыпаясь с криком и с широко раскрытыми от испуга глазами.
Как же невнимателен я был. Слепец, глупец! Я утешал ее, прижимая к себе. Я чувствовал, как колотится ее сердечко... И я ничего не сделал, чтобы ей помочь.
Она категорически отказывалась идти к психологу, уволилась, и, в последнее время, почти все время проводила в ванной. В безнадежной попытке понять, я называл ее своей маленькой русалочкой.
Но Лена все больше замыкалась в себе. Так, скоро, она почти перестала со мной разговаривать. Взгляд ее дивных карих глаз помутнел, а по ночам, не в силах заснуть, я слушал ее бессвязное бормотание.
«Растворяясь в серебре... Не хочу к тебе... К тебе...»
А потом она и вовсе перестала спать. Если быть точнее, то спать как нормальный человек. Она могла уснуть только в теплой ванне под звуки льющейся воды. Я терпеливо ждал, пока моя девочка уснет, а потом поднимал ее на руки и, завернув в большое махровое полотенце, нес на кровать. Я укрывал ее одеялом и как пес караулил ее сон.
Увы, не проходило и пары часов, как она с истошным криком просыпалась и, вырываясь, бежала обратно в ванну. С каждым днем она слабела, отказывалась от еды. Ее больше не беспокоило, как она выглядела. Зачастую Лена забывала даже причесаться. Возможно, вам покажется, что я сошел с ума. Как мог я любить то, во что превращался мой кареглазый ангел? Но я любил. Так же сильно, как любил и до этого. Я хотел ей помочь. Хотел!
Я водил ее к врачам, пока она не начала царапаться и кусаться, не желая покидать квартиру. Она даже прокусила до крови мне плечо и едва не лишила глаза, когда я пытался уговорить ее поговорить по телефону с матерью.
Моя бедная девочка. Она просто растаяла. Это случилось в четверг. Она слишком долго не выходила из ванны, и я, беспокоясь, робко постучал в дверь. В ответ раздался всплеск и тихий стон.
И я открыл дверь. Она стояла в наполненной ванне, нагая и бледная, с опущенной головой и дрожащими худенькими плечиками. Кожа, покрываясь бурыми разводами, стекала с ее обнаженных рук и бедер вместе с потоками воды. Сползала с груди, обнажая грудную клетку. Вместе с водой вниз соскальзывали куски плоти, с отвратительно хлюпающим звуком шлепаясь в алые облака воздушной пены. Облезая, ее некогда роскошные каштановые волосы, оголили белый покров черепа. Плавились кости, заставляя сгибаться ее тело под немыслимыми углами.
Не прошло и десяти минут, как ад закончился. Я остался один, и только ярко-алый цвет воды и мыльных пузырей напоминал о случившимся.
Едва оцепенение, сковавшее меня с первых секунд зрелища, отпустило, я бросился к воде. Я барахтался в ней, загребал руками. Рыдая, я звал Лену, умолял бога дать мне проснуться, вырвать меня из лап этого кошмара... Мои мольбы остались без ответа.
В субботу, вчера, мне звонила ее мать. Она приедет завтра. И я не знаю, что ей сказать. Меня или примут за сумасшедшего, или посадят за убийство. Я не знаю, что мне делать. Просто не знаю. Думаю, мне стоит пройтись. Подумать о жизни. Лучше всего думается под дождь.
Слышите, как капли барабанят по стеклу?
Кап-кап-кап.
Вам знаком этот мотив?
«Растворяясь в серебре, я иду к тебе... тебе.»
Автор: Rihter